На этом собрании интеллигенции по указанию
М. Багирова особо «выделили» М. Алиева
Под Дамокловым мечом Мир Джафара Багирова
Особо надо отметить, что М. Алиев работал, как, впрочем, и многие талантливые люди того времени, под Дамокловым мечом Багирова – он это чувствовал на каждом шагу!
При проведении своей линии в каждый момент необходимо было проявлять принципиальность при решении тех или иных проблем, и это не всегда нравилось М.Д. Багирову.
Апофеозом проявления принципиальности Мусы Алиева было его выступление на известном собрании интеллигенции Азербайджана, где он, в ответ на выступление Мир Джафара Багирова, отстаивал свои взгляды, причем делал это в звенящей тишине зала заседаний.
На этом собрании интеллигенции по указанию
М. Багирова особо «выделили» М. Алиева
В резолюции совещания говорилось: «Президент Академии наук Азербайджанской ССР тов. М. Алиев подчеркнул, что тов. Багиров в своем докладе совершенно правильно подверг резкой критике деятельность Академии наук. Одним из наиболее серьезных недостатков в работе научно-исследовательских учреждений, в том числе Академии наук Азербайджанской ССР, является слабая марксистско-ленинская подготовка части научных работников. Именно этим объясняются пробелы и ошибки в разрешении некоторых научных проблем и, в особенности, при выполнении научных работ в области гуманитарных наук.
Во многих научно-исследовательских учреждениях не в почете критика и самокритика, создалась обстановка самоуспокоенности и зазнайства, а это неизбежно привело к отставанию некоторых научных работников. Только отсутствием критики и самокритики можно объяснить появление в свет изобилующего ошибками первого тома «Геологии Азербайджана», в составлении которого принимали участие 9 докторов и кандидатов наук. В тематике институтов Академии немало работ, не имеющих никакого практического значения. В секторе экономики разрабатывалась тема о развитии культуры сахарной свеклы и сахарной промышленности Азербайджана, тогда как в народнохозяйственном плане республики не предусмотрено строительство ни одного объекта сахарной промышленности. В институте истории вели никчемное исследование на тему «Свадебные обряды на Апшероне».
В погоне за возможно большим количеством тем создавался параллелизм в работе институтов Академии, нередко два и даже три института занимались разработкой одного и того же вопроса.
«В своей речи М. Алиев не называет фамилий…» –
из резолюции собрания интеллигенции – называть чьи-либо фамилии в негативном плане в те годы
означало подписывать им приговор
Однако следует отметить, что тов. Алиев, останавливаясь долго на значении критики и самокритики, в то же время не показал примера большевистской критики, невзирая на лица. Не желая, по-видимому, портить приятельских отношений, он не назвал виновников резкого отставания работы Академии наук Азербайджанской ССР. Не подверг критике деятельность научных работников, которые за длительное время своей работы в Академии не дали никакой научной продукции и не оказывают практической помощи народному хозяйству и, прежде всего, нефтяной промышленности республики. Малоконкретное несамокритичное выступление тов. Алиева оставило чувство неудовлетворенности у аудитории».
Багиров (в центре) среди интеллигенции Азербайджана
Такая резолюция собрания была прелюдией к дальнейшим мерам по отношению к Мусе Алиеву со стороны М. Багирова – хорошо было известно, что подобные резолюции не вносились в решение собраний без ведома Багирова. Примерно по такому сценарию были репрессированы Сулейман Везиров, Ашраф Ализаде, Ахат Ягубов и другие – вдруг «выяснилось», что они неправильно реагируют на критику в их адрес.
В военные годы на одном из совещаний Сталин, увидев директора одного из крупных предприятий, которое было переброшено за Урал, сказал ему: «Как, ты еще не арестован?»
Придя домой и, находясь в шоке, этот директор долго советовался со своими близкими – что ему дальше делать – оставаться в Москве и ждать ареста или ехать за Урал на службу. Один из его близких друзей дал ему мудрый совет: «Однозначно – на работу. Если Сталин решит арестовать, тебя и за Уралом найдут». Так он и поступил. Все обошлось, и на одном из послевоенных совещаний, вновь увидев этого директора, Сталин сказал ему: «Видишь, даже в тяжелые военные годы мы не забывали шутить!»
Примерно такой же семейный совет провел М. Алиев, придя домой после собрания интеллигенции республики с тяжелым настроением. Багиров не шутил, и это хорошо было известно – на одном из ранних совещаний он в резкой форме сказал М. Алиеву: «Ты оставишь свою седую голову в Соловках» – случай на собрании интеллигенции мог быть продолжением. Решение семейного совета было единогласным: «Работать с новой силой, происшедшее на совещании ни с кем не комментировать, ни дома, ни на работе, и вообще ни в какие политические разговоры не вступать, а нам, детям, – вспоминает Рена-ханум, – говорить шепотом даже дома».
И эти предосторожности были не лишними. На суде М.Д. Багирова в качестве свидетеля выступил академик Алиашраф Ализаде, который, в частности, показал – « Это случилось в 1947 году. Я, моя супруга Гамар – ханум, ее двоюродный брат Мустафаев (он в то время работал заместителем министра Госбезопасности), его жена Зина – ханум у нас дома за стаканом чая беседовали. Кроме нас дома никого не было. Доверительный разговор шел о даче Багирова в Загульбе. Я сказал, что Багиров учит нас, как жить в быту, а сам в послевоенное время строит на даче дорогие бассейны, в то время как нет санаториев для нефтяников. На строительство этих бассейнов используются материалы, предназначенные для промысловых работ, незаконно используется труд рабочих и т. д. (между прочим, за такие разговоры в адрес руководства страны и сегодня по головке не погладят). На другой день Мустафаева вызвал к себе министр Госбезопасности Емельянов и один к одному повторил весь наш разговор – стало ясно, что моя квартира прослушивается. После этого Мустафаев был освобожден от должности и у него отобрали партбилет, а я, моя семья, близкие родственники были репрессированы».
Что касается неназванных им имен – Муса Алиев не делал этого не потому, что не желал «портить приятельских отношений», а по той простой причине, и это он четко понимал, что на другой день этим названым им товарищам предложат собрать вещи, и они отправятся в места отдаленные, а может быть, не столь отдаленные – кому как «повезет»!
Стопроцентно-управляемые высокопоставленные государственные деятели, как правило, представляли опасность для общества, а в наши дни – для государственности. Подобные деятели, каковым себя представил известный юморист Геннадий Хазанов: «Я не всегда говорю «да» Путину – когда он говорит «нет», я тоже говорю «нет», – являются скрытыми издержками общества, подтачивающими его основы. В обществе всегда имелись скрытые резервы для будущего развития, когда в нем находились люди, которые даже в самые тяжелые времена имели свое мнение, когда наступал момент истины!
А желающих называть «адреса, фамилии, явки» в то время было предостаточно – упорно называли и его фамилию, что сыграло определенную роль в будущем в его отъезде в Москву.
Чем кончались такие комментарии на республиканском совещании в те годы, хорошо было известно!
«Очень сложное было время, – вспоминает Рена Пашаева, дочь Мусы Алиева. Это время я уже помню, я уже в первый класс ходила, взрослая девочка была. Я помню, как мой отец после партийных пленумов возвращался домой. Мы были маленькие дети, но мы научились шепотом разговаривать, потому что нам дома все время говорили: «Это не говори, а то твоему отцу будет плохо». Когда отец приходил домой, я бежала открыть ему дверь и посмотреть в глаза – уже в таком возрасте я научилась читать его настроение по глазам. Когда я видела, что он в плохом состоянии, то даже не целовала его, а сразу бежала к маме и говорила: «Иди, папе плохо». И они сразу запирались и говорили, как всегда, шепотом. Мы все разговаривали шепотом.
В спальне стоял специальный телефон, по которому звонил М. Багиров – когда он громко звенел, все домашние от страха разбегались кто куда, а потом долго приходили в себя. А когда он звенел ночью, то до утра никто уже не мог заснуть. Как вспоминает Рена-ханум, не было ни одного случая, чтобы в дом пришла радость после звонка с этого телефона.
Известный поэт Самед Вургун говорил отцу, это я сама слышала: «Я по ночам не сплю – сижу на диване с чемоданом. Когда они придут за мной, не хочу создавать проблемы близким – сразу пойду с ними». Я хорошо помню, как отец с тревогой говорил матери: «Опять приказывают, чтобы я принял жесткие меры по отношению к Самеду Вургуну». И затем следовала бессонная ночь – отец хорошо понимал, что любое его осуждение Самеда Вургуна, как тут же тот будет репрессирован. Не дождались они – отец не сделал этого – более того, при каждом удобном случае он говорил о большой работе, которую проводил Самед Вургун в АН Азербайджана».
Однажды Самед Вургун спросил у М. Алиева: «Если меня арестуют, ты поверишь, что я – враг народа?»
М. Багирова сильно раздражали настоящие дружеские отношения между ответственными работниками и ведущими учеными. По доносам «бдительных» людей, а таких было в избытке, он знал о дружбе М. Алиева и С. Вургуна, и они уже были в его известных списках.
Муса Алиев со своим другом Самедом Вургуном –
эта дружба выдержала испытание временем
Как вспоминают его современники, Самед Вургун был удивительным человеком, а его дружба с М. Алиевым может служить эталоном настоящей мужской дружбы, выдержавшей проверку временем.
Талантливым поэтом, философом по натуре и надежным другом был Самед Вургун!
Нижеприведенные маленькие истории, связанные с Самедом Вургуном, автор услышал от их участников.
Испытав на себе, что такое жить и творить под Дамокловым мечом, Самед Вургун всячески помогал тем, кто подвергался незаслуженным гонениям. Одним из них был доктор философских наук, профессор Шамсаддин Мамед оглы Джафаров. Самед Вургун знал историю семьи Шамсаддина Джафарова, и не только он – об их истории знали многие в Газахском районе.
В селе «Молла Джафарли» в 1931 году отца Шамсаддина Джафарова помещика Ковха Мамед Бека Мешеди Джафар оглы расстреляли как «врага народа», причем совершили это изуверским образом. В центр деревни «Молла Джафарли» Газахского уезда, которое и по сей день носит имя Мамед Бека, насильно согнали всех сельчан. По настоянию сотрудников НКВД перед Мамед Беком заставили стоять его супругу Етар-ханым и их детей, младшему из которых было всего месяцев от роду, а Шамсаддину – 5 лет. На их глазах сотрудники НКВД передали ружье одному из жителей села, которого Мамед Бек в свое время наказал за воровство. Ему было приказано стрелять в Мамед Бека, причем с продолжением «удовольствия». Первый выстрел он сделал по колену Мамед Бека, а вторая пуля прошла мимо него. Корчась от боли, Мамед Бек, смотря прямо в лицо своим палачам, сказал: «Хотя бы по-человечески убивайте – стреляй в сердце, односельчанин!» Эта история показательного злодеяния советских нквдшников в то время разнеслась по многим населенным пунктам Газахского уезда. Эту историю часто вспоминал и земляк Мамед Бека – Самед Вургун, рассказав ее в свое время своему сыну Юсифу Самедоглу, который в качестве сценариста поместил ее, с некоторыми изменениями, в известном фильме «Yeddi Ogul Isterem» («Семеро сыновей моих»).
Трудно сказать, какие воспоминания остались у пятилетнего мальчика Шамсаддина Джафарова от этой страшной сцены, но он, как и миллионы репрессированных советских людей, в трудное для Родины время, только встав из-за школьной парты, в 17 лет был призван Газахским РВК Азербайджанской ССР в ряды Советской Армии. Участвовал в боях на Кавказском фронте, а 5 мая 1943 года был ранен на Северо-Кавказском фронте в Крымском направлении. Был награжден боевыми наградами.
После окончания войны поступил на философское отделение Азербайджанского Государственного Университета. По рекомендации таких известных ученых философов как Гейдар Гусейнов, Александр Маковельски, Мохбалы Гасымова за проявленные способности был переведен на философский факультет Московского Государственного Университета, который он окончил с отличием, и ему было предложено остаться в аспирантуре главного Университета страны. Однако «друзья» отправили анонимное письмо в компетентные органы Баку, в котором говорилось, что отец Шамсаддина Джафарова расстрелян в 1931 году как «враг народа» – после трагического детства, тяжелых военных лет его ожидал новый удар, который, с большой вероятностью, был бы последним. И тут его судьбу круто повернул Самед Вургун – будучи вице-президентом Академии Наук Азербайджана, он лично вмешался в судьбу молодого выпускника МГУ. Пригласив к себе ответственных сотрудников, которые должны были подготовить соответствующие документы Шамсаддина Джафарова для отправки в Москву, он убрал под свою ответственность из личных дел информацию об отце, и тем самым закрыл дальнейшее расследование по анонимному письму. Самед Вургун сделал это в 1950 году, когда сам находился под Дамокловым мечом М. Багирова (для подобного поступка была конкретная статья «о сокрытии информации о классовых врагах»). Благодаря этому поступку Самеда Вургуна Шамсаддин Джафаров смог продолжить свою учебу в Москве. В 1950 году решением Ученого Совета МГУ он был зачислен в аспирантуру на кафедру «История философии», а в сентябре 1953 года в МГУ защитил диссертацию на тему «Социально-политические и философские взгляды М.Ф. Ахундова». Ему было предложено остаться в Москве и продолжить свою научно-педагогическую деятельность на кафедре «Истории философии». Однако он пожелал вернуться на родину в Азербайджан и успешно работал на разных должностях.
«Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» – Самед Вургун был и Поэтом, и Гражданином!
В научно-исследовательском институте, где долгие годы трудился автор, все знали следующую историю. Вице-президент АН Азербайджана Самед Вургун проводил собеседование с молодыми аспирантами (в те годы это было обязательным и приносило большую пользу для молодых ученых. Во всех поездках в Москву, Самед Вургун встречался со студентами, обучающимися в Москве). Неожиданно Самед Вургун спросил у одного из аспирантов (азербайджанца): «Альберт (фамилию автор, естественно, не называет), откуда у тебя такое имя?» «У меня мать армянка, – ответил тот аспирант, – но я исправлю эту ошибку отца». «Ученым, может, ты и будешь, но настоящим человеком – никогда. Мать, Альберт – это святое!» – закончил этот разговор Самед Вургун.
Самое поразительное, что Самед Вургун оказался прав в своем прогнозе – этот аспирант стал доктором наук, но ни с кем в институте не имел нормальных человеческих отношений – все его сторонились!
В конце 50-ых годов многолетний друг автора, звезда первой величины советского футбола, четырехкратный чемпион СССР, чемпион Европы, заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР, профессор Алекпер Мамедов рассказывал о своей дружбе и встречах с Самедом Вургуном: «В 1949 году футбольная команда «Нефтяник» впервые участвовала в первенстве СССР в Высшей лиге. И вот на всех играх неизменно присутствовал Вургун. Он вместе с писателем-драматургом Имраном Касумовым, композитором Кара Караевым горячо поддерживал футболистов «Нефтяника».
Вспоминаю, что как-то после нескольких игр, когда мне никак не удавалось забить мяч, в матче с московским «Локомотивом», наконец, удалось это сделать. И великий поэт, сорвав шляпу с головы, парашютом запустил ее по трибуне. Кому-то из зрителей повезло: он стал обладателем редкого сувенира. Этот эпизод мне рассказал сидевший на стадионе поселка Разина рядом с Самедом Вургуном его друг Имран Касумов.
Всем была известна дружба Самеда Вургуна с замечательными писателями Константином (настоящее его имя – Кирилл) Михайловичем Симоновым и Александром Александровичем Фадеевым. Фадеев в те годы, до середины 50-х годов, был председателем, а Вургун – секретарем Союза писателей СССР. Он часто приезжал в Москву. 10 октября 1954 года было холодно и ветрено, градусов шесть-восемь мороза. Московское «Динамо», за которое я выступал, независимо от результата заключительной домашней игры с минским «Динамо», уже завоевало чемпионское звание. Тем не менее, на тот матч пришли Вургун, Фадеев и Симонов и страстно болели.
После игры Вургун с друзьями прошёл в подтрибунное помещение, и, когда они немного отогрелись, Самед через охранника вызвал меня из раздевалки и прямо там познакомил со своими друзьями. А затем они все трое по моей просьбе беспрепятственно прошли к нам в раздевалку, поздравили команду и тепло побеседовали с Левой Яшиным, Сергеем Сальниковым, Константином Бесковым и другими моими друзьями по команде. И надо было видеть их мальчишески-просветлённые лица, когда они пожимали руки моих смущённых товарищей, польщенных вниманием таких мастеров литературы. И так бывало почти каждый раз, когда Вургун приезжал в Москву.
18 июня 1955 года, как свидетельствует всё тот же Имран Касумов, после просмотра матча «Динамо» – «Спартак», в котором мы на своём стадионе проиграли с крупным счётом 1 : 4 в последней игре первого круга, он очень тяжело переживал поражение. Был мрачен и зол на жизнь, всё раздражало его. В толпе народа, выходящего со стадиона, приходилось несладко, там толкались, иногда даже пускали в ход руки. Он же, словно никого не замечая, сосредоточенно и мрачно двигался к выходу. В длинной очереди на стоянке такси один молодой человек, посмотрев на его убеленную сединой голову и раздражённый вид, даже молча уступил очередь. Направляясь в гостиницу «Москва», шофер очень быстро вел машину, и он ему говорил: «Ты не торопись, мне некуда спешить, я вышел из того возраста, чтобы спешить».
«Поэт, как рано постарел ты...
Ты, говорят, счастливый самый,
Хотя всю жизнь ты горем сыт:
Как снег в горах, оно висит
Над головой твоей упрямой.
И скольких бы других ни грел ты,
Ни влёк бы к сердца очагу.
Вся голова твоя в снегу!
Поэт, как рано постарел ты...
Да, голова твоя седа,
Поэт. Но это не беда:
Ни женщина, что ты любил,
Ни Родина, чьим сыном был.
Те двое, для кого горел ты, –
Пусть голова твоя седа.
Тебе не скажут никогда:
«Поэт, как рано постарел ты!»
Таким был Самед Вургун – ничто человеческое ему не было чуждо!
Может быть, последние теплые слова на официальном уровне в своей короткой жизни Самед Вургун услышал от своего друга и коллеги М. Алиева в день своего пятидесятилетия, когда уже был неизлечимо болен.
«Президиум, Отделение общественных наук и весь коллектив Академии наук Азербайджанской ССР горячо поздравляют Вас, одного из выдающихся деятелей советской культуры, любимого поэта азербайджанского народа, с пятидесятилетием со дня рождения.
Дорогой Самед!
Наша Великая Родина и миллионы людей далеко за ее пределами знают и любят Вас, как верного сына Коммунистической партии, как поэта-борца за мир и счастье народов.
Ваши замечательные драмы, поэмы и стихи, проникнутые чувством пламенного патриотизма, являются ценным вкладом в сокровищницу культуры советского народа.
Ваши произведения, получившие широкое распространение на языках братских советских народов и зарубежных стран, способствуют воспитанию широких народных масс в духе идей дружбы народов, высокого гуманизма, борьбы за мир и независимость.
Вы являетесь глашатаем гуманистических идей, певцом нашей социалистической родины, гордостью и славой азербайджанской советской литературы.
Наше Правительство удостоило Вас самой высокой награды для советского художника, присвоив Вам, первому в республике, почетное звание народного поэта Азербайджана. Это явилось блестящим подтверждением безграничной любви, питаемой к Вам нашим народом.
Академия наук Азербайджанской ССР, академиком которой Вы являетесь со дня ее учреждения, а в последние годы ее вице-президентом, видит в Вашем лице одного из выдающихся и неутомимых деятелей советской науки. Особенно велики Ваши заслуги в области развития в нашей республике общественных наук. Вы, дорогой Самед, являетесь инициатором и руководителем капитальных научных исследований в области истории, литературоведения, философии, языкознания и искусства азербайджанского народа.
Вы являетесь одним из крупных и наиболее активных деятелей советской культуры. Вы своим пламенным поэтическим словом проводите большую работу в деле изучения культурного наследия азербайджанского народа, творчества Низами, Физули, Вагифа, М.Ф. Ахундова, Сабира и других. Горячо любите и пропагандируете передовую русскую культуру. Вы перевели и изучили гениальные творения Пушкина, Горького, Шота Руставели, Маяковского и др.
Дорогой Самед!
Наш народ знает и глубоко любит Вас, как человека большого благородного сердца, кристальной чистоты, отдающего все свои силы и энергию делу торжества добра и справедливости.
Коллектив Академии наук Азербайджанской ССР, Ваши товарищи, желают Вам, выдающемуся поэту и ученому, неутомимому общественному деятелю, крепкого здоровья, счастья и долгих лет жизни, дальнейших успехов в Вашей ценной и благородной литературной, научной и общественной деятельности на благо нашей Великой Социалистической Родины».
Во время чествования Самеда Вургуна М. Алиеву в Президиум поступила записка от известного писателя и общественного деятеля (к сожалению, его фамилию точно установить не удалось).
И, конечно же, М. Алиев активно участвовал в политической и общественной жизни Азербайджана – практически все зарубежные делегации знакомились с достижениями азербайджанских ученых.
Встреча у здания АН Азербайджана с первым
премьер-министром Бирмы У Ну и беседа с ним