Картина нефтедобычи в СССР в суровый, и во многом определяющий, 1942 год – год битвы за Сталинград, когда во многом решалась судьба СССР, а с ней и Европы, выглядела так (рис. 273):

 

Рис. 273. Нефтедобыча в СССР в 1942 году – году великого перелома – после Сталинградской битвы

 

 

Добыча нефти в 1942 году приведена отдельной строкой не случайно – именно в этот год решалась судьба СССР, и, следовательно, Европы, – в Сталинградской битве.

Касаясь битвы в Сталинграде, Василевский в своих мемуарах «Дело всей жизни» пишет: «…Однако общего превосходства у нас под Сталинградом не было. Вот так выглядело соотношение сил и средств к 19 ноября 1942 года. Советские войска: люди – 1106,1 тыс., орудия и минометы – 15501, танки и САУ – 1463, боевые самолеты – 1350. Войска противника соответственно – 1011,5 тыс., 10290, 675, 1216. Стало быть, к началу контрнаступления мы располагали только незначительным превосходством в артиллерии и танках…»

 

Рис. 274. Противостояние советских и немецких войск в Сталинградской битве

 

Перед Сталинградской битвой Гитлер был в хорошей форме, в полном объеме владел информацией о положении на фронтах.

Не очень понятным было состояние самого Сталина во время Сталинградской битвы.

Перед смертью удивительные воспоминания опубликовал личный переводчик Сталина В. Бережков. Оказывается, Сталин, в случае поражения, собирался продолжить борьбу в изгнании... в Индии. Бережков вспоминает: «После одной из бесед с Черчиллем, закончившейся около трех часов ночи, Сталин поручил моему коллеге Павлову проводить британского премьера до предоставленной ему под резиденцию так называемой государственной дачи номер семь, а я должен был составить для нашего посольства в Вашингтоне текст телеграммы, которую, по обыкновению, сразу же подписывал Сталин... Пока я был занят этим делом, Сталин прохаживался по узорчатой ковровой дорожке, попыхивая трубкой. Молотов остался на другом конце стола, где он сидел во время беседы с Черчиллем.

Вот тогда-то я и услышал из уст нашего вождя то, о чем до сего момента он не решался поведать никому.

– Как бы, Вячеслав (Молотов. – Авт.), не пришлось нам пополнить список правительства в изгнании, – произнес Сталин глухим голосом. – Если германцы продвинутся за Урал, это может случиться... (События происходили в конце 1942 года. – Авт.)

– Но это равносильно гибели, – как-то растерянно отреагировал Молотов.

– Погибнуть мы всегда успеем. Но стоит прикинуть, какие могут быть варианты. Говорил же Черчилль, что в случае оккупации нацистами Англии его правительство будет продолжать борьбу с врагом из-за границы, например, из Канады.

Сталин подошел к одному из свернутых вдоль стены рулонов и, потянув за шнурок, развернул карту Восточного полушария... Проведя здоровой рукой по периметру Советского Союза, он продолжал:

– Нам, конечно, не следует повторять путь в Лондон, где уже и без того больше дюжины правительств в изгнании. Я не случайно сказал вчера Черчиллю, что уже бывал в Лондоне на съезде партии большевиков вместе с Лениным. Мне этого хватит. Но вот Индия могла бы стать вполне подходящим местом... – и он легонько провел трубкой по огромному субконтиненту.

В дальнейшем я никогда ни от кого не слышал об этом невероятном плане. Молотов, видимо, никому о нем не поведал, унеся его с собой в могилу».

Не было и у противоборствующих сторон преимущества в военачальниках – в Сталинградской битве участвовали выдающиеся советские военачальники: Жуков, Рокоссовский, Еременко, Ватутин, Чуйков, Людников, Шумилов, которые не уступали ни в чем немецким генералам. Это были бесстрашные, грамотные, хорошо знающие современные методы ведения войны генералы.

И со стороны немцев в Сталинградской битве участвовал цвет немецкого генералитета – Фридрих Паулюс, Вальтер фон Рейхенау, Густав фон Витершейм, Виктор фон Швельдер, Вальтер Гейти, Карл Штрекер, Вальтер фон Зейдлитц-Курцбах, Артур Шмидт, Вольфганг Пикерт, Эрвин Йенеке, Ханс Валентин Хюбе. Их военная биография впечатляет! Можно утверждать, что с обеих сторон, в Сталинграде и в генералитете, был также интеллектуальный динамический баланс!

А то, что немцы умеют воевать – признано всем миром. Например, воздушный ас Хартман сбил 352 самолета, Баркгорн – 301, Новотны – 258, а лучшие советские асы – Кожедуб – 62 самолета, Покрышкин – 59, Гулаев – 57.

 

Рис. 275. Немецкий воздушный асс Эрих Хартман,

который сбил 352 самолета

Советские летчики прозвали Эриха Хартмана «Черным Дьяволом» и уважительно к нему отнеслись, когда он очутился в советских лагерях для военнопленных.

В мае 1945 года Эрих Хартман вместе с остатками своей группы сдался в плен американскому танковому подразделению, которое, в свою очередь, передало его советскому командованию. Отсидев 10 лет в русских тюрьмах и лагерях, Хартман вновь вернулся на Родину.

Посетив руины Сталинграда, генерал де Голль заметил одному из сопровождавших его корреспондентов: «Да, это выдающийся народ, поистине великий народ». Корреспондент полагал, что речь идет о русских. «Нет, нет, – пояснил де Голль. – Я говорю не о русских, а о немцах. Так далеко зайти!»

Что касается защитников Сталинграда, то они проявили невиданный в истории героизм – только один факт – «когда защитники отдельных зданий понимали, что им не выстоять, то они вызывали огонь на себя и погибали вместе с наступающими немцами». Известно, что, рискуя головой, генерал Еременко твердо обещал Сталину, что остановит танки Гудериана. Когда на прорвавшиеся немецкие танки, прямо из окон дома, бойцы бросали противотанковые мины, находящийся среди них генерал Чуйков кричал немцам: «Это вам не Париж. Здесь маршем не пройдешь!»

Несколько слов о Чуйкове. Сравнивать шахматы с военной игрой начали очень давно – с давних времен, как только были изобретены шахматы, поединок за шахматной доской сравнивали с боевыми действиями двух армий. Г.С. Александрович в книге «Многоликая Каисса» пишет: «Традиция рассматривать шахматы как военную игру восходит к далекому прошлому. Так, еще калиф Аль-Мамуна (сын знаменитого Гарун аль-Рашида), правивший с 813 по 833 год, утверждал, что не видит существенной разницы между стратегией борьбы на поле брани и за шахматной доской. При этом он не без рисовки добавлял, что за шахматной доской часто бывает труднее одолеть противника, чем на полях сражений».

В старинных арабских рукописях древнегреческий философ Аристотель советует своему ученику Александру Македонскому играть между сражениями в шахматы.

Так поступал, по воспоминаниям Л. Брежнева, в редкие затишья в Сталинградской битве генерал Чуйков.

«Я, как бывший командующий 62-й армией, – вспоминал Маршал Советского Союза Василий Чуйков, – со всей ответственностью заявляю, что Сталинград мог быть взят противником лишь при одном условии: если бы все до одного солдата погибли. Ни один из защитников Сталинграда не перешел бы с правого берега на левый. Мы дали клятву: «Стоять насмерть!» От этой клятвы нас могла освободить только смерть. Это убеждение было продиктовано не только стратегической обстановкой и необходимостью удержать город. Это было веление сердца».

Уже после войны, он завещал похоронить себя вместе с защитниками Сталинграда.

ВВС во время Сталинградской битвы передавала: «Сталинград поглотил немецкие армии – за 28 дней немцы захватили Польшу, в Сталинграде за это время они захватили два дома, за считанные недели они захватили Францию, в Сталинграде за это же время они с одной стороны улицы перешли на другую». Впечатляющая хронология!

И только в одном у Советской Армии было неоспоримое преимущество – в резервах и горючем!

До начала решающей битвы в апреле 1942 г. по Каспию было вывезено 505,5 тыс. т нефтепродуктов, в том числе на Астрахань –   436 тыс. тонн. Перемещение такого количества горючего с Кавказа в верховья Волги и Камы сыграло решающую роль в снабжении Красной Армии горючим, когда развернулись бои под Моздоком и Сталинградом.

Баку снабжал Сталинград не только горючим.

В период самых напряженных боев под Сталинградом по коммуникациям Каспия было перевезено 434472 человека войск и гражданского населения, 46 самолетов, 791 танк, 346 бронемашин, 4112 автомашин, 222 трактора, 173730 лошадей, 213257 тонн боеприпасов и разных грузов (рис. 276):

 

Рис. 276. Грузы, которые получал Сталинград во время решающего сражения в 1942 году, из Баку и через Баку

 

Во время кровопролитных боев за Сталинград колхозники республики передали в фонд обороны из своих сбережений 17 мил-лионов рублей на постройку танковой колонны и эскадрильи самолетов.

 

Рис. 277. 23 августа 1942 г. Люфтваффе обрушило на Сталинград тонны бомб и практически стерло город с лица земли. На фото горит нефть, стекающая в Волгу. Но эта проблема была решена – поток горючего беспрерывно шел из Баку в Сталинград

 

В решающие дни битвы под Сталинградом каспийские моряки из «Каспфлота» и «Касптанкера» беспрерывно подвозили на Астраханский рейд горючее, продовольствие и другие грузы.

Всего в битве под Сталинградом было израсходовано 149 тыс. т бакинского горючего, в том числе более 42 тыс. тонн в ходе контрнаступления, практически столько же, по самым скромным подсчетам автора, было уничтожено немцами при бомбежках «Люфтваффе» – но запас прочности, благодаря бакинской нефти, был достаточен.

Когда началось контрнаступление советских войск, они не испытывали недостатка в горючем – всю армаду советских войск двигала бакинская нефть. Известная формула горючего во время войны – «четыре из пяти самолетов, танков, автомашин были заправлены бензином, выработанным на бакинских нефтепе­рерабатывающих заводах из нефти, добытой на бакинских промыслах» – в Сталинграде была стопроцентной.

У немцев, практически, не было ни резервов, ни горючего в надлежащем объеме, и их армии были лишены должной маневренности.

 

Рис. 278. Сталинградская битва. Контрнаступление советских войск 19 ноября 1942 г. – 2 февраля 1943 г.

 

К концу лета 1942 года острый недостаток горючего и смазочных масел стал ощущаться почти во всех германских армиях на советско-германском фронте. Гитлеровцы возлагали большие надежды на майкопскую нефть. Но эти надежды оказались тщетными. Нефтепромыслы Майкопа, под руководством Н. Байбакова, были разрушены, а для их восстановления у немецкого командования времени не оказалось. Немцы возлагали большие надежды на получение кубанской нефти. «9 августа 1942 г., в день вступления немецких войск в Краснодар, берлинское радио поспешило объявить о том, что отныне майкопское «черное золото» на службе германского рейха».

Вот что вспоминает Н.К. Байбаков: «В 42-м году, в июле месяце, немец обжегся под Москвой и Ленинградом и двинул часть войск на Сталинград, часть – на Северный Кавказ. Меня срочно вызвал Сталин – а я тогда был первым заместителем наркома нефтяной промышленности – и говорит: «Гитлер сказал, что если он не захватит кавказскую нефть, он проиграет войну. Вы должны немедленно вылететь на Кавказ и «помочь» Гитлеру эту войну проиграть».

«Краснодарские промыслы, которые хотели захватить немцы, давали в сутки 19 тысяч тонн нефти. Так вот, Гитлеру не досталось ни капли!

По моей команде все 1300 скважин перед наступлением фа­шистов забили железобетоном...» Здесь отсутствует логическое завершение рассказа Байбакова – и вся тяжесть по обеспечению горючим Красной Армии, легла на Баку.

Вот как описывает ситуацию с горючим у немцев под Сталинградом Сэмюел Митч: «Паулюс повел наступление на Сталинград, имея в своем распоряжении 20 дивизий, 250000 человек, 500 танков, 7000 орудий и 25000 лошадей. Его продвижение было крайне медленным, поскольку Гитлер снабжал горючим в первую очередь группу армии «А», которая, по его мнению, на тот момент наносила главный удар.

Нарушение Гитлером принципа конкретной задачи фатально сказалось на исходе всей летней кампании. По мнению Клейста, Ста­линград можно было взять без боя уже к концу июля, но у Паулюса, когда тот находился в 150 милях к западу от Калача, кончилось го­рючее. Он стоял без движения до 7 августа, когда, наконец, получил возможность нанести удар по двум советским армиям, державшим оборону западнее Дона. К 11 августа были уничтожены большие части советских 1-й танковой и 62-й армий, 50.000 советских солдат были убиты или захвачены в плен. Кроме того, они потеряли около            270 танков и бронемашин и 600 орудий. К 18 августа Паулюса отделяло от Сталинграда всего 35 миль, но у него снова возникли перебои с горючим...»

«Начальник штаба сказал Готу и Пикерту, что 6-я армия просто не располагает достаточным количеством горючего, чтобы вырваться из Сталинграда, и поэтому ее придется снабжать с воздуха...»

«Манштейн призвал Паулюса осуществить прорыв. Даже Гитлер на этот раз не возражал, но Паулюс медлил. По его прикидкам, у него оставалось горючего на 18 миль, не больше. Генерал-полковник (он получил повышение 1 ноября) не сдвинулся с места».

Попытка германского верховного командования снабжать 6-ю армию Паулюса по воздуху окончилась полным провалом. Вражеская авиация понесла при этом огромный урон. Полковник Роден пишет: «Соединения транспортной авиации потеряли к концу их действий по снабжению Сталинграда около 500 самолетов и 1000 человек летного состава. Это что-нибудь да значило для ВВС в тех тяжелых условиях, когда они нужны были на всех фронтах: приблизительно за девять недель на маленьком участке фронта потерять столько ценных солдат, которые могут быть использованы на фронте только после длительной и дорогостоящей подготовки».

Как видно из приведенных данных, кризис с горючим во многом способствовал краху немецкой армии под Сталинградом. Г. Ястребцов так описывает положение с горючим у немцев в Сталинградской битве – описывает беспристрастно, опираясь только на факты: «Советские танки использовали дизельное топливо, которое для немецких не годилось. Зачастую германским танковым дивизиям на Кавказе приходилось простаивать по нескольку дней в ожидании горючего. Грузовики, перевозившие топливо, также не поспевали, потому что у них, в свою очередь, оно тоже было на исходе. В отчаянии немцы даже пытались использовать для перевозок моторного топлива верблюдов. К ноябрю 1942 года, последние попытки германских войск пробиться через горные перевалы к Грозному и Баку были окончательно отбиты».

Генерал-танкист Гудериан писал жене со Сталинградского фронта: «Пронизывающий холод, отсутствие укрытий, обмундирования, тяжелые потери, ужасное положение с поставками топлива – все это превращает выполнение обязанностей командующего в мучение». Фельдмаршал Манштейн по телефону умолял Гитлера переподчинить ему германские войска на Кавказе и перекинуть их, чтобы оказать помощь армии, увязшей под Сталинградом. «Нет, – отвечал Фюрер, – нам важен вопрос захвата Баку. Если не получим кавказскую нефть, война проиграна».

Ниже приводится ряд документов, подтверждающих вышесказанное.

Сталинградская эпопея

Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ:

Воспоминания фельдмаршала Паулюса; Дневники и письма солдат РККА и Вермахта; Агентурные донесения; Протоколы допросов; Доклады особых отделов фронтов и армий; Москва «Звонница-МГ» 2000.

Из «Донесения В. Абакумова Л. Берии о положении окруженных частей Вермахта» № 71

25 декабря 1942 г.

Товарищу Л.П. Берия

По сообщению Особого отдела НКВД Донского фронта, 3 и         7 декабря с.г. захвачены в плен немецкие солдаты Людвиг Гельмут, 1916 года рождения, и Вильникер Карл, 1923 года рождения, служившие во 2-м батальоне 673 пех. полка, 376 пех. дивизии, входящей в состав группировки войск противника, окруженной частями Красной Армии в районе гор. Сталинграда.

Как показали Людвиг и Вильникер, 376 немецкая пехотная дивизия, в результате наступления наших войск, понесла большие потери в личном составе, испытывает острый недостаток в боеприпасах, горючем и продовольствии…

…Горючего дивизия почти не имеет. Из-за отсутствия бензина, большая часть автотранспорта бездействует, приданные танки закопаны в землю и превращены в огневые точки. Из-за острой нехватки продовольствия солдаты окруженной немецкой группировки испытывают голод…

Абакумов».

 

Дневник солдата мотопехотного полка 16 танковой дивизии Альфреда Риммера (№ пол. почты 02051) (сокращенный перевод с немецкого):

«25 июля – 5 танков пошли назад, чтобы освободить отрезанную русскими колонну горючего. Бензина нет ни у танков, ни у нас. Налетела эскадрилья русских бомбардировщиков. Сожгли две машины с боеприпасами и одну зенитную машину. 10 человек убитых и очень много раненых. Мы опять сидим в окопах. 60-я и 3-я мотодивизии окружены. Подвоз невозможен. Не хватает боеприпасов и горючего. Ночью прилетели русские самолеты, сбросили много осветительных ракет, а затем зажигательные и фугасные бомбы, но в цель не попали.

27 июля – это страшное чувство – знать, что ты окружен, нет боеприпасов, нет подвоза, и мы не можем двигаться, т.к. нет горючего…»

Из протокола допроса военнопленного германской армии, солдата 2 батальона, 673 пехотного полка, 376 пехотной дивизии Гельмута Людвига:

«...Вопрос: Расскажите точнее, каково положение с горючим?

Ответ: Горючего почти совершенно нет. Большинство автотранспорта стоит, бездействуют танки. Работают только несколько тягачей, которые буксируют танки в разные места, например на окраину Новоалексеевки, где они закапываются в землю. Мне приходилось слышать, что где-то в районе Питомника имеется аэродром, на котором находятся самолеты, бездействующие из-за отсутствия горючего.

По утверждению названных военнопленных, 376 дивизия располагала по 15 снарядов на каждое 105-мм орудие, 600 патронами на пулемет, по 100-120 патронов на солдата. В течение последних дней перед пленением, Людвиг и Вильникер поступления боеприпасов не наблюдали. Горючего дивизия почти не имеет. Из-за отсутствия бензина, большая часть автотранспорта бездействует, приданные танки закопаны в землю и превращены в огневые точки».

Автор далек от мысли о решающем влиянии этого фактора, фактора горючего на Сталинградскую битву, но не упоминать об этом, как это делает Василевский, и не только он, – это грешить против истины. А это означает не что иное, как замалчивать заслуги бакинских нефтяников, нефтепереработчиков, военных и гражданских моряков в победе в Сталинградской битве.

На допросе, попавший в плен генерал фон Ротенбург, на вопрос о причинах поражения немцев под Сталинградом, ответил, что они потерпели поражение «потому, что у немцев нет Баку».

В 70-ых годах легендарный герой Сталинградской битвы Чуйков так сказал про победу в Сталинградской битве: «Мы победили, потому что за нами стояла Великая Русь и матушка Волга!» Великая Русь за воинами Красной Армии стояла и под Москвой, и под Ленинградом, и под Курском – одним словом, на всех полях сражения. А за матушкой Волгой, кроме понятного вдохновения, – была нефть!

«В германском генеральном штабе считали, что потеря бакинской нефти будет иметь катастрофические последствия для советских вооруженных сил. Это был один из немногих пунктов, в котором сходились мнения как германского, так и советского генеральных штабов. Именно поэтому германские вооруженные силы были разгромлены в ноябре-декабре 1942 г. на дальних подступах к Баку, изгнаны с Северного Кавказа и потерпели сокрушительное поражение под Сталинградом», – пишет Виктор Иванович Илюхин, далекий от симпатий к Баку – председатель комитета Государственной Думы по безопасности, профессор.

Коротко и ясно о Сталинградской битве пишет Суворов: «Захват Кавказа означал почти верное крушение сталинского режима. Кавказ – это нефть. Падение Сталинграда означало то же самое: через Каспийское море нефть шла вверх по Волге. Самый простой способ перерезать нефтяную артерию – выйти к Сталинграду. Все, что требовалось, – прорваться к берегу, поставить пару танков на откосе и топить нефтяные баржи».

Конечно же, если бы не невиданный героизм защитников Сталинграда, никакое преимущество в горючем не помогло бы в этой страшной, не имеющей аналогов, битве!

Великий Михаил Ботвинник, многократный чемпион мира по шахматам, с которым автору посчастливилось встретиться за шах­матной доской, говорил – чтобы добиться успеха за шахматной доской, надо выбирать неожиданные для противника дебюты, которые мало изучены, и считаются сомнительными – такого противник, обычно, не ожидает. Гитлер прекрасно знал, что Сталин ожидает нового наступления на Москву, и стягивает туда основные силы. Наряду с нефтяным и другими факторами, Гитлер, по-видимому, считал, что удар в Южном направлении будет неожиданным для Сталина. Как считают многие военные историки, расчет Гитлера в этом отношении во многом оправдался, а Сталин просчитался.

Началась Сталинградская эпопея! 28 марта 1942 года состоялось совещание в Ставке Гитлера, на котором обсуждался план летнего наступления немецко-фашистских войск. Генерал Варлемонт, присутствовавший на том совещании, позднее отметил, что «Москва, как цель наступления, пока совершенно отпадала».

5 апреля 1942 года Гитлер подписал директиву ОКВ № 41, в которой прямо говорилось: все силы сосредотачиваются для проведения главной операции – на южном участке с целью захвата нефтеносных районов Кавказа, перехода через Кавказский хребет и дальнейших действий в южном направлении.

Перед началом наступления, 1 июня, Гитлер прилетел в Полтаву и, окруженный своими генералами, среди которых находился и командующий 6-й армией генерал-полковник Паулюс, ставил задачи и произносил пламенные речи.

Итак, выбор был сделан – началось главное и решающее сра­жение во Второй Мировой войне – битва под Сталинградом, которую смело можно назвать «Большой Битвой, за Большую нефть»! Для обеспечения внезапности, германское командование провело ряд мероприятий, для того чтобы скрыть направление главного удара в летней компании. Следовало создать видимость, будто Вермахт развернет наступление на центральном участке фронта с целью захвата Москвы. Для этого штаб фон Клюге по указанию ОКХ разработал дезинформационную операцию под кодовым названием «Kreml» («Кремль»). В соответствии с этим планом была произведена демонстративная аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, ложная передислокация частей и штабов, подвоз переправочных средств к водным преградам и даже изготовлены дорожные указатели. В результате, летнее наступление Вермахта на юге стало для Сталина большим сюрпризом.

Ряд военных экспертов отмечает, что советская разведка проглядела, как все тяжелое вооружение со всех фронтов стягивалось на Южный фронт. Осенью 1942 года гитлеровские танки, окрашенные в желтый цвет африканской пустыни, появились в донских степях. Забегая вперед, отметим, что этой помощью – битвой под Сталинградом – был нанесен удар по Роммелю и облегчена победа Монтгомери.

Осада Сталинграда началась 2 сентября, когда советский генерал Чуйков со своей 62-й армией отступил внутрь города. 64-я армия генерала Шумилова, находившаяся также под началом Чуйкова, отступила на позиции рядом с его правым флангом и оказалась, таким образом, лицом к лицу с северным крылом 4-й танковой армии. Обе советские армии получали мощное подкрепление – на протяжении всего сражения Волжская флотилия доставляла им провиант, боеприпасы, горючее и пополнение, которые паромами переправлялись через Волгу.

Ситуация перед Сталинградской битвой была такова (рис. 279):

 

Рис. 279. Юго-запад России 22 мая – 7 июля 1942 год.

Немецкое наступление

 

Во время Сталинградской битвы во всю мощь работала немецкая информационная машина. Вот один из примеров – в расположении советских войск разбрасывались листовки, в которых утверждалось, что сыновья Сталина и Молотова (по советским данным в немецком плену был племянник Молотова) перешли на сторону немцев (рис. 280):

 

Рис. 280. Немецкие листовки, разбрасываемые по расположению советских войск во время Сталинградской битвы

 

 

Сценарий, как предполагает автор, был прост. В случае падения Сталинграда немцы контролируют Волгу – главную артерию СССР – и Урал, куда переброшены, практически, все заводы, отсечен. Запасов нефти, в отрезанной части СССР, где сосредоточены основные силы Красной Армии, осталось на 10-15 дней, и они находятся, главным образом, на нефтебазах Москвы, и немного в Куйбышеве – запасной столице. Главные силы Красной Армии оставались без танков и горючего к ним – 30-40 танков, выпускаемых в месяц, на заводе «Красное Сормово» в Москве и немного остающейся нефти в запасниках – ничего не решали.

В таких условиях, сняв блокаду с Ленинграда (обескровленный, лишенный материальных ресурсов Ленинград уже не представлял обычную для него экономическую силу для страны) и соединившись с основными силами, немцы ударили бы по Москве – и на этот раз у Москвы не было шансов удержаться – танков, горючего и сибирских полков больше не было!

После падения Сталинграда, форсировано развивалась бы и операция «Эдельвейс», так как отрезанные от главных сил и сосредоточенные в этом регионе советские войска серьезного сопротивления немцам оказать не смогли бы.

23 августа 1942 года в 18 часов немцы бросили на бомбежку Сталинграда всю авиацию 4-воздушного флота. В этот страшный вечер город бомбили 600 самолетов, и погибло несколько десятков тысяч человек.

Как уже было указано выше, перед Сталинградской битвой немцы провели стратегический план, который в шахматах называется «перенос атаки». Подобные стратегические планы в шахматах блестяще проводил чемпион мира Александр Алехин.

 

Рис. 281. Junkers Ju 87 Stuka с бомбами

пикирует над Сталинградом

 

В центральной части России немцы сосредоточили огромное количество войск и всеми своими действиями демонстрировали, что готовятся к новому штурму Москвы.

На московском направлении завязались тяжелые бои. «Тяжелые бои, – радостно кричал Гитлер после доклада обстановки сражений на фронтах, – значит, русские поверили, что мы идем на Москву!»

В самый разгар тяжелых боев немцы неожиданно повернули на юг и в считанные недели, форсировав Дон, оказались под Сталинградом.

Первая часть поставленной задачи была выполнена – через Сальские степи прямой дорогой на Сталинград с целью перерезать главную артерию СССР, по которой происходила доставка кавказской нефти на нефтеперегонные заводы России, и через Ростов на Кавказские Минеральные Воды, далее – к главным перевалам Кавказского хребта, на захват нефтепромыслов Майкопа, Грозного и Баку. А там – рукой подать до нефтяных полей Месопотамии – Мосула и Киркука.

Спустя много лет после войны, А.М. Василевскому корреспонденты задали такой вопрос: «Какой день Великой Отечественной представляется Вам наиболее памятным?» Он тут же ответил, что «23 августа 1942 года в Сталинграде».

И это неслучайно: ведь 23 августа для сталинградцев стал днём колоссальных жертв и трагедий, когда город был подвергнут немцами массированной бомбардировке, и он был полностью уничтожен. Но для советских людей, которые не щадили себя ради Победы над врагом и не было для них «ни пяди земли за Волгой», борьба за Сталинград продолжалась ровно 200 дней и ночей – с 17 июля 1942 года по             2 февраля 1943 года.

Началась героическая оборона Сталинграда (рис. 282).

Когда генерал Еременко просил Сталина дать ему разрешение на эвакуацию жителей Сталинграда, тот ему ответил: «Если мы будем эвакуировать население города, и минировать предприятия, немцы подумают, что мы оставляем Сталинград!» Так Сталин поделил все население города на «живых и мертвых!» – мертвых и израненных при этом оказалось куда больше, чем живых!

 

Рис. 282. Не имеющая аналогов в мировой истории по жесткости и значимости оборона Сталинграда

 

Рис. 283. Битва за Сталинград – «За Волгой нам земли нет!»

 

Вспоминает ветеран Сталинградской битвы Мария Васильевна Белянкина: «Было это 25 августа 42-го, в день моего рождения, возле Баскунчака. Я тогда еще рядовой боец, а не начальник поста. Начался налет, считаю: 27 «Юнкерсов-88». Передаю на РП их координаты. А они, снижаясь, идут к станции, и начинается бомбежка. У вокзала трехэтажное здание госпиталя, девять цистерн на путях с нефтью для Сталинграда. Все горит, все рушится, взрывается. Это был такой страх и ужас, и мое боевое крещение в день рождения. А исполнилось мне 18 лет...»

 

 

Источник: National Archives

Рис. 284. Из Баку через Каспий в Сталинград

на помощь его защитникам

 

 

В капитальном труде «История Великой Отечественной войны Советского Союза (1941-1945)» отмечается: «Несмотря на укрепление положения Советских войск севернее и южнее Сталинграда, обстановка непосредственно в районе города по-прежнему оставалась тяжелой. Немецкая авиация днем и ночью бомбила город. Над Сталинградом стояло зарево – полыхали огромные баки нефтехранилища и нефтеналивные суда на Волге. Разлившаяся нефть горела на поверхности реки. Чтобы не допустить движения судов по Волге, немецкая авиация сбросила в реку в районе Сталинграда большое количество мин».

В период Сталинградской битвы, чтобы лишить горючего советские войска, немецко-фашистская авиация подвергла Сара­товский нефтеперерабатывающий завод им. С.М. Кирова ожесто­ченной бомбардировке, нанеся предприятию огромный ущерб и парализовав на некоторое время его работу. Этот завод, после восстановления, вторично, с еще большей интенсивностью, бомбили перед Курской битвой. Горючее продолжало поступать только из Баку.

Для того, чтобы парализовать движение судов по Волге, немецкая авиация сбросила в реку в районе Сталинграда большое количество мин. «Огненная переправа» – так называли переправу через Волгу в 1942 году. Под разрывами бомб и снарядов, мин, горящей на воде нефти, доставлялось продовольствие, боеприпасы, эвакуировались раненые... Это была страшная картина, напоминавшая ад! Фашистские летчики стремились воспрепятствовать подвозу горючего в район Сталинграда.

Немцами были созданы временные специальные подразделения «Люфтваффе», которые охотились за цистернами с горючим. За каждую цистерну с горючим шли ожесточенные воздушные бои. Фашистские летчики с особым остервенением обстреливали бронебойными пулями цистерны. Команды военных железнодорожников, пользуясь деревянными пробками, тряпками и глиной, немедленно устраняли повреждения в цистернах и, тем самым, спасали горючее. Огромное количество горючего, переправляемого через Волгу, немцы уничтожали и артиллерийским огнем – сказалось то, что в предвоенные годы не было построено ни одного трубопровода через Волгу.

Впервые в своей многовековой истории, могучая река Волга, которая за свою долгую историю видела многое, но такого не видела никогда – горела! Несмотря на огромные потери горючего, его поток из Баку не останавливался ни на минуту. Из-за отсутствия вооружения на судах, речной флот нес большие потери. Еще более сложные условия для речного флота в Волжско-Камском бассейне сложились после выхода противника к Волге и прорыва сквозного движения нефтеналивных судов. В связи с нехваткой топлива 142 судна из 316 имевшихся пришлось перевести на дровяное топливо, что снизило их мощность и скорость движения – они становились легкой добычей для немецкой авиации.

12 сентября 1942 года в своей ставке в Виннице Гитлер приказал: «Сталинград надо брать, и дело кончено!» И 14 сентября немцы бросились на тракторный завод и Малахов Курган, чтобы, захватив их, выйти к Волге, что было бы концом всего сражения.

Из секретного письма в адрес Берии видно, насколько положение советских войск было тяжелым.

 

Рис. 285. Секретное письмо Воронина Берии о тяжелейшей ситуации в Сталинграде

 

И когда до Волги немцам оставалось пройти 100 метров, генерал-лейтенант В. Чуйков отдал приказ: «Если немцы прорвутся к Волге, огонь с южного берега направить на нас всех вместе с немцами!»

 

 

Рис. 286. Динамика битвы за Сталинград

В этот критический момент к месту сражения поспела 13-ая ди-визия генерала Родимцева, и, едва сойдя на берег, вступила в смертельный бой. Даже в великих событиях много значит его величество Случай! Историки утверждают, что у Наполеона при Ватерлоо войск было больше, чем у Веллингтона, но кавалерия Груши, наткнувшись на многокилометровый ров, о котором Груши ранее не подозревал, подошла к полю боя, когда все было кончено! Окажись более удачливей немецкие истребители при переправке дивизии Родимцева через Волгу, кто знает, чем бы все кончилось!

Сказанное – лишь небольшой фрагмент того, что происходило в Сталинграде! Это был самый яркий пример в истории современных войн массового героизма генералов, офицеров, солдат, служащих и населения города!

Отметим, что и многое из того, что говорилось о войне в послевоенные годы, сегодня не выглядит вполне убедительно, кроме одного – самоотверженности советского народа и советского, в первую очередь, русского солдата. Неубедительная предвоенная дипломатия, сомнительные военные доктрины, неубедительные действия высшего военного руководства и др. «Игнорировалась возможность кризисных ситуаций начала войны, – пишет А.М. Самсонов, – принципы глубокой оборонительной операции не были определены – фактически исключалась возможность прорыва крупных сил противника на большую глубину. Когда на одной стратегической игре опробовали такой вариант, Сталин ядовито заметил:

– Зачем культивировать отступательные настроения? Вы что, планируете отступление?»

Битва за Сталинград окончилась сокрушительным поражением немцев. Из 274000 попавших 22 ноября в окружение – 13000 были румынами и 19700 русскими из вспомогательных сил. 25000 больных и раненых немецких солдат удалось вывезти по воздушному коридору и 90000 – сдались в плен на милость неприятеля. Это означает, что за время блокады погибли или скончались от голода и обморожения 150000 немцев. Таким образом, общее число жертв превышает 240000 (не считая тех, кого удалось эвакуировать).

Но главным для Гитлера были не эти большие потери, а окончательное прощание с идеей захвата кавказской нефти. Прав был генерал А. Йодль, заявив: «Судьба Кавказа решается под Сталинградом». И она решилась – об операции «Большие клещи» пришлось забыть!

 

Рис. 287. Плененный фельдмаршал Паулюс со своими офицерами возле штаба командующего 64-й армией генерал-лейтенанта

М.С. Шумилова. Сталинград, 31 января 1943 г.

 

Рис. 288. Допрос Паулюса в штаб-квартире Фронта Дона.

Генерал Рокоссовский, Маршал Воронов,

переводчик Николай Дятленко и Паулюс (слева направо)

 

Рис. 289. Под Сталинградом была разбита четвертая часть всех сил Вермахта на Восточном фронте

 

Страшные потери понес и город Сталинград. В Сталинграде, за пять месяцев боев и бомбежек, 41 тысяча жилых домов (90 % жилого фонда города) была уничтожена. 309 промышленных предприятий, 113 больниц и школ лежали в руинах. Перепись гражданского населения показала, что из более чем 500 тысяч, проживавших в Сталинграде летом 1942 года, осталось всего 1515 человек. Большинство погибло в первые дни Сталинградской битвы, либо покинуло город и временно поселилось в Сибири и Средней Азии. Никто не знал, сколько из них было убито, но, несомненно, потери были колоссальными.

 

Рис. 290. Руины Сталинграда после битвы,

в которой решалась судьба Баку,

а вместе с тем, конечно же, и судьба Европы

 

Сталинград, по мнению автора, выявил еще одно важное обстоятельство этой войны.

Известный американский ученый, азербайджанец, Л. Заде провозгласил принцип несовместимости: высокая точность невоз­можна для систем большой сложности. Точными рассуждениями и известными методами нельзя вывести, либо обосновать положения, имеющие чрезмерно общий и расплывчатый характер. В дальнейшем развиваемая им теория «нечеткого множества» нашла широкое применение при распознавании сложных систем. Именно «нечетким множеством» была большая система СССР и Красная Армия при оценке разными ведущими политиками мира ее возможностей. Руководители СССР представляли ее, как несокрушимую скалу в океане мирового капитализма, т.е. как «четкое множество». Гитлер называл СССР «колоссом на глиняных ногах», т.е. тоже «четким множеством», но в другом смысле. Вопросы оставались! Не имели общего мнения по этой проблеме, а это действительно было большой загадкой, ведущие западные политики. Не внесли ясность в этот вопрос и последние предвоенные годы. Позор Красной Армии в войне с Финляндией вполне компенсировался Халхин-Голом – неясности оставались. Не прояснилась ситуация и после разгрома Красной Армии в первые месяцы войны – вскоре последовал разгром, первый после начала Второй Мировой войны, немцев под Москвой. Момент истины наступил в Сталинграде – при любом ее исходе – из состояния «не­четкое множество» Красная Армия превращалась в четкую, вполне предсказуемую систему, с определенными возможностями! И так оно и случилось после Сталинграда – Красная Армия стала четкой детер­минированной системой, и всем стало ясно, и друзьям, и недобро­желателям, что именно Красная Армия, с ее неисчерпаемыми ре­зервами, является главной силой в Европе. Но такая ясность, понятная всем, наступила после страшной Сталинградской битвы!

Именно в Сталинграде потерпела крах немецкая глобальная нефтяная операция «Большие клещи».

В дни Сталинградской битвы в газете «Бакинский рабочий» была опубликована статья Ильи Эренбурга «Кавказ – колыбель человечества»: «Кавказ – дивный край... Земля у Каспия таит черное золото, кровь мира – нефть.

Кто покушается на горы Кавказа? Жалкие фрицы, дикари с записными книжками, в которых они ведут счет сожженным домам и поруганным девушкам!.. И они возомнили себя господами мира! Нет, не для фрицев Кавказ! Горный рай не для блудливых фрицев. Защитники Кавказа! Вам доверена не только нефть, порты, цветущие рощи, вам доверена земля свободы. Вы отсечете жадные лапы.

За Кавказ! За Родину! За свободу!»

«Еще недавно Гитлер торжественно заявил, что он возьмет Сталинград. Немцы тогда удивлялись, почему бесноватый Фюрер так скромен, почему он не обещает им ни Москву, ни Баку, ни мира. Зато они были уверены, что Сталинград у Фюрера в кармане.

Все помнят, как год тому назад немцы смотрели в бинокль на Москву. Этот бинокль стал символическим. В Сталинграде немцы обходились без бинокля. Два месяца шли уличные бои. Немцы прекрасно видели развалины завода или дома, которые они атаковали в течение дней, иногда недель. Несколько сот шагов отделяли их от цели, но эти несколько сот шагов были непереходными, они были стойкостью и мужеством Красной Армии. Может быть, будущий историк напишет, что в годы Второй Мировой войны не раз бывали опасные повороты, когда всего несколько сот шагов отделяли гитлеровскую Германию от победы. Но эти несколько сот шагов были непримиримостью и упорством свободных народов», – писал Илья Эренбург по поводу Сталинградской битвы после ее окончания.

Именно после Сталинградской битвы, значение которой великий ученый Альберт Эйнштейн хорошо понимал, он послал такую телеграмму в СССР: «Исполненный высочайшего уважения и восхищения, я шлю мои искренние поздравления по случаю               25-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота, которые так эффективно обеспечили защиту выдающихся достижений советской культуры и индустрии и которые устранили смертельную опасность для будущего развития человеческого прогресса».

Удивительно и другое признание. Как сообщают американские источники, 5 апреля 1945 года, когда кольцо советских войск вокруг бункера Фюрера в Берлине начало стремительно сжиматься, Гитлер приказал казнить Канариса. Поздно вечером 8 апреля состоялся еще один мучительный допрос Канариса. Вернувшись в камеру около полуночи, Канарис передал узнику в соседнюю камеру (с помощью «перестукивания») свое предсмертное послание: «Я умираю за Родину. Совесть моя чиста. Как офицер, Вы поймете, что я лишь исполнял свой долг патриота, пытаясь противостоять беззакониям помешавшегося Гитлера, который привел Германию к краху. Все оказалось тщетно, и теперь я точно знаю, что моя страна погружается на дно. Впрочем, я это знал еще в 1942 году».

Вскоре после 5 часов 30 минут утра 9 апреля 1945 года, люди из СС затянули вокруг шеи Канариса струну от пианино и повесили его – казнь была медленной и мучительной.

1942 год, о котором упоминает Канарис в своей предсмертной записке – был годом Сталинградской битвы!

 

 

Рис. 291. И великий ученый-физик, и великий разведчик-ученый, а таковым Канарис, безусловно, был, после Сталинградской битвы поставили окончательный диагноз фашизму – каждый, по-своему, анализируя прошедшее событие

 

И великий ученый-физик, и великий разведчик-ученый, а таковым Канарис, безусловно, был, после Сталинградской битвы поставили окончательный диагноз фашизму – каждый, по-своему, анализируя прошедшее событие.

Здесь уместно отметить, что такая же судьба, как Канариса, ожидала победителя ««Абвера» Виктора Абакумова.

Смерть вождя победитель ««Абвера» пережил в тюремной камере, подвергаясь жестоким избиениям, но освобожден новой властью он не был. Абакумова, слишком много знавшего о «темных пятнах» в биографиях членов Политбюро и их причастности к репрессиям, расстреляли в декабре 1954 года во времена правления Хрущева – Маленкова. Многие обстоятельства его ареста до сих пор не ясны, равно как и мотивы Сталина, поддавшегося на уговоры своих со­ратников, ненавидевших министра госбезопасности за его осведомленность и независимое поведение. В деле Абакумова, как говорится в книге Кеворкова, около ста томов, и оно остается засекреченным по сей день.

Рис. 292. Они руководили обороной Сталинграда

 

Из повести Вячеслава Кеворкова «Исповедь перед казнью»:

«– Товарищ Первый секретарь ЦК КПСС, докладывает прокурор Руденко. Ваше указание выполнено.

– Какое указание? – раздраженно спросил Хрущев.

– В 12 часов 15 минут, то есть шесть минут назад, приговор по делу бывшего министра госбезопасности Абакумова приведен в исполнение.

Хрущев поплотнее прижал трубку к уху и привстал в кресле.

– Очень хорошо, поздравляю, подробности доложишь позже».

Можно не сомневаться, что такую же информацию передали Хрущеву, когда расстреляли Мир-Джафара Багирова.

К середине ноября 1942 года советское командование сос­редоточило под Сталинградом четвертую часть всей своей авиации. Сталинград был конечной пристанью, на которую должны были прибыть важные стратегические грузы каравана PQ-17. После разгрома этого каравана, авиаполки 8-й и 16-й воздушных армий, находящиеся в Сталинграде, тем не менее, начали получать новые самолеты, в том числе произведенные в Баку и от союзников по маршруту Иран – Баку.

Баку Сталинграду помогал, чем мог – подавляющая часть того, что в то время производилось для фронта, отправлялась в Сталинград. Было резко увеличено производство зажигательных бутылок («коктейль Молотова»), вся партия которых направлялась в Сталинград. Защитники Сталинграда, зарывая их в землю, делали из них огненные противотанковые заграждения. Почти в три раза увеличилось производство снарядов для «Катюш».

Раненые в решающей для СССР битве под Сталинградом, через Каспий, переправлялись в Баку – совсем мальчиком автор видел, как они прибывали в город: на берегу их встречали толпы людей, и каждый чем-то угощал их! Автор хорошо помнит вереницу женщин, которые дарили раненым сотканные ими носки.

И совсем не случайно, а это была дань дружбе Баку и Сталинграда в тяжелое время, через несколько недель после окончания войны, в июне 1945 года в Баку приехала большая общественная делегация сталинградцев и футбольная команда «Трактор» Сталинград на встречу с бакинской общественностью и бакинским футбольным клубом «Динамо». За бакинцев правым крайним нападающим играл герой Советского Союза Саладин Кязимов, а за сталинградцев – известный уже в те годы двухметровый вратарь Ермасов.

Вот, что рассказывает об этом матче заслуженный мастер спорта СССР, чемпион Европы и четырехкратный чемпион СССР        Алекпер Мамедов.

«Мне было пятнадцать лет, и я играл за юношескую команду «Спартак» Баку. В один из дней июня 1945 года мы узнали, что в Баку состоится матч между сталинградским «Трактором» и бакинским «Динамо». Естественно, я одним из первых прорвался на стадион – именно прорвался, так как пройти на бакинский стадион «Динамо» было невозможно – все прилегающие улицы были забиты футбольными болельщиками. Перед игрой всюду слышалась музыка, бойко шла торговля пирожками с рисом.

Когда футболисты появились на поле, болельщики их долго приветствовали стоя! За свою 70-тилетнюю футбольную карьеру я не припомню случая, когда болельщики одинаково неистово болели за обе команды – за хозяев и гостей!

Уже через два года, в семнадцать лет, я играл за команду мастеров, и участники этого исторического матча рассказывали мне его подробности.

Когда сталинградские футболисты появились на стадионе, рассказывали они, «почти у всех у них на груди были ордена и медали, а когда мы готовились к матчу в раздевалке, у многих из них мы видели на теле глубокие шрамы от полученных в боях ранений».

 

Рис. 293. Подвиг защитников Сталинграда останется в веках

 

В связи со Сталинградской битвой необходимо вспомнить и другой факт, геополитический, о котором долгие годы умалчивала советская пресса – турецкий след.

«Даже сейчас посольство России в Анкаре наотрез отказалось комментировать для «АиФ» события того времени. А между тем неизвестно – праздновали бы мы сейчас Победу, если бы летом     1942-го, в самый разгар натиска немцев на Сталинград, турецкая армия вторглась на Кавказ...», – пишет Георгий Зотов на страницах «АиФ».

«Мало кто сейчас догадывается: в 1941-1945 годах турецкие города стали ареной жестокой борьбы спецслужб СССР и Третьего рейха. В ход шло всё – похищение секретных документов, вербовка агентов в посольствах, физическое устранение «особо неугодных» персон. Апофеозом противостояния стал взрыв бомбы 24 февраля  1942 года на бульваре Ататюрка: в самом центре Анкары молодой человек (болгарин по национальности) попытался убить посланника Гитлера в Турции – Франца фон Папена. Однако дипломата и его жену лишь сшибло взрывной волной. Правда, и сейчас неясно, чей это был «заказ». Сам фон Папен после войны в своих мемуарах прозрачно намекал на виртуоз­ную операцию гестапо: немцы таким образом попросту «подставили» советскую разведку перед Турцией», – продолжает Зотов.

«– Это только верхушка айсберга, – утверждает турецкий историк Мустафа Келарим. – Спецслужбы вели себя так же, как и в соседнем Иране, – полиция часто находила на дне пролива Босфор мертвецов без документов с европейской внешностью. Один раз (вскоре после капитуляции Паулюса в Сталинграде) группа немцев напала на кофейню в Стамбуле, где русские праздновали триумф Советской Армии: в перестрелке был убит офицер СС».

Германия ставила цель – склонить Турцию к войне против СССР, а Москва старалась предотвратить такой вариант. Характерно, что большинство архивных документов на эту тему до сих пор засекречено.

«Наша работа в Турции не являлась синекурой, – писал в воспоминаниях пресс-атташе посольства Германии Людвиг Мойзиш. – Напротив, она была самой ответственной, какую только могла предложить дипломатическая служба Третьего рейха». К лету         1942 года немцы достигли отличных результатов: после покушения на фон Папена отношения турок с Москвой стали хуже некуда. Резидент советской разведки в Анкаре Георгий Мордвинов был арестован, а     26 отборных дивизий армии Турции сосредоточились на границе с СССР. Казалось, войны с новым противником не избежать...», – пишет Зотов.

Но советская разведка сумела перехватить инициативу.

– Успех советской разведки был в дезинформации, – утверждает живущий в Анкаре британский историк Стивен Керлинг. – В Генштаб Турции месяц за месяцем подкидывали фантастические сведения. Например, что СССР перебросил с Дальнего Востока на Кавказ 50 дивизий, и в случае чего русские за два дня будут в Анкаре. В реальности такой переброски не было. В сто раз (!) было преувеличено число советских агентов на юго-востоке Турции, готовых поднять курдов на восстание. Есть версия, что туркам передали фальшивый план войны (якобы украденный в Москве из кабинета самого Сталина), включая высадку морского десанта в Стамбуле, вторжение Советской Армии из Ирана. Турки поняли – игра не стоит свеч.

Если во время военных действий сработала дезинформация, то это, безусловно, большой успех разведки. Собственно, дезинформация является одной из составляющих деятельности разведок во время войны.

В результате турецкий президент Исмет Инёню не решился начать войну с СССР летом-осенью 1942-го, несмотря на нажим Гитлера.

 

Рис. 294. Исмет Инёню, который проявил мудрость

во время Второй Мировой войны.

На снимке он вместе с Ататюрком

 

После поражения немецкой армии под Сталинградом это и вовсе потеряло смысл. Через два года Георгий Мордвинов и другие советские разведчики, обвинённые в организации покушения на фон Папена, были освобождены из тюрьмы.

В связи с турецким фактором в 1942 году, как нам кажется, необходимо отметить следующее. Известно, что в составе немецкой армии под Сталинградом были итальянские, румынские и др. части, но пользы от них для немцев было мало. В лютые российские морозы, в тысячах километров от теплой Родины, экипированные по-европейски, полуголодные, непонимающие, зачем им нужно умирать в заснеженных степях России, они больше умирали от безнадежности и болезней, чем от вражеских пуль. Нельзя без содрогания читать их письма со Сталинградского фронта родным и знакомым.

Совсем другая картина была в турецких войсках, стоящих на границе СССР – отборные дивизии, прекрасно экипированные, даже по тем транспортным меркам, находящиеся недалеко от Родины, хорошо понимающие, с исторических позиций, с кем и за что они должны воевать – вот короткая характеристика турецкой армии, готовой вступить в войну против СССР в те годы.

Если же говорить о боеспособности турецких солдат и офицеров, то, мягко говоря, они никак не уступали итальянским и румынским солдатам и офицерам. Именно в те годы Муссолини заявил, что «нас так долго учили петь и танцевать, что мы разучились воевать».

Был и политический фактор – на Кавказе среди определенного слоя населения не было враждебного отношения к туркам, как к немцам.

Только из этих фактов видно, а эти рассуждения можно продолжить, какую реальную опасность для СССР представляло вступление Турции в войну против СССР во время Сталинградского сражения.

И, конечно же, давно наступило время, когда необходимо по достоинству оценить ту большую работу, которую провели советские разведчики в Турции, и отдать должное Турции за ее сдержанность!

Сегодня широко рекламируется работа советских разведчиков в Иране (издаются книги, снимаются фильмы – «Тегеран-43», делаются многочисленные передачи на «ТВ» и т.д.), и это не вызывает никакого возражения, но не нужно забывать то, что происходило в 1942 году в Стамбуле, ибо оно было связано с величайшим сражением на Волге – Сталинградской битвой!

В этой связи надо отдать должное и президенту Турции      Исмету Инёню, который, несмотря на жесткое, иногда переходящее в жестокое, давление Гитлера, не начал военные действия против СССР.

Когда стало ясно, что поражение Германии неминуемо, бывшие союзники Гитлера начали один за другим покидать его. В ряде этих стран военные начали арестовывать союзников Гитлера. Когда Муссолини арестовывали свои же, он съехидничал: «Это самая успешная операция Генерального Штаба итальянской армии!» А когда его освобождал Скорцени, он не очень хотел освобождаться, о чем ему заметил Гитлер!

Итальянцы своеобразно поступили с Муссолини – его вместе с любовницей повесили, а памятник ему оставили!

 

 

Рис. 295. Фашистский диктатор Италии Бенито Муссолини. Трупы Бенито Муссолини и Клары Петаччи. «С любимыми не расстаются» – и в казни Муссолини, без суда и следствия, был советский след, а именно 14-го корпуса

 

Что это был за 14-й корпус? Вот как о нем рассказывал в одном интервью известный диверсант Илья Старинов: «В Испании было множество партизанских отрядов. Руководили ими два ведомства – ОГПУ и ГРУ. И каждый руководил, как мог. И, наконец, нашему отряду, которым командовал Доминго Унгрия, у которого я был советником и инструктором, удалось под Кордовой пустить под откос поезд со штабом итальянской авиационной дивизии и уничтожить и командира, и штаб.

Это вызвало фурор, известие дошло до республиканского Генерального штаба. И Генеральный штаб впервые утвердил батальон специального назначения. Причем в этом батальоне был установлен полуторный оклад, летный поек. Без лимита отпускался бензин.

Именно диверсанты бывшего 14-го испанского корпуса повесили Дуче. Они освобождали от фашистов Марсель и Париж. Позже четверо бойцов корпуса высадились на Плайя Хирон вместе с Фиделем Кастро.

Большинство бойцов корпуса было учениками Ильи Старинова, Хаджи Мамсурова, Николая Патрахальцева из ОГПУ и ГРУ».

В официальной советской трактовке переход на сторону союзников оценивался как положительный факт, и это действительно так – некоторых руководителей этих стран (например, короля Румынии) даже награждали высокими орденами. Один такой эпизод красочно описывался в послевоенном советском фильме «Посол Советского Союза».

Но вот что любопытно, если не сказать больше, Турция, союзник Германии, не входила в войну и не выходила из нее. Однако все годы советская доктрина военных лет всегда ее представляла, как врага.

Господствовала теория, что если бы пал Сталинград, турки захватили бы Баку. Если бы пал Сталинград, то уже в Берлине решали бы, кому что захватывать в СССР. По замыслу операции «Большие клещи», немцы планировали после захвата Баку идти дальше на нефтяные месторождения Ирана и Ближнего Востока и прекрасно могли бы обойтись без турок.

Не надо забывать, что в случае вступления в войну турок, они сразу выходили бы на нефтепромыслы Баку, и уже в ходе боев непременно была бы нарушена ритмичность нефтедобычи, нефтепереработки и транспортировки нефти.

А реальность тех лет, если ее объективно понимать, такова – по военно-стратегическому значению, если бы Турция начала военные действия в 1942 году, когда шла Сталинградская битва, это в десятки раз было бы более значимо для СССР, чем выход ряда европейских стран из войны, вместе взятых, в конце войны, когда исход ее уже был предрешен!

Такова правда о турецкой позиции во время всей войны и во время решающей Сталинградской битвы!

Заканчивая эту главу, отметим, ради объективности, разночтения по Сталинградской битве. То, что дело дошло до Сталинградской битвы, очень точно сформулировали двое коллег экономиста Алека Ноува. Один из них, как он пишет, утверждал, что «результат Сталинградской битвы доказывает, что основная линия Сталина была правильной». Другой на это возразил: «Если бы проводилась другая политика, немцы никогда бы не дошли до Сталинграда». Оба утверждения весьма убедительны. Война выявила и лучшие и худшие стороны Советской системы, но главное, что в тяжелое время обеспечило Победу – был героизм советских людей.

Когда немцы прорвались к центру Сталинграда, Черчилль писал Рузвельту: «При планировании наших дальнейших операций, надо исходить из того, что разгром русской армии неизбежен – я не вижу силы, которая могла бы предотвратить это». Такая сила нашлась – это были советские, и в первую очередь, русские люди!

Начиная свою вышедшую в 1976 году книгу «Сталинградская тайна», американский журналист Уолтер Керр писал: «Вот история одной тайны, которая не была раскрыта в течение более 30 лет. Как удалось Советскому Союзу победить в битве под Сталинградом и при этом совсем не в порядке чуда?» И дальше он замечает: «Нет, не было никакого «чуда под Сталинградом».

Да, чуда не было – «нашла коса на камень» – стальная коса на кремень!

В Англии, уже в наши дни, вышла книга Джефри Робертса, историка нового поколения – «Сталинград. Битва, которая изменила ход истории».

После подобного заглавия книги – комментарии излишни!

Герберт Уэллс, английский писатель, в те годы сказал: «Теперь, после победы на Волге, исход войны не может вызывать сомнения!» То же самое можно было бы с уверенностью утверждать и при другом исходе Сталинградской битвы.