На юношеских соревнованиях в Ростове автор познакомился с будущим чемпионом мира Борисом Спасским.
Он резко отличался от своих сверстников – не по годам рассудительный, степенный и уверенный в себе. Автора сильно поразила и его физическая форма. Все команды жили в каком-то общежитии, во дворе которого стояли гимнастические снаряды, где Спасский каждое утро крутил на турнике «солнце». Для шахматиста это было необычно. Поразил и его результат – 8 очков из 9.
Увидел и услышал автор и другое, связанное со Спасским. Наши комнаты были рядом, и как-то, проходя мимо, автор стал невольным свидетелем следующей сцены. Какой-то комсомольский работник горячо рассказывал о своем коллективе и просил Спасского дать сеанс одновременной игры. Все это Спасский выслушал с полным безразличием и задал только один вопрос: «А средства будут?» Комсомольский вожак смутился, видимо такого ответа не ожидал, и сказал: «Найдем». «Средства будут, и сеанс будет!» – закончил Спасский.
Когда комсомольский вожак ушел, Спасский повернулся к автору и сказал: «Шахматистам надо платить за их труд!» Это было в августе 1952 года.
Как это сделать, продемонстрировал Спасский в 1972 году. В Рейкьявике предстояла схватка Спасский – Фишер. Чемпиону мира были созданы все условия, чтобы он не допустил американца на шахматный трон. В начале матча Фишер вел себя неадекватно: проиграв первую партию, не явился на вторую. В этот момент Спасский имел все основания покинуть Рейкьявик, сохранив свой титул. На него оказывали неимоверное давление, но Борис Васильевич не стал играть в политические шахматы, а продолжил матч, который в итоге проиграл. Ю. Авербах писал по этому поводу: «Для Спасского важны были только деньги. Не могу представить себе, чтобы Ласкер или Капабланка сидели и ждали своего соперника...»
По этому поводу шутил Ботвинник: «Спасский за один проигранный матч получил несравнимо больше, чем я за все выигранные матчи – главным образом, лавровые венки!»
А автор вспомнил разговор Спасского с комсомольским вожаком в Ростове в далеком 1952 году.
В конце 1961 года в Баку прошел 29-й чемпионат СССР. В 20 партиях Спасский проиграл лишь одну – ростовскому мастеру Леониду Шамковичу (впоследствии – гроссмейстер, иммигрировавший в Израиль и США). Борис Васильевич с 14,5 очками занял чистое первое место, на пол-очка отстал Лев Полугаевский.
П. Керес писал в газете «Правда» (1961 г., 21 декабря): «Успех Спасского в этом трудном соревновании вполне заслужен. Уже с первых игр он захватил лидерство и не упускал его до конца турнира. Ленинградец провел соревнование на высоком творческом и спортивном уровне, показав в ряде встреч большое техническое мастерство и отличные волевые качества».
Во время этого чемпионата автор много общался с Борисом Спасским – практически каждый день. Борис всячески избегал любых застолий и очень любил пешие прогулки – вместе с автором они обошли весь Старый Баку.
Как было сказано ранее, в свободный от игры день председатель оргкомитета турнира А. Лемберанский устроил поездку на «Нефтяные Камни». Перед поездкой автор зашел в номер гостиницы к Борису Спасскому и поинтересовался, примет ли он участие в этой поездке (он был слегка простужен). «Конечно, – ответил Б. Спасский, – я так много слышал о «Нефтяных Камнях». Через много лет автор встретил Спасского в Париже, где тот проживал, и первое, что он сказал: «Нефтяные Камни» – это здорово!» Во время поездки гроссмейстер Пауль Петрович Керес, который в то время повидал весь мир, отделившись от всех, задумчиво смотрел на работающие скважины. Когда автор подошел к нему, он сказал только два слова: «Это потрясающе!»
Помню, после поездки на «Нефтяные камни», увлеченный природой фотокорреспондент Фаик Закиев принес на турнир внушительную пачку фотографий и раздал ее участникам.
Первенство СССР. Баку, 1961 год
Фотографии и автографы взяты из личного архива Заида Велибекова, который был заместителем главного судьи турнира на 29-м чемпионат СССР.
Итоговая таблица результатов
29 чемпионата СССР по шахматам, Баку
К слову сказать, Пауль Петрович своей интеллигентностью выделялся среди участников турнира. В то же время было заметно, что среди участников турнира у него нет друзей, кроме, пожалуй, Спасского и Таля. Ортодоксы-коммунисты, а среди ведущих гроссмейстеров были и такие, которые злобно вспоминали как А. Алехин давал сеанс одновременной игры вслепую на 32 досках немецким офицерам, часто в той или иной форме напоминали Кересу о том, что приз ему вручал сам Гитлер, когда он победил на Берлинской Шахматной Олимпиаде 1936 года, будучи молодым представителем тогда ещё независимой Эстонии. Часто напоминали и М. Ботвиннику, что к нему хорошо относился И. Сталин. Правда, и сам Ботвинник не был безгрешен, особенно по отношению к П. Кересу. Одним словом, проблемы между ведущими гроссмейстерами СССР были, и немалые.
Уважительное отношение Бориса к Кересу было видно невооруженным глазом. В том, что это было неслучайно, автор убедился через несколько лет.
Будучи в Москве, автор, как всегда, зашел в Центральный шахматный клуб на Гоголевском бульваре. В дверях он столкнулся с Борисом Спасским – он уже был чемпионом мира. Они тепло поздоровались, но было видно, что Борис сильно возбужден. «Представляешь, – возмущался он, – меня пригласили на заседание Федерации. Я немного опоздал, а когда пришел, увидел, что они обсуждают поведение Пауля Кереса (причину он назвал, но автор ее забыл). А эта проститутка (так он назвал одного из известных гроссмейстеров, члена Федерации), вместо того, чтобы выступать в защиту Кереса, подливал масло в огонь. Я считаю, что это конец этой федерации».
В другой раз, когда на Федерации речь шла о наказании Тайманова за разгромный проигрыш в матче с Фишером, на саркастический вопрос чемпиона мира Бориса Спасского – «Когда мы все проиграем Фишеру, нас тоже будут разбирать?» – Петросян ответил весьма серьезно: «Да, но в другом месте».
Не автору судить о Борисе Спасском в целом, но то, что он был далек от советской идеологии, автор убежден.
В канун своего 70-летия Спасский так охарактеризовал свои взгляды на жизнь: «Я всегда был независимым человеком. А после поражения от Фишера стало очевидно, что долго в своей стране я не продержусь. Тогда я поддерживал Виктора Корчного, выступал против Спорткомитета СССР. Когда в 1976 году я уезжал из Советского Союза, мои нервы находились в очень плохом состоянии. Оказавшись за рубежом, я уже сам решал, в каком турнире мне играть. То есть, получил свободу».