"Джомхурийе эслами" в редакционной статье 24 января подчеркивает роль Запада и США в событиях в Азербайджане и указывает, что "советский руководитель выражает соболезнования в связи с жертвами в Баку, но США поддерживают демонстрацию силы в этом городе. Это означает, что Запад поощряет Москву идти по пути насильственного подавления советских мусульман. Руководство Кремля, как правило, понимает значение этой поддержки и может распознать грязные цели Запада, и особенно США".
На пресс-конференции в постпредстве Азербайджанской ССР в Москве после трагических январских событий Г.Алиев сказал, что СССР навсегда потерял Азербайджан. Советский Союз развалился, но о том, что произошло в те годы, Азербайджан не должен забывать никогда. И никогда не должно быть на территории Азербайджана никаких иностранных военных соединений: они приносят только горе Азербайджану.
Корреспондент "Вашингтон пост" Д.Ремник пишет: "В конце января, когда Алиев отдыхал в Барвихе, он услышал о трагедии в Баку. На пресс-конференции в постоянном представительстве Азербайджана в Москве он выступил с резкой критикой Кремля, против использования в Баку вооруженных сил. Выдержки из этого выступления были опубликованы на Западе и, что более важно, вернулись назад, к советским слушателям через коротковолновое радио. "Это было первое в моей жизни выступление, когда я публично высказался против аппарата", - сказал начавший свою карьеру как оперативный работник КГБ и офицер Алиев, мужество которого сравнимо в некотором плане с мужеством покойного Андрея Сахарова".
В.Широнин вспоминает: "Помню, в тот раз на аэродроме в Шереметьево мне представились командиры боевых "пятерок" из спецназа: Александр Мирошниченко ("Альфа"), Сергей Лысюк ("Витязь") и Александр Городилов ("Вымпел), офицеры Второго, Главного и Пятого управлений КГБ СССР, некоторых его спецподразделений. "
Можно сказать, в Баку прибыли практически все подразделения спецслужб - от аналитиков и пропагандистов до подрывников и террористов, сделавшие все, чтобы учинить здесь неслыханные жестокости, и меньше всего думающие о предотвращении насилия и кровопролития. На протяжении последних десяти лет после январских событий в Баку, как только кто-то из спецслужб погибал в чеченской войне, то в некрологе, как правило, отмечалось, что он участвовал в событиях в Баку или НКАО. А чем они там занимались, азербайджанский народ хорошо помнит. Как действовали эти господа, хорошо видно из нижеприведенного отрывка.
Генерал А.Лебедь пишет:
...-Докладывайте, Юрий Алексеевич (имеется в виду командир полка 76-й Псковской ВДД полковник Ю.А.Наумов. - Авт.), в чем дело? - сказал я.
-Разрешите воспроизвести, товарищ полковник.
-Ну, воспроизводи!..
-Министр обороны поднес мне к носу кулак и сказал: "Попробуйте, мать вашу так, не возьмите!.. Передай Лебедю!"
-Это все?
-Все!..
-А чего взять-то?
-Да Баку. Больше здесь брать нечего.
Задача - взять двухмиллионный город - милая и простенькая. До Баку - 30 километров...
-Вперед! - приказал я.
...Рязанский полк, а за ним Костромской двинулись на Баку.
...Играет воспитанный десантный "шовинизм" ("нет задач невыполнимых", "никто, кроме нас"). Пробуждаются агрессивность и ненависть...
...К 5 часам утра полки овладели назначенными им районами. С востока, со стороны аэродрома "Насосная", в город вошла Псковская воздушно-десантная дивизия. Кроме того, масса мотострелков, подразделения, которых были укомплектованы наспех призванными "партизанами" из Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев.
...В короткие сроки штаб дивизии спланировал операцию, задачу по захвату морского вокзала я поставил командиру Костромского полка полковнику Е.Ю.Савилову.
...К 7 часам утра полк без потерь с обеих сторон овладел морвокзалом. Захватил первоклассный (построенный на верфях Финляндии) пароход "Сабит Оруджев"... Задача была выполнена, но, как всегда в таких случаях, образовался ряд обстоятельств, повлекших за собой последствия разной категории сложности.
... В 7.05 с моря подошло судно "Нефтегазфлота"... Командир полка принял мгновенное решение: четыре БМД-1 выползли на причал, каждая машина всадила в судно по две кумулятивные гранаты, судно загорелось.
...в числе прочих объектов морвокзала был захвачен и ресторан, а в ресторане - завтрак человек на двести. И не просто завтрак, а шашлыки, балыки, икра красная и черная. А здесь солдаты, которые уже неделю на сухпайках. Возбужденные боем, молодые, здоровые, нормально в таком возрасте голодные. Небезосновательно рассматривая, сей завтрак как военный трофей, подмели его вчистую, оставив только салфетки.
...Пожилые, степенные, хозяйственные, многомудрые командиры хозяйственных взводов и батальонов не преминули воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы, как они выразились, "на халяву" пополнить оскудевшие запасы.
...Не успели мы даже слегка почистить перышки, как я получил информацию о том, что для разбирательства произошедшего инцидента прибыла многочисленная - 39 человек - совместная группа следователей Прокуратуры СССР и Главной военной прокуратуры, и одним из основных объектов ее работы явилась вверенная мне дивизия.
...Я кратко ввел представителей следственной группы в обстановку. Многие из них крутили головами, но, тем не менее, дружно, в один голос, заявили, что намерены стоять на букве закона и беспристрастно разобраться во всех имевших место безобразиях. Тем более что для начала работы материала более чем достаточно. Один из следователей пододвинул стопку стандартных листов, на глаз штук 150-170. Я бегло их прочитал... Все они были озаглавлены совершенно одинаково: "Перечень преступлений, совершенных военнослужащими воздушно-десантных войск на территории Баку 19-20 января 1990 года". Тексты разнились, но незначительно: убиты сотни, ранены тысячи. Украдено совершенно неимоверное количество машин, холодильников, ковров, денег, драгоценностей".
Так "бравый" советский генерал с упоением расписывает "подвиги" своих солдат, и можно подумать, речь идет не о захвате мирного советского города и расстреле мирных советских людей, а о боевых действиях на вражеской территории. Газета "Известия" в те годы писала: "Советская Армия в Баку спасала тоталитарный режим, власть КПСС и советскую империю". Горбачев и его компания были верны известной клятве, данной Сталиным: "...Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь..."
Согласно "Словарю русского языка" С.И.Ожегова, "террор - физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам". Когда в 1989 году в Азербайджане сложилась жесткая оппозиция правящему коммунистическому режиму, Горбачев проявил себя как настоящий террорист, не отступивший перед пролитием крови невинных людей 20 января 1990 года в Баку ради удержания политической власти. Он проявил себя как последователь Ленина и Гитлера. "Террор - это средство убеждения" - это слова Ленина. "Террор - самое действенное политическое средство" - это цитата из Гитлера.
У Горбачева были единомышленники и в Азербайджане. На пленуме ЦК Компартии Азербайджана, состоявшемся сразу после январских событий, коммунист Р.Ахмедов говорил: "С этой трибуны выплеснулось много эмоций, мы все в ужасе. Наш интернациональный Баку в крови. Я осуждаю кровопролитие. Надо было предупредить людей, но кто в этом виноват? Не мы ли сами? Не являемся ли мы соавторами этой трагедии? Вот вы говорите: войска должны уйти. Но это иллюзия, товарищи, что мы сможем удержать в своих руках власть, потому что экстремисты создали такие отряды, что завтра в городе начнется террор с их стороны". Р. Ахмедов в одном прав: он и ему подобные являются соавторами этой трагедии.
Конечно, были и такие, чье поведение не назовешь порядочным, и кого, разумеется, ни при каких обстоятельствах не назовешь патриотом. Автор был свидетелем того, как один зав. отделом ЦК Компартии Азербайджана через несколько дней после кровавых январских событий говорил, что теперь никто не будет мешать проводить созидательную работу.…Другой функционер (как писали газеты, а он не опровергал их) был солидарен с Горбачевым и не брезговал цитировать последнего: "если войска не были бы введены, то было бы еще хуже".
Вспоминает один из руководителей суперсекретного подразделения КГБ "Альфа" М.Болтунов: "Бойцы не жаловались на отсутствие комфорта, но когда в Баку их поселили в казарму и не предложили ничего, кроме матрацев, даже видавшие виды оперативники были удивлены. И так бойцы жили три месяца, питаясь всухомятку. Кстати, им платили те же пресловутые 3.50 командировочных в сутки, а работа была такая, что возвращались в ночь, заполночь, под утро - какая уж там столовая". Оказывается, за то, что они занимались террором в Баку, их надо было угощать пловом. Впрочем, они в своих претензиях к экс-председателю КГБ Азербайджана Вагифу Гусейнову были по-своему правы: если уж ты за тридцать сребреников продал свою родину, то будь добр, поделись ими.
Кинорежиссер Станислав Говорухин, узнав о событиях в Баку, немедленно выехал туда вместе с оператором. Он свидетельствует: "Передо мной журнал происшествий одного из отделений милиции. Листаю: солдаты остановили прохожего, обыскали его, отняли деньги; солдаты танком наехали на дверь магазина, взломав, совершили кражу; солдаты сняли с прохожего шапку; солдаты вошли в квартиру, искали ценные вещи, не найдя, сняли с руки хозяйки обручальное кольцо..."
Азербайджан должен всегда помнить, что одним из немногих, кто поднял голос в его защиту зимой 1990 года, был Юлиан Семенов.
Никогда азербайджанский народ не забудет этот варварский акт против него. Как сказал поэт: "Да кто сказал - берегите раны, да пусть они болят, чтоб лучше помнить".
Азербайджан никогда не сможет и не должен прощать или оправдывать то, что было 20 января 1990 года. Никогда. За это отвечают те, кто тогда был у власти. "Я думаю, - говорил М.С. Горбачев, - что мы никогда не можем и не должны прощать или оправдывать то, что было в 1937-38 годах. Никогда. За это отвечают те, кто был у власти". Эти слова можно один к одному отнести к событиям в Баку и в первую очередь - к самому М.С. Горбачеву. Давно назрела необходимость подать на Горбачева и его команду, непосредственно виновных в трагедии 20 января 1990 года, в международный суд. Этого требует память о безвинно погибших.
С Баку прощались по-разному. По-своему нежно, ласково и с любовью прощался с Баку Есенин:
"Прощай, Баку! Тебя я не увижу,
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
И в сердце под рукой теперь больней и ближе.
И чувствую сильней простое слово друг.
Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!
Хладеет кровь, ослабевают силы.
Но донесу, как счастье, до могилы
И волны Каспия, и балаханский май.
Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
В последний раз я друга обниму...
Чтоб голова его, как роза золотая,
Кивала нежно мне в сиреневом дыму".
Советские войска, прощаясь с Баку, оставляли после себя разруху и кровь.
Горбачев открыто делил народы СССР на цивилизованных и других. На съезде народных депутатов СССР, выступая по поводу стремления стран Прибалтики выйти из состава СССР, он говорил с высокой трибуны: "Вы никуда не уйдете. Вы - цивилизованный народ, не как другие. Вам совесть не позволит сделать это" (выделено авт.). В свое время Черчилль как-то признался, что когда слушал по радио Гитлера, его больше всего возмущало то, что фюрер говорил о боге. Поневоле испытываешь аналогичные чувства, когда Горбачев рассуждает о совести.
Деятельность Горбачева на должности Генерального секретаря ЦК КПСС и Президента СССР хорошо известна. Она явилась отражением его предыдущей биографии. Своеобразен его путь в Москву, в Кремль. Встречи главных партийных функционеров из Политбюро и устройство их быта на курортах Северного Кавказа - вот через что лежал его "путь наверх", в Москву, к властвующей элите.
В.Болдин пишет: "С возрастом люди становятся разговорчивее. Все чаще говорят о прошлом, вспоминают события, которые памятны для них и которыми они могут гордиться. Наверное, так происходит со всеми. Не был лишен этой слабости и Михаил Сергеевич. Когда его избрали генеральным секретарем ЦК КПСС, он все чаще в кругу своих приближенных вспоминал о встречах, беседах с бывшими членами Политбюро Брежневым, Косыгиным, Андроповым, Сусловым, Кулаковым, Устиновым и некоторыми другими. Причем с некоторыми из них были встречи, как правило, семьями, во время отдыха руководителей партии и государства на курортах Минеральных Вод.
Как многие "курортные" секретари, он встречал, развлекал и провожал членов Политбюро и правительства. Такие встречи, конечно, носили не формальный характер. Очень часто они происходили на лоне природы, в местах предгорий и гор Кавказа, в великолепных ущельях и долинах горных рек, где имелись все условия для хорошей охоты и были возведены Е.И.Чазовым и управлением делами ЦК отличные виллы. На душистой траве скатерти уставлялись обильными закусками, и разомлевшие гости расстегивали пуговицы и были откровенными и признательно-благосклонными. Именно тогда и налаживались многие связи Михаила Сергеевича с лидерами страны...
Однажды Раиса Максимовна, вспоминая тот период, говорила:
"- Многие ведь не стеснялись, и супруги руководителей сами говорили, какой сувенир они хотели бы получить.
Она называла конкретно жен руководителей, мечтавших иметь тот или иной подарок - кавказскую чеканку, оригинальные изделия из тонкого фарфора, кое-что другое, имеющее довольно высокую цену.
- Для нас было это очень накладно, - продолжает Раиса Максимовна, - и приходилось всячески изворачиваться".
А так как у Горбачева не было богатых дедушек и бабушек, можно не гадать, каким образом "выкручивалась" чета Горбачевых и какие силы на Кавказских Минеральных Водах вкладывали в них средства. Это в дальнейшем стало ясно в ходе развития событий в Азербайджане.
Вся политическая карьера Горбачева состоит из коварства, предательства, подлости и, когда необходимо для карьеры, раболепства.
Характерен для Горбачева его путь от секретаря ЦК по сельскому хозяйству до Генерального секретаря ЦК КПСС. Вот отдельные фрагменты из его мемуаров, относящиеся к этому периоду:
"...Помню, как на одном из заседаний Политбюро председательствующий "вырубился", потерял смысловую нить обсуждения. Все сделали вид, что ничего не произошло. Хотя все это оставляло тяжкое впечатление. После заседания я поделился своими переживаниями с Андроповым.
- Знаешь, Михаил, - повторил он почти дословно то, что и раньше мне говорил, - надо делать все, чтобы и в этом положении поддержать Леонида Ильича. Это вопрос стабильности в партии, государстве, да и вопрос международной стабильности".
"...Казалось бы, собираются коллеги, соратники. Чего уж чиниться? Но нет, каждому надлежало занять за столом строго определенное место...
Соседство с Константином Устиновичем также создавало определенные неудобства. Он постоянно вскакивал с места, подбегал к Леониду Ильичу и начинал быстро перебирать бумаги:
- Это мы уже решили ... Это вам надо зачитать сейчас ... А это мы сняли с обсуждения ...
В общем, картина тягостная. Делалось все это открыто, без всякого стеснения. Мне было стыдно в такие минуты, и я иногда думал, что и другие переживают аналогичные чувства. Так или не так, но все сидели, как говорится, не моргнув глазом".
А вот еще один эпизод из воспоминаний Горбачева:
"... В разговор вмешался Алексей Николаевич Косыгин, довольно резко стал выговаривать мне: хватит, мол, попрошайничать, надо обходиться своими силами.
- Послушай, - прервал его довольно миролюбиво Брежнев, - ты же не представляешь себе, что такое уборка. Надо этот вопрос решать.
Но Алексей Николаевич не остановился, продолжил еще более раздраженно:
- Вот тут нам, членам Политбюро, разослали записку сельхозотдела. Горбачев подписал. Он и его отдел пошли на поводу у местнических настроений, а у нас нет больше валюты закупать зерно. Надо не либеральничать, а предъявить более жесткий спрос и выполнить план заготовок".
Или еще отрывок. "... Такой заповедной зоной являлся, прежде всего, оборонный комплекс. Вот уж где действительно можно было поджимать, урезать и выскребать, ибо темпы увеличения военных расходов намного опережали общий рост национального дохода. Но никто и никогда даже не пытался разумно проанализировать бюджет с целью оптимального перераспределения средств и ресурсов.
- Ты мог бы поставить этот вопрос? - спросил меня напрямую Байбаков после одного из заседаний, когда мы остались вдвоем. Не трудно было догадаться, что говорил он о своей сокровенной мечте.
- Нет, не поставлю, - ответил я.
- Ну вот, видишь, и я не поставлю, - с сожалением заметил Николай Константинович. Мы оба прекрасно знали, что стоило кому-то лишь заикнуться о чем-то подобном, как уже на другой день его не оказалось бы на своем месте. Это была "закрытая зона генсека".
"...Реализовал я, в частности, свое намерение сказать в докладе о разработке общенациональной комплексной Продовольственной программы. У меня это получилось на нескольких страницах, Арбатов сделал из них одну, и она в таком виде вошла в первоначальный текст".
"...Причину его влияния, помимо многих лет совместной работы с Леонидом Ильичом, я вижу в том, что именно Черненко сделал больше всех для создания имиджа Брежнева, его образа как выдающегося незаменимого политика. Вокруг Константина Устиновича сложилась группа людей, которая ориентировала соответствующим образом средства массовой информации, идеологические структуры партии, партийные комитеты, и стали звучать такие клише, как "общепризнанный лидер", "крупнейший теоретик", "непререкаемый авторитет", "выдающийся борец за мир и прогресс". Если учесть, что в последнее время Леонид Ильич мог работать, а вернее - присутствовать на работе всего несколько часов в день, создавать видимость активной его деятельности было нелегко. Тщательно продумывалось каждое появление генсека на публике, за него писали статьи, мемуары, выпускались тома сочинений. И Брежневу это нравилось.
Став доверенным лицом генсека, чуть ли не его душеприказчиком, Черненко явно рассчитывал на пост "второго лица".
Вот такими рассказами о внутри кремлевских интригах и разными сплетнями насыщены мемуары Горбачева, описывающие его деятельность от секретаря до генерального секретаря КПСС. Читатель здесь не найдет четкого и ясного ответа о его политической и экономической концепциях, взглядов на будущее страны и т.д. Его бесовская сила заключалась в том, что он умело переиграл и врагов, и друзей, и нейтралов, и соратников, обманывая, предавая, подставляя всех, кто с ним как-то общался. А ведь у всех правителей России и СССР, даже таких жестоких, как Иван Грозный, Петр I или Сталин, до конца их дней оставались соратники и единомышленники, которые прошли с ними праведный или неправедный путь (об этом судить историкам).
Горбачев остался один как перст.
Механизм "сдачи" друзей был достаточно прост. Вспоминает В.Болдин: "Я был невольным свидетелем последней сцены, завершающей взаимоотношения Е.К.Лигачева и М.С.Горбачева. Генсек возвращался после голосования за своего "зама" и неожиданно в узком переходе из Георгиевского зала Кремля во Дворец съездов столкнулся с Е.К.Лигачевым. Лишь на мгновение он растерялся, но неожиданно сказал:
- Я голосовал против тебя, Егор.
- А я, Михаил Сергеевич, - ответил Е.К.Лигачев, - голосовал за ваше избрание генеральным секретарем...
И они разошлись в противоположные стороны. Разошлись навсегда. Я вспомнил, сколько делал Е.К.Лигачев для избрания генсеком М.С.Горбачева в весенние дни 1985 года. В ту пору "кадры партии" были в его руках, и он беседовал не с одним десятком членов ЦК, секретарей обкомов и крайкомов, прося их о поддержке при избрании Горбачева генсеком на внеочередном Пленуме в 1985 году. Прошло пять лет, и мировоззрения, характеры, принципы развели этих людей. М.С.Горбачев легко перешагивал через прошлые связи, своих товарищей по работе. А друзей у него, по-моему, никогда и не было. Во всяком случае, в Москве. Да еще большой вопрос: были ли у него вообще товарищи? Вроде не меня надо было спрашивать, но приходилось слышать от членов Политбюро, секретарей ЦК: почему М.С.Горбачев сторонится человеческого общения? Есть ли у него близкие товарищи, или он исповедует философию британских политиков, которые утверждали, что у Англии нет друзей и нет врагов, но у нее есть интересы".
Через несколько лет после развала СССР, когда был снят гриф секретности с ряда документов (а может, это была организованная утечка информации), стало известно, что Горбачев вместе с Андроповым затевали заговор против Брежнева. Как пишет И.Бунич: "Андропов и Горбачев готовились собрать экстренное совещание Политбюро и поставить на повестку дня вопрос "О негативных последствиях для страны культа личности Брежнева". С докладом должен был выступить сам Андропов, а Горбачев - поддержать его в прениях. На старого, больного генсека решено было списать и Афганистан, и польскую "Солидарность", и ослабление позиций СССР на Ближнем Востоке, и развал коммунистического движения в мире, и либерализм во внутренней политике, "выразившийся в разрешении еврейской, армянской и немецкой эмиграции, ведущей к пробуждению националистических настроений в союзных республиках и тенденции к выходу из СССР", и коррупцию, а также "ослабление идеологического воспитания трудящихся, почти полное уничтожение их веры в идеи коммунизма и поголовного критического отношения к существующему строю". Исходя из этого, Брежнева предлагалось отправить на пенсию со всеми почестями и резко повернуть страну на новый курс". И это в ответ на действия Брежнева, который привел Горбачева в Кремль и, судя по мемуарам самого Горбачева, тепло к тому относился.
Видимо, в конце жизни и Андропов почувствовал что-то неладное в Горбачеве. По свидетельству Е.Калгина, много лет знавшего Андропова, "на последней, незадолго до кончины, встрече Андропова в больнице с членами Политбюро Горбачева не было". И еще один штрих, характерный для профессионального аппаратчика, перешагивающего через людей и судьбы и "забывающего" все, что может не понадобиться сегодня. Когда членам Политбюро был показан документальный фильм "Ю.Андропов", то, по свидельству режиссера фильма О.Уралова, Г.Алиев, В.Чебриков и В.Воротников отозвались о нем положительно, в то время как Горбачев промолчал. Так он отблагодарил Ю.Андропова за то, что он ему сделал.
Ясно, что за процесс вывода советских войск из Восточной Европы и оставленное там имущество и недвижимость можно было получить, если бы этот процесс протекал в соответствии с принятыми юридическими нормами, десятки миллиардов долларов. ЗГВ построила в Германии полностью или частично 777 военных городков, 5269 складов и баз, 3422 учебных центра и полигона, 47 аэродромов, 20 тысяч квартир. Горбачев соглашался с оценкой имущества ЗГВ в 30 млрд. марок; в 1992 году российское правительство снизило эту сумму до 10 млрд. марок. А 16 декабря 1992 года в совместном заявлении Б.Ельцина и Г.Коля было сказано: "Недвижимое имущество, построенное за счет средств бывшего СССР на земельных участках, являющихся германской собственностью, передается германским властям…Стороны отказываются от предъявления друг другу претензий...".
Горбачев спешил. Спешил чем-то удивить мир и любой ценой выйти за рамки заурядной личности. Спешил получить Нобелевскую премию, спешил стать привлекательной, с точки зрения западного обывателя, личностью. Потом, в телепередаче "Без галстука" он скажет: "... Судьба дала шанс проявить себя". (себя! - Авт.)
Спешили в этом беспределе и военные более низкого ранга. В ноябре 1990 года сбежал командир полка ЗГВ Колесников и утащил с собой три снаряда к новейшему танку, ПТУР "Кобра" и зенитную ракету "Тунгуска". "И Кобра", и "Тунгуска" были совершенно секретными и составляли государственную тайну. В дальнейшем, как писала "Вашингтон таймс", правительство США предоставило беглецу политическое убежище.
Процесс воссоединения Германии шел настолько преступно быстро, что в ГДР не успели уничтожить архивы "Штази" - одной из мощнейших спецслужб в мире. Объем архивов таков, что если секретные документы будут изучаться обычными темпами, (а с этой целью задействован огромный аппарат), то понадобится 400 лет для окончания работы.
Горбачев в обмен на прозападный имидж и Нобелевскую премию в одночасье приблизил НАТО к границам России на сотни километров по всему периметру. Зато и гонорар его соответствующий: лекция самого знаменитого ученого, писателя или политика из России стоит не более 1000 долларов, а лекция Горбачева - 10000 долларов. Так сказать, прозападный имидж в действии.
Классическое исполнение поцелуя Иуды продемонстрировал на глазах у всей Германии Горбачев, лобзая Хонеккера в аэропорту Шенефельд. И в дальнейшем из тех, кого целовал и обнимал Горбачев, некоторые были убиты (Чаушеску), других судили (Живков, Хонеккер). Есть веские доказательства того, что Горбачев внес свою лепту в кровавые румынские события. Н.Зенькович в своей книге приводит следующий материал:
"Из протокола чрезвычайного военного трибунала:
Обвинитель: Обвиняемый Николае Чаушеску...
Н. Чаушеску: Я не обвиняемый, я президент Румынии и Верховный главнокомандующий вооруженными силами. Я хочу отвечать перед Великим национальным собранием. (Поворачивается к жене.) Что ты сказала? (Обращаясь к обвинителю.) Ты предаешь народ, ты разрушаешь независимость Румынии.
Обвинитель: Мы не будем вступать с тобой в спор. (Члены трибунала поднимаются со своих мест.)
Е.Чаушеску: Нет, дорогой, мы не встанем...
Обвинитель: Чрезвычайный военный трибунал единогласно приговорил обвиняемых к конфискации имущества и смертной казни...
Н.Чаушеску: Я не признаю...
Обвинитель: Решение обжалованию не подлежит.
В начале 1994 года находившийся за решеткой бывший заместитель премьера Румынии И.Динкэ заявил специальной парламентской комиссии по расследованию загадки "декабрьской революции":
- Существует неофициальная стенограмма беседы тет-а-тет 6 декабря 1989 года Михаила Горбачева и находившегося в Москве Николае Чаушеску...
По его словам, этот разговор был "особенно резким", "в нем не хватало только брани". Возвратившись в Бухарест, Чаушеску ознакомил членов Политисполкома с "подвергнутым косметике" вариантом, а подлинный показал только Динкэ.
- Если вы хотите узнать правду о декабрьских событиях 1989 года, - добавил бывший вице-премьер, - то должны непременно найти полную стенограмму.
Горбачев будто бы попытался навязать Чаушеску политическую перестройку, от которой бухарестский лидер наотрез отказался. Раздраженный хозяин Кремля предупредил тогда Чаушеску, что последствия его отказа будут чрезвычайно серьезными.
В том же 1994 году нарушил долгое молчание Джелу Войкан-Войкулеску, заявивший: "Расстрел четы Чаушеску - это преступление, мой тяжкий грех".
Был ли замешан КГБ СССР в событиях румынской революции 1989 года, как это утверждалось в многочисленных румынских публикациях? Директор Румынской службы безопасности Вирджил Мэгуряну на этот прямой вопрос журналиста ответил коротко и сухо:
- Вовлеченность существовала, но она не была признана".
Оказывается, создавая свой образ прозападного политика, Горбачев выполнял поручение Ю.Андропова. Лишь впоследствии, после смерти Ю.Андропова, это стало его самостоятельной линией. Другими словами, он был агентом КГБ крупного масштаба. Вот как об этом пишет А.Зиновьев: "Когда М.С.Горбачева избрали на пост Генерального секретаря, в западных средствах массовой информации ему авансом стали создавать репутацию выдающегося политического деятеля.
Однако такая реакция на Горбачева на Западе была не случайна. Запад был подготовлен к ней, и Андропов знал об этом через свою мощнейшую агентуру. Горбачев сознательно стремился завоевать симпатии на Западе. Ему это не только было дозволено, но и поручено правящей верхушкой советской системы.
Мощную поддержку оказывало Горбачеву КГБ. Вот что по этому поводу пишут в своей книге Олег Гордиевский - высокопоставленный сотрудник КГБ, перебежавший на Запад, и Кристофер Эндрю. "В последние месяцы 1984 года Гордиевскому и лондонской резидентуре было ясно, что КГБ поддерживает Михаила Горбачева в качестве преемника Черненко. Перед визитом Горбачева в Великобританию во главе советской парламентской делегации в декабре 1984 г., в ходе которого он впервые беседовал с Маргарет Тэтчер, Центр бомбардировал лондонскую резидентуру требованиями информационных материалов для Горбачева. Необычным было то, что и после отправки материалов продолжали поступать дополнительные требования. Было очевидно, что некоторые вопросы были поставлены Горбачевым лично. Каков вероятный исход забастовки шахтеров, длящейся уже восемь месяцев? На какие они средства живут? Кто финансирует забастовку? Сколько они получают в неделю? Хватает ли этого на жизнь? В течение всего визита Горбачева Центр постоянно пребывал в напряжении, заставляя Гордиевского ежедневно информировать Горбачева. Визит имел явный успех. Если миссис Тэтчер решила, что она может "иметь дело" с Горбачевым, то и он, несомненно, пришел к такому же выводу. Операция "РЯН" отошла в прошлое".
Перестройка фактически была революцией, возглавленной Горбачевым, пишет Гладилин: "Но до него хорошо поработало КГБ, идеологические отделы, которые выкорчевывали всех мыслящих людей. Остались только "чего изволите". (Настоящим демократом я считаю лишь Андрея Дмитриевича Сахарова). Да к тому же комсомол, партия и КГБ бросились в демократы, потому, что они быстро сообразили: раньше за воровство наказывали, а сейчас можно красть, и ничего не будет".
Безусловно, приходу к власти Горбачева способствовала и геронтологическая дряхлость политической элиты того времени. Прохожение маршрута "Колонный зал Дома Союзов - Кремлевская стена" все чаще транслируют по телевидению, растет число генсеков, которым пришлось поменять так называемый "членовоз" на артиллерийский лафет. Характерный анекдот того времени: "Почему Андропов, а потом Черненко на заседаниях Политбюро были выбраны единогласно? Потому, что у Андропова был самый ужасный анализ почек, а у Черненко - самая плохая кардиограмма".
СССР с первых же дней своего существования оказывал влияние на умонастроения в странах Запада и осуществлял там пропаганду в своих интересах. Разумеется, при этом использовались все средства. Но лишь в последние (80-е) годы произошел перелом, позволяющий говорить о новой эпохе в воздействии Советского Союза на страны Запада".
Обо всем, что происходило в СССР, Горбачев был прекрасно осведомлен. Знал он и об августовском "путче". Б.Пиляцкин, Г.Чародеев ("Известия") пишут: "Эту книгу автор - Пит Эрли подарил Борису Александровичу Соломатину, в прошлом резиденту КГБ в Вашингтоне, кадровому советскому разведчику, ныне генерал-майору в отставке. Книга, сразу ставшая в США бестселлером, называется "Признания шпиона". Она рассказывает о драматической судьбе Олдрича Хейзена Эймса, отбывающего в американской тюрьме строгого режима пожизненное заключение за шпионаж в пользу Москвы.
Вот фрагмент из этой книги: "16 января 1991 года президент Буш осуществил воздушное нападение на Багдад. Разгоралась война в Персидском заливе. Но не все члены администрации США оказались полностью поглощены Ираком. До тех, кто в ЦРУ занимался Советским Союзом, доходила информация о том, что Горбачев переживает политический кризис. В конце апреля 1991 года подразделение ЦРУ, занимавшееся анализом обстановки в Советском Союзе, направило президенту Бушу доклад, до сих пор оставшийся секретным. Он назывался "Советский котел". В нем содержалось предупреждение, что назревает государственный переворот и один из заговорщиков - Крючков".
А.Н.Яковлев комментирует: "Что же касается первого президента СССР, то знаю, что Михаил Сергеевич не раз получал сигналы о зреющем заговоре. Я сам написал ему записку, в которой предупреждал, что его хотят отстранить от руководства. Он ответил полушутя: "Ты что такое говоришь!.. На это, кроме ума, надо еще и храбрость иметь. А у них...". Весной того года один из знакомых мне генералов Генштаба сказал: "Александр Николаевич, будьте осторожны, предупредите своих - в стране готовится заговор".
Вспоминаю одну долгую беседу с Горбачевым в июле. Интуитивно, кожей я чувствовал, что сгущаются тучи, о чем и сказал Михаилу Сергеевичу: "Что-то вокруг неладное творится, ухожу в отставку".
Генерал К.Кобец, один из героев "антипутча", как выяснилось впоследствии, коррупционер, заявил на страницах "Московского комсомольца": "У меня в сейфе утром 19-го уже лежал отработанный план противодействия путчистам. Он назывался план "Икс". Мы заранее определили (подчеркнуто авт.), какое предприятие что должно нам выделить: где взять железобетонные плиты, где металл и т.д.". Но если об этом знал штабной генерал, то это был секрет Полишинеля, и на прямой вопрос Варенникова в Форосе Горбачев, конечно же, не дал прямого ответа, как и на многие другие, которые ему задавали в разное время. Он выжидал, вновь рассчитывал на спасительное "потом", не раз сослужившее ему службу. На этот раз, однако, что-то не сработало. Известно, что после Фороса Горбачев заявил, что всю правду о Форосе никто и никогда не узнает, и что о ней знает только он один. Время покажет. Не был изолирован Горбачев в Форосе. Как позднее сообщил директор объединения "Сигнал", изготавливающего аппаратуру президентской связи, "изолировать президента от связи невозможно".
Даже один из обличителей августовского путча - А.Яковлев позднее сказал: "Ну что вы все твердите, августовский путч, августовский путч... Да ничего, по сути, и не было! Это все равно, что на матч одна из команд не явилась, а прибывшей записали два победных очка".
Бездарные организаторы путча и им подобные победители. Как пишет А.Собчак, "все, что происходило потом, было сплошной импровизацией, самые важные решения принимались на ходу, в горячке. Чего стоит собрание практически всего руководства России на даче Б.Ельцина в Архангельском утром 19 августа. Именно там было написано обращение к народам Советского Союза, именно там была вчерне определена стратегия сопротивления, но именно там нас всех легко можно было арестовать и устранить - после чего никакого сопротивления не было бы вообще".
Когда Ельцин во время августовских событий выступал, стоя на танке, один из толпы, как вспоминает О.Попцов, зло пошутил: "Один уже выступал, стоя на броневике. 80 лет расхлебать не можем... - Помолчал и с сожалением добавил: - Плохая примета". Эта примета полностью сбылась. По степени революционности и разрушительности Ельцина можно смело сравнивать с Лениным. Чем штурм Белого дома в 1993 г. отличается от штурма Зимнего дворца в 1917 г.? Разве только тем, что в 1993 г. погибло людей значительно больше, чем в 1917 г. Во время "Октябрьской революции", как пишут многие авторы, погибло несколько человек и были изнасилованны несколько девиц из женского батольона. Да и знаменитый выстрел с "Авроры" был произведен не боевым снарядом, а холостым.
Бывший посол США в России Джек Мэтлок издал свою книгу под интригующим названием "Вскрытие скончавшейся империи", где, в частности, пишет, что накануне путча он получил от бывшего в то время мэра Москвы Г.Попова полную информацию о путче и путчистах. Впоследствии все данные, представленные Г.Поповым, подтвердились. Ясно, что если об этом знал Г.Попов, то об этом знали все.
Не ограничиваясь этим, Мэтлок обо всем сообщил Бушу, а тот по "горячей линии" сообщил о путче Горбачеву и даже назвал имя того, кто сказал об этом Мэтлоку, то есть, как можно понять из книги, уезжая на юг, Горбачев знал о путче все.
Вот как описывает события В.Медведев: "В мой кабинет в Форосе вошли оба моих начальника - Плеханов и Генералов. Последний только недавно разговаривал со мной из Москвы. "Все в порядке, - улыбнулся Плеханов. - К Михаилу Сергеевичу прилетела группа, пойди доложи". Он назвал имена прилетевших - самые близкие люди.
Горбачев сидел в теплом халате, читал газету. Он удивился: "Зачем они прибыли?" И замолчал. Перед ним стоял я, начальник его личной охраны, одного его слова было достаточно, чтобы на руках "гостей" оказались наручники, в моем подчинении были и самолет, и вертолет. Но, видимо, Горбачев знал, зачем они прилетели, недаром на прощание он пожал им руки. Поэтому ничего он мне не сказал и, как всегда, пошел в спальню - советоваться с женой. К "гостям" он еще долго не выходил, и они сами бродили - искали его по пустому дому. После разговора с генсеком Болдин спокойно сказал: "Нет, не подписал".
В своей книге "Фантазии на заданную тему" А.Караулов пишет:
"... После путча, в ноябре 91-го, Горбачев вдруг вызвал к себе Шапошникова.
- Все валится... все! Вот, Евгений Иванович, сам видишь: рушится Союз. Может, военные, я думаю, как-то так... понемножку взяли бы все... в свои руки, а? А потом бы...
- ...сразу в Лефортово, - подсказал Шапошников.
- Ну, зачем так... отошли бы в сторону...".
Или другой аналогичный случай, опять же с военными. В.Баранец пишет: "Однажды Горбачев позвонил Шапошникову и сообщил, что получил телеграмму от трех полковников Ракетных войск стратегического назначения с грозным предупреждением: если Горбачев не сохранит СССР, то стратегические ракеты будут перенацелены на столицы союзных республик и превратят одну шестую часть земной суши в безжизненную пустыню. Чтобы успокоить Горбачева, маршал долго объяснял ему, что никто в стране не имеет возможности запускать ракеты без участия президента, министра обороны и начальника Генштаба - так устроена система управления Стратегическими ядерными силами. Потому, мол, телеграмму можно считать бредом или примитивным шантажом. Тем не менее маршал сказал президенту, что готов лично провести расследование. Он попросил Горбачева показать телеграмму или назвать фамилии полковников и номер части, в которой они служат. Но Горбачев сделать это отказался, что и породило у маршала понятные подозрения. Позже Шапошников признался: "Думаю, вообще в природе не было этой телеграммы, а инициатива, по всей видимости, исходила из окружения Горбачева. Судя по всему, оно было не в состоянии посоветовать президенту что-либо разумное для сохранения Союза". На наш взгляд, это исходило не от окружения, а от самого Горбачева. Он шантажировал и держал в напряжении всех и вся, ибо в такой ситуации чувствовал себя как рыба в воде.
Горбачев менял свои мнения, как перчатки. Как вспоминает известный нефтяник Фарман Салманов, в ходе поездки в Сибирь Горбачев выступал в Нижневартовске и хвалил нефтяников, а через два дня, выступая в Тюмени, говорил противоположное, полностью противоречившее сказанному в Нижневартовске. Участники совещания Долгих, Байбаков, Козловский и другие уходили изумленные услышанным. Такие противоречивые высказывания главы государства приводили к хаосу и неразберихе.
То же самое он демонстрировал на международной арене. Как пишут авторы книги "На самом высоком уровне", Горбачева отнюдь не приводила в восторг "возможность того, что открытие стены приведет к скорому объединению Германии. В своей речи в ООН в декабре 1988 года советский лидер заявил, что самоопределение должно быть распространено и на немцев. Но в сентябре следующего года во время встречи с Маргарет Тетчер в Москве он признался, что "ни одного разумного человека" не может не тревожить перспектива возникновения огромной объединенной Германии в сердце Европы. Британский премьер-министр согласилась с тем, что перемены в Германии, пожалуй, происходят слишком быстро - лучше было бы, если бы весь процесс немного затормозился, "чтобы все мы могли тщательно оценить значение событий". Во время своего визита в Москву в октябре Эгон Кренц назвал объединение Германии "иллюзией", которую надо развеять, чтобы она не подорвала "интегральность и стабильность Европы". Горбачев согласился с ним". А чем это кончилось, хорошо известно.
Российский психолог Р.Гарифуллин - автор "Энциклопедии блефа" - предложил некий коэффициент блефа. Он включает следующие составляющие: фальсификация, искажение, дезориентация, пустословие, защита и т.д. По данным Р.Гарифуллина, наибольший коэффициент по дезориентации и пустословию у М.Горбачева.
Очень предметно описывает пустословие Горбачева Владимир Медведев, цитируя его высказывания разных лет:
"Наступила пора еще более активных действий, и это сегодня главное" (15 октября 1985 года).
"Все зависит от нас, товарищи. Настала пора энергичных и сплоченных действий" (8 марта 1986 года).
"Хотел бы еще раз повторить: нужно действовать, действовать и еще раз действовать - активно, смело, творчески, компетентно! Это, если хотите, главная задача момента" (27 января 1987 года).
"...для нас главное сейчас - действовать и действовать энергично и целеустремленно" (14 июля 1987 года).
"Так что, с какой стороны ни подойди, время терять нельзя, надо действовать, и действовать решительно ...." (29 июля 1988 года).
"Надо действовать сейчас, действовать решительно..." (19 сентября 1989 года).
"Теперь, как говорят, поумнеть надо всем, все понять, не паниковать и действовать конструктивно всем и каждому" (28 сентября 1989 года).
"Значит, надо действовать более решительно, ибо промедление будет обострять ситуацию в стране" (2 июля 1990 года).
"Поэтому нужно действовать сейчас так, чтобы использовать все шансы для перелома ситуации к лучшему, и не допустить дальнейшего развертывания негативных процессов" (17 сентября 1990 года).
Вспоминается один характерный эпизод того времени. В городе Обнинске во время симпозиума по методам симметрии в физике один местный специалист пригласил к себе домой группу участников. Включили телевизор, по которому объявили, что сейчас будет выступать Горбачев. Один из собравшихся предложил игру на спор, кто лучше сформулирует, что сказал Горбачев, - тот и выиграет. И вот 8 человек, половина из которых - доктора физико-математических наук, в течение 20 минут, стараясь не упустить ни одной мысли, слушали вождя. Итог впечатляющ: ни один из присутствующих не смог сформулировать, что же сказал Горби. Горбачев своим талантом посрамил вceх.
Этот стиль насаждался и в Политбюро ЦК КПСС. Как вспоминает Ф.Бобков, "совсем по-иному проходили заседания Политбюро при Горбачеве: обычно они длились с 11 часов утра до 8 часов вечера, а то и позже. На них приглашалось множество людей, и каждый норовил выступить. Конечно, нередко решались проблемы, которые требовали серьезного и всестороннего обсуждения, но когда в течение трех часов шла дискуссия о создании Детского фонда, это, откровенно говоря, вызывало недоумение…
Как пишут Майкл Р. Бешлосс и Строуб Тэлботт, на вопрос репортеров о том, как США отреагируют на последнюю "инициативу" Горбачева о Центральной Америке, представитель президента Фицуотер ответил, что Горбачев "всего лишь заигрывает с общественностью - его слова расходятся с делами". Американцы проводят "очень осмотрительную и последовательную" политику. Люди должны противопоставить ее советскому подходу, когда "предложения по контролю над вооружениями одно за другим словно костюмированными ковбоями-зазывалами выбрасываются на прилавок". Опираясь на данные разведки, сначала подготовленные, а потом замороженные Госдепартаментом, помощник президента по связям с прессой продолжил: "В настоящий момент мы не имеем потверждений тому, что военная помощь прекращена. Она по-прежнему продолжает поступать. Обвинив Горбачева в дешевом шарлатанстве, теперь он назвал его еще и лгуном".
Но дальше всех в оценке специфических способностей Горбачева пошел канцлер Германии Гельмут Коль. В интервью журналу "Ньюсуик" он сравнил его с Геббельсом и весьма понятно аргументировал свое сравнение. Горбачев не поднял никакого публичного дипломатического скандала и тихо это "проглотил".
Такой же пустой была его надуманная им самим "дружба" с западными лидерами, выражавшаяся главным образом в фамильярностях. Об этом с нескрываемым ехидством пишет А.Зиновьев: "Вы думаете, что величайшее событие века - это подписание договора между СССР и США об уничтожении ничтожной доли избыточного и устаревающего оружия? Не спорю, это событие великое. Но не самое великое. Оно стоит лишь на втором месте. На первом месте - соглашение между Рейганом и Горбачевым обращаться друг к другу на "ты" и называть друг друга соответственно - Роня и Миша. Вот это действительно величайшее событие века! Если бы главы стран раньше догадались подняться до такого уровня взаимопонимания, то скольких бед избежало бы человечество! Решили бы, например, император Наполеон и царь Александр называть друг друга соответственно - Боня и Саша, - глядишь, и не было бы смертоубийственной бойни 1812-1814 годов. Решили бы Гитлер и Сталин называть друг друга соответственно - Адик и Юзик, - может быть, удалось бы избежать Второй мировой войны..."
Удивительно, но ту же модель, вызывающую только сочувственные улыбки, избрал в дальнейшем Ельцин ("друг Билл", "друг Гельмут" и т.д.)
В том, что началась война в Персидском заливе, большая вина лежит на М.Горбачеве и его специальном посланнике Е.Примакове. В своих мемуарах Горбачев пишет: "Советскую политику события в Заливе поставили перед особенно трудными проблемами. Советский Союз был связан с Ираком Договором о дружбе и сотрудничестве. И значительной части советской общественности претила перспектива "предать" союзника. Делало свое дело и укоренившееся недоверие к американским внешнеполитическим мотивам. В Ираке в различной роли - военных советников, технических специалистов и т.д. - находились тысячи наших людей. Наконец, с Ираком были связаны крупные, можно сказать, миллиардные экономические интересы, что было особенно чувствительно, учитывая наше трудное экономическое положение".
Даже из этих нескольких фраз, видно, насколько глубоко СССР был связан и политически, и экономически с Ираком. Далее советский руководитель переходит к сути своего отношения к событиям в Персидском заливе. "2 августа 1990 года иракские танки ворвались на территорию Кувейта. Аннексированное Ираком, это небольшое государство было объявлено его девятнадцатой провинцией. Трудно сказать, на что рассчитывали иракские руководители, пускаясь в столь опасную авантюру. Наряду с различными обстоятельствами и, в частности, особенностями личности Хусейна, свою роль, очевидно, сыграло и отставание иракского руководства от динамики международной обстановки, укоренившееся с конфронтационных времен представление о том, что в случае кризиса в этом районе мира США и СССР неизбежно окажутся по разные стороны баррикад.
Но именно в этом, главном, Багдад и просчитался. События в Персидском заливе обозначили своего рода водораздел в поведении сверхдержав в отношении региональных кризисов - впервые они выступили согласованно".
Горбачев прав: "Багдад просчитался". И не только Багдад, просчитались София, Бухарест, Берлин, Кабул, Баку… Живков, Чаушеску, Хоннекер, Наджибулла, Везиров… Одних посадят в тюрьму, других расстреляют, третьих повесят, кто-то - убежит. Всем им он говорил: "Наш социалистический блок нерушим, мы никому не позволим посягать на него", а каждому из них клялся в искренной любви. В Багдаде эммисары Горби проводили ту же линию - мы против войны, но не позволим несправедливости в отношении к Ираку. Понимай, как хочешь! Прямо, как в блатной песне военных лет: "Подарю тебе три фунтика мыла, хошь мойся, а хочешь - торгуй!". Впрочем, в блатной песенке суть дела выглядит как-то яснее.