Люди! Покуда сердца стучатся, – помните!
Какою ценой завоевано счастье, – пожалуйста, помните!
Р. Рождественский
В начале января 1990 года на заседании Политбюро ЦК КПСС М.С. Горбачев заявил: «1990 год – решающий. Если мы не сумеем навести порядок, не изменим положение со снабжением, нам надо уходить!» – и последовал удар по Баку.
«Сладкая парочка» – Горбачев и Язов – один дал приказ убивать в Баку 20 января 1990 года, другой – исполнил. Язов: «Вызвал меня, Крючкова и Пуго. Полетели, а приказа письменного до сих пор нет. Я говорю Горбачеву: «Давайте письменный приказ». – «Да что ты с этой бумажкой, потом». Документ, связанный с жизнью тысяч людей, убитых и раненых, Горбачев называет «бумажкой»!
«– А в Баку вы что натворили? – спрашивает корреспондент у Николая Рыжкова.
– Как только начались первые преступления на этнической почве, я поставил вопрос на Президиуме Верховного Совета СССР о введении чрезвычайного положения в Баку. Председатель Президиума ВС Азербайджана Кафарова выступила резко против, заявив, что Рыжков нагнетает. В итоге ЧП ввели в Нагорном Карабахе.
В Баку ситуация продолжала накаляться, пошли погромы. Людей из окон выкидывали, сжигали вместе с вещами в контейнерах. Аэропорт и железная дорога заблокированы, людям бежать некуда. Я тогда команду отдал организовать паромную эвакуацию через Каспий в Красноводск. Около 300 тыс. человек вывезли.
Но следователя не жизнь людей интересовала, а кто отдал приказ о вводе войск.
– Кто?
– Решение принималось совместно в кабинете у Горбачева. Присутствовали Лукьянов, Язов, Крючков, Бакатин и я. Язов попросил приказ. Горбачев поручил Медведеву подготовить текст о вводе войск и до полуночи опубликовать его в СМИ.
Медведев с текстом затянул и опубликовал его только утром, а войска пошли сразу после совещания. Медведев или саботировал распоряжение, в чем я сомневаюсь, или это был продуманный шаг, чтобы посмотреть, как будет ситуация складываться.
В 23 часа мне звонил 1-й секретарь ЦК Азербайджана Везиров и истошно просил остановить армию. Ночью звонил Язов, который тоже не мог до Горбачева достучаться. Сказал, что по войскам стреляют. Есть погибшие среди солдат. Спрашивал, что делать. Ответил, чтобы на огонь отвечали огнем.
За ночь Горбачев звонил мне три раза. Я докладывал ему о ситуации, в том числе про обстрелы и о погибших. Он в ответ только: «Ну, делай, делай».
– То есть вы на свой страх и риск всю ночь руководили войсковой операцией, не имея документального приказа на ее проведение?
– Я не политикой занимался, я задачу решал».
«Научно-информационный центр» при «Горбачев-фонде» в «Хронике перестройки – год 1990» спустя более чем десять лет выдает такую информацию: «20 января 1990 года, по приказу Д. Язова и В. Крючкова, войска вошли в Баку».
В день десятилетия попытки государственного переворота в августе 1991 года в студии радио «Свобода» бывший Президент Советского Союза Михаил Горбачев – «форосский сиделец».
Вопросы ему задают журналисты Флеминг Розе, корреспондент в Москве датской газеты «Ютланд постен», и обозреватель газеты «Время новостей» Вера Кузнецова. Ведет программу Андрей Шарый.
«Мы обращались к нашим друзьям, коллегам, к Верховному Совету Азербайджана, а они говорили: «Ситуация под контролем». А потом, когда я послал туда Примакова, я говорю: «Что-то странное, вообще, происходит, информация идет очень серьезная». Через два дня Примаков звонит, после приезда. «Ситуация, Михаил Сергеевич, вышла из-под контроля. Она может обернуться в кровавые такие события. В 18 районах Азербайджана (там районное деление) смели власть. Просто смели ее. 200 километров разрушено границы, и многое другое». Я говорю: «А Верховный Совет?» «Верховный Совет изолирован. Он не действует. Одни испугались – не идут, другим не дают. Поэтому парализована деятельность и ЦК Компартии, и Верховного Совета. Все. Что-то надо делать». А что делать? Надо вводить... Согласия мы не можем получить от Верховного Совета. Он просто парализован. Вот тогда мы в такой ситуации уже имели право ввести. Я принимаю...»
Разве эти эпизоды не являются материалом для Гаагского трибунала?!
Председатель Парткомиссии ЦК КП Азерб. ССР Р. Ахундов утверждает: «14 января 1990 г. состоялось закрытое Бюро ЦК КП по обсуждению ситуации, связанной с происшедшими в г. Баку 13-15 января погромами и вводом чрезвычайного положения в г. Баку и ряде других районов.
Руководство ЦК (I, II секретари, Председатель СМ республики, КГБ) и приехавшие из Москвы должностные лица (Примаков, Гиренко и др.) решили дезинформировать остальных членов Бюро и заявили, что ввода чрезвычайного положения не будет, что оказалось на деле обычным обманом. Для его закрепления от ЦК КП было даже поручено выступить Афранду Дашдамирову по телевидению, что им и было вместе с представителем ЦК КПСС Михайловым сделано».
Будучи на известном митинге перед зданием ЦК КП Азербайджана и через час вместе с одним бизнесменом попав под обстрел советских солдат, автор своими ушами слышал, как Примаков («Дружелюбный змей» с «утиной походкой») сказал митингующим буквально следующее: «Чрезвычайное положение в Баку вводиться не будет, войска в Баку вводиться не будут. Не верите, возьмите меня в заложники!» Это же самое Примаков говорил, по словам Б. Вахабзаде, при встрече с интеллигенцией Баку и шейхом. Это оказалось ложью.
Митинг у здания ЦК КП Азербайджана 19 января 1990 года.
В это время танки уже входили в Баку. Ни Везиров, ни другие секретари ЦК КП Азербайджана не вышли к народу – все они попрятались как крысы!
Вся деятельность Примакова в Баку в то время была маневром перед кровавым ударом. А иначе и быть не могло – вот только один из эпизодов с участием Примакова, касательно карабахских событий.
Вот что он пишет в своих мемуарах: «Еще до моего выступления на заседании Президиума Верховного Совета СССР, весной 1989 года, в Москве встретился с двумя реальными руководителями карабахского движения – я не говорю о тех, кто выдавал себя за таковых, находясь вдали от Степанакерта, и подчас играл подстрекательскую роль, но никогда и ни при каких обстоятельствах не рисковал собой, обходя стороной пламя поджигаемого им пожара. На встречу с одним из руководителей ЦК КПСС прибыли Роберт Кочарян и Максим Мирзоян. После бесед на Старой площади они через Нами Микоян, с которой у меня и моей покойной жены была тесная дружба, попросились в частном порядке на беседу со мной, тогдашним Председателем Совета Союза Верховного Совета СССР.
При разговоре присутствовали мой друг со студенческой скамьи обозреватель «Известий» Костя Гейвандов (бывший бакинец, который на страницах «Известий» резко выступал против Баку. Авт.), Н. Микоян и ее сын, уже известный музыкант Стас Намин. Гостеприимной хозяйкой была моя дочь Нана, унаследовавшая эту прекрасную черту у своей матери».
Вот так, в теплой домашней обстановке, готовились удары по Азербайджану, в чем сомневаться не приходится, – все перечисленные участники «совета в Филях», как показали дальнейшие события, были ярыми «ястребами», за исключением, пожалуй, только музыканта Стаса Намина, который был увлечен идеей демонстрации по всему миру за валюту … мумии Ленина.
А два других функционера ЦК КПСС – секретарь ЦК КПСС Гиренко и заведующий отделом межнациональных отношений Михайлов – были пустышками, марионетками Горбачева, и в Баку вели себя соответственно этому. Например, по истечении многих лет, корреспондент спрашивает у Гиренко о событиях на Украине, в частности, о Крыме. Тот отвечает, что Крым был и будет российским. «Странно слышать это от Вас, украинца», – сказал корреспондент. «Да, бросьте Вы…» – закончил разговор Гиренко.
Поздно ночью участникам этого митинга сообщили, что горбачевские танки и войска ворвались в Баку, давя и убивая мирных людей.
Очень скоро Горбачев с этими войсками пошлет Язова в Баку против мирного населения. А как действовать в Баку – красноречиво показывает жест Горбачева. «Я был командующим 4-й армией в Баку, и у меня остались самые теплые воспоминания об азербайджанском народе», – говорит Язов корреспонденту Кудрявцеву. Отплатил за эту теплоту – российская пресса писала: «Язов за бойню в Баку получил шальные маршальские погоны…»
Исполнители кровавого замысла Горбачева, особенно это рьяно выполнял Бакатин – первый и последний предатель в ранге Председателя КГБ СССР в истории СССР
ЭтоонивыполняликровавыйприказГорбачева20января1990года.
Схема вторжения советских войск и жертвы среди населения в Баку 19-20 января 1990 г.
Я приятелю ответил:
«Что, поездив по планете,
Ты узнал дородный ветер,
видел это, видел то...
Но зачем себя обидел?
Ты ж еще Баку не видел!
Если ты Баку не видел,
Что тогда ты видел? Что?»
Роберт Рождественский, «Если ты Баку не видел»
Подобного горбачевскому зверства после Второй Мировой войны в Европе не было. Зверства советских войск в Баку 20 января 1990 года стали «мерой истребления». Перед штурмом телебашни в Вильнюсе командир «Альфы» полковник (позднее генерал) В. Карпухин говорил: «Надо их убить как можно больше, по бакинскому варианту…»
В известных событиях в Берлине 17 июня 1953 г., когда возникла реальная угроза третьей мировой войны, при вводе советских войск погибло, по разным данным, от 35 до 70 человек.
Ввод войск в Баку оказался более кровавым и жестоким, чем ввод войск в Чехословакию, при котором погибло 80 человек и было ранено 722 человека.
В оккупированном советскими войсками Баку, как и принято, при войсковых операциях, была создана оккупационная власть. Вот фамилии начальствующих оккупантов:
генерал-майор Дубиняк В.С. – военный комендант города Баку;
генерал-майор Солодков В.Д. – заместитель коменданта;
генерал-майор Кирилюк А.И. – заместитель коменданта по политической части;
полковника Сабусов В.В. – начальник штаба;
полковник Лях П.И. – заместитель коменданта по тылу;
подполковник Туркин А.М. – заместитель начальника штаба по авиации;
полковник Яровой Е.Н. – начальник связи;
полковник Рубцов И.Н. – комендант района имени 26 бакинских комиссаров;
полковник Бондарев П.Т. – комендант Октябрьского района;
полковник Корольков В.Н. – комендант Насиминского района;
подполковник Лисюк Р.И. – комендант Наримановского района;
полковник Пономарев Б.В. – комендант Кировского района;
подполковник Толмачев В.В. – комендант Ленинского района;
полковник Бунцев А.П. – комендант Низаминского района;
подполковник Столяров А.А. – комендант Хатаинского района;
майор Демидов Б.А. – комендант Орджоникидзевского района;
подполковник Дзантиев К.Б. – комендант Карадагского района;
полковник Бойко М.Г. – комендант Азизбековского района;
майор Тихонов А.В. – комендант аэропорта «Бина».
Далекий от симпатий к Баку Виктор Николаев пишет о «воинах», оккупировавших Баку: «В Баку, как в начальной точке раскручивания закавказской спирали, смешалось все. Все разом в одночасье потеряло смысл жизни. Устойчивое и незыблемое доселе житие, подаренное в семнадцатом, разом осклизло, оползло как домик из песка на каспийском берегу. Сутки порой шли как час, минута, как век. Армейским группам по защите мирного населения задачи ставили по пять раз в час с предельной конкретностью: «На ваше усмотрение и под вашу ответственность». Ни больше, ни меньше. Ответственность в государстве, стало быть, разом легла на погоны одуревшего от бессонницы, шума, истерик, мародерства русского капитана, сержанта, солдата».
И они в Баку действовали в полном соответствии с этой характеристикой Николаева.
Как выполняли свой «долг» советские фашисты, наглядно показывает следующий радиоперехват:
«...Ловлю, да ловлю, ...95 человек убито там...
...Там его за десять лет не разгребешь. Все остальные сползли перед нашей казармой, там есть госпиталь, здание есть. Вот там...
...Сегодня одна гражданская коробка – охнули из пушки на х... по бухте, бл…ь.
...Там задавили троих всего. Да так с утра перестреляли, били прямо по морвокзалу...
...Гражданский Народный фронт брали, они успели съе...тся, так я их потом ракетой зах...рил из пушки, бл...ь на х.... Там только троих задавили...
...Сейчас тихо, уже Народный фронт разгромили наши...
– «Керосин», «Скачок», я – «Курган», прием.
– На связи «Керосин», прием.
– На связи «Скачок-33», прием.
– Вас только за семечками на базар посылать, прекратите трепню в эфире и только докладывайте, заткнитесь...»
«Лебедевские отморозки устроили «бой» против гражданских судов… В короткие сроки штаб дивизии спланировал операцию, задачу по захвату морского вокзала я поставил командиру Костромского полка полковнику Е.Ю. Савилову.
...К 7 часам утра полк без потерь с обеих сторон овладел морвокзалом. Захватил первоклассный (построенный на верфях Финляндии) пароход «Сабит Оруджев» (судно, которое возило нефтяников на легендарные «Нефтяные Камни». – Авт.)... Задача была выполнена… В 7.05 с моря подошло судно «Нефтегазфлота»... Командир полка принял мгновенное решение: четыре БМД-1 выползли на причал, каждая машина всадила в судно по две кумулятивные гранаты, судно загорелось».
В свободное от стрельбы по мирным гражданам время советские военнослужащие вели себя в Баку как уличные мародеры. Вот строки из признания свидетеля событий, «гурмана» Алексея Васильева: «Баку. Красивый южный город. Город базаров, шашлыков и черной икры… (более цивилизованные люди видят Баку куда объемнее и разнообразнее. – Авт.)
От рязанцев парламентарий – зовут в гости. Десантники разместились в гостинице, что по соседству. Командиры сидят в холле, боец с полотенцем через руку, в бронике и каске, разносит пирожные из бара. Картина еще та...
– Радин!
– Я, товарищ старший лейтенант!
– Вы где кофе взяли?
– Да так... тут было...
– Тащи! Все тащи!
Живут же люди... «Арабика» в глиняных чашечках... Болгарская сигарета... Лепота. А и правда. Чего мы будем давиться сухпайком, когда тут запасы…
Вечер. В «запасниках» обнаруживается водка «Золотое кольцо». Конфискуем…
Пришло сообщение: «Где-то военнослужащие ограбили продовольственный склад. Плохо, конечно, но жрать-то надо!..»
Немецкому публицисту Игнацию Курандою принадлежит выражение «озверелая солдатня», сказанное им о прусских солдатах во время революции 1848 года. Это, с поправкой на время, можно, один к одному, отнести к советским войскам, оккупировавшим Баку 20 января 1990 года.
Корреспондент «Ле Монд» в Москве Бернар Гетта писала о слезах на глазах Генерального секретаря М. Горбачева, глядящего на трупы детей в Спитаке. Трупы в Баку Горбачев обосновывал необходимостью.
Горбачевские танки не сумели подавить волю азербайджанского народа к свободе.
22 января 1990 года. Город Гянджа. Жители Гянджи встали живым кольцом перед советскими танками
«Они стояли, – пишет Л. Юнусова, – взявшись за руки. «Азадлыг!» – гремело над Коммунистической улицей, которая вскоре потеряет это название, как и многое, что потеряло смысл в эту ночь. Они не отступали перед бронетранспортерами и танками, чьи гусеницы уже были обагрены кровью раздавленных на Тбилисском проспекте, площади XI Красной Армии и др. Но даже эти уже окровавленные танки остановились перед этим невиданным единением. – «Азадлыг!»
Уже 22 января весь Баку вышел на улицы, требуя вывода советских войск, и проводил в последний путь Шехидов.
Войска были введены не только в Баку, но и в другие города Азербайджана. И везде ввод войск сопровождался многочисленными жертвами.
Кто бы что ни говорил, истина одна – СССР фактически распался после 20 января 1990 года.
События 20 января 1990 года оказали историческое влияние на судьбу СССР.
Можно часто слышать, что последние удары Империя нанесла по Вильнюсу и Риге. Но это не так. Безусловно, погибшие во время событий в Вильнюсе и Риге, как и 20 января 1990 года в Баку, отдали свои жизни за свободу своих республик, и всем им надо поставить памятники.
Карта оккупации города Баку
Но если в событиях в Баку были задействованы первые лица руководства СССР – операцией руководили министр обороны СССР, министр МВД СССР, первый заместитель КГБ СССР, элитные части Советской Армии и МВД СССР, применялось новейшее вооружение (например, военные вертолеты Ми-8), то в событиях в Тбилиси и Вильнюсе был задействован один полк, а в Риге – рижский ОМОН, руководителя которого впоследствии судили новые рижские власти.
Атака советских танкистов на городской транспорт и частные автомобили мирных жителей Баку 20 января 1990 года
По истечении многих лет продолжаются спекуляции по вопросу – кто вызвал войска в Баку?
Один из лидеров оппозиции Этибар Мамедов без конца публично заявляет, что один из руководителей Совмина Азерб. ССР того времени направил в Москву письмо с просьбой о вводе войск в Баку. Это сразу же подхватил лидер другой оппозиции Панах Гусейнов. Этим господам не приходит в голову простая мысль, а если и приходит, то, как у того пана Спортсмена, не задерживается, что если у Горбачева было бы такое письмо, он непременно его обнародовал бы. Горбачев же все годы в свойственном ему стиле всегда лавировал, а через 10 лет фактически возложил вину на Примакова, намекая на то, что он вызвал войска в Баку, чем Примаков был возмущен. Эти лидеры оппозиции делают это неслучайно – они хотят выгородить себя, а их вина, особенно Этибара Мамедова, общеизвестна. Нелишне отметить, что сегодня они далеко не оппозиционеры, а ручные политики. Характерно и заявление по поводу событий 20 января 1990 года в Баку другого оппозиционера – Исы Гамбара.
20 января 1990 г. нашлись герои, далекие от политиков, которые первыми пошли навстречу танкам, а вот ни среди властей, ни среди оппозиции не нашлось лидера, который «первым встал бы во весь рост». Один из лидеров оппозиции говорит, что «навстречу танкам народ гнал его «двойник» из КГБ», другой не скрывает, что преспокойно пил чай дома у своего единомышленника, третий еще что-то и т.д.
Находясь во время Второй мировой войны со своей семьей в безопасной Америке, известный физик Энрико Ферми сказал, что «науку остановить нельзя», когда американцы сбросили атомные бомбы на Японию. 20 января 1990 года, когда мирных людей давили советские танки, один из лидеров оппозиции И. Гамбар, попивая чай в безопасном месте, говорил, что «процесс разрушения советской империи остановить невозможно». Философ, однако…
Определенную ясность в этот вопрос внес заместитель директора Азеринформа С. Перец – один из главных советников Везирова. Вот что он пишет в книге «Пылающее пепелище», изданной в Израиле, по поводу вызова войск в Баку.
О встрече Везирова с Первым замминистра обороны Лужиным незадолго до январских событий в Баку, он пишет: «Едва Везиров начал рассказывать о митинге на площади, Первый замминистра обороны Лужин встал и придавил тяжелыми ладонями хрупкий столик.
– Товарищ Везиров! – его густой голос заполнил кабинет. – С оперативной обстановкой мы знакомы. Отслеживаем.
– Очень хорошо, – легко согласился Везиров. Но Лужин уже его не слышал – гнул свое: – По поручению Председателя Совета Обороны я должен очистить площадь!
– Что? – переспросил Везиров, еще улыбаясь. Лужин медленно, словно объясняя урок непонятливому школьнику, повторил:
– По поручению Председателя Совета Обороны я должен без промедления очистить площадь!
– Вы понимаете, что говорите?
– Отлично понимаю. Мне приказано очистить площадь, и я ее очищу!
– Какими силами?
– Три тысячи десантников.
– А на площади триста тысяч!
Зайцев и Трушин (генералы Советской Армии. – Авт.) не ввязывались в перебранку. Словно сговорившись, они одновременно потянулись за стаканчиками с чаем. Перецу казалось, что они не очень-то одобряют Лужина, но считают дело решенным.
– Приказ есть приказ! – в голосе Лужина звучало раздражение. – Площадь будет очищена!
– Вы так уверены? – Везиров снял трубку, сказал докладчику: – Соедини с Михаилом Сергеевичем.
Только тут Перец вспомнил, что Горбачев и есть Председатель Совета Обороны. Затаившись в своем углу за проемом, Перец ждал, как развернутся события дальше. Ему было ясно, что Везиров решился на дерзкий шаг. На очень дерзкий шаг.
В кабинете все молчали. Когда раздался звонок, Везиров встал. Поднялись и генералы.
– Добрый вечер, Михаил Сергеевич! – поздоровался Везиров. – Извините, что побеспокоил.
– Здравствуй, Рахман, – отозвался Горбачев. – Ничего, я – в дороге. Что там у тебя? Как обстановка?
– Если одним словом, то непростая.
– Тебе помогут.
– Знаю. Лужин уже здесь. Спасибо большое…
– Ну, так в чем дело? – Горбачев начал раздражаться.
– Неувязочка небольшая у нас получилась.
– Какая?
– Никак не разберемся, кто политический руководитель республики – я или генерал Лужин…
– У тебя другие предложения?
– Только по срокам, – быстро сказал Везиров. – Сейчас перекрыть площадь и никого туда не пускать. А через недельку, когда она опустеет, выдавить остатки.
Лужин сжал пудовые кулаки. Кирпичный румянец сполз с его лица. Оно стало пепельно-желтым.
– Действуй, как считаешь нужным, – сухо сказал Горбачев. – Тоже мне, политический руководитель… – Спросил: – Нужна еще помощь?
– Минутку, Михаил Сергеевич, – Везиров, зажав трубку рукой, обратился к генералам: – Я вас спрашиваю как профессионалов. Сколько действительно надо войск, чтобы перекрыть площадь и обеспечить в городе порядок?
– Тысяч десять, – сказал Трушин, вопросительно взглянув на Зайцева и Лужина.
Те промолчали.
– Десять тысяч, Михаил Сергеевич, – повторил Везиров.
(20 января 1990 года в Баку, учитывая это предложение Везирова, было введено 30 тысяч военных. – Авт.).
– Организуйте прием войск уже сегодня ночью.
– Спасибо, до свидания.
Закончив разговор, Везиров откинулся на спинку кресла. Исподлобья взглянув на генералов, сказал:
– Имеющимися силами начните перекрывать площадь. Затем займитесь приемом и размещением войск. В остальном, действуйте в соответствии с директивой. Коменданта особого района Тягунова, других руководителей комендатуры представьте мне завтра.
Прощаясь, Везиров проводил генералов до дверей кабинета».
Как видно из этого диалога, позиции Горбачева, Лужина и Везирова разнились лишь в деталях, в главном они совпадали – Везиров не был, в принципе, против ввода войск в Баку, как метода для решения внутриполитических проблем. Более того, он хотел довести их число до максимума. После этого, очень информативного эпизода, трудно поверить, что с Везировым не был согласован кровавый ввод войск в Баку 20 января 1990 года – «единожды вызвавший!..»
И еще. За несколько дней до трагедии 20 января в телеграмме, отправленной в Москву и подписанной А. Везировым, предлагалось: «Незамедлительно привлечь к уголовной ответственности лидеров митингующих экстремистов, которые выступают с антисоветскими, антипартийными лозунгами и призывами. Правовые основания для этого имеются». Яснее не скажешь!
3 августа 1968 года, при встрече руководства союзных стран в Братиславе, состоялась скрытая ото всех, быстрая, на ходу, встреча члена Политбюро ЦК КПСС П. Шелеста и члена президиума ЦК КПЧ В. Биляка. Конспирации ради ее устроили в туалете. Там Биляк передал Шелесту обращение пятерки высших партийных функционеров Чехословакии, в том числе самого Биляка, к советским руководителям с просьбой«оказать нам действенную поддержу и помощь всеми средствами, которые у вас имеются». По сути это было приглашение войск. Хоть какое-то оправдание вторжения. Чуть позже, получив это обращение, Брежнев обнимет Шелеста: «Я тебя не забуду до конца!..»
Об этом эпизоде и о том, что ему предшествовало, рассказано в фундаментальной книге известинца Леонида Шинкарева «Я это все почти забыл (опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году)», изданной в Москве и вышедшей в Праге на чешском.
Конечно же, Биляк понимал, что он совершает подлость по отношению к своей Родине, и поэтому он забрался в туалет!
Поразительно, как деловито и откровенно обсуждает этот вопрос Везиров, и не где-нибудь, а в своем кабинете!
Все, как один, нахчыванцы поднялись на защиту своей земли. Несмотря на географическую удаленность от Баку и имея обширную границу с Арменией, они отразили все провокационные вылазки со стороны Армении и не уступили им свои земли. И это несмотря на то, что нахчыванцы фактически находились в блокаде.
31 декабря 1989 года в Нахчыване разрушается граница при полном молчаливом согласии пограничников СССР, что само по себе весьма подозрительно. И сегодня по отношению к этой акции нет единого мнения: с одной стороны – это разрушение символа СССР (и тут есть сомнения), с другой – упреки в адрес руководства республики в потере управления.
Горькую улыбку вызывало заявление некоторых членов НФА, когда они эти действия сравнивали с разрушением берлинской стены.
Разрушение советско-иранской границы
на территории Нахчыванской АССР 31 декабря 1989 года –
оно было воспринято неоднозначно
Вместо системного анализа событий, предшествующих вводу войск в Баку, тогда и по истечении значительного времени, и всеобъемлющей оценки всех событий подобный подход к этой проблеме вызывает только недоумение. И тогда, по горячим следам, и тем более сегодня достаточно материала для проведения всестороннего анализа и окончательного ответа на вопрос – можно ли было спрогнозировать ввод войск в Баку?
Для примера. Для того чтобы понять ситуацию, царившую в высшем руководстве СССР после 22 июня 1941 года, Эдвард Радзинский, не будучи криминалистом, проанализировав всего лишь журнал посещений Сталина в течение 10 дней после начала войны, сделал четкие выводы и ответил на многие вопросы, касающиеся внезапности нападения Германии на СССР. В этом журнале секретарь Сталина Поскребышев аккуратно отмечал, кто и сколько времени посещал Сталина в те страшные для страны времена, и этой информацией воспользовался Эдвард Радзинский. Она оказалась достаточно информативной, чтобы сделать определенные выводы.
Чтобы понять ситуацию в Азербайджане, предшествующую вводу войск в Баку, можно было в качестве «журнала» посещений и оценки множества других информативных факторов использовать весь Азербайджан. Значительное количество фактов, известных сегодня, было известно и тогда, и при большом желании можно было бы тогда спрогнозировать будущие события. Впрочем, история не любит сослагательного наклонения.
25 сентября 1989 года Совмин СССР принимает постановление «№ 795-193», на основании которого МВД СССР принимает 18 октября 1989 года свое постановление «№ 169» о получении льгот лицами, побывавшими «в служебной командировке в г. Баку Азербайджанской ССР – районе с особым положением».
Вот образчик этой справки.
«СПРАВКА
Дана ………………………………………………………….. в том, что он действительно находился в период с ………..… 199… года в служебной командировке в г. Баку Азербайджанской ССР – районе с особым положением.
На основании постановления Совета Министров СССР № 795-193 от 25.09. 89 г., объявленного приказом МВД СССР № 169 от 18.10. 89 г., тов. ……………..… имеет право на получение всех установленных льгот.
Первый заместитель начальника
ГУУР МВД СССР генерал-майор Е.И. Лагода».
24 декабря 1989 года, т.е. за месяц до бандитской акции, Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков в интервью французскому телевидению заявил «о намерении советского руководства использовать армию для нормализации ситуации в Азербайджане».
В Баку, незадолго до январских событий, неожиданно со всего Союза хлынула весьма сомнительная публика. По данным МВД, их число составило на 22 января 1990 года 4468 человек. И это были те, кто в чем-то провинился и был задержан, – точное число всех прибывших, «птенцов Горбачева», естественно, осталось неизвестным. В истории Баку такого нашествия сомнительной публики не было.
Один из руководителей Совмина республики докладывал в ЦК КПА, что он видел в коридорах Совмина военных, прибывших из Москвы. На его вопрос, что они здесь делают, они ответили, что подыскивают для себя и своих работников кабинеты.
Известный в республике журналист рассказывал, и об этом было известно руководству республики, что летящий вместе с ним в самолете подвыпивший генерал говорил ему: «Скоро мы предпримем против вас суровые меры!»
В начале 1990 года «офицеры ОУЦ КГБ СССР (ГСН КГБ СССР «Вымпел») и подразделения «А» Службы ОДП 7-го Управления КГБ СССР направлены в Нахчыван для выполнения служебно-боевых задач».
«12 января 1990 года в аэропорту высадились десанты. Операцией руководили Бакатин и Бобков».
«14 января 1990 года в Баку прибывает один из руководителей суперсекретного подразделения КГБ «Альфа» М. Болтунов» со своей командой.
«15 января 1990 года – спецподразделения КГБ СССР «Вымпел» и «А» снова переброшены в Баку».
Подполковник группы спецназа «Вымпел» Эркебек Абдуллаев: «15 января 1990 года спецгруппы КГБ СССР прибыли в Баку. Мы разместились в гостинице «Апшерон» на правительственной площади, ходили в штатском».
«18 января 1990 года – часть спецподразделений КГБ СССР направлена в Нагорный Карабах, где группы находятся до конца февраля 1990 года».
Владимир Луценко, руководитель управления «3» КГБ СССР, и Валерий Хмелев, начальник отдела того же управления, говорят: «Наконец поступает приказ главнокомандующего из Москвы: в ночь на 20 января 90-го года ввести войска в Баку...
– Вашего подразделения этот приказ касался? – спрашивает корреспондент.
– Да. Некоторые сотрудники были уже в городе».
18 января 1990 г. командующий Бакинским гарнизоном генерал Соколов предупредил Этибара Мамедова: если мы получим приказ, то не станем щадить никого; мы – солдаты и будем выполнять приказ.
Дмитрий Язов в этот день, 19 января 1990 г., находился в Баку, в штабе армии с Вадимом Бакатиным и Евгением Примаковым. В штаб, откуда будущий маршал Язов лично руководил операцией, перебрались из здания ЦК Абдурахман Везиров и присные. В 17 часов В. Поляничко, второй секретарь ЦК КПА, сказал в личной беседе с Этибаром Мамедовым: «Вопрос решен, решение принято, ничего нельзя сделать. По старой дружбе советую скрыться».
16-19 января 1990 года. На подступах к Баку была создана крупная оперативная группировка общей численностью более 50000 военнослужащих из состава частей Закавказского, Московского, Ленинградского и других военных округов, Военно-морского флота, внутренних войск МВД. Бакинская бухта и подходы к ней были блокированы кораблями и катерами Каспийской военной флотилии. В частях и подразделениях Бакинского гарнизона были изолированы все офицеры, прапорщики и военнослужащие срочной службы азербайджанской национальности. Под предлогом инвентаризации табельного оружия разоружались республиканские органы МВД – КГБ.
На южные границы Азербайджана были введены с последующим развертыванием 60-я и 75-я мотострелковые дивизии.
20 января 1990 года. Ночью войска вошли в город, сметая кордоны и расстреляв тех, кто был рядом с ними. В Баку введено чрезвычайное положение.
Значительная информация содержится в январских совещания 1990 года, которые проводились на разных уровнях с участием представителей Центра за несколько дней перед вводом войск. В их поведении на этих совещаниях, при внимательном подходе, было много хорошо скрытой информации.
В бессмертном романе К. Симонова «Живые и мертвые» есть такой эпизод: рассуждая о внезапности нападения фашистов на СССР, старый коммунист говорит: «Это что еще за внезапное нападение? В нашем доме кто-то с женой поругается, все соседи узнают. А тут вокруг страны собралась целая вражеская армада, и ничего! А сейчас говорят о внезапном нападении. Не понимаю!»
Не понимать в те годы, что против Азербайджана готовится широкомасштабная войсковая операция, означало только одно – что среди властных структур не было ни одного системно мыслящего политика, а среди оппозиции ни одного политика, взвешенно, в сложной политической ситуации, относящегося к своим пламенным призывам к гражданам своей страны!
Если принять за вероятность каждого какого-либо значимого события в Баку в то время (например, приезд в Баку Язова, Бакатина и Бобкова, продвижение войск на территорию Азербайджана, прибытие в Баку высокопоставленных сотрудников КГБ СССР, внезапную активность армян и т.д.) за 10 % в течение года, что, исходя из практики СССР, вполне нормальная цифра, то вероятность одновременного случайного появления этих событий независимо друг от друга, т.е. случайным образом, в течение года составит, с учетом основных событий, – много менее 1 %!
Другими словами, со стопроцентной уверенностью, не основываясь ни на каких заявлениях разных политиков, можно было в то время быть уверенным, что войска в Баку будут введены.
Запад, который обычно мгновенно осуждал СССР за подобные акции, на этот раз промолчал. Более того, он не прямо, а косвенно, поддержал Горбачева, хорошо понимая, что подобные акции в бурлящей стране ведут к ее распаду.
Американцы в те годы с пониманием относились к любым движениям в СССР, а некоторые из них поддерживали.
Они положительно относились к митингам противников СССР и к митингам защитников СССР, и к митингам демократов, и к митингам националистов и т.д. Они хорошо понимали, что любые стихийные движения, не инициируемые властями, потрясают застойное советское общество, которого практически уже не было, а была всеобщая ненависть всех против всех!
Единственное, что их волновало, это чтобы управляемый хаос не перешел в полный, ведь на кону было ядерное оружие.
До конца это стало ясно, когда американцы хотели применить эту систему уже по отношению к России, о чем публично заявил президент России Ельцин: «Американцы хотят создать в России управляемый хаос!»
«Советская молодежь», орган ЦК ЛКСМ Латвии, писала 1 декабря 1989 года: «Госсекретарь США Дж. Бейкер заявил, что Соединенные Штаты не осудили бы применение в СССР силы при необходимости восстановить порядок: например, положить конец волнениям в Закавказье».
По сообщению радио «Свобода», на пресс-конференции в Вашингтоне Дж. Бейкер выразил мнение, что такие принудительные акции могли бы быть уместными, если вспыхнут столкновения между представителями разных национальностей Советского Союза. По словам госсекретаря, в таком случае у советского руководства может не остаться другого выхода, кроме использования силы посредством введения военного положения или какого-либо другого способа.
«Вашингтон пост» (США), 18 января 1990 г.: «Реакция Белого дома на указы Горбачева недвусмысленно свидетельствует о том, что американская точка зрения на трудности Москвы, претерпев эволюцию, стала отличаться терпимостью и дипломатическим тактом. «Мы понимаем необходимость установления порядка в ситуации, когда порядок нарушен», – заявила представитель Белого дома Марлин Фицуотер.
«Нью-Йорк таймс» (США), 19 января: «...Это решение советского руководителя, принятое после того, как, согласно поступившим сообщениям, свыше 50 человек были убиты во время столкновений между азербайджанцами и армянами, получило решительную поддержку самых различных представителей советского общества из разных районов страны, которые были опрошены на автобусной остановке у центрального аэровокзала, откуда они уезжали из города или куда они, наоборот, только что прибыли.
...Однако ситуация в Азербайджане стала настолько опасной, что у Горбачева не было иного выхода, кроме как отдать распоряжение о введении войск в этот район».
Корреспондент Би-Би-Си М. Сакссмит (Лондон), 19 января: «Как пишет «Санди экспресс» в редакционной статье, «откровенно говоря, у Горбачева не было другого выхода, кроме как послать войска. Но, как и Великобритания в Северной Ирландии, он может обнаружить, что гораздо легче ввести войска, чем потом их оттуда вывести».
По кровавым событиям в Баку есть вопросы и к Европейскому парламенту. В те годы в «Московских новостях» сообщалось, что Европейский парламент 18 января 1990 года потребовал введения войск в Азербайджан. До сих пор полной ясности в этом вопросе нет – там тоже могут хранить определенные факты в тайне!
Были в то время, и остались по сей день, вопросы по поводу 20 января 1990 года к президенту США Бушу-старшему. Одни из самых загадочных переговоров Горбачев – Буш состоялись на острове Мальта, где, как известно, был основан знаменитый Мальтийский орден, издавна считающийся центром всемирного масонства.
Загадочные переговоры Горбачев – Буш на острове Мальта –
под шум возмущенных волн
В турецких газетах «Тюрке» за 1 декабря 1989 года и «Гюнайдын» за 3 декабря 1989 года прямо говорилось, что во время встречи на Мальте руководители США и СССР затрагивали и проблемы Азербайджана. Встречи проходили на кораблях, так сказать, под шум волн; в составе делегации Горбачева была мини-делегация армян: Шахназаров, Аганбегян, Ситарян. Не зная, о чем шла речь на этих переговорах, трудно что-либо конкретно утверждать, но по истечении времени стало ясно – именно после Мальты позиция Горбачева по отношению к Азербайджану ужесточилась, и что там делала эта мини-делегация, гадать не приходится.
За редким исключением, либеральная интеллигенция была на стороне Горбачева, во всяком случае, ни словом не осудила его.
Очень точно и конкретно описал либеральную интеллигенцию в связи с событиями в СССР и отношению к ним Горбачева Дмитрий Быков: «Ясно одно: вместо того, чтобы с самого начала внятно и трезво осудить любой национализм, любую постановку национальных интересов и признаков выше общечеловеческих, Горбачев посчитал национальные движения одним из проявлений свободы и, сохраняя человеческое лицо перед либеральной интеллигенцией, все это терпел. А надо вам сказать, что ничего мерзее либеральной интеллигенции лично я в своей жизни не видел: это те самые описанные Блоком подлецы и трусы, которые радостно суетятся вокруг костра, подкладывая в него щепки, а потом принимаются орать: «Горим!» Самый пещерный национализм в конце восьмидесятых пользовался вниманием и уважением значительной части русских либералов. Горбачев никак не мог занять внятную и здравую позицию по этому вопросу».
В чем была причина ввода войск в Баку 20 января 1990 года? У автора по этому поводу есть свое убеждение. Сегодня, когда вышли в свет мемуары многих горбачевских сподвижников, и были открыты многие материалы, совершенно ясно, что этот ввод войск не имел никого отношения к этническим столкновениям в Баку – он был направлен на сохранение СССР, а стал, благодаря героизму азербайджанского народа, его концом!
Председатель Верховного Совета СССР Евгений Примаков на встрече с руководством Азербайджана, состоявшейся 18 января 1990 года, прокомментировал возможный ввод советских войск в Баку следующим образом: «Войска нужны, чтобы предотвратить отделение Азербайджана от Советского Союза. Мы не допустим этого отделения любой ценой».
Объектом, на котором Горбачев хотел продемонстрировать силу всем и вся и провести локальный эксперимент по введению «ЧП», он выбрал Баку.
«– Как возник ГКЧП? – спрашивает корреспондент у Валерия Болдина в августе 1991 года.
– Если помните, вернувшись из Фороса, Горбачев сказал знаменательную фразу: «До конца я все не скажу». И не обманул. ГКЧП начинался вовсе не в августе 91-го, а гораздо раньше. Началось все с жесткого противостояния двух президентов – союзного и российского. Ельцин не простил Горбачеву своего изгнания из Политбюро в 1987 году. Возглавив Россию, он начал активно раскачивать Союз. Ельцин понимал, что у России большой вес, и если она начнет сокращать выплаты в бюджет, дотационные республики вроде Таджикистана или Прибалтики просто не смогут существовать. Так и вышло. Чувствуя, что теряет точку опоры, Горбачев в начале 1990 года пригласил к себе группу членов Политбюро и Совета безопасности – всех тех, кто впоследствии вошел в ГКЧП (среди них были Крючков, Язов, Бакланов), – и поставил вопрос о введении чрезвычайного положения.
– Вы не оговорились? В начале 90-го, а не 91-го?
– Не оговорился, именно в начале 90-го. Все, кого Горбачев тогда позвал, идею ЧП поддержали, особенно учитывая нарастание националистических, центробежных тенденций в Прибалтике и Закавказье. И у нас, в аппарате Горбачева, начали готовить концепцию ЧП».
Так вот у автора есть твердое убеждение, что ввод войск в Баку 20 января 1990 года был одним из элементов концепции ЧП – на примере Баку Горбачев отрабатывал варианты в концепции ЧП.
Александр Уржанов уже в 2002 году пишет: «Советский режим умирает, но даже в конвульсиях пытается показать свою былую мощь. Дав свободу странам Организации Варшавского Договора, Москва не собирается предоставлять независимость советским республикам. Наибольшее беспокойство внушают волнения в Прибалтике. Горбачев пытается удержать прибалтийские страны в составе более свободной, но все же советской федерации. В середине января советские войска жестоко расправляются с демонстрантами в Баку. Погибло не менее ста человек (возможно, гораздо больше)».
Журнал «L’Express» пишет: «В начале 90-х гг. прошлого столетия Москва частенько прибегала к тактике разжигания сепаратистских конфликтов для того, чтобы более эффективно бороться с «ростками» независимости. Соседний Азербайджан получил тогда сполна за это».
В эксклюзивном интервью «Зеркалу» первый заместитель председателя Комиссии по иностранным делам VIII сейма Латвийской Республики Леопольдс Озолиньш говорит: «Надо обязательно сказать, и сегодня, когда все стало очевидным, должной оценки подвиг азербайджанского народа не получил от международной общественности. Молчат и в СНГ».
«Я скажу, что Азербайджан и азербайджанский народ внес большой вклад и в процесс «перестройки», и в процесс разрушения пагубной идеологии, которая уничтожала и национальную культуру, и национальные ценности, в том числе и Азербайджана. Когда у вас в Баку, Гяндже, Лянкяране вышел народ с протестами против коммунистического режима и когда вы были задавлены танками 20 января1990 года, и вы, фактически, были одними из первых, можно сказать – первые, которые восстали, с этого момента, я считаю, начался распад великой империалистической системы, которая угнетала все народы, в том числе и азербайджанский».
Чудовищной ложью было то, о чем неоднократно говорил Горбачев, что войска были введены в Баку для того, чтобы разгромить военизированные структуры НФА – ни военизированных структур НФА, ни вооруженных гражданских лиц в Баку не было.
«Небо Кировоградщины ни до, ни после этой операции не видело такого количества военных самолетов, взлетающих через каждые тридцать секунд, – вспоминает участник «бакинской кампании» Виктор Герасименко. – Это была уникальная операция по переброске – в расположении бригады оставалась лишь охрана... Нужно сказать, что на аэродроме, когда нам объяснили, что, возможно, придется применять оружие, строй мгновенно подтянулся, лица посуровели...»
Далее следует главное признание командира Кировоградской бригады спецназа, переброшенной для выполнения спецзадания на территории Баку, Юрия Воронова. «Парадоксально, но факт: пробыв в Баку несколько месяцев, кировоградцы, по их словам, так и не увидели перед собой реального противника – ни организованных воинских формирований, ни «банд» из местных».
Ложью было и то, что войска были введены в Баку для защиты армян. И, что характерно, эту ложь распространяли Горбачев и его окружение. Непосредственные же исполнители этой акции (Язов, Варенников, Ачалов, Лебедь, Бобков и другие) делали акцент на восстановление советской власти в Азербайджане.
«Для начала придется констатировать самое грустное. Войска вошли в город, когда армян в нем не осталось. Живые уехали, мертвых закопали в землю. Защищать было некого…», – пишет Станислав Говорухин.
Надо сказать, что и армянская сторона, в своем большинстве, отрицает то, что Советская Армия вошла в Баку для обеспечения безопасности армян. Она считает это рядовым событием, связанным с распадом СССР. Характерно в этом отношении высказывание кандидата исторических наук Вардана Ованесяна. В статье «За что десять лет назад расстреляли Баку» Вардан Ованесян пишет: «Возвращаясь к риторическому вопросу «За что расстреляли Баку20января1990 года?», можно ответить: Баку расстреляли за то, что, как уже отмечалось выше, шел исторический процесс развала Советской Империи, и в течение этого процесса были расстреляны и Вильнюс, и Тбилиси, и Душанбе, и Баку тоже».
«Лишь на седьмой день, когда в городе не осталось армян, в Баку ворвались советские танки. Но, как сказал министр обороны Маршал Советского Союза Д. Язов, войска вошли в Баку спасать не армян, а советскую власть. И они ее спасали по-советски. Жертвами этого «спасения» стали сотни бакинцев, большая часть которых не принимала участия в резне (?! – Авт.). А истинные виновники геноцида опять остались безнаказанными», – пишетВениамин Арустамян.
«Как позже признается тогдашний министр обороны СССР Язов, войска были введены в Баку с целью спасать не армян, а советскую власть», – утверждаетРубен Маркарян.
Известный на всем пространстве СССР, и не только СССР, народный артист СССР Рашид Бейбутов еще в 1988 году на самом высоком уровне резко осуждал ввод танков в Баку.
А. Гаджиева пишет: «События в Баку уже разворачивались, танки стояли у театра. 1 декабря 1988 года Горбачев собрал у себя членов парламентских комиссий Азербайджана и Армении, депутатов, обсуждалась карабахская тема. На этом заседании Рашид Бейбутов сказал Горбачеву: «Я прохожу в свой театр сквозь цепь танков». Горбачев отвечает: «Но это же наши танки!» Рашид говорит: «Это не наши танки, это ваши танки! Вопрос Карабаха надо решать сейчас и немедленно, иначе будет кровь!» Потом Рашид рассказывал: «Меня тогда как будто заклинило. Я произнес пять-шесть раз подряд: «Иначе будет кровь!» Как будто кто-то заставлял меня говорить эти слова»… Когда он вернулся в Баку, очень грустил и как-то сказал: «Меня уберут».
Рашид Бейбутов пламенно любил Карабах: «Мальчик веселый из Карабаха – так называют всюду меня» – эта была одна из его любимых песен!
По событиям в Баку 20 января 1990 года была создана Комиссия Верховного Совета Азербайджана, во главе с известным академиком, которая, в угоду Москве, фактически замяла преступление 20 января 1990 года, не придав ему ни союзного звучания, ни международного.
Автор хорошо помнит, как на одном из очередных заседаний Милли Меджлиса были вынесены на промежуточное обсуждение результаты проделанной работы комиссии. Заместитель председателя комиссии Тамерлан Караев огласил результаты работы комиссии, и, естественно, посыпались вопросы депутатов. Вдруг Караев заявил, что на вопросы депутатов он отвечать не будет, так как это противоречит статусу комиссии. Отвечать на вопросы он будет тогда, когда результаты работы комиссии будут окончательными.
Всестороннего и глубокого разговора по результатам этой комиссии так и не произошло.
Очень точную оценку работе этой комиссии дал известный композитор Ариф Меликов, проделавший большую работу по сбору фактов по январским событиям и освобождению из-под ареста невинных людей, в той или иной мере участвовавших в этих событиях:«Особый разговор о «Комиссии Верховного Совета Азербайджана по расследованию событий, имевших место в городе Баку 19, 20 января 1990 года». За три года она не опубликовала по существу ни одного серьезного документа. Вопрос о ее создании обсуждался в Москве депутатским корпусом Азербайджана. Долго тогда спорили, какую комиссию нужно создать, чтобы оперативно изучить причины вторжения, форму его осуществления, все последствия. Если бы комиссия довела до мировой общественности всю правду, ее заключение могло бы стать обвинительным актом по отношению ко всем, кто санкционировал и исполнял эту варварскую акцию.
Я настоятельно требовал, чтобы в состав комиссии вошли не только депутаты и другие представители Азербайджана, но и депутаты Верховного Совета СССР, других республик, чтобы к ее работе были привлечены независимые юристы из Советского Союза и зарубежных стран, а также, чтобы она была создана под эгидой ВС СССР. Многие наши депутаты в кулуарах и в личных беседах соглашались со мной, но, увы, когда республиканское руководство выступило против моего требования, меня никто не поддержал.
Руководители республики, выполняя директивы Центра, сузили масштаб этой комиссии до республиканской, а депутаты от Азербайджана, которые согласились с доводами руководства, находили или придумывали себе оправдание в том, что мы, мол, «самые заинтересованные люди и нам не нужно никакой помощи со стороны».
Именно таким путем, который предлагал Ариф Меликов, пошли грузины по расследованию тбилисских событий и не ошиблись!
За мужественную и бескомпромиссную деятельность при расследовании тбилисских событий благодарные грузины избрали председателя комиссии Анатолия Собчака почетным гражданином Тбилиси, назвали одну из улиц его именем и поставили ему памятник.
Страшное время показало, кто есть кто из азербайджанских политиков того времени!
ТАСС передало:
«Заседание бюро ЦК КП Азербайджана
«20 января состоялось заседание Бюро ЦК Компартии Азербайджана, на котором рассмотрена сложившаяся в республике ситуация. Внимание партийных комитетов сосредоточено на принятии всех требуемых мер по недопущению эскалации напряженности, по нормализации обстановки в республике. Признано необходимым глубоко и всесторонне проанализировать причины происшедших событий.
Бюро ЦК КП Азербайджана выразило соболезнования по поводу имевших место человеческих жертв. В республике объявлен трехдневный траур.
В связи с освобождением т. Везирова А.-Р.Х. от обязанностей Первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана руководство работой Бюро ЦК возложено на членов Бюро тт. Муталлибова А.Н. – Председателя Совета Министров Азербайджана и Поляничко В.П. – второго секретаря ЦК Компартии республики».
Не осудив ни одним словом руководство СССР, этим заявлением руководство компартии Азербайджана оскорбило память людей, павших за независимость Азербайджана, и подхватило упавшее знамя СССР из рук Везирова.
В сентябре 1990 года из уст Первого заместителя председателя КГБ Азербайджана Евгения Дубровина, после осмысления случившегося, прозвучала официальная позиция руководства, подчеркнем, руководства этой организации, по событиям 20 января в Баку: «Наиболее активные представители экстремистского крыла Народного фронта вывели людей на баррикады, а сами сбежали. За это они должны нести ответственность. Но еще большую ответственность они несут перед семьями погибших. Некоторые из этих «лидеров» были арестованы, остальные успели скрыться. Для нас не безразлично, возобновят ли они свою прежнюю деятельность, поэтому принимаем все меры для их поиска. Что касается Этибара Мамедова, Рагима Казиева, Халила Рзы, Магомеда Гатами, следствие по их делам завершено». Это не было позицией большинства рядовых сотрудников КГБ Азербайджана, которые открыто ее отвергали, а некоторые из них покинули эту организацию в знак протеста. По мнению Дубровина, других, кроме перечисленных, виновных нет!
СССР закончил свое существование после 20 января 1990 года – это твердое убеждение автора.
Всем памятно, как ежедневно и многократно по ТВ показывали пустые полки в магазинах в последние годы правления Горбачева. В то же время остается загадкой - откуда появился прогноз, что наступает голод – это остается последней тайной СССР!
По поводу голода Андрей Гончаров говорит: «Посмотрите, что лежало в закромах Родины. На первое января 1992 года в России в стойлах стояло 90,1 миллиона голов крупного рогатого скота и свиней, не считая коз, овец и птицы. По нынешним фактическим нормам потребления - это запас мяса на пять лет!
Сейчас от этого мясного изобилия не осталось и половины, но никто не считает, что Россия стоит «на грани голода».
Но и это еще не все. 1990-1991 годы, предшествующие мифической «угрозе голода», – это годы весьма высоких урожаев и хорошего прироста во всех секторах сельского хозяйства. Сейчас хорошим показателем сбора зерна считается 80 миллионов тонн за год. Тогда, когда нам всем якобы грозил голод, собрали свыше ста миллионов тонн. Всем этим богатством управлял не кто иной, как «пухнущий с голоду» толстенький Егор Тимурович Гайдар. Поэтому я считаю, что заявления сторонников Гайдара о некоем состоявшемся «спасении страны от голода» являются – самыми наглыми и циничными».
У автора своя версия пустых магазинов и всего, связанного с этим явлением – продуктов в СССР, да и позже в России, было не меньше и не больше, чем в прошлые годы – не было адекватной системы управления, единой экономической идеологии и была разрушена финансовая система СССР. Автор не придерживается расхожего мнения, что СССР закончил свое существование в Белоруссии в Беловежской пуще - повторимся - он закончил свое существование в Баку 20 января 1990 г.! То, что СССР распался после беловежского соглашения, было большим блефом, запушенным Горбачевым и его соратниками. Разве можно себе представить ситуацию, когда собираются губернаторы штатов США и заявляют, что США больше не существуют? Или главы регионов Франции? Или руководители федеральных земель Германии? Такое возможно лишь в том случае, когда уже пала центральная власть страны, а лидер страны стал политическим трупом, что и имело место в СССР. Именно азербайджанский народ встал во весь рост против танков Империи, именно на него пришелся последний удар Империи! Во время наступления фашистов на Москву, один из московских инженеров в окопах воскликнул: «Товарищи! Чтобы началось наступление, кто-то должен первым встать во весь рост!» В последние годы Империи именно азербайджанский народ встал во весь рост. Все республики СССР после этого события поняли, до чего дошла горбачевская перестройка – до танкового аргумента, и начали сворачивать все политические и экономические связи с Москвой. Система управления в СССР и экономические связи между республиками, ранее во время горбачевской перестройки функционировавшие на уровне 30-40 %, окончательно рухнули – республики перешли на бартерные отношения между собой – никто ничего не хотел отдавать в централизованном порядке в Москву. Все республики начали избавляться от советских денег и переходить в торговле между собой на твердую валюту.
Вот как протекал распад экономики СССР – «дело» Горбачева продолжил Ельцин! Для наглядности приведена картина по экономике в коммунистическом Китае.
Распад экономики СССР, а в дальнейшем России,
начавшийся в 1990 году
Стойкость Азербайджана, несмотря на значительные жертвы, в конечном итоге привела к развалу Империи. К сожалению, сегодня об этом подвиге азербайджанского народа не вспоминают независимые государства постсоветского пространства.
В последние годы появилось значительное количество публикаций на различных языках, рассказывающих о кровавых событиях в Баку 20 января 1990 года. Свою лепту внес и автор в освещение этого вопроса.
Книги автора, рассказывающие о трагедии азербайджанского народа 20 января 1990 года
С этими публикациями ознакомились миллионы читателей в интернете.
Известный и, безусловно, талантливый юрист Генри Резник по поводу того, что Баку хочет поднять уголовное дело против Горбачева в связи с событиями в Баку 20 января 1990 г., пишет: «Интерпол пошлет их куда подальше! Есть понятие сроков давности. Горбачева обвиняют в превышении полномочий? Но, простите меня, с 1990 года прошло тринадцать лет, а сроки давности истекли через десять лет!»
После этих слов Резника как-то поблек его образ как мужественного борца за справедливость. Евреи спустя 30 лет после чудовищных преступлений против еврейского народа поймали и повесили Эйхмана. И по сей день они по всему миру ищут оставшихся в живых нацистских преступников, повинных в геноциде еврейского народа. И правильно делают. Таким преступлениям нет срока давности!
И последнее. А.С. Черняев в своей книге «Дневник помощника президента СССР» пишет: «21 января 1990 г. Между прочим, день смерти Ленина... А как-то незаметно. Вчера утром на Политбюро тайно обсуждали ситуацию в Азербайджане. Заодно решили проводить в июне партийный съезд». Детали этой «тайной вечери» обязательно, рано или поздно, будут известны азербайджанскому народу.
Но одно ясно и сегодня – обсуждали, как оправдать совершенное преступление и скрыть правду от всей мировой общественности.
Будут меняться поколения, но имена Шехидов, первых вставших во весь рост перед танками Империи, всегда будут в памяти народной