"Я сделал последнюю попытку остановить эскалацию войны, особенно разрушительный ее раунд. 23 февраля целые сутки не отходил от телефона, пытаясь убедить главных моих партнеров по мировой политике в возможности все-таки повернуть развитие в невоенное русло. Сначала были направлены телеграммы всем членам Совета Безопасности. С 12 часов 45 минут и до 21 часа 10 минут я разговаривал по телефону с Мейджором, Андреотти, Миттераном, Мубараком, Асадом, Колем, Кайфу, Президентом Ирана Хашими-Рафсанджани и опять с Бушем (перечисляю в том порядке, в каком это происходило)". Похоже,только с руководством Буркина-Фасо он не разговаривал на эту тему. Это политическое шоу Горбачев назовет "испытанием нового политического мышления" (!?).
Во время Суэцкого кризиса Хрущев заявил, что не будет препятствовать отправке в Египет добровольцев (а Запад хорошо понимал, что такое "добровольцы") и тем самым во многом способствовал прекращению агрессии. Во время Карибского кризиса Хрущев, столкнувшись с твердой позицией Кеннеди, убрал советские ракеты с Кубы, предотвратив тем самым новую мировую войну. Но и в первом, и во втором случае он не звонил главам государств всего мира, а принимал решения сам. Конечно, какие-то переговоры шли по разным каналам, и это обычное дипломатическое правило, а не новое или старое мышление. Грубо говоря, Хрушев действовал без звонков (правильно или не правильно - другой вопрос), а Горбачев звонил, ничего не делая. И это было разновидностью его общей модели поведения
.
А как относились американцы к действиям Горбачева? Они неустанно твердили, что Горбачев выполняет полезную миссию, а сами продолжали делать свое дело: "кот Васька слушает, да ест". "Новое мышление" оказалось, как нельзя, кстати, для американцев.
В заключительных словах, посвященных войне в Персидском заливе, Горбачев сам подписывает приговор своим действиям в этот период. "Буду до конца откровенным, не могу освободиться от мысли, что осуществление плана политического урегулирования кризиса в Персидском заливе было возможным, и что этого не случилось из-за позиции США, в последний момент отдавших предпочтение военному решению". Другими словами, миротворские шаги Горбачева потерпели крах, а все последующие были просто имитацией. После войны в Персидском заливе арабские страны поняли, что нужно договариваться с США: Советский Союз престал играть заметную роль в этом регионе.
У нас в Азербайджане есть маленький город в горах - Шеки, жители которого еще с древности известны своим юмором. Не даром в советское время он был побратимом болгарского Габрово (после известных событий и тому, и другому не до юмора - разве только "черного"). Так вот, в Шеки я услышал как-то следуюший анекдот.
"Некий господин продает мясо по пять рублей за килограмм. "А почем ты его сам покупал?", спрашивает его друг. "По пять" - отвечает он. "Тогда в чем твоя выгода?"- вновь задает вопрос товарищ. "А я при деле!" - отвечает продавец. Складывается впечатление, что и Горби в этих событиях "был при деле". Но урон материальный СССР он нанес. Впоследствии эксперты Госдумы России (впрочем, Б.Ельцин продолжил модель Горби) подсчитали, что горбачевское "новое мышление" на Ближнем Востоке обошлось СССР и России в 25 млрд. доллоров.
Несколько иную трактовку действий Горбачева в этом кризисе дает И. Бунич. По его мнению, Горбачев использовал этот кризис для борьбы с усиливающейся внутренней оппозиции, и для получения очередного западного кредита. Вот его краткая трактовка тех событий. "Последние остатки имперских сил, группирующиеся вокруг председателя КГБ Крючкова и кучки военных и партийных ортодоксов, лихорадочно пытались предотвратить уже соверщенно очевидный крах коммунизма как идеологии, чтобы сохранить свою власть над огромной империей. В отчаянии они снова вспомнили о Саддаме Хусейне… "План казался очень перспективным. Хусейн нападает на соседний Кувейт и оккупирует его... Хусейну достаются богатейшие поля Кувейта…План основывался на том, что США никогда не смирятся с подобным международным разбоем, и вынуждены будут начать с Ираком войну. Ибо если они этого не сделают, то потеряют полностью свой престиж мировой державы. А если сделают, то завязнут, как во Вьетнаме, в долгой и кровавой войне. А поскольку СССР связан с Ираком договором о дружбе, то Соединенным Штатам придется отныне платить не за последовательное проведение в СССР "демократических реформ", а за то, что СССР сохраняет нейтралитет. Это сразу ослабит экономическое и финансовое давление на Советский Союз со стороны Запада и позволит свернуть горбачевские реформы. Хусейн с готовностью согласился. Он сам уже давно зарился на несметные богатства Кувейта и Саудовской Аравии. Хусейн приказал своей армии оккупировать Кувейт, что и было сделано в течении 30 часов без каких-либо потерь. Как и ожидалось, США немедленно начали перекидывать свои войска в Саудовскую Аравию. Это произошло в самый разгар переговоров о новых кредитах, которые вели в США и в Европе Горбачев и Шеварднадзе. Оба немедленно осудили аккупацию Кувейта, поставив Хусейна в совершенно дурацкое положение. Ортодоксы давили на Горбачева, и устраивали ему скандалы в прессе и в Верховном Совете, и даже организовывали демонстрации с портретами Саддама Хусейна. Великий политик Горбачев - уникальнейшее явление в эпоху всеобщего развала и деградации - научился великолепно маневрировать в океане посредственности, управляя его штормами и штилями по своему усмотрению. Смело маневрируя, он каждым своим шагом добивал мертворожденную систему. В разгар этих событий не выдержал даже Шеварднадзе, эффектно уйдя в отставку прямо с трибуны съезда. А между тем, американцы разгромили армию "товарищей" Хусейна так быстро и решительно, что никто в Москве сразу не мог понять, что же произошло". Позиции ортодоксов и военных были одинаковы - полная и безаговорочная поддержка С. Хусейна.
"В здании ЦК на Старой площади в огромном кабинете генсека проходит секретное совещание Государственного совета обороны. Председательствует Горбачев. Присутствуют товарищи по партии: секретари ЦК Зюганов, Шенин и Бакланов. От КГБ: естественно, сам Крючков, его заместитель генерал Грушко. От армии: маршал Язов, начальник генерального штаба Моисеев и начальник ГРУ генерал Михайлов. Обстановка складывается более чем благоприятно. Американцы попались на наживу, которой им товарищ Саддам Хусейн подсунул, захватив Кувейт. Ирак имеет большие запасы химического и бактериологического оружия, он также на пути к созданию атомной бомбы. В таких условиях американцы вряд ли решатся на конфликт. Это означает, что Хусейн захватит и Саудовскую Аравию, и будет контролировать более половины мировых запасов нефти. "Насколько точны эти сведения?" - интересуется президент. Генералы раскрывают свои секретные номерные папки. Колонки тщательно выверенных цифр, графики, диаграммы. Их вывод основан не на пустозвонстве, не на слепом пренебрежении к потенциальному противнику, а на строго научном анализе: в случае конфликта американцев ждет весьма чувствительное поражение. Привязанные собственными мифами ко Второй мировой войне, они во многом думают и планируют по давно устаревшим критериям, не заметив революций в военном деле, сделавшей всю их огромную военную машину совершенно бессмысленной и устаревшей. Генерал Макашов, чей доклад лег в основу этого совещания, разработал план захвата Кувейта, который был блестяще воплощен в жизнь. Все это хорошо, но президент не давал санкции на проведение подобной акции. "Это, товарищи-военные, знаете ли, чревато - пытается сформулировать свои мысли президент, что у него всегда плохо получается. Это, знаете ли, самодеятельность…" "Почему самодеятельность, - обижаются генералы. - С Ираком действуют двусторонние договоры о дружбе и союзе, секретные протоколы которыми предусматривают и сотрудничество в ситуациях, подобных обсуждаемой…".
"Президент обдумывает ситуацию, мысленно прикидывая, сколько удастся "содрать" с президента Буша за нейтральную позицию Советского Союза, ибо валютные поступления - главное, что ныне интересует Горбачева".
Соответствует ли это описание реальным событиям, насколько основано и основано ли оно вообще на документальных материалах, суть дела скорее не в этом. Вопрос стоит
по- другому: чего было больше в действиях Горбачева - политического шоу, борьбы с оппозицией или желания получить побольше кредитов. Впрочем, надо отдать ему должное, он органически связал все три фактора в единое целое. А челнок Е. Примаков, курсирующий между Москвой и Багдадом, ему нужен был для поддержки видимой драматизации ситуации.
Не успев опериться, Горбачев немедленно выпустил "банкетную" (по выражению Д.Волкогонова) книгу. В нее были включены выступление в Варшаве на приеме 26 апреля 1985 г., выступление на приеме в Кремле 9 мая 1985 г., речь на обеде в честь Р.Ганди 21 мая 1985 г., речь на обеде в честь В.Брандта 27 мая 1985 г., речь на обеде в честь Б.Кракси 29 мая 1985 г., речь на обеде в честь Г.Гусака 31 мая 1985 г., речь на обеде в честь Ле Зуана 28 июня 1985 г., речь на обеде в честь Ж.Батмунха 29 августа 1985 г., речь на обеде в Елисейском дворце 2 октября 1985 г., речь на обеде в Большом Кремлевском дворце в честь М.Каддафи 12 октября 1985 г. Авторы со всего света: Грошнер, Гурков, М.Геллер, Сазев, Раймонд Жан-Бернар, Стефан Вит, В.Егоров, Рамакришна, Авторханов, Роберт Миллер, Варделебен, Франкечини, Фешман, М.Грох и др. начали писать про Горбачева. Не важно как, важно, что писали. Здесь было что-то от геростратовской славы.
В своей книге "Третья мировая информационно-психологическая война" В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин замечают: "Горби сделал невероятно быструю карьеру, не имея за душой каких-либо реальных заслуг и подвергаясь действительным или мнимым унижениям. Получив высшее образование в Московском Государственном Университете, он был внутренне убежден в своем умственном превосходстве над теми, под чьим началом должен был служить. Постепенно у него выработался разрушительный комплекс. Он должен был ощущать свое превосходство. Он получал удовлетворение в разрушении или деструкции, как по отношению к отдельным людям, так и по отношению ко всей стране в целом. По-человечески страшно становится при рассказах о том, как он разговаривал с прибалтийскими сторонниками сохранения СССР, обманывая их и четко понимая, что он завтра фактически направит Рубикса и Бурокявичуса в тюремные застенки. Общавшиеся с ним не представляли его подлинный облик, и в этом была его сила. Конечно, катастрофа, обрушившаяся на Советский Союз, по сути, не была внезапной. Она произошла после тщательной подготовки, как результат информационно-психологической войны. Во время этой борьбы вместо Горбачева мог появиться другой человек, но "время выбрало его" и от него зависело очень и очень многое. Кроме того, мышление людей таково, что часто тот или иной период времени персонифицируется в образе одного человека. В этом смысле Горбачев, стоявший во главе страны, и был главным проводником деструктивного процесса".
В своей книге Горбачев заверяет страну и весь мир в том, что "Политбюро, Центральный Комитет сплочены, как никогда, и ничто эту сплоченность не в состоянии поколебать". А через год выгоняет в отставку 110 членов ЦК, почти треть его состава. Как пишет И. Земцов, "Горбачев искал свой стиль правления. Начал с "уроков" Сталина: поначалу обновил аппарат власти: ЦК - на 70 процентов, секретариат - на 80, Политбюро - на 60, кабинет министров - на 90 процентов. А затем, начиная с 1988 года, вынужден был обратиться к "урокам" Брежнева - заменить у кормила власти выдвинутых им же людей. Собственную оригинальную систему власти ему создать не удалось".
Как заметил М.Соколов, сама идея легко и непринужденно произвести смену всего высшего чиновничества, по всеохватности кадрового обновления сопоставимая лишь с ротацией 1937-1938 гг., вызывает в памяти бессмертные слова предсовмина СССР Н.А. Тихонова, сказанные в июне 1985 г. М.С. Горбачеву: "Молод ты еще, Миша, избивать партийные кадры". Чистка Политбюро происходила поэтапно, по мере укрепления власти Горбачева из Политбюро удалялись (с одновременным отстранением от государственных должностей) деятели, связанные с брежневскими временами: Романов (июль 1985 г.), Тихонов (октябрь 1985 г.), Алиев (октябрь 1988 г.), Громыко, Соломенцев, Долгих (сентябрь 1988 г.). Одновременно Политбюро пополнялось руководителями, придерживающимися схожих (до известной степени) с Горбачевым взглядов и принадлежавшими к его поколению: Шеварднадзе, Рыжков, Зайков, Слюньков, Яковлев, Никонов, Медведев. В 1990-1991 гг. и эти руководители были "сданы" Горбачевым. А затем пришел его, Горбачева, черед. Фиаско бывшего президента СССР усилил тот факт, что Г.Алиев сегодня вышел на новую, более высокую спираль мировой политики, а Горбачев… рекламирует пиццу.
В 1985 году, предлагая избрать на должность Председателя Верховного Совета СССР А.Громыко, он говорит, что Генсек не должен совмещать две должности, а 1 октября 1988 года сессия Верховного Совета освобождает А.Громыко и назначает на эту должность Горбачева. "Должен ли я отказаться от всего этого? Должен ли я отказаться от моего деда, который, вернувшись из лагерей, потом проработал 17 лет председателем колхоза?" - задает сам себе вопрос генсек. Если это искренне, то ему было грех обижаться на советскую власть. В 16 лет он получил правительственную награду - орден Трудового Красного Знамени - как помощник комбайнера, окончил школу с серебряной медалью, поступил на престижный факультет престижного МГУ.
Что касается конька Горбачева - гласности, то характерен следующий эпизод. В одном из своих редких после отставки интервью экс-президент СССР, с обидой поджав губы, жаловался, что его не пускают на телевидение. Закономерный финал незаконнорожденной перестройки: главный ее идеолог А.Яковлев, еще раз перестроившись, не пускает на телевидение создателя перестройки.
На вопрос - кто искренно хотел гласности в обществе, Горбачев или Алиев, после чернобыльской катастрофы отвечает Д.Волкогонов: "Как информировать общественность? Лишь А.Н.Яковлев и Г.А.Алиев определенны: надо дать полную информацию зарубежным журналистам и своему народу".
Как писал историк М.Геллер, проживающий в Париже, "самый очевидный, реально ощутимый результат того, что называют перестройкой, - это создание культа личности Горбачева. Никто из его предшественников, начиная со Сталина, не поднимался на вершину единоличной власти так быстро". Впрочем, кажется, Путин перекрыл этот рекорд.
Не случайно, что организованная преступность начала разворачиваться именно во времена Горбачева. И не потому, что плохо работали правоохранительные органы - они работали не лучше и не хуже прежнего, - просто организованная преступность поняла, что в стране нет личностей, а есть словоблуды и болтуны.
Впрочем, был Горбачев и большим интриганом. В.Болдин пишет: "Не наделенный стратегическим мышлением, генсек неловко суетился вокруг разожженного им костерка, подбрасывая туда дровишки, и радовался разгорающемуся пожару. Иногда спрашивал меня:
- Ну, как, Егор с Александром (Е.Лигачев и А.Яковлев, - Авт.) все еще цапаются?
- Да там уже рукопашная началась, и каждый сторонниками обзавелся. Добром не кончится.
Он тихо и счастливо смеялся".
Вспомним воинственные действия Гдляна против Лигачева, которые вызывали восторг у демократов. Позднее стало ясно, что это - интриганство Горбачева, один из элементов борьбы против Лигачева, и т.п. И. Бунич пишет по поводу Горбачева: "Великолепный политик и интриган, он то спускал с цепи на своих коллег из ЦК и Политбюро шумную команду Гдляна и Иванова, то снова загонял их в вольер, который в нужный момент обязательно оказывался не запертым. И летели клочья от Лигачева, от Соломенцева, даже от самого Чебрикова, не говоря уже о таких мелких людях, как Гришин, Романов или Зайков. Когда вышедшая из себя "большевистская рать", полагающая, что Гдлян и Иванов действуют по собственной инициативе, пыталась затравить до смерти обоих, Горбачев умело прятал их, как Иван Грозный своих медведей от боярского окаянства".
Подобные приемы часто использовались генсеком. Вспомним "оригинальную" модель, которую продемонстрировала связка Горбачев - Коротич, когда Коротич, прямо на съезде, передал компромат на четырех высокопоставленных народных депутатов СССР. После этого эпизода "друзья- соратники" значительно поутихли и открыли широкий простор для политических маневров Горбачева. Что касается Коротича, то, как пишет Горбачев, "после неудавшейся попытки избираться в народные депутаты Коротич, похоже, вовсе охладел к "Огоньку" и укатил в США, оставив его хиреть на чьем-то попечении". Как пишет А.Караулов: "Москва (почти вся) видела в Коротиче "лидера интеллигенции". Такой "лидер" мог быть только у нас, у "совков". Коротич боялся всего на свете. Больше всего - своей "левой" репутации, кстати говоря, но если нужно предать - о! Коротич предавал за милую душу. Не задумываясь. Говорю совершенно серьезно: чтобы остаться в "Огоньке", Виталий Алексеевич Коротич был готов на все, родную маму не пожалел бы".
Горби был способен маразматически копаться часами в событиях, причем, зачастую глубоко не понимая их сути, что вызывало всеобщее раздражение. Вспомним съезды народных депутатов, на которых он председательствовал.
Правильно оценили эту способность Горбачева в своей книге "Третья мировая информационно-психологическая война" В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин: "Из бесед с психоаналитиком по поводу личности М. С. Горбачева складывается следующая картина. Как и Гитлер, Горбачев является ярко выраженным некрофилом. Часто поднимая литературные данные, мы встречаемся с выражениями типа: "Горбачев, начав "раскапывать старые могилы", забыл, что они дурно пахнут, и от этого зловония могут задохнуться окружающие. При его правлении весь Союз превратился в археологические раскопки. Правда, никто не подумал о том, где складывать находки, как потом проводить границы, делить территории и людей разных национальностей и вероисповеданий, давно перемешавшихся между собой".
Был Горбачев и большим трусом. Когда шахтеры устроили пикет в Москве, то, как вспоминает его окружение, Горбачеву казалось, что шахтеры вот-вот ворвутся в его кабинет и устроят над ним расправу. Почти год он принимал сильнодействующие транквилизаторы. А когда безработный Мальков угостил его подзатыльником в Омске, то на пресс-конференции Горбачев с испуганным лицом говорил, что у Малькова в кармане был найден нож (если и был найден, то, наверное, перочинный. - Авт.).
Близкий друг и соратник генсека (до поры времени) Н. Рыжков пишет в своих мемуарах: "Отвлекаясь от хода событий, хочу сам себе вопрос задать: почему Горбачев проявил такую странную личную пассивность? Почему он так и не был в горящем Чернобыле? Почему ни разу не приехал ни в одну "горячую точку", когда она и впрямь становилась горячей? Ни в Карабах, ни в Тбилиси, ни в Сумгаит, ни в Баку, ни в Вильнюс… Ведь он с первых же дней своего правления усиленно и не без таланта (я уж не говорю об успехе!) создавал себе образ любимца народа, хотя честно, разговоры эти довольно скоро приелись своей магнитофонной однообразностью. Он не боялся пресс-конференций, легко чувствовал себя под направленными в упор телеобъективами. Он умел и хотел нравиться всем. А тут - как в кусты … Ведь любому ясно, сколько людских симпатий прибавило бы ему даже краткое - пусть на несколько часов - появление в том же Чернобыле! Сколько, к слову, уверенности прибавило бы оно и самим чернобыльцам! Вон столь влюбленная в Горбачева "железная" Маргарет Тэтчер - она же ни одного ЧП в Великобритании не пропустила, везде - на месте авиакатастрофы или на расстрелянной улице Белфаста - появлялась ее хрупкая фигурка. Ее - слабой женщины!" Рыжков оставляет без ответа им же поставленный вопрос, хотя автор уверен, что он знал правду - Горбачев праздновал труса.
Одной из отличительных черт Горбачева было двуличие. На съезде кинематографистов он публично оскорбил большого мастера - режиссера Кулиджанова, и мало кто знает, что он вечером ему позвонил и извинился. Оскорбил публично, а извинился втихую.
В одном из своих интервью Муталибов говорит, что в результате длительных переговоров с Горбачевым, ему удалось договориться с ним об освобождениии нескольких азербайджанских деревень с помощью советских вооруженных сил. "И это хлеб!" - воскликнет Муталибов. Очередная наивность! Муталибов не мог знать, что Горбачев повторяет Сталина. В довоенные годы, по пакту Молотов-Рибентроп, Сталин захватил польский город Вильнюс и присоединил его к Литве. В Литве это вызвало всеобщее ликование. Но дальновидные литовцы уже тогда говорили "Да, мы получили Вильнюс, но потеряли Литву". Получив несколько деревень, Азербайджан потерял 20% своей территории.
Горбачев был навязчивым до неприличия. Имея 1-процентный рейтинг, он на протяжении всей избирательной кампании упорно твердил, что народ его поддерживает. По результатам голосования на выборах президента России 16 июня 1996 года Горбачев мог попасть в Книгу рекордов Гиннесса: в огромной Тульской области он не получил ни одного голоса. Такой прецедент трудно найти в мировой практике. Вот как выразился по этому поводу сам Горбачев: "Раз такое непонимание, я свою кандидатуру в президенты выставлять не буду".
"Слушай, этот парень и есть перестройка!", говорил в свое время Буш про Горбачева. Но когда "этот парень" назойливо лез со своей перестройкой на высокий международный уровень, то вызывал только насмешку. Как пишут Майкл Р.Бешлосс и С.Тэлботт, Франсуа Миттеран предложил главам семи крупнейших развитых стран - так называемой "семерке" - назначить ежегодное совещание на время национального праздника (Париж отмечал двухсотую годовщину Французской революции - Авт.). Но находившийся в Москве Горбачев чуть было не сорвал представление. Когда участники саммита сели за стол переговоров, президент Франции зачитал письмо, полученное им от советского коллеги, где говорилось, что СССР хочет принять участие в мировом экономичсском процессе и помочь в решении проблем, связанных с задолженностью стран "третьего мира". "Перестройка, - цитировал он Горбачева, - неотделима от политики, направленной на наше полноценное участие в мировой экономике". Иными словами, Горби претендовал на принятие в члены клуба, чей исполнительный комитет заседал в Париже. Американцы возмутились: они приехали в Париж для того чтобы обсудить проблемы Восточной Европы, а не говорить о Советском Союзе. Роберт Блэкуилл, прослушав письмо Горбачева, проворчал, что оно напоминает ему эпизод с Ширли Тэмпл в роли бездомной девушки - в грязном изодранном платье она прижимается носом к витрине кондитерского магазина". Словом, Горби было не занимать политического нахальства. И его не смущали никакие насмешки: цель оправдывает средства.
А уровень его политического "благородства" и коварства описан В.Соловьевым и Е.Клепиковой в следующем эпизоде: "В Ставрополе группа местных коммунистов, всего три человека, в которую, по свидетельству бывшего журналиста "Ставропольской правды", входил Михаил Горбачев, постаралась сделать жизнь и службу опального Булганина невыносимой. Демонстрируя свое идеологическое рвение, они взяли за правило чуть ли не каждый день напоминать Булганину с издевательскими насмешками о его покаянных признаниях, которые он под давлением Хрущева вынужден был написать, громогласно обвиняя его в антипартийной деятельности. История травли Булганина проникла даже в газету "Нью-Йорк геральд трибюн".
Когда Булганину с большим трудом удалось пробиться к Хрущеву, он униженно умолял не посылать его больше в Ставрополь. Вняв его просьбам, Хрущев отправил Булганина на пенсию, и до конца жизни последний в Ставрополе больше не появлялся".
Определенные политические изменения в СССР, которые провел Горбачев, были необходимы ему для соответствующего имиджа на Западе. Вот как вспоминает один из характерных эпизодов А.Караулов:
"Никто не говорит, почему Горбачев так внезапно вернул в Москву академика Сахарова. А что было делать? Произошло непоправимое: в чистопольской тюрьме от голода и болезней погиб правозащитник Анатолий Марченко, друг Сахарова. Андрей Дмитриевич решил объявить голодовку. Зная состояние его здоровья, было совершенно ясно, к чему это может привести. Горбачев каждую неделю ездит то в Европу, то в Америку, твердит о перестройке, а в Горьком умирает - от голода - один из лучших физиков ХХ века?"
Был Горбачев мстительным и мелко мстительным.Известно, что значительная часть военных была оппозиционна Горбачеву, и он долго и терпеливо ждал "своего часа". И он пробил. Как пишут В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин, "постоянно подзуживаемый своим ближайшим окружением, в котором Яковлев уже играл важную роль, Горбачев искал повод для расправы над оппозиционным, как он полагал, руководством Вооруженных Сил СССР. Его-то и доставил ему в урочный час на хвосте своего спортивного самолетика Матиас Руст. В результате, как заявил на заседании Политбюро сам Горбачев, были отданы под суд 150 генералов и офицеров СА. По данным американских спецов, внимательно следивших за ситуацией, "под Руста" было смещено не только руководство войск ПВО во главе с маршалом авиации Колдуновым, но и министр обороны маршал Соколов со всеми своими заместителями, начальник Генерального штаба и два его первых заместителя, главнокомандующий и начальник штаба ОВС Варшавского Договора, все командующие группами войск (в Германии, Польше, Чехословакии и Венгрии), все командующие флотами и все командующие округами. В ряде округов командующие заменялись неоднократно. Волна горбачевской чистки достигла по меньшей мере уровня командования дивизиями, а, возможно, пошла и еще ниже".
Ясно, что если бы руководитель великой державы ставил интересы Родины выше своих мстительных позывов, он никогда так бы не поступил. Это очень напоминает действия Сталина. "В мае 1941 года немецкий "Юнкерс-52" вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона "Динамо". Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил".
Ежегодно проигрывая социалистическое соревнование своему соседу Медунову, который, бесспорно, был хозяйственником на порядок выше, чем Горбачев, последний создал штаб по сбору компрометирующих материалов на Медунова и, улучив момент, сдал Медунова Андропову.
Известно, что он ненавидел Кунаева за то, что тот, имея близкие отношения с Л.Брежневым, прямо выходил на него, минуя курировавшего тогда сельское хозяйство Горбачева. Когда Кунаев был снят с поста первого секретаря компартии Казахстана, при выходе из здания, по указанию Горбачева, охрана отобрала у него удостоверение. Старейший деятель партии, руководитель республики заканчивал свою политическую карьеру униженный и оскорбленный.
Но с особой ненавистью Горбачев относился к Г.Алиеву. Он открыто хотел его уничтожить и политически, и физически.
Проблемы Г.Алиева начались с захватом власти Горбачевым и его политически продажно-импотентной командой. Г.Алиев с его волевыми и деловыми качествами явно не вписывался в этот разношерстную камарилью.
Если провести экспертную оценку направленности Центрального телевидения и центральных газет времен Горбачева по критике бывших государственных деятелей, то вырисовывается четкая картина: на первом и втором местах с большим отрывом идут Лигачев и Алиев, затем Шеварднадзе, Гришин и т.д. С Лигачевым и Шеварднадзе все ясно: первый боролся за власть с Горбачевым, а второго - военные и державные круги России обвинили в прозападной ориентации (вывод войск из Восточной Европы, уступка при демаркации границ и т.д.). Первого июня 1990 года в Вашингтоне Шеварднадзе и Дж.Бейкер в присутствии президентов СССР и США подписали соглашение о линии разграничения морских пространств, в результате чего в Беринговом море за Соединенными Штатами была закреплена ранее никогда им не принадлежавшая территория площадью 51 тыс. кв. км. Это привело к потере со стороны СССР 150 тыс. тонн ежегодного улова ценных пород рыбы (10 процентов от годового улова страны) и немалой части одного из крупнейших нефтегазоносных районов мира. Так утверждают российские державные круги.
Негативно относились эти круги и к европейской политике Шеварднадзе. Именно прозападными позициями Шеварднадзе они объясняли его награждения: известно, что немцы отметили Шеварднадзе премией Канта, а англичане присудили ему "Золотой факел Бирмингема". Но оставим эти обвинения против Шеварднадзе на совести их авторов, нас интересует другое - почему велась такая целенаправленная борьба против Г.Алиева? Ведь он не разрушал СССР, не отдавал территорий, не заигрывал с западными странами и т.д.
В.Медведев, "горбачевский Суслов", вернее "суслик", пишет: "А вот еще один факт, характеризующий противоречивость действий Андропова. На сей раз в кадровой политике. Вскоре после того, как он стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, Г.А.Алиев был выдвинут первым заместителем Председателя Совета Министров. Эта акция повергла в глубокое недоумение общественность...". Поясним, "общественность" - это команда Горбачева и проармянское лобби.
Так почему все же мишенью номер один оказался Г.Алиев? Личностные качества, борьба за независимость Азербайджана, карабахский вопрос и нефтяные богатства - вот где надо искать причину. Горбачев со своей камарильей и мафиозные структуры не могли не видеть, что Г.Алиев рано или поздно окажется на самом верху политического Олимпа.
Так, еще в 1991 году состоялась встреча группы корреспондентов в Алма-Ате с бывшим Первым секретарем Казахстана, членом Политбюро Динмухаммедом Кунаевым. Г.Алиев тогда возглавлял Меджлис Нахчывана. В беседе Д.Кунаев по поводу Г.Алиева употребил слово "президент". Ему возразили, что Г.Алиев - не президент. Но Д.Кунаев ответил: "Поверьте мне, он скоро будет президентом Азербайджана".
А потом Г.Алиев "спокойно" мог стать и во главе СССР, но этому старались воспрепятствовать официальная власть в лице Горбачева и его приближенных, и мафиозные структуры различного толка. Каждая из этих сил, преследуя свои цели, откровенно объединилась против человека, оставшегося практически в одиночестве (бывшие партийные собратья в республике, за небольшим исключением, как пугачевские генералы, стремились первыми "сдать, Г.Алиева).
На пленумах ЦК КПА , состоявшихся в 1988-1989 гг. при А.Везирове, ни один из бывших соратников Г.Алиева не выступил в его защиту, а некоторые энергично подключились к антиалиевской кампании. Одни бывшие ученики-коллеги уже предали его, другие боялись по человечески общаться с ним.
В связи с экс-коллегами выразительный эпизод рассказан А.Карауловым: "В половине первого я позвонил в Барвиху и поздравил Алиева. Гейдар Алиевич уже спал.
- Как? А Новый год?
- Э, Андрей... Какой тут... Новый год! Вот... только ты позвонил, да еще Муслим с супругой...".
На эту же тему в свое время достаточно остро, и не без юмора, высказался известный артист Муслим Магомаев. "У нас с Томарой была такая традиция - провожать Гейдара Алиевича (когда он уезжал из Москвы) до Тулы. Это часа четыре поездом. За это время в его вагоне накрывали стол. Гейдар Алиевич - человек очень занятой, времени для обычных встреч и разговоров у него нет, а тут получалась невольная дорожная пауза. И мы откровенничали под стук колес… . Едем мы до Тулы ведем неспешный разговор. Гейдар Алиевич пожаловался на непрочность отношений с "верными коллегами": подводят и подводят самым неожиданным образом… . Я возьми и скажи тогда: - А вы уйдите в отставку. Месяца на три… . Тогда и посмотрите, кто останется… . Так и вышло… ."
Нефтяные богатства азербайджанского сектора Каспия были известны еще в советское время. Нефтяной бизнес, как известно, относится к большому бизнесу, а тот, в свою очередь, тесно связан с большой политикой. Вот почему горбачевская партийно-государственная машина и армянские экстремисты вели огонь по одной мишени, били в одну точку. Они понимали, что объединить народ и противостоять их планам может только Г.Алиев. А в том, что народ призовет его к власти, они не сомневались.
Ситуацию вокруг Г.Алиева внимательно отслеживал Горбачев. " В то время по указанию ЦК КПСС, - вспоминает Г.Алиев, - я находился под полным контролем КГБ. Контроль этот еще более усилился после того, как я резко осудил ввод войск в Баку и дал интервью зарубежным средствам массовой информации. Не успел я забронировать билет на авиарейс Москва - Баку, как тут же начались звонки. Сперва позвонили заместители Пуго по комитету партийного контроля: Слезко и Герасимов. Советовали отказаться от поездки, мол, в Азербайджане обстановка напряженная и мой приезд еще более накалит атмосферу. Затем повели со мной торг. Есть, дескать, у них в КПК материалы на Алиева. Если он в Баку не поедет, они сдадут документы в архив, если поедет -дадут им ход. (Как пишет журналистка Э.Ахундова, позднее этим "документам" дали ход в Баку, была даже организована правительственная комиссия по проверке деятельности Г.Алиева на посту первого секретаря ЦК КП Азербайджана ). 30 мая позвонил сам Пуго. Как оказалось, с теми же целями. Я ему говорю: "Странное дело - вы меня так давно не вспоминали, хотя я пережил трудные дни: болел, лежал в больнице, а вот теперь, когда я выкарабкался и хочу поехать на родину, вы вдруг обо мне вспомнили. Нет у вас права запрещать мне эту поездку". Далее Э.Ахундова пишет: "5 июня дежурная по этажу в пансионате "Лесные дали" позвала Алиева к телефону. Вновь звонил Пуго. Он был взбешен. "Ведь что получается, - вспоминает Алиев. - Они Ханбабаева убили, чтобы преградить мне путь на родину, мол, и тебя убьем, арестом пугают, а все равно на своем стою". После Пуго позвонил Разумовский и, наконец, шеф союзной Госбезопасности В.Крючков. С последним у Г.Алиева были дружеские отношения еще по прежней работе и потому он задал вопрос "в лоб": "Чего вы все так переполошились?" Крючков признался: "Муталибов нас об этом очень просит". "Что его так беспокоит?" - удивился Алиев. - Если он действительно законный первый секретарь ЦК КП Азербайджана, то почему его страшит приезд рядового члена партии? Наверняка чувствует шаткость своего положения. Мне вас жаль: пытаетесь посредством такого человека сохранить в Азербайджане свою власть... Крючков попросил меня поговорить с Муталлибовым… Я тогда Муталлибову много советов дал, как надо работать в тех условиях, - делится Г. Алиев. - К сожалению, ни к одному моему совету он не прислушался. Я сказал, что соскучился по Азербайджану и хочу вернуться на родину. Муталибов дал слово, что по возвращении в Баку мне позвонит и организует приезд... Во время нашей часовой беседы он меня просил, даже умолял не приезжать в Баку. Мол,обстановка напряженная, все может случиться. Я ему прямо сказал: вы Ханбабаева убили, можете убить и меня. Все равно в Азербайджан вернусь. Он стал оправдываться, дескать, что вы такое говорите, мне о смерти Ханбабаева ничего не известно. Никто вас здесь и пальцем не тронет. В общем, совсем запутался: с одной стороны, говорил, что появляться мне в Баку опасно, с другой - уверял, что меня никто не тронет".
Как пишет ставленник Горбачева, - последний глава МИД СССР Б. Панкин, они (то есть команда Горбачева. - Авт.) внимательно фиксировали все действия Г.Алиева. По их словам, вирус национализма охватил практически все республики, и все республиканские политические деятели, стремящиеся к самостоятельности, следили за действиями Г.Алиева, так как он для них был непререкаемым авторитетом. Вот еще одна причина, вызывающая страх у кремлевских функционеров.
Горбачев выходил на Г.Алиева различными путями, и один из них - через Прокуратуру СССР, с Гдляном в роли конкретного исполнителя. И не стоит удивляться тому, что в дальнейшем Гдлян и Иванов начали поносить Горбачева: просто Горбачев с присущей ему ловкостью бросил их, использовав в своих целях.
Схема, отражающая организованное М.Горбачевым взаимодействие различных структур для политического и физического уничтожения Г.Алиева, приведена на схеме.
Часто можно слышать, как тот или иной деятель в советское время в Азербайджане подвергался преследованиям со стороны КГБ. И это, бесспорно, имело место. Но если сравнить те преследования с глобальным прессингом по отношению к Г.Алиеву, то они покажутся детской забавой. Коварство и изуверство этой схемы заключалось в том, что Горбачев, пользуясь властью и имиджем демократа, натравливал против Г.Алиева как партократов, так и демократов. Яковлев, Лигачев, Бакатин, Шахназаров и др. ненавидели друг друга, но все они вместе и слаженно действовали против Г.Алиева. Эта горбачевская система атаки отняла много сил и здоровья у Г.Алиева. Но есть все же в этом мире справедливость.
"Гейдар, ты должен уйти", - сказал в свое время Горбачев Г.Алиеву. Как пишет Г.Боровик, Горбачев спешил избавиться от Алиева. Он понимал, что Алиев был выше него в прямом и в переносном смысле. Горбачев чувствовал себя неуютно в присутствии Г. Алиева и боялся его. Каких деятелей президент СССР хотел иметь рядом с собой, можно судить по не "просыхающему" от запоев Янаеву. "Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает" - заметил тонкий знаток душ правителей Николо Макиавелли.
"Через месяц Нахичевань выбрала Алиева народным депутатом Верховного Совета Нахичеванской АССР. А затем - Азербайджана, - пишет А.Караулов. - Алиев купил билет на самолет. Он хотел лететь в Баку и сразу в Нахичевань. Это - его родина.
Поразительно, как Горбачев боялся Алиева! Сначала позвонил человек от Муталибова:
- Гейдар Алиевич, есть мнение... останьтесь дома!
Алиев - не услышал.
Потом позвонил сам Муталибов:
- Гейдар Алиевич, мы давно знаем друг друга...Я вас прошу... быть в Москве.
- Угрожаешь, Аяз? - поинтересовался Гейдар Алиевич.
- Прошу...
Разумеется, было известно все: номер рейса, день...
Из Баку Алиеву позвонил Аждар Ханбабаев, директор издательства "Азернэшер" :
- Гейдар Алиевич, обязательно приеду вас встречать.
Прошло полчаса. Аждар звонит еще раз:
- Странное дело, Гейдар Алиевич. Мне угрожают, вот сейчас... сказали, чтобы я не смел вас встречать.
- Так... - задумался Алиев. - А ты?
- Положил трубку, Гейдар Алиевич.
Вечером Алиеву позвонил брат. У него - только что был телефонный звонок: "Передайте Алиеву, чтобы не смел появляться в Баку. Ваш друг Ханбабаев уже валяется мертвый в "Жигулях" - у вашего дома..."
Горбачев понимал, что Г.Алиев мог стать центром консолидации оппозиционных сил, противодействовавших разрушительным процессам в государстве и призывающих к умеренной политике. Насколько он боялся Г.Алиева и был по отношению к нему двуличным, показывает тот факт, что, когда Г.Алиева отправляли на пенсию, на пленуме ЦК М.С.Горбачев тепло отозвался о нем и его работе, но при публикации стенограммы эти слова выбросил. В этом его поступке симбиоз духовности и страха. В этом весь Горбачев.
На Горбачева оказывалось сильнейшее давление со стороны армян как в СССР, так и за рубежом. Армянские националисты четко понимали, что начать карабахский процесс при членстве Г.Алиева в Политбюро невозможно.
Академик Амбарцумян с группой единомышленников объездил и обошел всю Армению из города в город, из района в район, из села в село, от ворот до ворот, извещая о том, что "враг армянского народа Гейдар Алиев ровно 17 лет не давал возможности соединиться Нагорному Карабаху с матерью-Арменией. Ныне он отстранен от партийных и государственных дел. Мы не должны упустить этот исторически благоприятный случай".
Как вспоминает в своих мемуарах Ф.Бобков "на том заседании Политбюро я поддержал первого секретаря компартии Армении К.Демирчяна, который добивался решения, чтобы на мероприятия по случаю шестидесятилетия геноцида армянского народа были приглашены делегации из Азербайджана, Грузии и РСФСР. Демирчян также настаивал на объявлении 24 апреля (день турецкой резни) днем траура в республике. Вопрос этот уже был решен накануне Секретариатом ЦК, который вел М.С.Горбачев. Мне казалось, что такое постановление необходимо, дабы ослабить уже проявившиеся к тому времени антиисламские настроения в Армении. Из-за болезни К.У.Черненко заседание политбюро вел М.С.Горбачев. Против предложения Демирчяна выступили Н.А.Тихонов, А.А.Громыко и еще кто-то. Оно не прошло.
Меня поразили два обстоятельства: дело не в том, что предложение не приняли, такое бывало и раньше, но на заседании не прозвучало никакой аргументации, никаких серьезных доводов, не приняли - и все. Удивило и то, что М.С.Горбачев, который уже одобрил это предложение на заседании Секретариата ЦК, на этот раз промолчал, и секретари ЦК - тоже, хотя еще вчера они приняли это решение и вынесли на заседание Политбюро".
А почему вопрос, явно инспирированный Горбачевым, не прошел, сомневаться не приходится: в то время реальное влияние на руководство СССР имел Г.Алиев.
У Горбачева сработал феномен Калигулы: будучи в довольно близких отношениях с Брежневым и Андроповым, Алиев был свидетелем политической карьеры Горбачева и многое знал, а этого Горбачев не прощал никому.
Горбачев видел в Г.Алиеве прямую себе альтернативу. Когда в 1993 году у Николая Рыжкова спросили, кто бы мог возглавить государство, если бы сохранился СССР, то он назвал Гейдара Алиева. Объективности ради отметим, что любимец армян - Н.Рыжков говорил это искренне. Когда Г.Алиев попал в больницу, он - единственный из членов Политбюро, навестил его.
Об этой возможности стать во главе СССР говорили многие западные информационные агентства. Как пишет А. Караулов, "Андропов, друживший с Алиевым, уговорил его перейти на работу в Совет Министров СССР. Прошел бы год, может быть - меньше, и Алиев стал бы его Председателем".
Как пишут В.Соловьев и Е.Клепикова, "Алиев резко выделяется в монотонном кругу своих товарищей по Политбюро - и не только национально. Высокий, с атлетическим разворотом плеч, с умной, крепко посаженной головой, великолепной военной выправкой, в английском костюме, который сидел на нем с немыслимой в Кремле элегантностью, этот генерал-майор КГБ напоминал скорее обитателя Голливуда, чем Кремля. На фоне потускневших старческих глаз большинства его товарищей по Кремлю алиевский пламенный взгляд, как у провинциального актера на амплуа первого любовника, выдавал повышенный темперамент, который приписывали его восточному происхождению.
На приеме иностранных гостей в Кремле Алиев умел остроумно ответить на каверзный вопрос и нисколько этих вопросов не боялся. Он часто улыбался и даже раскатисто смеялся, что в Кремле, который в восьмидесятые годы скорее походил на больницу для партийной элиты, было и вовсе чем-то новым. Алиев излучал энергию, предприимчивость, инициативу, рядом с ним даже самые младшие члены Политбюро - Воротников, Романов и Горбачев, лишенные его кавказского темперамента, - тускнели и старились на глазах. Своей самоуверенностью, деловой хваткой и внешним обаянием Алиев внес "мужскую потенцию" в давно уже бесполую атмосферу Кремля. Он казался диковинной птицей среди невзрачной, стертой кремлевской фауны. И если ему что-то помешало впоследствии занять пост премьера, после ухода Тихонова осенью 1985 года, то только его мусульмано-кавказское происхождение. Ведь даже славянину Николаю Рыжкову, который по документам числился украинцем, пришлось, став премьером, сменить свою национальность и сделаться русским", - пишут В.Соловьев и Е.Клепикова.
А в последствии, сообразно своим действиям, Рыжков
фактически стал армянином. К азербайджанцам и некоторым другим национальностям он относился по другому. Как пишет И. Бунич: "Член ЦК и Политбюро новой компартии Виктор Тюлькин прямо с трибуны съезда заявил: "Против создания РКП может возражать только тот, кто не может произнести букву "р". Цыц, жиды! Присутствующего на съезде Николая Рыжкова - члена Политбюро ЦК КПСС и премьер министра СССР - попросили прокоментировать по-большевистски принципиальное заявление Тюлькина. Премьер горестно развел руками: "Это страшно… Но что поделаешь?". Вот такая безнадежность.
Заклятый враг вскормившего его Азербайджана, сам не подозревая, отдает должное Г. Алиеву, пытаясь его очернить. В своих мемуарах Брутенц пишет: "Вместе с тем многие годы Асад окружен одними и теми же людьми. Едва ли не самый близкий к нему А. Х. Хаддам, вице-президент Сирии, - суннит. Хитрый и ловкий политик, склонный к интриге и едкой фразе, а когда нужно, и к агрессивной позе, которая выглядит странной, а временами и смешной у этого "каратышки". Монументальный Громыко, который на переговорах держался властно и уверенно, если не сказать самоуверенно, иной раз чувствовал себя, казалось, не уютно с иронично-язвительно сирийцем. Зато Хаддама сумел "перещеголять". Г. Алиев (я был свидетелем этого в Дамаске), в грубо-пренебрежительной манере раскритиковав его рассуждения о Ливане и ирано-иракской войне". Миллионы телезрителей были свидетелями многих тысяч телеинтервью Г. Алиева в разное время и ни с кем он не разговаривал "в грубо-пренебрежительной манере" - корректность всегда была его сильной стороной. И хорошо известно, что если Г. Алиев вступает в диалог о какой-то проблеме, то он ее знает досконально. Так что можно себе представить, в какое положение поставил Г. Алиев А.Х. Хаддама.
Как утверждал А.Боровик, "Если бы летом 1996г. Г.Алиев принял бы участие в выборах президента России, он бы легко победил". Среди претендентов на роль первого человека в государстве называет Г.Алиева и В.Прибытков: "Даже тогда, когда в сентябре Андропов, переехав в люксовый отсек "кремлевской больницы", прочно улегшись на больничную койку, день и ночь привязанный шлангами к аппарату "искусственная почка", навсегда исчезает с экранов телевизоров и страниц газет, на них поочередно появятся другие - молодые и старые: Тихонов, Устинов, Громыко, Алиев, Горбачев, Рыжков...- и ни одного раза не будет упомянут Черненко" .