Тут уместно сказать несколько слов о жизненной позиции самого Каспарова вне шахмат.
«И последний, о ком мне хотелось бы рассказать – 11-летний Гарик Вайнштейн. Не по годам развитый, отчаянный книголюб, он, вместе с тем, сохранил всю непосредственность своего возраста. Гарик проходит через тот золотой период, когда никаких для него проблем еще нет, но зато уже масса проблем возникает у людей, которые его опекают. За шахматным развитием Гарика внимательно следит экс-чемпион мира М. Ботвинник, он же определяет ему дозы шахматных занятий и игровую нагрузку. Мне хочется хвалить мальчика – он пока просто играет в шахматы, именно … играет».
Глубоко ошибался будущий тренер Г. Каспарова А. Никитин, приводя такую характеристику Каспарова. В 11 лет он был оформившимся юношей, который хорошо понимал и политическую, и шахматную конъюнктуру!

Во всех республиканских газетах была опубликована фотография комсомольца Каспарова с партбилетом в руках с броским заголовком «Это самый счастливый момент в моей жизни». После известных событий, связанных с КПСС, его люди охотились за этими газетами. «Многие годы считалось, что вы любимчик партии, типичный карьерист», – заметил в беседе с Анатолием Карповым шахматный обозреватель Евгений Гик.
– Это испытанный козырь Каспарова и Корчного, – парировал чемпион мира. – Напомню, что я вступил в партию в 28 лет, будучи двукратным чемпионом мира. А Каспаров, стоит заметить, стал коммунистом в 19 или даже в 18 лет».

На снимке: делегаты XXXI съезда ЛКСМ Азербайджана – международный гроссмейстер Гарри Каспаров, каменщик треста № 4 Минпромстроя республики Юсиф Бабаев, докер-механизатор Бакинского морского порта Намазали Рашидов

Известный принцип – мнение не меняют только дураки и покойники – Каспаров использовал в полном объеме: «Многим, если не всем, я обязан комсомолу», «это самый счастливый день в моей жизни» (по поводу вступления в КПСС. – Авт.), «в «Выборе России», с Гайдаром я нашел свою политическую нишу», «что-то не припомню Гайдара, Чубайса или Кириенко среди лидеров демократов. На Манежную площадь в 90-м и 91-м они не выходили, обошлись без этого. Леша Головков привел их к Геннадию Бурбулису, а тот – напрямую к Борису Ельцину...», «Сейчас, анализируя ситуацию, сложившуюся в нашей стране перед президентскими выборами 1996 года, я пони­маю, что самой принципиальной ошибкой, в том числе и моей, была поддержка Ельцина по принципу меньшего зла. Это был отказ от главного принципа демократии, состоящего в том, что процедура важнее персоналий. То, что тогда мно­гие думающие люди в России согласились играть в эту игру, и привело нас к сегодняшней ситуации»,«среди армян я чувствую себя армянином, среди евреев – евреем» (Ранее он рассуждал несколько иначе – «По культуре и образованию я – рус­ский. Мой родной язык – русский, а вовсе не армянский или азербайджанский, я изучал русскую литературу в школе, мое жизненное мировоззрение формировалось на русской классике. Несомненно одно: получив в семье интернациональное воспита­ние, я не выработал в себе каких-либо специфических, сугубо национальных черт поведения»), «и если политический мир уподобить шахматной партии, то лучшего гроссмейстера, чем Г. Алиев, найти трудно», «сегодня в Азербайджане диктатура и нищета», «Горбачев – это явление века, а его перестройка дует в мои паруса», «Ельцин – это новая, обновленная Россия» и т.д.
Очень точно подметил главную черту Каспарова В. Крам­ник, что в значительной степени помогло ему его одолеть. «Но многие шахматисты боятся его безосновательно. Это по глазам видно, когда они садятся за доску. У них запала хватает лишь на то, чтобы сделать несколько ходов, а потом они просто останавливают часы. Уж поверьте мне, так против Каспарова играть нельзя. У него особое чутье на страх. Он его чувствует, и это придает ему сил за доской. Так что все очень просто: если вы хотите выиграть матч, то, прежде всего, не бойтесь! Конечно, есть еще много других секретов, но этот самый главный – он совсем не страшный».
Эту черту – внушать всем страх – и не обязательно за шахматной доской, он развивал в себе с детских лет. Уже с десяти лет все свои комментарии в кругу шахматистов он начинал со слов, что в ЦК КП или в других руководящих органах республики по какому-либо поводу такое-то мнение, называя при этом имена высокопоставленных чиновников. Он внимательно наблюдал за тем, какое впечатление оказывали его слова. И это оружие он оттачивал за все свое время проживания в Баку.
В то же время надо отметить, что, без всякого сомнения, у Каспарова, не знаю как сейчас, была сильная внутренняя энергетика. Кандидат в мастера Сергей Вдовин, тренер РШШ, по поводу проигранной Каспарову партии, рассказывал мне: «В этой лучшей позиции, я сделал этот ход (ход действительно был ужасным – вскрывалась позиция при двух дальнобойных слонах Каспарова), хотя видел, что он плохой – не понимаю, почему я дернулся! И, вообще, я все время себя чувствовал так, как будто я стал меньше, а он – какой-то большой!»
И, надо сказать, что Вдовин был в этом ощущении не одинок – об этом мне говорили многие местные шахматисты.

Особенно пугали местных шахматистов его связи с чекистами. Он имел мини-команду из офицеров КГБ Азерб. ССР, которую фактически содержал, – все они получали у него вторую зарплату. Команда эта уехала из Баку после известных событий, и некоторые из них остались служить Каспарову, например, полковник Литвинов, которого в конспиративных целях называли «Фехтовальщик».

Садясь с ним за доску, местные шахматисты испытывали двойной страх – из-за его игры и его связей. А коварным и мстительным он был с детства.
А какие ужимки он делал во время игры – это надо было видеть – симфония ужимок! Один шахматист мне рассказывал, что эти ужимки его так раздражали, что он с трудом удерживался, чтобы не съездить ему по физиономии!

И, как видно из его вышеприведенных высказываний, в тяжелое время для вскормившей его Родины – Азербайджана, он пытался своими высказываниями в различных странах мира внушить страх и неуверенность азербайджанскому народу.
Большой ложью было то, о чем неоднократно говорил Каспаров, что его команда в материальном отношении была в наиболее худших условиях, чем команда Карпова при проведении матчей на первенство мира. Когда читаешь мемуары ведущих шахматистов того времени, то становится ясно, что все те гроссмейстеры, которые помогали Карпову, никаких материальных благ не имели, а лишь усиливали свой имидж советского патриота, особенно в матчах против Корчного.
Никаких особых условий, как рассказывал автору Михаил Таль, он не имел перед матчем с Ботвинником.
Совсем другая ситуация была в случае с Каспаровым.
«Каспаровы неплохо жили – по тем временам. Гарик с 13 лет получал стипендию. Большая квартира, продуктовые заказы. Половину времени в году Каспаровы проводили на сборах – роскошная дача в Загульбе на побережье, рядом с дачей самого Алиева, полное обслуживание. В отсутствие Каспарова там отдыхал Муслим Магомаев (это не так – у Муслима Магомаева всегда была дача, вне зависимости был ли в то время там Каспаров или нет. Автор). Такой поддержкой государства пользовались в нашей стране только три шахматиста: Петросян, Карпов и Каспаров», – пишет Маргарита Озерова.

Кроме постоянных тренеров, к нему на сборы прилетали гроссмейстеры со всех концов СССР, и не только СССР. Принимали их на высшем уровне гостеприимства и щедро, по тем временам, одаривали!
Приведу один конкретный пример.
В горном небольшом городе Кахи, вблизи лесного массива, в доме гостей для партийных боссов Каспаров со своей командой готовился к очередному матчу. Здесь собрались тренеры, врачи, массажисты, повара, родственники Каспарова и т.д., всего около 20 человек. Кроме этого, наездом появлялись «нужные» люди. Ежедневно поступало свежее мясо, овощи и фрукты в неограниченном количестве. Помимо этого, каждые три дня из Баку специально выделенной спецмашиной поступали деликатесы. Все это было бесплатно, как при коммунизме. После окончания сборов, специально выделенные спонсоры расплачивались с тренерами Каспарова.
Когда команда Каспарова собиралась на берегу Каспийского моря в правительственном санатории, один из блоков главного здания предоставлялся им, а в столовой выделялся отдельный зал для питания. Так проходили все сборы Каспарова. Кроме того, у него в Москве была «группа поддержки» – Пугачева, Юрский, Кваша и др.
Каспарову в уютном уголке Баку была предоставлена 5-комнатная квартира, и он был прикреплен к спецраспределителю, где мог заказывать самые дефицитные продукты в неограниченном количестве.
Не знаю, имели ли такие условия в СССР выдающиеся шахматисты прошлого поколения.
Автор в разное время встречался с Ботвинником, Смысловым, Флором, Спасским, Талем, Авербахом, Таймановым и многими другими и не чувствовал, что они в шахматной жизни имели подобные условия, как Каспаров в Азербайджане. Особняком стоит Карпов, но он свою шахматную жизнь совместил с государственной и неизвестно, где больше преуспел.

Сказанное выше никак не влияет на оценку Каспарова, как гениального шахматиста.
Ради объективности надо отметить, Каспаров на государственных и обычных мероприятиях упоминаний партии и правительства тщательно избегал, где это было возможно – я с ним был на многих мероприятиях и хорошо это помню.
Характерен был эпизод на открытии Сумгайытской шахматной школы. Ко мне подошел первый секретарь горкома партии, давний мой знакомый, и попросил: «Скажи Гарику, чтобы он сказал в своем выступлении пару слов о заботе ЦК КП Азербайджана о шахматах». «Этого я ему сказать не могу», – ответил я. «Я этот вопрос решу», – решительно заявил присутствующий при разговоре бывший комсомольский деятель, секретарь горкома по идеологии, и пошел к Каспарову, беседующему с шахматистами города. Вернулся он какой-то подавленный – в своем выступлении Каспаров рассуждал о пользе шахмат для общего развития в молодом возрасте – и не более.
Другой случай. Во время открытия турнира «Вместе с гроссмейстером» в Баку ко мне подошел представитель комсомола и, смущаясь, сказал: «Скажите, пожалуйста, Гарику, чтобы он поблагодарил комсомол за организацию этих соревнований». «Это вы скажите ему сами. Такие вопросы я с ним не обсуждаю», – ответил я. Они ему сказали, и он «выполнил» их поручение.
Я четко помню, что говорил Каспаров на открытии турнира.
Каспаров, выступая на открытии турнира в Баку, говорил, что считает для себя началом больших шахмат ту незабываемую минуту, когда «великий Таль» пожал ему, десятилетнему пионеру, руку в стартовом поединке турнира Дворца пионеров 1974 года.
И все. Ни слова ни о партии, ни о комсомоле.
Сидевший рядом со мной Флор тихо спросил меня: «Почему он все время называет Таля «великим»?»
В связи с какой-то коммунистической датой мне позвонил заведующий отделом ЦК Компартии Азербайджана и сказал буквально следующее: «Я только что говорил с матерью Каспарова и просил ее, чтобы Гарик выступил по телевидению. Она мне сказала, что он очень занят. Рзаева нет в Баку. Может, Вы попробуете?» «Это бесполезно, – ответил я, – дело не в занятости. Он вообще избегает подобных выступлений». «А чем занимается Федерация, где ее воспитательная работа?» – вдруг сказал он мне. Как я понимал Каспарова в этот момент!

В этом вопросе у нас с Каспаровым был полный консенсус – я сам не был членом никакой партии никогда, и, как председатель Федерации шахмат, я никогда не просил его на многочисленных наших с ним встречах с общественностью восхвалять партию и правительство.
Как известно, новый поединок между Карповым и Каспаровым был назначен на осень 1985 года. За три месяца до его начала Каспаров дал смелое, по тем временам, не очень объективное, интервью журналу «Шпигель».
После этой статьи, почему-то мне, последовало несколько звонков из Москвы из различных газет с одним и тем же провокационным вопросом: «Как Вы расцениваете выступление Каспарова в «Шпигеле»?» На все звонки был один ответ: «Сейчас гласность и каждый вправе высказывать свои мысли». По этим прокарповским звонкам окончательно стало ясно, что «не всё так просто под луной».
После статьи в «Шпигеле» собралась Федерация шахмат СССР, на которой присутствовали Г. Каспаров, Ю. Мамедов и Н. Ахундов. Один из участников этого собрания мне позже рассказывал о нем с подробностями. Со всех сторон посылались обвинения на Каспарова, и он отвечал на них – Мамедов и Ахундов промолчали все заседание. После заседания, Каспаров с ними в резких тонах выяснял отношениях.

Как известно, Каспаров не подписал протокол о прекращении матча. Без вариантов было ясно, что такой же позиции должен был придерживаться руководитель делегации Ю. Мамедов. В это время в Баку поползли слухи всевозможного толка. Ситуация прояснилась через несколько лет.

Карпов через три года в журнале («64 – Шахматное обозрение» № 9, 1988) выступил со следующим заявлением: «…По поводу прекращения матча 1985 года в Москве хочу привести только одно не публиковавшееся в советской печати заявление руководителя делегации Каспарова. Мамедов от имени Каспарова заявляет: «Каспаров не хочет про­должать матч. Каспаров согласен с решением президента ФИДЕ считать матч оконченным. Каспаров готов играть новый матч в сентябре. Москва, 25 февраля 1985 года».
Официального протеста Каспаров не подавал. Правда, перед журналистами была разыграна полная драматизма сцена, но когда после этого встал вопрос о возобновлении матча, после недельного раздумья было сделано напечатанное выше заявле­ние. Да это и понятно: ведь Каспаров спасал матч, в котором я вел с перевесом в два очка.
Но сейчас я даже не об этом. Каспаров, как видим, согласил­ся с решением президента ФИДЕ считать матч оконченным и потерял, таким образом, моральное право на свои последующие недопустимо резкие выпады».
В ответ на это заявление Мамедов написал письмо в редакцию журнала «64», в котором поведал о том, что тогда происходило в действительности (№ 20, 1988): «…24 февраля глубокой ночью мне позвонил из Югославии главный арбитр матча С. Глигорич и сказал, что Ф. Кампоманес хочет узнать реакцию Г. Каспарова на предложение А. Карпова возобновить матч. Нам стало ясно, что в случае согласия возникнет желанный длительный перерыв, так как судьи и тренеры разъехались по домам, и поэтому организация второй половины матча потребовала бы столько време­ни, сколько было бы необходимо А. Карпову. Именно поэтому и было принято решение сделать следующее заявление…
Такова фактическая картина событий того времени. Акцент в тексте А. Карпова на слове «согласился», по отношению к Г. Каспарову, нелеп, потому что 15 февраля 1985 года А. Карпов соб­ственноручно подписал решение президента ФИДЕ о прекращении матча, а Г. Каспаров не сделал этого… И мне пришлось прило­жить немало усилий, чтобы Г. Каспаров признал сложившуюся ситуацию и подчинился решению – ведь играть было бы не с кем».
Любой юрист вам скажет, что ответ Ю. Мамедова можно толковать по-разному. Мне же, человеку, далекому от юридических тонкостей, этот ответ напоминает блатную песенку послевоенных лет: «Подарю тебе три фунтика мыла, хочешь – мойся, хочешь – торгуй».
После этого случая, осложнились отношения между Каспаровым и Мамедовым.
Удивительнее другое – а чего, собственно, Каспаров ожидал? Ведь они были микровинтиками известной системы! Октай Атаев мне рассказывал, что когда произошел, так называемый, путч, и калифом на несколько часов стал Янаев, у которого дрожали руки на пресс-конференции, но, по его словам, которые трудно было проверить, его физическим состоянием была довольна его жена, Мамедов не скрывал своей радости: когда Янаев был председателем КМО, Мамедов занимал такую же должность в Азербайджане.
Может быть, Каспаров в эти минуты понял – «за что боролись, на то и напоролись».

На встрече с преподавателями АГУ Г. Каспаров, Ч. Султанов и А. Никитин.
Пока он похож на смиренного мальчика!

Г. Каспаров выступает на открытии соревнований «Вместе с гроссмейстером» в Баку

Как-то мне позвонил Фуад Джафаров, впоследствии международный арбитр по шахматам, который успешно работал во Дворце пионеров, был активным функционером при проведении школы Ботвинника – Каспарова, провел большую работу при организации шахмат в «Трудовых резервах», и пригласил меня для участия в блиц-турнире, организованном в честь какого-то, уж не помню какого, события. В турнире участвовали мастера и кандидаты в мастера. Сделав одну или, точно не помню, две ничьи, с большим отрывом первое место занял Г. Каспаров.
Поражала его фантастическая память – после блиц-партий он продемонстрировал все сыгранные ранее партии с указанием ошибок своих и противника. Впоследствии, при подготовке к Спартакиаде народов СССР, Каспаров как-то показал мне одну партию, сыгранную в недавно закончившемся турнире. «Нечто подобное у меня встречалось ранее, и я заметно усилил игру белых». «А где это ранее встречалось у тебя?» – спросил я. «В блиц-турнире на кубок Дворца пионеров (!?)», – невозмутимо ответил он и продемонстрировал ту партию.
Поразило меня и другое – он помнил не только все свои турнирные партии, но и партии, сыгранные в блиц-турнирах!
И еще о его памяти. Как-то мы с ним вместе выступали по телевидению. Передача была прямой, и возможности для корректировки выступления не было. После передачи я сказал ему, что выдал пару неудачных фраз. Он мне возразил, сказав, что они звучали не в том аспекте и, один к одному, повторил все мое выступление!

Но однажды я его существенно поправил.
В нашей блиц-партии, как мне казалось, я получил большое позиционное преимущество и уже собирался его реализовывать, как вдруг Каспаров, на ровном месте, пожертвовал качество и разбил центральные пешки. Через несколько ходов моя позиция развалилась.
«Ну, как Вам понравилась моя идея с жертвой качества?» – спросил он у меня, после партии. «Это не твоя идея, Гарик, – ответил я ему. – Все это было в 1946 году в партии Люблинский – Ботвинник». Он сразу перестал улыбаться, и как-то странно посмотрел на меня. Через минуту он весело рассмеялся и сказал загадочную фразу: «Чапай Алиевич все знает!»

Битва «гигантов» в блиц-турнире – Ч. Султанов – Г. Каспаров

Всегда быть первым, всегда на виду, в хорошем смысле – этот принцип Каспаров перенес и на любимый им футбол. Правда, и здесь не обошлось без определенных проблем. Во время сборов в Загульбе, он из своих тренеров и технических работников создал мини-футбольную команду, которая на пляже всех обыгрывала. По признанию Алекпера Мамедова, Каспаров, узнав, что Мамедов отдыхает недалеко в санатории МВД, послал к нему гонца с предложением организовать футбольную встречу. «Пусть приходит», – ответил Мамедов. Наспех собрав футбольную мини-команду из отдыхающих, Мамедов разгромил команду Каспарова. «Не на тех напали», – после игры заявил гроссмейстер Владимиров, один из тренеров Каспарова (впоследствии он будет обвинен в шпионаже в пользу Карпова и удален из команды. Удаление его из команды также заслуживает внимания: «Мы, – пишет Каспаров, – попросили Владимирова дать письменное объясне­ние. Вот что он написал:

О су­ществовании этих записей никому из команды я не рассказывал. За­писи велись по следующим вариантам:

1.  защита Грюнфельда (главный вариант и вариант с 5. f4),
2.  защита Нимцовича (система с 4. f3 с5 5. g3),

— русская партия (система Розенталиса и главный вариант). Записи предназначались исключительно для собственной прак­тики и ни при каких обстоятельствах не передавались команде Карпова.
Чувствуя физическую и психическую измотанность, я принял решение добровольно уйти из команды Г. Каспарова.
Даю слово, что в течение, по крайней мере, двух последующих лет я не буду сотрудничать ни с кем из потенциальных соперников Г. Каспарова.
26.IX.1986                                                                               Е. Владимиров».

(«На этой земле я судья и прокурор! Я Вас арестую», – говорит д’Артаньян в фильме тридцатых годов прошлого века. Каспаров этот фильм не мог видеть, но подписку взял подобного толка! Требование подобных расписок – нарушение прав человека).
Как-то в Москве, в ЦШК я сидел в кабинете у Владимира Дворковича, и мы что-то обсуждали. В это время открылась дверь, и в комнату вошел юноша, в руках у которого была небольшая авоська с яблоками – их он привез в подарок Дворковичу из Алма-Ата. После того, как он вышел, Дворкович мне сказал: «Хороший парень, но больно уж наивный».
Когда я узнал про историю с Владимировым, как-то не верилось, что он впоследствии стал таким коварным агентом Карпова.

Как рассказывал мне А. Мамедов, через несколько дней он встретил Клару Каспарову, которая сказала ему, что Гарри несколько дней переживал поражение своей команды.
В следующем матче Мамедов и Каспаров играли в одной команде.
Матч состоялся перед самым отлетом Каспарова в Севилью. Сразу после матча, Каспаров помчался в аэропорт, в машине приведя себя в порядок!

«Спектакль на футбольном поле»

– ...Почему у меня 99-й номер? – переспросил Александр Абдулов, направляясь из раздевалки на зеленое поле стадиона «Спартак». – Только не потому, что под этим номером играет небезызвестный канадский хоккеист Уэйн Гретцки. Просто футбольная игра сама по себе настолько неординарна, что и всё, связанное с ней, я считаю, должно быть необычным. Вот по­чему я, как и все мои товарищи по игре и команде, всецело поддерживаю эту прекрасную идею – ежегодного празднования Всесоюзного дня футбола. И своей сегодняшней игрой мы постараемся праздник этот не омрачить.
Забегая вперед, должен сразу же отметить, что сло­ва заслуженного артиста РСФСР Александра Абдулова не разошлись с де­лом. Он и его товарищи по команде – актеры Московского театра имени Ленин­ского комсомола – продемон­стрировали в этот день по-настоящему праздничный, расцвеченный яркими крас­ками футбол, который по праву можно было бы наз­вать «спектаклем на фут­больном поле». И не уди­вительно, что игра гостей не раз и не два удостаива­лась аплодисментов много­численных зрителей, собравшихся на трибунах стадиона и вокруг поля, – аплодисментов не менее восторженных, чем те, которыми бакинцы вот уже две неде­ли награждают актеров пос­ле спектаклей, идущих на сценах Дворца имени В.И. Ленина и Аздрамтеатра имени М. Азизбекова.
Началась игра атаками гостей. По всему чувство­валась их лучшая сыгран­ность, хотя в рядах коман­ды и отсутствовало нес­колько ведущих игроков (в смысле и театра, и футбола) – О. Янковский, А. Збруев, В. Проскурин. Логическим же завершени­ем этого штурма стал гол, забитый в середине первого тайма А. Моисеевым.
Но тут свое веское слово сказали два заслуженных мастера спорта, выступав­ших в составе хозяев, – чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров и Алекпер Мамедов. Ювелирный пас футбольного ветерана чемпион мира завершил чет­ким ударом – 1 : 1.
Что же касается А. Аб­дулова, то он хоть и от­верг сравнение с Гретцки, но сам оказался настоящим «грецким орешком» для защитников команды бакин­ских журналистов. Правда, лучшему бомбардиру ленкомовцев в этот день самому не удалось поразить ворота соперников. Но в каждом из трех голов, проведенных в ворота хозяев, была ог­ромная заслуга капитана команды.
Послематчевый коммента­рий А. Абдулова:
– Все мы переживали за Гарри Каспарова. И очень хотели, чтобы он добился в этой игре успеха. Нет, нет, не подумайте, что мы сыграли в «поддавки», «организовав» гол в свои ворота. Просто Гарри этот гол добыл, добыл в привычном своем стиле, игрой, как говорится, «до конца».
И все мы счастливы, что Гарри взял с собой в Севилью и форму, в которой играл в этот день, чтобы она напоминала ему о нашей встрече. А мы все будем надеяться и верить, что 13-й номер, под которым Гарри сегодня играл, прине­сет ему удачу и в Испании.
После первого тайма – 1 : 1. Во второй половине ленкомовцы провели в воро­та хозяев еще два мяча. Сначала отличился Н. Ка­раченцов, а затем – вновь А. Моисеев. На что бакин­ские журналисты ответили лишь голом Т. Аббасова.
Итак, актеры победили – 3 : 2. Победили в упорной, изобиловавшей острыми моментами, игре, победили зас­луженно.
Послематчевый комментарий А. Абдулова:
– Думаю, игра зрителям понравилась. Нам она, во всяком случае, доставила большое удовольствие. Впереди нас ждут такие же встречи в Тбилиси и Ереване, куда наш театр направляется сразу же по окончании гастролей в Баку. Это ведь стало уже традицией в нашем театре – в какой бы город мы ни приезжали, стараемся обязательно провести футбольный матч с хозяевами. И не столь важен итог этих игр, сколь разрядка и положительные эмоции, которые они нам дарят. За все это я и люблю эту прекрасную игру – футбол.

Ф. Шихкеримзаде

Справа налево – судья международной категории, обладатель «золотого свистка» Тофик Бахрамов, чемпион Европы, четырехкратный чемпион СССР в составе московского «Динамо», заслуженный мастер спорта СССР Алекпер Мамедов
и четвертый справа – Гарри Каспаров

Но и здесь не обошлось без небольшого конфликта – перед матчем Каспаров объявил себя капитаном команды, что вызвало резкий протест ее участников – они заявили, что их капитаном всегда был и будет Алекпер Мамедов.
Как рассказывал мне А. Мамедов, через несколько дней он встретил Клару Каспарову, которая сказала ему, что Гарри несколько дней переживал поражение своей команды.
В следующем матче Мамедов и Каспаров играли в одной команде.
Матч состоялся перед самым отлетом Каспарова в Севилью. Сразу после матча, Каспаров помчался в аэропорт, в машине приведя себя в порядок!

Дальше...