Untitled

Азербайджанские шахматы в период неразвитого социализма

Прежде, чем рассказать о своих встречах с чемпионами мира по шахматам, автору, естественно, хочется вспомнить о том времени, когда он познакомился с шахматами, активно и довольно успешно выступал сам в городских, республиканских и всесоюзных соревнованиях.

Автор считает своим гражданским долгом познакомить читателя с миром азербайджанских шахмат в эпоху неразвитого социализма так, как он сам помнит и воспринимал его в те незабываемые годы.

В шахматы автор научился играть как-то незаметно, наблюдая за играющими, и также незаметно, начал обыгрывать тех, за игрой которых наблюдал.

Первые турнирные партии автор, как и Таня Затуловская, сыграл на соревнованиях пионерлагерей Апшерона. Здесь он встретился со своим первым тренером, Азером Зейналлы, который был судьей соревнований и без конца делал автору какие-то замечания. Впоследствии автор узнал, что обыгрывал его учеников. Когда автор в сеансе одновременной игры обыграл перворазрядника Медведева, Зейналлы подозвал его к себе и сказал, чтобы он в сентябре пришел к нему в шахматный кружок в бакинском Дворце пионеров.

Дворец пионеров им. Ю.А. Гагарина г. Баку, 1960-ые годы

В этом скромном помещении в разное время вели занятия С. Абрамян, А. Зейналлы, Ч. Султанов. Здесь делали свои первые шахматные шаги В. Багиров, Т. Затуловская, Л. Листенгартен, Д. Абакаров, Т. Горбулева, Ч. Султанов и многие другие.

В 1945 году по инициативе Сурена Теодоровича Абрамяна в Бакинском Дворце пионеров была создана шахматная секция, что, безусловно, явилось важной вехой в становлении и развитии азербайджанской шахматной школы. Под его непосредственным руководством здесь начинали свой творческий путь международные гроссмейстеры В. Багиров и Т. Затуловская, мастера Д. Абакаров, А. Шахтахтинский, Л. Листенгартен, А. Моргулев, О. Павленко, Ф. Сидеиф-заде…

Музей И. Сталина в Баку, 1954 г. После доклада Н. Хрущева на ХХ съезде партии в 1956 году о культе личности, это здание стало Дворцом пионеров

Занятия в шахматном кружке. Дом Пионеров. 1947 г.

Плодотворная тренерская деятельность С.Т. Абрамяна получила высокую оценку: в 1960 году ему было присвоено почетное звание «Заслуженный тренер СССР».

Инженер-энергетик по профессии, Сурен Теодорович отдавал шахматам большую часть своего досуга, был страстным пропагандистом и популяризатором шахматного искусства, регулярно выступал в периодической печати и по телевидению.

Долгое время автор работал вместе с С. Абрамяном во Дворце пионеров (он был зам. главного энергетика завода им. Шмидта, во Дворце пионеров числился почасовиком), потом он ушел в «Динамо» – во Дворце пионеров платили по системе кружков (кружок радио, кружок шахмат и др.), а это были очень маленькие ставки.

Когда в 1968 г. автор организовал шахматную школу БОНО, то пригласил С. Абрамяна на должность завуча школы, на что он немедленно согласился, оставив работу на заводе Шмидта. Примерно в то же время он начал вести шахматный отдел в газете «Вышка».

Известный журналист Октай Атаев, Чапай Султанов,

Заслуженный тренер СССР по шахматам Сурен Абрамян,

Заслуженный тренер СССР по баскетболу Тофик Абасов

Через два-три года у него появились первые признаки грозной болезни – быстро прогрессирующего склероза – он начал забывать имена и фамилии тренеров, и вскоре он сказал автору, что хочет выйти на пенсию и написать книгу о творчестве азербайджанских шахматистов и шахматный учебник. А еще через некоторое время Леня Листенгартен сказал автору, что Абрамян ему предложил заменить его в газете «Вышка».

Вместе с С. Абрамяном автор прошел по всем инстанциям, и он начал получать максимальную по тем временам пенсию. Из-за прогрессирующей болезни он не вел активную жизнь пенсионера, лишь изредка появлялся в шахматной школе.

Но однажды, после большого перерыва, он таки появился в шахматной школе в сентябре 1982 года и сказал автору, что хотел бы вернуться к тренерской работе: «Ведь пенсионерам в некоторых случаях разрешают совместительство», – сказал он. «Никаких вопросов, Сурен Теодорович, – ответил ему автор, – я договорюсь с министром просвещения, для Вашего льготного трудоустройства». Он ушел очень довольный. Больше автор его не видел.

С. Абрамян внес заметный вклад в развитие шахмат Азербайджана, но замечать только его, как это иногда делают некоторые бывшие бакинцы, оказавшиеся по воле судьбы за рубежом, а тем более замалчивать заслуги других шахматных наставников, мягко говоря, не корректно.

Много лет спустя Зейналлы говорил, что на упомянутом ранее первенстве пионерлагерей Апшерона он нашел будущего гроссмейстера Т. Затуловскую и будущего председателя Федерации шахмат Азербайджана Ч. Султанова.

С этим пионерлагерем связано еще одно событие из жизни автора. Старшим пионервожатым в лагере был Азад Шарифов, двоюродный брат Азера Зейналлы.

В гостях у Азада Шарифова (справа налево): Азад Шарифов, его

двоюродный брат Азер Зейналлы и Лена ханум (супруга Зейналлы)

Из журналистов, сыгравших определенную роль в жизни автора и не только его, но и целого поколения азербайджанских журналистов, конечно, необходимо отметить видного в прошлом журналиста-международника, зав. отделом ЦК КП Азербайджана, председателя Госкомитета Аз. ССР по кинематографии, директора «Азеринформа», рабочего НГДУ им. 26 бакинских комиссаров, человека с узнаваемым лицом – лицом Азада Шарифова.

На большинство книг автора на страницах газеты «Зеркало» рецензии писал именно он.

Такова уж память человека – после семидесяти лет он не очень четко помнит, что было месяц-полтора назад, но при этом очень четко помнит события 50-летней давности.

Автор хорошо помнит знойное лето 1951 года, пионерлагерь «Отличник» в Бузовнах и старшего пионервожатого Азада Шарифова, курчавого и слегка картавившего.

Товарищ Азад был любимцем у всех ребят – все к нему тянулись!

Как-то вечером в пионерлагерь привезли фильм «Александр Матросов»:

После просмотра все долго не могли заснуть, обсуждая фильм. Неожиданно в палату вошел Азад Шарифов, и до поздней ночи затянулась взволнованная дискуссия о любви к Родине – автор до сих пор в деталях помнит этот вечер и, с какой-то теплотой, Азада Керимовича. Где сегодня подобные дискуссии о Родине, подвигах во имя нее?

Впоследствии Азад Керимович стал видным журналистом-международником, партийным и государственным деятелем. В качестве корреспондента газеты «Известия» он объехал многие страны мира. Его статьи и книги, издаваемые в уже независимом Азербайджане, вызывали, как и прежде, огромный интерес и принесли большую радость азербайджанской общественности – в них он поднял огромный пласт жизни и творчества известных азербайджанских ученых, писателей, композиторов, партийных и государственных деятелей и просто интеллигентных людей.

Много лет спустя, судьба вновь свела автора с Азадом Керимовичем, когда он начал писать рецензии на его книги. Как-то за чашкой чая автор неожиданно у него спросил: «Помните то время, когда Вы были старшим пионервожатым в пионерлагере «Отличник» в Бузовнах?»

«Прекрасно помню», – ответил он и назвал с десяток имен тогдашних пионеров, в том числе, известного ученого Тофика Исмайлова. «А пионера с героическим именем не помните?» – допытывался автор. «Был один, хулиганистый. Неужели Вы?!» Автор рассмеялся. «Ну и дела… Подумать только!» – сказал Азад Керимович.

Надо сказать, что за последние годы из-под пера автора вышло 18 книг, посвященных разным аспектам истории Азербайджана. Так вот, практически все эти книги рецензированы Азадом Шарифовым. Рецензии были глубокие, с пониманием поднятых проблем. Писал он их, по его признанию, от души, считал своим долгом.

О пионерских лагерях Апшерона Азад Шарифов пишет: «Однажды, когда я учился в 7-ом классе 6-ой школы и был членом комитета комсомола, меня вызвали в райком комсомола Ворошиловского района и предложили на лето поехать поработать в качестве помвожатого в пионерском лагере «Наркомпрос» в Бузовнах. Я, конечно, с радостью согласился, потому что дачи у нас не было, а сидеть все лето в жаре в городе не хотелось.

Должен признать, что в советское время летнему отдыху детей придавалось большое значение. На Апшеронском полуострове функционировало 54 пионерских лагеря, каждый вместимостью больше ста детей в одну смену, а таких смен за лето было три. Вот и подсчитайте, сколько детей за лето отдыхали, если в каждом лагере их было чуть больше трехсот, а в 54 лагерях – до 20 тысяч детей школьного возраста с трехразовым приличным питанием, причем бесплатным.

В пионерском лагере «Наркомпрос» вместе с нами отдыхали дети знаменитого в то время силача и борца Сали Сулеймана, который часто выступал в цирке. И в одно воскресенье Сали Сулейман решил дать свой концерт в нашем лагере. Машина «M-I» была загружена пудовыми гирями, и к каждой была привязана веревка, чтобы легче таскать ее к сцене. Я попытался один потащить гирю, но не смог, тогда ко мне присоединился еще один мальчик, и мы вдвоем дотащили ее до сцены.

Этим мальчиком оказался Закир Багиров, будущий доктор философских наук, а позже 18 лет успешно возглавлявший министерство культуры республики. В этом же лагере отдыхал и Рафик Раджабов, позже он был секретарем бакинского горкома партии по идеологии, а потом – ректором института физкультуры.

Следующим летом меня направили в один из самых престижных пионерских лагерей – «Отличников учебы БОНО» – уже в качестве вожатого отряда. Он размещался в центре поселка в здании школы. Здесь были все удобства, и работать было намного интереснее, потому что образовательный и культурный уровни ребят были высоки. Кроме пионервожатых, в лагере работали педагоги, были врач и медицинская сестра, и, обязательно, опытный физрук.

В этом лагере, у меня в отряде был Тофик Исмайлов – будущий создатель первого в Азербайджане космического предприятия. Позже он был выдвинут на высокую должность государственного секретаря республики, во времена президента А. Муталибова. К великому сожалению всей общественности, он в ноябре 1991 года трагически погиб в вертолете над селом Гаракенд, который сбили армянские боевики, вместе с другими авторитетными политическими и государственными деятелями Республики.

В этом же лагере выделялся своими шахматными способностями будущий крупный ученый, доктор геолого-минералогических наук, профессор, лауреат Государственной премии, автор свыше 150 крупных научных трудов и 16 книг в области истории и исследования нефтяной промышленности Чапай Султанов. Он был членом не только сборной команды по волейболу, выступающей на спартакиаде апшеронских пионерских лагерей, но и команды шахматистов. И именно на него и на шахматистку самого крупного пионерского лагеря на Апшероне – «Гигант» – Татьяну Затуловскую обратил внимание главный судья по шахматам Азер Зейналлы и пригласил их обоих в свою шахматную секцию при Дворце пионеров.

Поражает популярность книг Чапая Султанова на его сайте в Интернете, куда в год входят свыше 2 млн. человек. Серьезно занимаясь наукой, параллельно Чапай увлеченно занимается и шахматами. Он 16 лет возглавлял шахматную Федерацию республики, будучи кандидатом в мастера, имел звание «Заслуженного тренера Азербайджана». Недавно Чапай Султанов поразил ученый мир своей новой, я бы сказал, фундаментальной книгой «Нефтегазовые стратегии и политика в ХХI веке».

Есть такой постулат: «Учитель, воспитай ученика, у которого можно учиться». Таким «учеником» стал Чапай Султанов, у которого много чему нужно учиться, а не просто завидовать.

Поработав в этом лагере несколько сезонов, меня направили уже в качестве старшего пионервожатого в лагерь профсоюзов в Бильгя. Вот так прошла моя школа пионервожатого, которая мне много дала для жизненной практики».

Да, Азад Керимович прав – эти пионерлагеря многое дали ребятам поколения автора, и не только им.

«Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья». Спорт, апшеронский пляж, новые друзья, вечерние костры и многое другое закаляли ребят после пыльного города.

Долго эта вывеска красовалась в Бузовнах над пионерлагерем

Один из самых популярных пионерлагерей тех лет «Гигант»

По этим часам сверялась жизнь в пионерлагере

Утренняя зарядка в пионерлагере «Гигант»

Открытие Спартакиады пионерлагерей Апшерона.

Эти соревнования выявляли многих талантливых ребят, которые в дальнейшем становились ведущими спортсменами республики

В связи с этим пионерлагерем вспоминается еще кое-что.

Пионервожатым в лагере был товарищ Янек (фамилию его автор, к сожалению, подзабыл), который к автору относился довольно настороженно. Может быть, автору не нравилось, что он ухаживал за товарищем Шурой, которая была лет на десять старше автора, а ему не нравилось, что это не нравилось автору. Неизвестно! В общем, что-то похожее на сюжет из прекрасного фильма «Подранки». Почти двадцать лет спустя, в августе 1965 года, поздно вечером дома у автора раздался телефонный звонок: «Простите, Вы – Чапай Султанов?» «Да», – ответил автор. «Дело в том, что я только что прилетел из Москвы, где поступил в аспирантуру. Я жил в одном номере с вашим ученым секретарем, и он просил передать Вам диплом кандидата наук, который взял в ВАКе. Сам он задержался в Москве». «Спасибо Вам!» – с понятной радостью сказал ему автор. После некоторой паузы он продолжил: «Скажите, Вы не были в пионерском лагере в Бузовнах в 1948 году?» «Был», – ответил автор. «А товарища Янека Вы помните?» «Конечно помню, он был пионервожатым нашего отряда». «Так вот, я и есть товарищ Янек!»

Надо ли говорить, что, встретившись на следующий день, они в ближайшем заведении «обмыли» диплом автора. Первой его фразой была: «Подумать только!...»

«Ты знаешь, – говорил он автору, – я как-то тебя тогда опасался – ты смотрел на меня, как волчонок!»

Самое поразительное, что и это не последнее, связанное с тем пионерлагерем. Когда автор писал эти строки, к нему позвонил…. Азад Керимович Шарифов. Автор прочел ему то, что писал. Азад Керимович посоветовал написать и про его звонок. «Мне не поверят, Азад Керимович», – сказал автор. «Посылайте неверующих ко мне!» – ответил он.

Поразительно, как иногда, события, казалось бы, далекие друг от друга, бывают связаны между собой!

Спустя годы, мы часто собирались на ностальгические вечера.

На всех таких встречах-воспоминаниях почти всегда присутствовал известный во всем СССР и далеко за его рубежами заслуженный мастер спорта по футболу, четырежды чемпион СССР в составе московского «Динамо» Алекпер Мамедов. Разговор всегда начинался с родной нам шестой школы – Алекпер был одноклассником Азада Шарифова, а автор закончил эту школу после них.

На очередной вечер воспоминаний Азад Керимович пришел с палочкой – уходя, он неожиданно сказал автору: «Включи мне на полный ход мою любимую – под эту песню я хочу уйти. Кажется мне, я больше не смогу прийти в этот гостеприимный дом».

«Чапай, я сильно ослаб, врачи не разрешают мне вставать. Завтра выходит моя первая часть рецензии на твою книгу «Сквозь призму шахмат». Организуй, пожалуйста, мне газету». Это были последние слова, которые слышал автор – он просил не посещать его больного. Через день его не стало.

Уходит поколение автора, уходит тихо, не создавая никому проблем. Уходит в растерянности, не понимая, почему они так уходят – ведь именно они, пережив голодные и холодные военные и послевоенные годы, своими силами достигнув чего-то, многое сделали для становления сегодняшнего Азербайджана. Уходят, оставляя своим детям, внукам только то, чем они жили всю свою жизнь – любовь к Родине, преданность близким и друзьям, своей профессии – то, чему они посвятили свою жизнь, не оставив ни дворцов, ни счетов за рубежом своим родным.

Добрый, человеческий поступок совершила газета «Зеркало», опубликовав в 10 номерах рецензию Азада Шарифова на книгу автора «Сквозь призму шахмат» уже после его смерти, за что автор им премного благодарен!

Первым, по-настоящему шахматным, наставником автора был Азер Зейналлы.

Он успешно выступал в разных турнирах, но, как кажется автору, звездным часом его шахматной карьеры был 1951 год, когда он стал чемпионом Азербайджана. Автор посещал все туры этого первенства и хорошо помнит все перипетии турнирной борьбы. Турнир проходил в клубе профсоюзов, и в зале всегда было много зрителей, подавляющее большинство которых болело за Зейналлы – острый стиль его игры завораживал.

Кульминацией турнира стал последний тур – Зейналлы отставал от Жилакова на одно очко, и только победа позволяла ему его догнать. Зейналлы начал партию активно, и на доске возникла острая позиция с обоюдными шансами, в которой Зейналлы переиграл своего противника. Переполненный зал бурно приветствовал победителя. Такого шквала аплодисментов в свой адрес Зейналлы не приходилось слышать ни до, ни после. При том, что успех сопутствовал ему не раз в поединках с признанными мастерами.

Игравший в первенстве Азербайджана 1959 года гроссмейстер Юрий Авербах набрал 13,5 очков из 14. Единственную ничью с гроссмейстером в обоюдоострой борьбе сделал Зейналлы. Он первым обыграл переехавшего в Баку мастера С. Жуховицкого. В одном из первенств Азербайджана (автор точно уже не помнит в каком) победил он и международного мастера Л. Аронина.

«Вспоминается и такое. Первый редактор «Шахмат» А. Зейналлы, будучи в конце 40-х годов одним из сильнейших юных шахматистов страны, не раз встречался за доской со своим ровесником из города на Неве. Но вот последняя встреча (уже не за доской) произошла в 1983 году, когда бакинец возглавлял команду Каспарова, выехавшую в Лондон на полуфинальный матч претендентского цикла. Только с разрешения соответствующих компетентных товарищей ветерану азербайджанских шахмат удалось побеседовать со своим прежним партнером по шахматному столику. Корчной рассказал ему, в частности, что хотел бы издать сборник своих партий, но поединки юношеских лет сохранились, естественно, в основном в СССР, и разыскивать их в то время было просто некому…», – пишет журналист Р. Миркин.

В начале 90-ых годов Зейналлы, неожиданно для всех, эмигрировал в Израиль. Его сотрудники говорили автору, что, когда им сообщили эту новость, они восприняли это как неуместную шутку, а оказалось, что «в каждой шутке, есть доля шутки, остальное правда».

И там он не забыл про шахматы – организовал школу компьютерного обучения шахматам, в которую трудно было попасть из-за большого числа желающих.

В один из приездов в Баку я спросил у Т. Затуловской о Зейналлы, о его последних годах. «Когда я ему звонила в последний раз, он был уже долгое время в больнице, и за ним смотрела его дочь, которая работала в этой больнице. Он обрадовался моему звонку и грустно сказал: «Помнишь, как ты в детстве читала книгу «Голова профессора Доуэля»? Вот и сейчас есть голова профессора Зейналлы, все остальное не функционирует». Через несколько дней его не стало».

Зейналлы удивлял шахматистов, во всяком случае, поколения автора, тем, что увлекался оперной музыкой и был безразличен к джазу – у него была отличная коллекция пластинок с оперной музыкой.

Автор хорошо помнит, как Азер Зейналлы с какой-то блаженной улыбкой говорил: «Представляешь, сидел дома и слушал «Аиду»!»

Не представил! Поколение шахматистов автора, во всяком случае, те, с кем он общался, предпочитало слушать Бенни Гудмана, Дюка Эллингтона, Луи Армстронга, Эдди Рознера, Леонида Утесова, Рашида Бейбутова и др.

Союзником Азера в музыкальном отношении был Артур Расизаде, которому и шахматный мир был не чужд.

Автор несколько раз становился свидетелем дискуссий Зейналлы и Расизаде об операх и оперных артистах – многого не понимал, но поражала их увлеченность! Через много лет, академик Азад Мирзаджанзаде, большой знаток классической музыки, в беседе с автором, когда тот говорил о Расизаде в шахматном плане, заметил: «Про шахматное увлечение Расизаде я ничего сказать не могу, сам не играю в шахматы, но вот в классической музыке Расизаде разбирается профессионально».

Конец 1950-ых - 1960-ые годы – остались в истории бакинского джаза как годы подъема и создания целого ряда джазовых коллективов.

Бакинский джаз жил в эти годы, в частности, в фойе бакинских кинотеатров – «Красный Восток», «Низами», «Араз», «Азербайджан», «Баку» и др.

Именно здесь, как, наверное, и во всем СССР, по вечерам в фойе бакинских кинотеатров для зрителей, ожидающих начала сеансов, играла музыка – под музыку играющих ансамблей пели певцы и певицы.

Одной из самых известных певиц города была Евгения Дэвис. Она пела в кинотеатрах «Низами» и «Азербайджан».

«Бакинские огни» ярко светили бакинским ребятам послевоенного поколения.

А песню «Севгилим» пели в разных уголках СССР.

«Севгилим, севгилим – так у нас в Баку любимую зовут.

Севгилим, севгилим – так у нас в Баку влюбленные поют!»

Волшебное исполнение Тофика Ахмедова никого не оставляло равнодушным.

Блестящим пианистом в те годы был Владимир Владимиров. И не только пианистом, а музыкантом в широком смысле.

Он исполнял джазовую музыку западных композиторов. Владимиров оригинально трактовал позывные «Голоса Америки». Собственно, этот музыкальный фрагмент стал и его позывными. Вова (так его звала молодежь) был одним из первых, если не самым первым, как тогда говорили, стилягой, модником, носившим суженные брюки. И это не прошло незамеченным: в «Молодежке» появилась статья под названием «Плесень», высмеивающая стиляг. Одним из главных обвинений Владимирову вменялось то, что он ездил в Ереван, чтобы там у зарубежных армян покупать западные носки и галстуки!

Этот фельетон имел обратный эффект – как только Вова в своем неизменном белом модном костюме появлялся на нашей главной «тусовке» на Торговой, то мгновенно распространялось: «Вова на Торговой!» Он всегда гулял с компанией и одет был с иголочки.

В 50-ые годы он играл в оркестре ресторана «Старый интурист» (кажется, руководителем оркестра был Кабаков).

Спустя годы, находясь в ресторане, Заслуженный тренер СССР по баскетболу Тофик Абасов пригласил Владимирова к нашему столику, и он в перерыве принял его предложение. Сразу же наш столик стал каким-то теплым, душевным. Владимир вел себя с большим достоинством, но как-то, по-своему, доброжелательно.

В 60-ые годы Владимиров руководил оркестром в ресторане «Дружба», который находился в парке имени Кирова.

И сразу этот ресторан стал молодежным. Молодежь кучковалась там, чтобы послушать западные мелодии в исполнении Вовы. И часто, автор это хорошо помнит, после одиннадцати вечера Вова играл западные мелодии, которые нигде не играли.

Последний раз автор видел Владимирова в начале 2004 года, когда собирались бакинцы поколения автора.

Рафик Кулиев (известный пианист), Явуз Эфендизаде, Чапай Султанов, Владимир Владимиров (Вова), Лев Кричесвский, Рамиз Абуталыбов, N, Эмиль Кафар-заде

Вновь через 50 лет звучат знаменитые позывные в исполнении Вовы,

Бакинцы поколения автора и его одноклассники 50 лет спустя

Как и 50 лет назад, он вновь был в модном костюме! Конечно, та встреча стала вечером воспоминаний. Автор неожиданно узнал, что у Владимирова остались магнитофонные записи его выступлений. «Почему же Вы не переведете их на диски?» – спросил его автор. «Спонсора нет», – ответил он. «Считайте, что Вы его нашли. Я буду счастлив заняться этой проблемой». Владимиров обнял автора, и у автора возникло такое ощущение, словно он попал в объятия того, давно минувшего, времени. Они договорились, что в течение нескольких месяцев Владимир приведет в порядок свои старые магнитофонные записи. Рамиз Абуталыбов, который организовал эту встречу бакинцев, сказал, что знает в Москве компанию, которая на высоком уровне выполняет подобные работы. Увы, этим планам не суждено было сбыться – через несколько месяцев Владимиров умер…

Нельзя не упомянуть оркестр «Бакпорт» – здесь играли, как говорили в то время, «лабухи» – прекрасные музыканты. Особенно в этом оркестре выделялся Леонид Лубенский – ударник. Его продолжительные соло всегда вызывали бурные аплодисменты.

1956 г. Михаил Макаров – аккордеон, Аркадий Арнопольский –

директор Азгосфилармонии и Леонид Лубенский – ударник

На танцплощадке «Бакпорта» собиралась молодежь со всех концов Баку.

Заслуженный деятель культуры, режиссер Васиф Бабаев, брат знаменитого кинорежиссера Арифа Бабаева, который про историю Крепости знает все или почти все, пишет в своих воспоминаниях: «В Ичери Шехер, около дома известного рода Мансуровых, находится Тут-агачи, знаменитейший символ родной земли, родного дома… А тогда на площадке возле этого самого Тут-агачи Чапай Султанов, который сегодня является профессором, доктором наук, автором десятков книг, устанавливал патефон, репродуктор, и вся молодежь Ичери Шехер слушала и танцевала под самые популярные мелодии того времени…»

Знаменитый Тут-агачи рядом с домом Мансурова,

Здесь Васиф допускает неточность – техническую часть организовывал мастер на все руки Павел Арефьев, который жил рядом с садиком, а автор был, если так можно выразиться, идеологом этого мероприятия – со всех юношеских соревнований по шахматам, куда он выезжал, он привозил пленки (было и такое!) с записью джазовой музыки. Помнится, автор привез большое количество этих пленок из Ростова, которые приобрел на местной барахолке, как тогда говорили, у барыги.

Вот этот садик в Ичери шехер. Днем – это была площадка для мини-футбола (автор второй справа), вечером – для танцев

Надо сказать, что одним из тех, кто активно танцевал в те годы «буги-вуги», был сам Васиф Бабаев. Уже в наши дни в интернете появился ролик, где Васиф и его друзья тех лет танцуют «буги-вуги». В те годы любимым лозунгом комсомольских вожаков было – «Сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст!» Не продаст! 20 января 1990 года Васиф Бабаев, рискуя жизнью, снимал вторжение советских войск в Баку, за что был арестован и спецрейсом вместе с другими арестованными отправлен в Волгоград для дальнейшей расправы. Спасло его жизнь лишь вмешательство известных людей и депутата Верховного Совета СССР. А продавали Родину как раз те, кто сочинял эти лозунги!

Дружил с ребятами с улицы автора и будущий эстрадный певец Октай Агаев. Сам он в уличный футбол не играл, но всегда присутствовал на играх команды этой улицы. Вечером в садике на этой улице он пел задушевные народные песни.

Удивительный случай с Октаем Агаевым рассказал Расим Агаев: «Обстоятельства, при которых я познакомился с Октаем Агаевым, связаны с песней «Мадалена», которая, помимо популярности среди женской части его многочисленных поклонников, доставила немало курьезов ему и, увы, автору сих строк. А случилось это так. Подходит как-то ко мне на радио, где я тогда начинал свою журналистскую карьеру, наш музыкальный редактор Чингиз Сулейманов и представляет хорошо знакомого мне, как и всем бакинцам, Октая Агаева.

– Хочу, – говорит он, – представить тебе твоего однофамильца, – и подталкивает вперед популярного певца, тогда, если не ошибаюсь, солиста Азербайджанского Гостелерадио.

– Спасибо за внимание к моей скромной персоне, – отвечаю я, и в тон музыкального редактора, большого, как тогда говорили, хохмача, продолжаю: – Двух Агаевых для одного маленького Госкомитета – не слишком ли много?

Пытаюсь отделаться шуткой, а про себя лихорадочно размышляю: «Интересно, зачем понадобилось Октаю со мной знакомиться?» И ход моих мыслей вполне соответствует занимаемой должности – заведующего отделом общественно-политических передач – не иначе как концерт вместо очерка о морских нефтяниках хотят закатить!

– Он только что вернулся из гастрольной поездки – выступал перед трудящимися Сибири, строителями Красноярской ГЭС, – начинает подтверждать мои худшие предположения Чина, – и теперь, как водится…

– Нужно общественно-политическую передачу для трудящихся заменить концертом по заявкам строителей Красноярской ГЭС, – отшучиваюсь я, таким образом, давая понять, что данный номер Чины не пройдет.

– Не совсем так, – робко включается в беседу сам популярный певец. – Речь идет о «Мадалене». И только о ней.

Мне не надо объяснять, что это за «Мадалена». Из-за нее у нас на радио уже давно кое у кого голова болит. Главный идеолог республики Теймур Сулейманович Алиев, наш бывший председатель, недавно как раз из-за этой «Мадалены» устроил взбучку нынешнему руководителю Госкомитета Энверу Алибейли, а тот, вызвав на ковер Бориса Рахкина, сообщил ему, что он поставлен шефом музыкальной редакции вовсе не для того, чтобы потакать мещанским вкусам полублатного люда. Короче, Рахкин отделался выговором, и Чине об этом хорошо известно. С того дня наш главный редактор, бдительный Натан Семенович Зорин, лично проверяет все музыкальные заставки передач, которые музыкально оформляет Чингиз Сулейманов. Кстати, пока все это проносилось в моей охваченной паникой голове, Чина куда-то запропастился, оставив меня тет-а-тет с популярным певцом, который закончил свою просьбу, как я и предполагал:

– Нельзя ли эту мою «Мадалену» включить в одну из передач вашей редакции. Именно вашей – Главной редакции вещания на русском языке, понятном в отличие от азербайджанского всем сибирякам.

«Не сибирякам, а преимущественно сибирячкам», – поправляю я мысленно просителя, заодно представляя себе, что скажет мой Главный – Натан Семенович, если я обращусь к нему с этой идиотской просьбой.

«А может, вставить твою «Мадалену» в «Пионерский горн»? А еще лучше – утром запустить ее в эфир вместо государственного гимна?» – вскричит Натан Семенович, глотнув предварительно стакан валерьянки. И будет, между прочим, прав.

– А что, если предложить сибирякам «Севгилим?» – не теряя надежды, пытаюсь переубедить я популярного тенора и большого поклонника трудящихся Сибири. – У вас она получается не хуже, чем у Рашида Бейбутова…

– В том-то и дело, что пишут исключительно сибирячки. А они влюблены не в «Севгилим», и даже не в меня, поверьте, а в «Мадалену». Между прочим, впереди 8 марта, почему бы Азрадио не сделать сибирячкам сюрприз…

Объяснять ситуацию певцу было бесполезно. Отказывать в первой просьбе – неудобно. И я нашел блестящий выход из этого крайне затруднительного положения. «Мадалена» была вставлена в традиционную музыкальную концовку еженедельной передачи «Для воинов Советской Армии» уже после окончательного прослушивания и визирования ее Главным – случай небывалый в редакционной практике.

– После этого тебе остается одно из двух: написать заявление «по собственному желанию» или же лечь в больницу с диагнозом «кровоизлияние в мозг», которого у тебя, судя по всему, нет! – мрачно процедил Натан на следующее утро, когда я с повинной предстал перед ним.

– Обойдемся без кровоизлияния, – мужественно ответил я и положил перед Главным свеженаписанное заявление о добровольном сворачивании своей столь блистательно начатой карьеры.

Но Натана Семеновича одним покаянием взять было трудно.

– Ишь, что задумал – ты уйдешь, а мне отдуваться?! Нет уж! Летишь на Мангышлак – там бакинские нефтяники демонстрируют чудеса трудового героизма: при 50-градусной жаре, полусоленной воде и полном отсутствии спиртного, а самое главное – сибирячек!

Через месяц репортаж из Мангышлака был отмечен руководством Госкомрадио и телевидения СССР, я отделался выговором и тем, что некоторое время Натан Семенович демонстративно общался со мной на «Вы». По редакционным этическим понятиям то была исключительная мера наказания. В один из дней он как-то буднично перешел вновь на «ты»: «Расим, зайди ко мне, у нас новая машинистка, надо бы проверить на грамотность».

Будущая сотрудница оказалась стройной девчушкой с небесного цвета глазами. Испуганно вылупив эти свои голубые глазенки на меня, словно перед ней был не редактор, а тюремный надзиратель, она вмиг набрала свежий выпуск «Республиканских известий» и вновь уставилась на меня, как подсудимый в ожидании приговора.

– Откуда ты взялась, такая шустрая. Небось только школу закончила…

– У меня мама машинистка. А сама я из Сибири.

– Октай Агаев, знакомый артист, недавно рассказывал.

– Так вы знакомы с Октаем!? Девчушка закрыла глаза и мечтательно затянула: «Мадалена, Мадалена, Ма-ада-лена-а…»

Море бьётся в наш баркас зелёной пеной,

Что ж молчишь ты на прощание,

Мадалена

Мы уходим в путь далёкий,

В путь опасный, в путь нелёгкий

И быть может не вернёмся никогда.

Нас здесь рано или поздно

Ждут на дне морские звёзды,

Чтобы мы остались с ними навсегда.

Мадалена, Мадалена, Мадалена,

Знаю море и любовь не бесконечны,

Но сама скажи мне это откровенно

Мадалена, Мадалена, Мадалена.

Нас зовут к себе красавицы-сирены,

Чтобы мы с тобой расстались,

Мадалена.

Но в пучине вод глубоких

Нет таких голубооких,

Нету глубже моря, чем твои глаза.

Всё к отплытию готово,

Не молчи, скажи хоть слово.

Может быть я не вернусь уже назад.

Мадалена, Мадалена, Мадалена,

Знаю море и любовь не бесконечны,

Но сама скажи мне это откровенно

Мадалена, Мадалена, Мадалена.

Уже в наши дни автор как-то встретил Октая на улице. «Забыли меня и власти, и друзья. Трудно живется», – сказал он. Больно было это слышать, но это правда.

Наряду с уже упомянутыми ресторанами «Старый интурист» и «Дружба» большой популярностью в те годы пользовалась кебабная Мамедали – небольшое подвальное помещение.

Фирменным блюдом там был люля-кебаб – готовили они его изумительно. Заправлял всем хозяйством сын Мамедали – Айдын. «Если бы дали нормальное помещение, никакой ресторан не смог бы конкурировать с нами. В Управлении торговли г. Баку нам заявили: «Скажите «спасибо», что мы вас до сих пор не закрыли – другим объектам мешаете работать». Да, к сожалению, подобный подход закрывал дорогу талантливым предпринимателям. Они появились, в том числе в большом количестве из Азербайджана, после падения СССР.

Однажды автор вместе с друзьями отдыхал в кебабной Мамедали, как вдруг вместе с сопровождающими в кебабную вошла … Эдита Пьеха. В первый момент наступила оглушительная тишина, но потом все заулыбались, а кто-то захлопал. Они просидели в кебабной допоздна. Айдын рассказывал, что они потом часто заходили в кебабную – Эдите очень понравился наш люля-кебаб!

Отдельный разговор об улице Торговой – саморегулирующем Центре молодежи поколения автора.

«Прогулка от кинотеатра «Низами» до бульвара – это был обязательный вечерний ритуал, – вспоминает Артур Расизаде. – На этом пути почти каждый день я встречался с друзьями и товарищами и перекидывался с ними несколькими словами. Домой я возвращался усталый, но какой-то удовлетворенный. В те дни, когда не удавалось совершить этот променад, у меня было такое ощущение, что я чего-то не доделал».

А вот как вспоминает Торговую Таир Салахов: «По воскресеньям все фланировали по Торговой, Ольгинской и Зевина до бульвара и обратно. Это был такой своеобразный обязательный променад, на котором все бакинцы встречались, общались и дышали новым воздухом свободы. Позже, когда по бакинским улицам стали фланировать стиляги, одним из самых крутых считался художник Мехти Гумриев. Если он не появлялся по воскресеньям на Торговой, то все остальное было уже не интересно, потому что он был своего рода законодателем моды, и вокруг него всегда собиралась целая толпа подражателей и тех, кто хотел «засветиться» в его компании.

В то время бакинская молодежь страшно увлекалась джазом».

«А «Бродвей» на Торговой?! Потрясающая традиция, которая со временем превратилась в какой-то священный ритуал. На Торговой собирался весь цвет Баку – интеллектуальная элита, богема, знаменитые бакинские красавицы – Наргиз Халилова, Нигяр Султанова, от которых глаз было не отвести.

Наргиз Халилова (стоит первая слева) – она была звездой Торговой

На стене музея Низами висели огромные часы, и вся центровая молодежь любила встречаться именно там. Оттуда начинался «Бродвей» до бульвара или до здания старого банка, а напротив кинотеатра «Низами» был кинотеатр «Форум» – излюбленное место бакинских стиляг. Все центровые друг друга знали, потому что каждый день мы встречались в одних и тех же местах. Обстановка на улице была очень приличной, без всяких там вольностей», – в таких восторженных тонах вспоминает Торговую Васиф Бабаев.

А это воспоминания народного артиста Азербайджана Тофика Мирзоева: «Самым знаковым местом для всех без исключения бакинцев была Торговая. Эта улица была нашими Елисейскими полями!

Она была знаменита всегда – богатые торговые ряды, валютный Торгсин (Торговля с иностранцами), Немецкая кондитерская, гастроном Шахновича, перед которым он, Герой Советского Союза, сидел прямо возле дверей и приветствовал всех входящих.

Прогулочный променад по Торговой начинался от оперного театра и тянулся по Кривой до бульвара, и там можно было встретить практически всех бакинцев, да и не только...»

Разные люди, с разными жизненными устремлениями, с одинаковой теплотой вспоминают Торговую своей молодости.

Нас весна вела по городу,

До пьяна кружила голову

И дарила нам душистую,

серебристую сирень.

Ах, сирень моя, ты, белая,

Что же ты со мною сделала?

По знакомым с детства улицам

Мы кружились целый день.

Там, где улица Торговая,

Телефоная, Чадровая,

Балаханская, Молоканский Сад

И Приморский мой бульвар.

То Кривая, то Базарная,

Параллельная, Бульварная,

Завокзальная, Перевальная –

Не уйти от ваших чар.

Эх, весенние прогулочки,

Крепостные переулочки!

Я простился с вами, милые,

Вы дождетесь ли меня?

В. Путин говорил, что ленинградские улицы учили его, если возникнет необходимость драки, бить первым. Любимая нашим поколением бакинская улица Торговая, по которой мы любили гулять, призывала к дружбе и любви. А если и случалось кому-то выяснять отношения, то они не стремились бить первыми, а всегда придерживались джентльменских правил!

Сообщество молодежи на Торговой было в те известные годы демократическим островком – лидеров, видных ребят, красивых девушек и т.д. Торговая выбирала естественным путем. Здесь не делили ребят и девушек на бедных и богатых, на детей высоких государственных деятелей или простых тружеников. Товарищества формировались на основе человеческих характеров и симпатий.

А эта красивая улица Ольгинская – продолжение Торговой до бульвара. Именно на ней расположен кинотеатр «Азербайджан», в котором показывали практически все трофейные фильмы.

Как и все центральные улицы Баку, она была асфальтирована. Но однажды, проснувшиеся жители Баку увидели, что асфальт заменили … мрамором. Вскоре ситуация прояснилась – ожидался визит Хрущева в Баку. Руководители республики намеревались провести Хрущева по этой улице к бульвару. В народе шутили, что, увидев улицу в мраморе, Хрущёв улыбнется – «Миллион за улыбку!»

Сегодня эти улыбки, в свою очередь, тоже вызывают улыбки – слишком мелкие масштабы – известный олигарх тратит миллиарды долларов за усмешку Трампа!

Часто променад по Торговой заканчивался кинотеатром «Бахар», который располагался на бульваре.

Губернаторский сад, так раньше называли сад Революции, где в изобилии росли красные и белые олеандры («Мы бродили с тобой по садам, олеандры цвели, с красотою сравниться твоей все цветы не могли…» – пел Рашид Бейбутов), также был любимым местом для молодежи, особенно из Ичери шехер.

Кинотеатр «Бахар» на бакинском бульваре. 1954 г.

Губернаторский сад был и местом горячих футбольных баталий. Здесь, как и на бульваре, игры продолжались с раннего утра и до позднего вечера.

Губернаторский сад. Очередная футбольная встреча уличных

команд. Автор (бежит слева) в борьбе за мяч. После этой игры

автор поспешил на первенство Баку по шахматам,

где он встречался с мастером С. Халилбейли

«Все испортил один неосторожный ход», – говорит Ч. Султанов. Мастер С. Халилбейли соглашается. «Впрочем, – добавляет он, –

позиция черных была и до этого довольно плохой».

И, конечно, незабываемыми были так называемые «трофейные» фильмы – они появились на экранах кинотеатров, как гром среди ясного неба! Автор хорошо помнит эти фильмы: «Серенада солнечной долины», «Девушка моей мечты», «Долина гнева», «Мост Ватерлоо», «Судьба солдата в Америке», «Восьмой раунд» «Охотники за каучуком», «Капитан армии свободы», «Тарзан», «Сети шпионажа», «Касабланка», «Путешествие будет опасным» (сокращенная версия «Дилижанс»), «Леди Гамильтон», «Артисты цирка» и др. После довоенных советских фильмов, таких как «Веселые ребята», «Богатая невеста», «Трактористы», «Горячие денёчки», «Светлый путь», «Чапаев», «Щорс», и военных фильмов, снятых в Алма-Ате, мы попали в какой-то другой мир. Кинотеатры брали штурмом, особенно молодежь.

Впоследствии автор задавался вопросом – почему были выпущены на экран эти фильмы, ведь они наносили удар по официальной советской идеологии? Ответ оказался прост – надо было любой ценой пополнять бюджет!

Была и другая причина: после тяжелых военных лет советскому народу нужно было и другое – доброе, веселое и лиричное. В 1940 году была снята кинокомедия «Сердца четырех», но не вышла в свет, а попала на полку, как безыдейная картина. Только в 1946 году фильм вышел на экраны не по идейным соображениям, а чтобы повеселить народ.

Эти фильмы поколению автора открывали другой мир

На всю жизнь автор сохранил любовь к «альма-матер» – шестой спортивной школе.

Детей выстраивали во дворе и строем разводили по классам

Первый шахматный успех автора – второе место, после будущего гроссмейстера В. Багирова, в первенстве знаменитой шестой спортивной школы. В том же году команда в составе Багирова, Султанова, Мехтиева и Платонова стала победителем первенства Баку среди пионерских дружин – значки победителей они гордо носили на груди!

Особенно им было приятно, что эти значки на торжественной линейке вручал Ленардыч – Леонид Эдуардович Юрфельд, знаменитый педагог столь же знаменитой шестой школы!

Вместе с Женей Эмиршахом и Толей Качановым, Володя Багиров был занесен на Доску почета.

Другие виды спорта тоже были в почете в шестой спортивной.

Душой команды баскетболистов были Хафиз Пашаев и Искандер Аксянов.

В те годы шестая спортивная была образцовой, во всех отношениях, школой.

Особенно запоминающимися были спортивные вечера, на которых подводились итоги школьной спартакиады. Вот что писал об этих вечерах писатель Виктор Васильев: «Особенно большие заботы ложились на плечи активистов во время подготовки к вечеру, на котором подводятся итоги школьной спартакиады. Такие вечера всегда проводятся необычайно торжественно, по сложной программе.

Представьте себе, что вы оказались в числе приглашенных на вечер. Предупреждаю, что это большая честь: мы зовем на вечер самых уважаемых людей в городе. Предъявив красиво оформленный пригласительный билет, вы заходите в вестибюль. Здесь на стенах вывешено десятка полтора стенных газет и столько же фотомонтажей: это каждая спортивная секция отчитывается перед общественностью о своей деятельности.

3а класс вместе с педагогом Розалией Ивановной.

3а класс. Розалия Ивановна ведет занятие. 1948 г.

5а класс. В центре – классный руководитель Галина Сергеевна,

5а класс. Галина Сергеевна вместе с представителями РОНО

проводит контрольную работу на тему «Сын полка». 1950 г.

Преподаватели шестой школы принимают экзамен –

(слева направо) С. Амбарцумян, директор школы Б. Герчиков,

Утренняя зарядка в шестой школе. Ч. Султанов в центре

Спортивный праздник в шестой школе. 1955 г.

Спортивный праздник в шестой школе. Выступает

Эльман Мамедов, чемпион республики по боксу.

Рядом стоит директор школы Лидия Ивановна Шильникова. 1955 г.

Выпускники шестой школы 1955 года. Автор стоит в центре

Едва успели вы ознакомиться с половиной монтажей, как звонок приглашает вас в зал. Вместе с остальными гостями вы заходите в зал и садитесь на один из стульев, расставленных вдоль стен. На сцене рассаживается президиум. Но вот один из учеников играет на рояле марш, и начинается парад, в котором участвует 80-100 учеников – по пять-семь лучших спортсменов от каждого класса первой смены.

Командующий парадом, как правило – это заместитель председателя совета физкультурного коллектива (председатель сидит в президиуме) – рапортует одному из самых почетных гостей. В рапорте содержится отчет об итогах спартакиады, а также вообще обо всей работе коллектива физкультуры.

После этого председатель совета коллектива зачитывает отчет главной судейской коллегии и приказ совета о награждении победителей. Физоргу класса, победившего в спартакиаде, вручается переходящий приз – вымпел комитета комсомола и совета физкультуры коллектива. Командам и спортсменам, занявшим первые места, также вручаются вымпелы и грамоты. Награждаются и вожатые пионерских отрядов, наиболее отличившихся в спортивной работе. Грамотами награждаются и педагоги – руководители классов, команды которых заняли призовые места.

На этом торжественная часть заканчивается. Лучшие спортсмены опускают вымпел спартакиады. Начинаются спортивные выступления. Сначала выходят малыши, которые выполняют вольные упражнения, потом выступают гимнасты, боксеры, фехтовальщики. Самый любимый номер – комические и пародийные выступления на гимнастических снарядах.

После этого вас приглашают в вестибюль. Здесь проводятся всевозможные подвижные игры, эстафеты, прыжки в мешках, стрельба из духовых ружей, накидывание колес и т.д. Вы сможете принять участие и в спортивной викторине, причем часть вопросов относится к нашей школе. Надо ответить, например, на вопрос, кто является рекордсменом школы по прыжкам в высоту, либо назвать лучшего стрелка, или вспомнить, с каким счетом закончился финальный матч по баскетболу на кубок Бакинского гороно и т.п.

В самый разгар вечера из класса, где Чапай Султанов дает шахматный сеанс одновременной игры, выйдет кто-нибудь из членов совета, оглушительно выстрелит из стартового пистолета и, подражая одному из героев фильма «Чапаев», зычно крикнет: «Тише, граждане! Чапай думать будет!..» Это любимая шутка, повторявшаяся несколько раз.

Вы сможете и немного потанцевать, но повторяю – немного: у нас на этот счет существует твердая договоренность – спорт так спорт, и танцы нам сегодня не нужны.

Наконец, вас снова приглашают в спортивный зал, где встречаются в товарищеском матче сборные баскетбольные и волейбольные команды восьмых-девятых и десятых классов. Иногда – и это еще интереснее – сборная школы играет со сборной «старичков» – бывших учеников шестой спортивной. И хотя «старички» – это по большей части перворазрядники, ветераны, как правило, терпят поражение, так как они несыграны и обычно недооценивают умение школьников, а те выкладывают все силы, так как страстно желают победить.

Как видите, программа очень насыщена, и подготовка к такому вечеру всегда требует от членов совета и всего комсомольского и спортивного актива много энергии. Зато ребята на таких вечерах всегда очень сдружаются, у них крепнет чувство гордости за свою школу. Примерно так же проходят у нас вечера гимнаста, спортивная часть фестиваля «За честь школы», спортивные праздники и дружеские встречи с командами других школ.

Ребята готовились к вечеру очень тщательно. Секретарь комитета комсомола Толя Исмаилов, члены совета Володя Багиров, Женя Эмиршах, Леня Странковский и другие ребята постарались, чтобы зал был оформлен особенно хорошо. Если, например, монтажи спортивных секций раньше выпускались на бумаге, то теперь мы решили сделать их на сатине».

Как помнит автор, душой и заводилой всех этих мероприятий был Исай Сквирский. Причем, что было характерно, он брал на себя всю черновую работу по подготовке мероприятий, иногда оставаясь в школе до утра. Надо ли удивляться тому, что эту работу он продолжал десятилетиями, объединяя всех бывших выпускников «шестой спортивной». Много лет спустя он заслуженно стал председателем «Общества бывших выпускников шестой школы», уже будучи в Израиле.

Надо сказать, что в образцовой школе были и не очень образцовые ученики, в частности, автор сих строк и Лева Кричевский. Достаточно сказать, что автора, несмотря на его шахматные успехи, не принимали в комсомол из-за плохого поведения, а Лева, вообще, был вынужден перейти в другую школу, менее известную. А какие проблемы возникали у некомсомольца при поступлении в ВУЗ в те годы, хорошо было известно. Это нынешнему поколению просто не понять. Помог автору случай. Выпускники шестой должны были все быть комсомольцами, и вдруг выяснилось, что традиция может нарушиться, и все из-за того же Чапая Султанова. Руководители школы никак не хотели нарушать сложившийся уклад. Собрать комсомольское собрание уже было невозможно – отзвенел последний звонок, отшумел выпускной вечер, и все получили аттестаты. Каким-то образом школьное руководство договорилось на этот счет с райкомом комсомола. Работник райкома комсомола, вручавший автору комсомольский билет, вместо поздравления, подозрительно его оглядел, сунул билет в руку и мгновенно ретировался.

Нечто подобное случилось с автором и через много лет в Академии Наук. Ученый совет нефтяного института и дирекция рекомендовали его на должность заведующего лабораторией нефтепромысловой геологии. В отделении наук о земле, где должны были утвердить это решение, все шло своим чередом. И, вдруг, заведующий отделением «Науки о земле» академик Шамиль Азизбеков, просматривая личное дело автора, удивленно спросил: «А Вы, что, не член партии?» «Нет», – ответил автор. «Нет, мы Вас утвердить не можем, у нас в отделении нет беспартийных руководителей лабораторий. Мы Вас утвердим временно исполняющим обязанности завлаба на год. Надеюсь, за это время Вы решите эту проблему». Через год автора вновь вызвали в отделение «Наука о земле». Азизбеков вновь пролистал его личное дело, как-то внимательно посмотрел на автора и сказал: «Ну, что товарищи, утвердим на должность завлаба беспартийного?» Никто не возражал.

Что касается Левы Кричевского, то он стал впоследствии одним из первых «отказников».

В Израиле он занимается журналистикой и неоднократно прилетает погостить в Баку к автору.

Забегая вперед, отметим, что автор к своему семидесятилетию, как водится, получил много поздравлений со всех концов мира, но одно из них, опубликованное в израильском журнале «Народ», подписанное его школьными друзьями, запомнилось надолго.

Поздравление автору в связи с 70-летним юбилеем от бывших

одноклассников из 6-ой школы в израильском журнале «Народ»

В праздничные дни мая 1946 года в спортивном зале шестой школы учителям и школьникам показывали документальный фильм, рассказывающий о капитуляции Германии. Вся школа с понятным волнением смотрела этот фильм.

В праздничные дни мая 2014 года во многих учреждениях г. Баку показывали документальный фильм «Цель – Баку. Как Гитлер проиграл войну за нефть», снятый французскими документалистами. Главным консультантом этого фильма является автор. По официальным данным этот фильм во всем мире посмотрело более 200 миллионов человек. В те же дни этот фильм показывали в спортивном зале шестой школы. На этом показе присутствовал внук автора – Магсуд Манафов. Это был один из самых счастливых дней автора!

Трудно представить себе Баку и бакинцев без моря!

Одним из тех, кто тушил пожары на нефтяных промыслах Баку в начале века, был пожарник Александр Грин, будущий романтик моря. «Может быть тогда, когда он работал кочегаром на пароходе, который плавал по Каспию, – пишет Георгий Кочуков, – в мыслях девятнадцатилетнего юноши зарождались рассказы об отважных контрабандистах и гостиницах у пыльных трактов, именно здесь его звало несбывшееся, а у Баиловской шишки являлась ему Фрези Грант. И именно здесь, на каспийском берегу, в Бакинской бухте, представлял он себе, а потом отразил в своих романтических произведениях, прекрасный фрегат с наполненными и влекущими в мечту «Алыми парусами».

Именно прекрасный Баку породил в его фантазии и вызвал к жизни образы удивительных городов, в каждом из которых ясно проступают такие узнаваемые для каждого бакинца черты! Пустыри и маяки Лисса, пыльные дороги к Сан-Риолю, набережные Гель-Гью и Зурбагана, и все это перемешано с незабываемым для каждого бакинца запахом Каспия. А как не вспомнить хоровод сказочных городов, именуемых «Гринландией», в которых добро всегда побеждает зло, а люди искренни и страстны в своих чувствах».

Трудно переоценить, что значило море для поколения автора. В море все просто купались, загорали, соревновались, участвовали в водных праздниках, болели за марафонцев, яхтсменов, гребцов и т.д. Сегодняшняя молодежь даже не знает, что подобное было на Каспии.

С балкона дома, где проживал в юности автор, был прекрасный вид на бухту, и каждое утро для автора начиналось с встречи с морем. Когда автор переехал на другую квартиру, он долго не мог привыкнуть к тому, что его день начинается без моря.

Уже будучи научным работником, автор занимался проблемами морских газоконденсатных месторождений, за что стал лауреатом Государственной премии Азербайджана, и много времени проводил в море на месторождениях. Это, безусловно, положительным образом сказалось на жизнедеятельности автора.

«Бульвар того времени – это променад матрон и выгуливание внучат, шахматно-нардные ристалища и сомнамбулическое скольжение влюбленных средь сосен и олив. В праздники здесь происходило вавилонское столпотворение. Звучала речь азербайджанская, русская, татская, и вертелись в этом замечательном хаосе мы, бакинские мальчишки, слетавшиеся сюда со всех районов и кварталов города. Мы не знали, что такое «дружба народов», мы просто росли в одних дворах, учились в одних классах, а друзей себе заводили исключительно по принципу «хороший пацан» или нет.

Бульвар с ранней весны и до поздней осени являл собой единую, мощно пульсирующую артерию, по которой шумно и весело бежала кровь разных наций и поколений, создавших тот образ Баку, что и сегодня мы называем неповторимым. Мое поколение помнит Бульвар «классической» эпохи: с купальнями, стремительными силуэтами парусников у пирса – не спортивных, а настоящих. Был деревянный ресторан Каспара – здесь подавали фирменное жаркое и, по утверждению моего папы, отличное пиво. И, конечно же, парашютная вышка! Бог мой, какое шумное, экзотическое, почти театральное действо разворачивалось ежевечерне с участием этой вышки и вокруг нее! Икары бакинского неба. Одни кидались вниз с площадки тотчас же, как успевали застегнуть лямки; другие готовились подолгу, будто не было стального троса, крепившего к вышке парашют, и полет грозил чем-то непредсказуемо-опасным…

Все это видится сегодня сценами и кадрами из какого-то очень старого, очень доброго и веселого кино, в котором мы были участниками и зрителями одновременно. И никогда позже, кажется, я не смеялся, не радовался так взахлеб, так безоглядно, как тогда. И всегда под боком Бульвара плескалось, гудело, зыбилось море.

Вы помните, бакинские мальчики той поры, какие оно вызывало чувства – море? Как волновала симфония пароходных гудков, утихающих в жемчужной дымке, там, вдали за полоской острова Наргин, куда смотрели зачехленные пушчонки стоявшего на причале военного катера с названием, кажется, «Пионер»? Он казался грозным крейсером, этот неизвестно зачем пришвартованный к Бульвару кораблик. Его, однажды исчезнувшего, мне нынче тоже не хватает на Бульваре, потому что и он – из цветных полуснов детства моего поколения. А мимо «крейсера», вспенивая зеленую маслянистую воду в надежде догнать суда, чьи басы и баритоны затихали за Наргином, пробегали переполненные прогулочные катерки. Они отходили от причала под сладкий тенор певца, просившего со слезой в голосе: «Вернись, тебя любовь зовет, вернись…»

Так, очень правдиво и тепло, пишет о бульваре времени автора Ф. Агамалиев.

Любимое место ребят послевоенных лет – городская купальня

Вид на купальню со стороны яхт-клуба «Водник»

Городской яхт-клуб. 1955 г. Летом здесь проводились и шахматные турниры, в которых участвовал автор

Автор вместе с друзьями на бульваре. 1954 г.

К сказанному необходимо добавить, что бульвар был ареной футбольных баталий команд различных «мяйля» (в переводе с азербайджанского – различных частей города). Например, команда автора из «Ичери шехер» часто билась с командой «Каспар» (знаменитый дом на приморском проспекте).

В те годы в прибрежной бухте проводились соревнования яхтсменов, не олигархов – в то время их не было, а спортобществ. Проводились соревнования гребцов, на которых среди мужчин неизменными победителями были спортсмены ККФ (Краснознаменная Каспийская флотилия), а среди юношей – учащиеся шестой школы.

Как правило, нашему купанию в бакинской бухте предшествовали прыжки с парашютной вышки.

Прыжки с парашютной вышки на Приморском бульваре

Среди прыгающих с вышки были и такие ребята, которые по праву гордились, что имели в активе прыжки с самой высокой (третьей, если автору не изменяет память) ступени парашютной вышки. Их в шутку называли «Икарами». Однако были и такие, которые из-за маленького веса повисали на парашюте в воздухе.

В праздничные дни проводились массовые заплывы, в которых участвовали сотни людей.

Массовый заплыв в бакинской бухте на бульваре

Большой интерес вызывал у молодежи марафонский заплыв Приморский бульвар – остров Наргин и обратно.

Пловцов провожали аплодисментами и с нетерпением ждали финиша. Победителем всех этих заплывов был слесарь А. Козырев (он действительно был слесарем, а не просто числился на этой должности – в те времена часто бывало и такое).

У этого острова была худая слава – говорили, что там и на острове Булла расстреливали политзаключенных. Спустя много лет автору рассказывали геофизики, что во время взрывных работ в ходе сейсмических исследований в районе острова Булла всплывали человеческие черепа.

Большой популярностью у молодежи в те годы пользовались два бассейна – в поселке Баилово на базе ККФ и в парке им. Низами общества «Нефтяник».

Плавательный бассейн «Нефтяник» в парке им. Низами

Шагают представители поколения победителей, а на заднем плане – представители побежденных: пленные немцы строят Дом правительства. На трибуне красуется портрет Мирджафара Багирова

Славная была команда – неоднократный призер чемпионатов СССР, призер летних Спартакиад народов СССР. Евгений Сальцын – второй призер римской Олимпиады в составе сборной СССР, Зенон Борткевич – третий призер олимпиады в Токио.

На этом бассейне был «офицерский час», отведенный для высших офицеров ККФ. В этот же час бассейн посещал Муслим Магомаев с друзьями – автор неоднократно его видел.

И у футбольной команды ККФ было немало болельщиков, особенно на Баилово. Она была одной из сильных клубных команд и постоянным спарринг-партнером дублирующего состава «Нефтяника». Эти встречи всегда проходили в интересной борьбе с переменным успехом.

И спортивные праздники в те годы были весьма популярны у молодежи. Они, как правило, начинались парадом спортсменов, затем выступлениями спортсменов различных видов спорта и заканчивались футбольным матчем ведущих клубов Баку.

Футбол юности автора – это частицы жизни ребят поколения автора. В 1949 году большой футбол пришел в Баку – в Высшую Лигу была допущена команда «Нефтяник». Первым соперником «Нефтяника» была команда Василия Сталина «ВВС». Автор был на этом матче, и он хорошо помнит, как центральный защитник Наумцев вместе с Хлыстовым наглухо закрыли нападающих москвичей, а юркий Мамедов, к всеобщему восторгу болельщиков, «вырисовывал» футбольные кружева. За четыре минуты до окончания матча Абрамашвили, обыграв двух защитников, сильно пробил по воротам – Пучков отбил мяч, а набежавший Аношкин добил его в ворота. 1 – 0!

И, конечно, родным домом для многих бакинцев был Ичери шехер.

«Это Ичери шехер – классический город, пусть небольшой, но он существует, и по сей день является основой, сердцем Баку, в котором не 150 лет, а более 1000 и более лет жили люди!

Почему классика? Да потому, что в городе существует его классическая основа – Крепость, комплекс Девичьей башни и Дворец Ширваншахов. Все остальное приходит и уходит, а эти три ключевых момента на протяжении столетий сохраняют сущность Ичери шехер. Это такая же величавая и фундаментальная классика, как прелюдии и фуги Баха!» – пишет народный артист Азербайджана Тофик Мирзоев.

«Не я первый написал, что Ичери шехер всегда был и на веки вечные останется предметом гордости каждого, в чьих жилах течет кровь истинного бакинца. Эта древнейшая каменная обитель отцов наших и прадедов как бы символизирует благородство наше и благожелательность, дружелюбное отношение человека к человеку.

Из личного архива Ч. Султанова

Первый матч и первый гол «Нефтяника» в Высшей Лиге,

17 апреля 1949 г.

Кто хоть раз бывал в Ичери шехер, ходил по его улочкам и тупикам, застывал, пораженный величием и необычностью увиденного, возле ажурно расписанных фасадов, покосившихся проемов, пытался вслушиваться в гордое, многозначительное молчание этих стен, в которых словно закодированы многие тысячи неразгаданных тайн исторического прошлого нашего города, нашего народа», – пишет известный журналист Акшин Кязим-заде.

А это пишет известный журналист Фархад Агамалиев: «Но прежде необходимо сказать о крепости Ичери Шехер, или Внутреннем Городе, за зубчатыми мощными стенами которого некогда располагался весь средневековый Баку. Ичери Шехер – не «верхний» и не «нижний», он – отдельно. Это зерно, из которого вырос великий город. Венчает крепость Девичья башня. Ее силуэт – такой же вечный символ Баку, как силуэт Нотр-Дама для Парижа. Ичери Шехер нашего детства не был «заповедной зоной» с восторженно галдящими толпами туристов. Здесь жили наши друзья и родственники. Уже взрослым человеком, проходя по узким улочкам, я впервые проникся красотой этих зачарованных мест, хранящих старинную тайну. Положи ладонь на любой из теплых камней Ичери Шехер, веками шлифовавшихся ветрами хазри и гилавар, и ты ощутишь эту тайну в контексте времен…»

В Ичери шехер снимали много фильмов, полюбившихся советским людям: «Аршин мал алан», «Человек-амфибия», «Бриллиантовая рука», «Тегеран-43» и т.д.

Переулок Большой Крепостной улицы

Очередь за хлебом в переулке Большой Крепостной улицы

снятый в переулке Большой Крепостной улицы

Сразу после окончания войны в Азербайджане был снят фильм-шедевр «Аршин мал алан» с участием Рашида Бейбутова. Фильм с успехом прошел в СССР и вышел на мировые экраны. Отдельные фрагменты снимались в Ичери шехер. Автор, мальчишкой, был свидетелем, как снимали один из эпизодов этого фильма прямо возле дома, где проживал. На этой улице с раннего утра выстраивалась очередь за хлебом, который выдавали по карточкам, в которой выстаивал и автор. В один из дней 1945 года, когда хлебная очередь закончилась, на этой улице начались съемки фильма «Аршин мал алан».

Так автор впервые увидел великого артиста Рашида Бейбутова!

Прошли годы. Автор отдыхал в Шеки на Мархале. В это время в Шеки выступал оркестр под управлением Бейбутова. На прощальном ужине, организованном Первым секретарем Шекинского района Нуреддином Мустафаевым, автор рассказал Бейбутову об этом эпизоде, и как мальчишки с восторгом смотрели на него: «Это было зрелище без хлеба», – пошутил автор. Бейбутову все это очень понравилось, и он сказал автору: «Напишите об этом!»

И автор написал в книге «Нашествие», только не об этом, а о том, как свято выполнял в тяжелое для Азербайджана время свой гражданский долг Рашид Бейбутов.

Как рассказывали очевидцы, в жесткую дискуссию с Горбачевым по поводу известных событий вступил народный артист СССР Рашид Бейбутов.

Вспоминает А. Гаджиева: «События в Баку уже разворачивались, танки стояли у театра. 1 декабря 1988 года Горбачев собрал у себя членов парламентских комиссий Азербайджана и Армении, депутатов – обсуждалась карабахская тема. На этом заседании Рашид Бейбутов сказал Горбачеву: «Я прохожу в свой театр сквозь цепь танков». Горбачев ответил: «Но это же наши танки!» Рашид сказал: «Это не наши танки, это ваши танки! Вопрос Карабаха надо решать сейчас и немедленно, иначе будет кровь!» Потом Рашид рассказывал: «Меня тогда как будто заклинило. Я произнес пять-шесть раз подряд: «Иначе будет кровь!» Как будто кто-то заставлял меня говорить эти слова…» Когда он вернулся в Баку, очень грустил и как-то сказал: «Меня уберут».

Рашид Бейбутов пламенно любил Карабах: «Мальчик веселый из Карабаха – так называют всюду меня» – это была одна из его любимых песен!

Как уже было отмечено выше, в Ичери шехер снимался фильм «Бриллиантовая рука».

В Ичери шехер сохранилась старинная баня (она функционирует и сей день), в которой в те годы работал виртуозный «кисячи» (массажист).

Никулин играет в нарды с жителями Ичери шехер

После тяжелого съемочного дня в бакинской жаре, эта баня была наиболее часто посещаемой Никулиным и Мироновым. Продолжением банной процедуры была знаменитая кебабная Мамедали, которая находилась недалеко от бани, где можно было насладиться холодным пивом и кебабами. Это был отработанный маршрут Никулина и Миронова.

Были и неприятности. В те годы один из знакомых автора врач-дерматолог говорил: «От кожных заболеваний никто до конца не вылечивался, но никто и не умирал». При сегодняшнем уровне медицины от кожных болезней до конца вылечиваются, но в те годы, как рассказывали автору очевидцы, на съемках фильма «Бриллиантовая рука» Миронов сильно страдал от нервных экзем. В жару они обострялись, принося большие страдания. То, что он сильно страдал, было видно невооруженным глазом, но внешне он никак не выдавал этого – стойко переносил.

Тепло вспоминали Никулин и Миронов Баку и бакинцев, эти съемки в Ичери шехер.

Вот что пишет о съемках фильма народный артист РСФСР Андрей Миронов: «Единственное, о чем я сожалею, когда вспоминаю съемки «Бриллиантовой руки», так это о том, что моему партнеру по этой картине Анатолию Дмитриевичу Папанову не удалось побывать в Баку, полюбоваться его ранней утренней самобытностью и красотой, побаловаться тем забористым чайком, которым потчуют здесь в любое время суток, побродить по тесным улочкам Ичери шехер. А у меня лично воспоминания – незабываемые! И я бы охотно еще и еще раз снимался на той извилистой улочке, где, больно падая на мощеную мостовую, я, тем не менее, с удовольствием восклицал: «Черт побери!»

Вспоминает народный артист Юрий Никулин: «Азербайджанским воздухом я успел надышаться вдоволь не только в «Бриллиантовой руке», но и когда гастролировал с московским цирком в Баку. В те дни я нагулялся по старинной Крепости, пообщался и с мальчишками-сорванцами, и со степенными аксакалами, меня даже шашлычком угостили в кабаке почтенного человека, которого не помню уж, как и звали, но помню, что звучало это очень по-азербайджански…» Это была кебабная Мамедали!

Во время съемок фильма «Человек-амфибия» автор неоднократно видел гулявших по бульвару, как влюбленная пара, Коренева и Вертинскую – говорили, что они муж и жена или вскоре будут таковыми. По истечении многих лет, автор прочел в Интернете, что это был обычный «служебный роман», который закончился с прилетом в Баку жены Коренева.

Что касается главных героев фильма «Тегеран-43» – Игоря Костолевского и Натальи Белохвостиковой, то основные эпизоды фильма, связанные с ними, снимались в Ичери шехер, и они, как писали, сроднились с ним.

Футбол был очень популярен в Ичери шехер. В него играли повсюду, где было свободное пространство. В уличный футбол в Ичери шехер играли великие Алекпер Мамедов и Тофик Бахрамов, а также судьи международной категории Эльдар Азимзаде и Рустам Рагимов. Много было футболистов, например, Шурик Щадченко, Фирдоуси Алиев и др., которые играли в клубных командах Баку.

В знаменитом финальном матче на первенство мира по футболу в 1966 году на Уэмбли между командами Англии и Германии, Бахрамов засчитал гол в ворота немцев, многим казавшийся сомнительным. После матча Бахрамов был мрачен, из-за протестов немцев, но уже на другой день он выглядел, как обычно. Об этом рассказывал автору его друг, известный журналист Октай Атаев, который присутствовал на том матче.

На торжественном приеме немецкие футболисты подошли к Бахрамову и сказали, что они несколько раз посмотрели видеоповтор спорного момента и пришли к выводу, что гол был засчитан правильно. В связи с этим они приносят свои извинения за упреки в его адрес.

И в будущем детальные исследования показали, что Бахрамов был прав. Центральный стадион в Баку назван именем Тофика Бахрамова.

Не так благополучно сложилась футбольная судьба Эльдара Азимзаде. Перед первенством мира по футболу в Испании Азимзаде вошел в число лучших судей СССР, а по мнению многих футбольных обозревателей – был лучшим. Кого послать на первенство мира для судейства от СССР, решалось в ЦК КПСС. Претендентов было трое – Эльдар Азимзаде, Мирослав Ступар, Валерий Бутенко. В качестве экспертов в ЦК КПСС были привлечены: Константин Бесков, Валерий Лобановский и Нодар Ахалкаци.

Эта «тройка» выбрала Ступара, хотя он по всем позициям уступал Азимзаде. Это было сильным ударом для Азимзаде, от которого он так и не оправился. Автор часто встречал его в Ичери шехер, но уже у него не было знаменитой доброжелательной улыбки – он как-то ушел в себя. Ступар первый же матч Франция – Кувейт благополучно провалил, и его отправили домой.

Бахрамову автор помогал в компьютеризации, когда он был заведующим кафедры физкультуры в Институте иностранных языков.

Первым футбольным комментатором, который вел футбольные репортажи на азербайджанском языке, был Валид Санани из Ичери шехер. Интеллектуал, грамотный и всесторонне развитый журналист, глубоко разбирающийся в футболе (это признавал даже Алекпер Мамедов, скептически относившийся к некоторым футбольным обозревателям). И, главное, прекрасный человек, воспитавший целую плеяду азербайджанских спортивных журналистов.

Как-то автор, еще будучи студентом, гуляя по Торговой, встретил Валида. «Слушай, у вас начинается первенство республики по шахматам. Не создам ли я тебе проблем, если буду по вечерам звонить и узнавать результаты тура?» «Ну, что ты! Какие проблемы, Валид, звони в любое время!» Он стал звонить, и автор охотно рассказывал ему о результатах тура. В конце турнира автор, неожиданно, получил приличную сумму. Не надо говорить, что сие означало для студента. И это было не раз.

Было известно, что, когда его коллеги сдавали ему сырой материал, он никогда их не ругал, а фактически все правил заново. Он любил свою семью, друзей и футбол – в последнем, предсмертном, интервью он говорил об этом.

«Шахматный час» в моем родном Ичери шехер (Старый Баку) –

У этого редкого снимка в Ичери шехер своя история. Вот что пишет одноклассник автора Генрих Багиян, которого он не видел после окончания школы, в книге «Частная хроника ХХ века»: «Филармония. Господи, какая же неистощимая красота, частично выставленная, словно нарочно, на обозрение всему миру, а по большей части вмонтирована, запрятана в густую зелёную массу, и вам хочется разгрести, разорвать это зеленое покрывало, чтобы испить разом красоту эту необыкновенную. С улыбкой прощаюсь с красавицей и по террасам Губернаторского сада спускаюсь к площади Азнефти. Здесь снова спасительная холодная, до ломоты в зубах, вода, подаваемая в запотевшем бокале симпатичной армянской девушкой с безразличным, посоловевшим от жары, взглядом. Через квартал от Дома медицинских работников я сворачиваю в узкую крепостную улочку, немножко петляю по ней и, наконец, отворяю калитку в зловонный дворик нашего дома. Следующим утром матушка отправила меня постричься к началу занятий в школе, и перед тем как заглянуть к парикмахеру, регулярно стригшему меня с самого детсадовского моего возраста, я решил завершить путешествие по оставшейся вчера необследованной части моего города.

Обход начался от Ширванских ворот, с того места Минаретской улицы (Асафа Зейналлы), где стоит дом Рамазановых с сильно выдвинутыми со второго этажа балконами. Семья, обитавшая в этом доме пару лет назад до этого, отмечала, как большой праздник, приезд из Ирана в составе команды борцов их довольно близкого родственника: целую неделю они ходили по соседним улицам и с гордостью знакомили иранского пехлевана с крепостными обывателями – меня и моего приятеля они посчитали недостойными внимания персидского чемпиона. Дальше по этой улице пересекаю одну из больших и оживленных площадей в Крепости, лежащую между двумя мечетями.

В небольшом тенистом дворике помпезного дома Габибова часто собиралась небольшая группка ребят, но не для шумных футбольных ристалищ, а чтобы поиграть в шахматы. В этом доме квартировала семья моих новых приятелей – Леонида и Роберта Оганесянов, а с ними давно был дружен их сосед и, к тому же, мой одноклассник Султанов Чапай. Он неплохо играл в шахматы, был даже юношеским чемпионом республики, и к его авторитетному мнению по оценке позиций остальные относились с соответствующим пиететом. Часто среди игроков и просто зевак, смотрящих за схватками местных асов, можно было видеть и настырную девчонку Татьяну Затуловскую, ставшую позже гроссмейстером и одной из сильнейших шахматисток мира. Султанов же со своей блестящей шахматной эрудицией стал хорошим тренером, помогая, в частности, многие годы Володе Багирову осваивать трудные ступени к шахматному Олимпу».

На снимке упомянутый Багияном Леонид Оганесян второй справа. Играют в шахматы и наблюдают азербайджанцы – Надир, Джабир, Таги, еврей – Игорь, русские – Толян, Галина, Светлана, татарин – Ренат, а во главе стола сидит «наш чемпион» – так называли автора ребята.

«На становление Чапая Алиевича, а в то время просто Чапая, оказала решающее влияние пространственная дислокация его детства и юности. Сия дислокация называлась «Баку первой половины ХХ века», а конкретно, «Ичери шехер» (далее везде – «Крепость») и 6-я школа.

«Вот эта улица, вот этот дом…» – Большая крепостная, дом 15

Нынешнее молодое поколение не знает и знать не может, что такое Баку того времени. Сейчас время полного торжества моноэтничного, азербайджано-тюркского города Баку. А тогда Баку был интернациональным и даже, да простят меня националисты, космополитичным городом. Таким, например, как Нью-Йорк. А что такое космополитичный город? Это тигель, где плавятся самые разные национальные характеры и типы, в результате чего появляются такие штучные вещи, как разведчик – бакинец Рихард Зорге, физик – бакинец Лев Ландау, музыканты – бакинцы Леопольд и Мстислав Растроповичи, министры СССР – бакинцы Николай Байбаков и Сабит Оруджев, писатели – бакинцы Леонид Зорин и Чингиз Гусейнов, поэтесса – бакинка Инна Лиснянская, шахматист – бакинец Гарри Каспаров, футболисты – бакинцы Алекпер Мамедов, Эдуард Маркаров, Анатолий Банишевский, Казбек Туаев, Валерий Гаджиев… А также целая плеяда выдающихся бакинских геологов-нефтяников класса Фармана Салманова.

Почему отдельно? А просто потому, что он мой друг, и я его знаю и читаю давно.

Роль Крепости в становлении характера Чапая никак нельзя переоценить. Дома у него на стене висит картина маслом: «Крепостные мальчики играют в футбол». Один из этих мальчиков – сам Чапай. Боец и драчун Чапай – это оттуда, из Крепости. Как-то ненароком зашел разговор об одном именитом писателе. Чапай с сожалением вспомнил, что однажды ему пришлось быть свидетелем его хамского поведения. Но потом повеселел и сказал: «Тогда я ему тихонько сказал: давай выйдем, поговорим…» Я удивился: «Он же на голову выше Вас и килограммов на 50 тяжелее…» Профессор махнул рукой и ответил: «Он же не крепостной! Как только вышли бы на улицу, я в прыжке ударил бы его головой в лицо. Потом он начал бы каяться и просить прощения. Но до этого дело не дошло. Знаменитость нутром понял, что его ждет, и начал извиняться еще до наказания».

В обличье седовласого профессора я на минуту увидел крепостного хулиганистого подростка 1940-х годов.

Картины с видами Ичери шехер, которые висят в кабинете автора

И еще, 6-я школа. Интернациональная, спортивная, образцовая в самом позитивном значении этого слова. Котел, где плавились в единое бакинство азербайджанцы, евреи, армяне, русские, лезгины, таты и пр. 6-я школа прививала своим ученикам братство, благородство, честность и смелость.

Верность Чапая Алиевича своей школе, своим друзьям и товарищам, своему времени бесподобна. Он оцифровал свое поколение и время в Интернете, создал несколько фильмов о времени и о себе. Есть и фильм о том, как бакинцы, живущие в Израиле, собираются на вечеринку, общаются, шутят, едят, пьют… Вдруг один из них в разгар веселья говорит: «Наш Чапай прислал фильм, давайте его посмотрим».

Охотников оторваться от общего веселья и стола не нашлось, только инициатор и еще одна бывшая бакинка сели перед телевизором и поставили фильм. Они начали смотреть, звуки музыки давних лет разнеслись по залу и, как магнит, стали притягивать собравшихся. Скоро вся компания уселась перед экраном и стала завороженно смотреть… на свою молодость, на время несомненного счастья и надежды. Мертвая тишина, максимум сосредоточенности, старания не упустить и не расплескать драгоценный сосуд сладких воспоминаний.

Когда фильм кончился, взрыв эмоций обрушился на отсутствующего автора фильма, благодарность за трогательную верность своему времени и друзьям, за щедрость дара – возвращения в Баку нашей молодости. В тот Баку, который безвозвратно ушел…

Профессор Султанов скомпоновал микс-этюд о фильмах и музыке времен своей молодости. Советские, американские и европейские фильмы и мелодии, на которых выросло целое поколение людей, полных надежды на лучшее будущее.

Профессор однажды с тоской сказал мне: «Я выхожу на Торговую, стою и полчаса смотрю на прохожих. Ни одного знакомого лица… А было время, я и минуту не простоял бы в одиночестве, через пять минут оказался бы в окружении десятка друзей и товарищей».

Какой вывод может сделать читатель этих строк? Что время Чапая Султанова прошло, и он чужой для современного Баку? Осмелюсь выразить мнение, которое приглашаю оспорить любого, кто этого пожелает. Не профессор чужой для современности, а чужие и безразличные современности люди, которые волею судеб оказались прохожими на улицах Баку.

Чапай Султанов современен как никто другой в нашей стране. Я не буду упоминать о том, что он – успешный ученый, доктор геолого-минералогических наук, признанный авторитет в геологии и программировании нефтедобычи. Что он – ведущий шахматист республики, пионер применения компьютерного программирования в шахматах. Что он возглавлял Федерацию шахмат Азербайджана в пору взлета шахмат в республике. Что он автор восемнадцати чрезвычайно популярных книг по нефти, политике, истории, сотен статей.

Что по идеям его книг снимают фильмы на Западе и показывают во всемирных телесетях. Что его личный сайт – несомненный лидер по числу посетителей. Кто более современен: человек, мнением которого интересуются 20 миллионов современников, или же человек, который известен и интересен лишь своей семье и родственникам?

Для меня редкие встречи с ним – праздник. Я вижу цельного, независимого, смелого и честного человека, ученого-системщика, эрудированного и чрезвычайно работоспособного. Щедрого и бескорыстного. Мудрого и верного. Как говорил мой отец: «Фабрика, которая делала таких людей, увы, сгорела…»

Да, к сожалению, таких уникальных людей сейчас в Азербайджане почти не осталось. Я знаю тысячи самых разных людей. Чапай – единственный такой. Такие, как он, были продуктом эпохи, времени, среды и обстоятельств. Все изменилось, и они стали редкостью. То, что людей его масштаба и дарования стало мало – ощутимая потеря для страны и мира», – пишет известный журналист и политолог Зардушт Ализаде.

Закончить воспоминания юности хочется замечательным, трогательным стихотворением А. Ромашина «Родной Баку»:

Пришло время перейти к основному – к шахматной жизни в Азербайджане в те годы. Без изложенного выше, освещение только шахматной жизни в Азербайджане имело бы вид выдернутой страницы из общей ситуации того времени.

В декабре 1951 года по приглашению руководства Тбилисского Дворца пионеров сборная Бакинского Дворца пионеров отправилась в Тбилиси на дружескую встречу.

Руководителем и тренером команды автора был Азер Зейналлы. В Тбилиси прибыли за два часа до Нового Года. Налегке, всей командой отметили Новый Год и отправились спать.

И вдруг Азер говорит автору: «Давай, пойдем в гости к Бухути Гургенидзе, к моему большому другу, с которым я подружился в Ленинграде». «А как ты найдешь ночью дом, где он живет?» – спросил его автор.

«Я найду, я был у него», – уверенно ответил Азер.

Когда они оказались на улице, Азер понял, что затеял что-то не то – был третий час ночи, шел приличный снег, темнота, ни души, ни машины. Поймали какую-то продуктовую машину и на этой улице искали дом, где проживал Бухути. Сцену встречи Азера с Бухути описать трудно. Вначале Бухути как-то испугано посмотрел на Азера, как на привидение, потом крепко обнял его, без конца повторяя: «Слушай, не может быть!»

Когда много лет спустя автор встретился с Бухути на первенстве СССР по шахматам в Ленинграде, то первое, что он вспомнил, это – новогоднюю ночь 1953 года: «До сих пор считаю это новогодним чудом!»

Потом они ели индюшку и пили отличное грузинское вино.

Бухути вспоминал отборочный матч между юношескими командами Азербайджана и Грузии, который состоялся в Баку. Команда Азербайджана выиграла и вышла в финальные соревнования, которые состоялись в том же году, летом, в Ленинграде. «На первой доске я выиграл обе партии», – гордо напомнил Гургенидзе.

Именно во время этой поездки автор познакомился с шахматным педагогом, которого по праву считают автором грузинского шахматного чуда, Вахтангом Карселадзе. Как-то сразу запомнилось его теплое отношение к каждому члену нашей команды, он находил для каждого какие-то свои, добрые слова!

Впоследствии автор не раз встречался с этим выдающимся педагогом на различных юношеских соревнованиях и всегда восхищался его личностью!

Лучше, чем А. Кикнадзе, о Вахтанге Ильиче не скажешь: «Есть во дворце большая фотография: тренер Вахтанг Карселадзе положил руки на плечи своих учениц Ноны Гаприндашвили и Наны Александрия. То был тренер необыкновенный, презиравший житейскую суету, заботу о личном благополучии, в глазах иных обывателей он выглядел человеком, не сумевшим «устроить жизнь». У него был свой яркий и необычный мир – мир шахматного кружка тбилисского Дворца пионеров. У него было своё счастье – видеть, как раскрываются маленькие характеры, как мудреют девочки, получают свой взгляд на шахматы, не всегда согласующийся со взглядом тренера (кого-то бы это огорчало, Карселадзе же только радовало). И, хотя он не был человеком с высокоразвитым честолюбием, радовался до небес, стараясь не выдавать этой радости, любой победе своих воспитанниц в городском ли, республиканском, или всесоюзном турнире. Рано ушел из жизни Вахтанг Карселадзе, но добрые имена, как и добрые дела, живут на земле долго: сначала в первом, а потом и во втором поколении грузинских шахматисток повторился и воскрес необыкновенный учитель. И если допустимо подразумевать под быстро сменяющимся шахматным поколением «волну», то мы можем, не сделав никакой ошибки, написать, что пример Ноны Гаприндашвили породил Нану Александрия, и, что уже по их стопам шли и Нино Гуриели, и Нана Иоселиани, и Майя Чибурданидзе».

Команда Азербайджана жила на стадионе «Динамо» и там же питалась.

Ближе к отъезду, в ресторан на стадионе «Динамо» нас пригласил Б. Гургенидзе. В середине вечера, в сопровождении несколько человек, в зал вошел мужчина среднего возраста, и сразу весь зал заволновался. Мы повернулись к Бухути, и он гордо произнес: «Это – Борис Пайчадзе!» Оказывается, по окончании футбольной карьеры ярчайший форвард советского футбола стал директором тбилисского стадиона «Динамо», ныне носящего его имя. Через некоторое время, один из посетителей ресторана встал и предложил тост за здоровье Пайчадзе – все, стоя, осушили свои бокалы.

К великим спортсменам в Грузии всегда относятся должным образом.

Шахматных соревнований в те годы в Баку, как помнит автор, проводилось очень много. Школьники играли в первенства класса, затем – в личном и командном первенствах школы, района, города, республики, позже появилась «Белая ладья». Венцом всех школьных соревнований была Всесоюзная юношеская спартакиада, на которой азербайджанские шахматисты в целом смотрелись достаточно прилично. Фарид Джафаров из Кировабада был первым представителем Азербайджана, которому удалось занять первое место на своей доске. Кстати, он же явился единственным представителем периферии, выигравшим юношеский чемпионат Азербайджана по шахматам.

Ниже сухим текстом следуют газетные публикации того времени о выступлениях автора в юношеские годы в различных турнирах.

«Джарулла Абакаров – чемпион Баку по шахматам среди юношей»

«В городском шахматно-шашечном клубе в течение месяца проходила упорная борьба между 16 сильнейшими шахматистами – воспитанниками шахматной школы Центрального Дома пионеров Азербайджана и Центральной спортивной школы БОНО – за звание чемпиона Баку.

Первое место и звание чемпиона Баку среди юношей завоевал студент первого курса физико-математического факультета Азербайджанского государственного университета им. С.М. Кирова – Джарулла Абакаров. Он провел весь турнир на высоком спортивном уровне, показав хорошее знание теории, умение разбираться в сложных позициях. В 15 сыгранных партиях Абакаров набрал 11½ очков.

Второе и третье места разделили Ч. Султанов (школа № 6) и Ю. Аванесов (школа № 47), набравшие 10½ очков. На четвертое место вышел В. Воропаев (школа № 164), имеющий 10 очков. Победители турнира являются воспитанниками шахматной школы Центрального Дома пионеров Азербайджана. Трое из участников – Абакаров, Султанов и Воропаев, выполнили норму первого Всесоюзного разряда».

«Султанов – победитель шахматного чемпионата Баку

«Закончилось личное первенство Баку по шахматам среди юношей. В результате напряженной борьбы, проходившей до последнего тура, звание чемпиона Баку 1953 года завоевал перворазрядник Ч. Султанов, набравший 7,5 очков.

Второе-пятое места разделили – А. Гаджи-Касумов, В. Юзбашев, Ю. Аванесов и А. Ованесян, набравшие по 7 очков».

«Чемпионат Баку по шахматам и шашкам среди юношей»

«Закончился чемпионат Баку по шахматам среди юношей, в котором приняли участие 14 шахматистов первого и второго разрядов.

Первое место и звание чемпиона за 1954 год завоевал победитель прошлогоднего первенства, учащийся 10-го класса школы № 6 Ворошиловского района перворазрядник Ч. Султанов. Он провел турнир без единого поражения и набрал 11,5 очков из 13 возможных.

Второе место с 11 очками занял учащийся 9-го класса 160-ой школы Городского района В. Юзбашев. На третьем месте – перворазрядник К. Саркисов (10,5 очков)».

«Более двух недель продолжался чемпионат республики по шахматам среди юношей. Звание чемпиона оспаривали 15 юных шахматистов Баку, Кировабада, Нахичевани, Степанакерта и Загатал.

13 июля состоялся последний, 14-ый тур первенства. Звание чемпиона республики завоевал студент АзИИ, кандидат в мастера спорта СССР В. Багиров, набравший 12,5 очков из 14 возможных. На втором месте – чемпион Баку 1954 года среди юношей, ученик 10-го класса школы № 6 Ворошиловского района Ч. Султанов, у которого 10,5 очков».

«В честь Всесоюзного дня физкультурника в Приморском парке проводился молниеносный турнир по шахматам при 40 участниках. Соревнования закончились победой преподавателя школы № 133 Сталинского района перворазрядника И. Лугова, на втором месте – студент Азгосуниверситета перворазрядник Ч. Султанов, на третьем – рабочий Бакинского шинного завода перворазрядник Ю. Лукичев».

В составе сборной юношеской команды Азербайджана автор участвовал в командном первенстве СССР по шахматам в Ростове, Харькове и Ленинграде – и трижды азербайджанская команда попадала в финальную шестёрку, опережая Грузию и Армению.

Вот что пишет ровесник того времени, известный журналист и политолог Расим Агаев: «Принято считать, что послевоенный Баку жил героическими подвигами морских нефтяников, песнями и фильмами об Острове семи кораблей. Так оно и было. Каверочкина, Нефтчи Курбана, Сулеймана Багирова я знал не только по песням и газетам, но и по жизни. Даже довелось погулять на свадьбе Курбана, где меня угостили сладким чаем с изумительно вкусным ржаным хлебом (не то, что сейчас!). Но запомнилась та гулянка не только чаем, но и тостом моего старшего брата Чингиза, большого любителя шахмат.

«Друзья мои! – обратился он не столько к молодоженам, сколько к пирующим. – Этот день войдет в историю не только как день семейного счастья нашего друга Курбана. Сегодня чемпионом Баку впервые стал азербайджанец! Запомните это имя – Чапай Султанов! Вы еще не раз услышите о нем».

Не скажу, что участники рабочего пиршества запомнили слова захмелевшего шахматиста (Чина играл уже по первому разряду, знавал уже тогдашних знаменитостей). Не уверен также, что точно цитирую его по прошествии более чем полувека. Но одно могу сказать определенно: пророчество его сбылось на все сто. И даже более того…

Интересно, что Ч. Султанов обучался древней игре у всех и ни у кого: «Я познал ходы и комбинации, просто присматриваясь к игре бывалых шахматистов». То было начало первого шахматного бума в Баку – во дворах, на бульваре, в скверах старички сражались в нарды, а молодежь разбирала шахматные партии Ботвинника, Смыслова или своих знаменитостей – Макогонова, Багирова, Халилбейли, Затуловской.

Очень скоро в ряду этих фамилий замелькало и необычное имя – Чапай. Первым шахматистом Баку среди юношей он стал, будучи… девятиклассником. В десятом же повторил свое достижение, затем стал вторым в первенстве республики, вошел в состав сборной Азербайджана, почти одним прыжком достиг звания кандидата в мастера, на что у других уходили многие годы. Газетная информация тех времен: «Молодой Султанов хорошо знает теорию, он всегда стремится к острым позициям и неплохо проводит атаку».

Это и первый азербайджанец – мастер спорта СССР Султан Халилбейли, друг, товарищ по сборной, соперник и в чем-то наставник. Он уйдет из жизни молодым. И эту потерю будет оплакивать весь шахматный Азербайджан, уже тогда привлекавший внимание целым рядом многообещающих имен. Как победные сообщения Совинформбюро, все в конце 50-х встречали вести с первенства СССР, где В. Багиров впервые завоевал первый гроссмейстерский балл. «Успех бакинца разделяет и его молодой тренер Ч. Султанов», – пишут газеты».

Юношеская сборная Азербайджана на месте дуэли Лермонтова в Пятигорске. 1954 год. Второй слева – тренер команды

С. Халилбейли, третий – Э. Хачиан, первый справа –

Л. Листенгартен, второй – Ч. Султанов. Второй ряд – второй слева – Т. Керимов, третий – Ф. Джафаров

На сборах в Пятигорске 1954 год. Первый слева – В. Гаджи-Касумов, второй – Ф. Джафаров, справа – Ч. Султанов

Именно в Ростове, на Всесоюзных командных соревнованиях среди юношей и девушек, Таня Затуловская добилась первого крупного успеха, заняв первое место на своей доске, т.е. фактически став чемпионкой СССР по шахматам среди девушек, так как в этих соревнованиях участвовали все сильнейшие шахматистки страны.

В матче с ленинградцами Затуловская быстро одержала победу, а Абакаров в партии со Спасским имел лучшую позицию и лишнюю пешку. Как всегда, он начал блицовать. На замечание автора: «Побольше думай, со Спасским играешь», – он огорошил: «Ну и что, я сильнее его!» В результате он допустил грубый просмотр и проиграл. В результате азербайджанская сборная проиграла ленинградцам со счетом 2,5-3,5. А жаль – в случае его победы Азербайджан мог бы занять третье место.

В Ленинграде наша юношеская команда вновь попала в финал, опередив ряд сильных команд. Во время этих соревнований автор часто общался с грузинскими тренерами. Одним из них был брат расстрелянного, как сообщника Берии, министра внутренних дел Грузии Гоглидзе. От него автор впервые услышал уже в те годы, что Берия был застрелен при аресте, а на суде был его двойник. «И Берия, и ваш Багиров, и мой брат были убиты только потому, что их ненавидел Хрущев. Об отношении Хрущева к ним мне часто рассказывал мой брат», – говорил он.

Версию о том, что Берия был застрелен без суда и следствия спустя 40 лет изложил в кабинете директора НПЗ Р. Гулиева Николай Байбаков. Автор хорошо помнит его слова: «Я уверен, что Берия застрелили до суда. Когда – не могу сказать».

Суровые годы войны. Нарком нефтяной промышленности СССР И.К. Седин (в первом ряду третий слева) и его заместитель

Н.К. Байбаков (в первом ряду второй слева)

Узнав о шахматных пристрастиях автора, Байбаков с особой теплотой стал вспоминать о В. Макогонове. Они оба были родом из небольшого пригорода Баку – поселка С. Разина.

Почти одновременно с юношескими, автор, как-то незаметно, стал играть во взрослых турнирах.

Полуфинал первенства Баку по шахматам – первое участие автора в мужском турнире. На жеребьевке главный судья сообщил, что тому, кто придет на игру «подшофе», будет немедленно засчитано поражение. Один из участников (фамилию его автор, естественно, называть не может) вдруг громко сказал: «Пропала моя домашняя подготовка к турниру». И, действительно, он на каждый тур приходил уже «готовый». Автор, про себя, так и называл его – «готовый».

Играли в Доме медработников, где рядом с турнирным помещением был буфет, в котором были только коньяк, печенье и какие-то пирожки, которыми все травились, но ели!

После семи туров и автор, и «готовый» набрали по 7 очков. В восьмом туре они встречались между собой.

Придя на тур прямо после занятий в университете, автор заглянул в буфет за пирожком, где неожиданно обнаружил «готового», преспокойно попивавшего коньяк. Автор не может объяснить почему, но он тоже взял коньяк и подсел к нему за стол. «Ты что, тоже пьешь перед партией?» – удивленно спросил он. «Нет, я вообще не пью, только по праздникам, а сегодня я выпью для уравнения шансов!» Партия закончилась вничью, но борьба шла до голых королей! «Слушай, – сказал он автору после партии на полном серьезе, – не говори никому, что ты нашел оружие против меня».

Через некоторое время, 9 мая, автор прохаживался по бульвару, где, как и всегда, проходило народное гулянье в честь праздника Победы – тогда это был настоящий праздник – и вдруг встретил «готового». Он, разумеется, был уже «готов», но автор обомлел от другого: на его пиджаке не было свободного места – все было увешано орденами и медалями!

«Слушай, здесь недалеко есть шахматы и часы, пойдем сыграем пару партий», – тут же предложил он автору. «Нет, лучше пойдем, выпьем за Победу и за тебя!» В небольшой закусочной он рассказал автору много такого о войне, о чем он даже и не догадывался.

То, что он был фронтовиком, знали немногие, но то, что он, будучи «готовым», в защите Каро-Канн разгромил В. Макогонова в каком-то турнире, знали многие.

Очевидцы этой партии рассказывали, что Макогонов после нее долго не мог прийти в себя!

Об орденах и медалях «готового» автор невольно вспомнил много лет спустя, когда работал в Академии наук.

Всем, кто смотрел фильм «Место встречи изменить нельзя», безусловно, запомнился эпизод, когда Шарапов, на празднование Дня Победы, явился во всей свой красе – с полной грудью орденов и медалей, чем вызвал восторг у своих товарищей, даже не подозревавших о таких его боевых заслугах. В научном нефтяном институте, где работал автор, долгие годы трудилась чертежницей скромная русская женщина, которая, как могла, помогала аспирантам при оформлении диссертаций. В День Победы ее поздравляли, как ветерана войны, и она скромно благодарила. Когда ее хоронили, согласно завещанию, впереди гроба несли ее портрет военного времени – вся грудь этой скромной женщины была в орденах и медалях.

«Молодой Султанов хорошо знает теорию, он всегда стремится к острым позициям и неплохо проводит атаку. Недостаток его в неуверенной игре в простых позициях, что мешает ему добиться более высоких результатов», – газета «Вышка».

«Доигрывание неоконченных партий, а затем пятый тур уточнили положение ведущей группы участников бакинского шахматного чемпионата.

Наибольшего успеха в первом этапе состязания добился девятнадцатилетний студент университета Ч. Султанов. Еще недавно Султанов, воспитанник шахматной школы Дворца пионеров, возглавлял шахматную команду республики на всесоюзных юношеских соревнованиях, неоднократно первенствовал в городских юношеских турнирах, теперь он – лидер бакинского чемпионата. В этом турнире на старте он добился победы над кандидатом в мастера Халилбейли, перворазрядниками Хатунцевым, Медведевым и сделал ничью с кандидатом в мастера Зейналлы».

«Спортивные итоги закончившегося чемпионата»

Прошло несколько дней с момента окончания ХII шахматного чемпионата Азербайджана. Утихли бои на 64 клетках шахматных досок. Можно подытожить впечатления от игры отдельных участников, достигнутые ими творческие и спортивные результаты.

Тот факт, что большинство сильнейших спортсменов в шахматах составляет молодежь, является залогом качественного роста республиканской шахматной организации, гарантией роста успехов в недалеком будущем. О ком же идет речь в данном случае? В первую очередь об Абакарове, Затуловской, Листенгартене, Багирове, Султанове. Именно из среды этих шахматистов можно ожидать появления новых мастеров спорта.

Точно так же, как для пианиста немыслимо повышение класса игры без ежедневных упражнений, так и в шахматах невозможно совершенствование мастерства без регулярного творческого общения сильнейших, продуманной системы учебы и тренировок. В этой связи хочется обратить внимание руководителей физкультурных организаций на то, что без создания, по примеру других республик, центрального шахматного клуба в Баку очень трудно рассчитывать на рост достижений в этом виде спорта.

Именно в этом турнире автор одержал первую победу над мастером спорта. Этим мастером спорта был Лев Аронин. Он играл вне конкурса, и эта победа автора странным образом подружила их.

Лев Аронин – советский шахматист, международный мастер (1950 г.), шахматный теоретик и журналист. Один из сильнейших шахматистов 1950-60-х годов, не ставший гроссмейстером по иронии судьбы: он должен был сыграть матч на этот титул с Тиграном Петросяном в 1963 году, но его партнер стал чемпионом мира. Внёс вклад в теорию испанской партии, сицилианской и староиндийской защит, а также в теорию других дебютов.

«Я был примерным пионером. В центральной газете был опубликован снимок – пионер Лев Аронин дает сеанс одновременной игры красноармейцам. Осенью 1941 года, в Москве, проходил показательный турнир сильнейших шахматистов, в котором участвовал и я. Началась война, и многие участники ушли на фронт. Меня не взяли из-за возраста», – рассказывал автору Аронин.

Он глубоко знал все – литературу, шахматы, музыку. Общение с ним любому человеку доставило бы удовольствие – все участники турнира стремились пообщаться с ним.

Известный случай в партии со Смысловым страшно отразился на его здоровье, и он стал фактически инвалидом – на все соревнования его, взрослого человека, сопровождала пожилая мать. «Вот во что превратили шахматы моего Левушку – из образцового пионера-отличника в инвалида», – говорила она автору.

Твердым убеждением Льва Соломоновича было: чтобы стать большим шахматистом, нужно быть разносторонне образованным человеком. «Как мне повысить мастерство?» – как-то спросил у Аронина Полугаевский. «Читайте побольше классиков, Лева», – ответил ему Аронин.

«С. Жуховицкий – чемпион Баку по шахматам»

«Закончилось первенство Баку по шахматам среди мужчин. Первое место и звание чемпиона Баку завоевал мастер спорта СССР С. Жуховицкий. Второе и третье места поделили молодые шахматисты – кандидаты в мастера Чапай Султанов и Джарулла Абакаров».

Чемпионат Азербайджана по шахматам, проходящий в эти дни в Баку, имеет одну отличительную черту, которая обостряет борьбу между участниками. Дело в том, что выполнить норму для получения звания кандидата в мастера можно по положению только на соревнованиях, не ниже республиканских. Каждый год кто-нибудь из наших шахматистов добивается этого звания – первого звания – первой серьезной заявки на победу в большом спорте.

В XIII первенстве Азербайджана, по результатам первых туров, такую заявку подали перворазрядники Султанов и Байле. Пожелаем им обоим успехов в достижении цели.

Ч. Султанов еще недавно выступал в юношеских соревнованиях: сейчас это шахматист с задатками опытного турнирного бойца, хладнокровный и сильный, хорошо разбирающийся в тонкостях позиции. Нелишне напомнить, что в XII чемпионате он был первым, приостановившим победное шествие Л. Аронина.

Чепукайтис применил против Султанова сицилианский гамбит, который, как известно, приводит к очень острой игре. Жертвой фигуры белые полностью разрушили пешечное прикрытие короля противника и развили сильнейшую атаку. Правда, к этому моменту у Султанова совсем не осталось пешек, а у Чепукайтиса была хорошая компенсация за потерянную фигуру. Эта партия была отложена в любопытном положении, где слон Султанова боролся с тремя пешками. В день доигрывания партнеры, не возобновляя игры, согласились на ничью.

«Закончилось шахматное первенство Баку, продолжавшееся свыше месяца. До самого конца на турнире шла напряженная борьба за первое место между опытным мастером спорта С. Жуховицким и молодыми шахматистами Ч. Султановым, Д. Абакаровым и А. Зейналлы.

Только выиграв заключительную партию в последнем туре, мастер спорта С. Жуховицкий завоевал звание чемпиона Баку на 1956 год, набрав 10,5 очков из 14 возможных. Весь турнир мастер С. Жуховицкий провел с большой выдержкой.

Большого успеха добились молодые перворазрядники, студенты университета Ч. Султанов и Д. Абакаров, разделившие второе и третье места с 10 очками. У кандидатов в мастера: А. Зейналлы – 9, С. Халилбейли – 8,5, Г. Чепукайтиса – 8 и Р. Амирханова – 7,5; все они также получили право участвовать в шахматном чемпионате республики».

У приведенного ниже снимка интересная история, начинающаяся с «мата» (не шахматного!). В военных лагерях, за то, что автор предметно объяснил командиру роты (он был родом из российской глубинки), что матом у нас не принято выражаться, его посадили на гауптвахту на десять дней. Без чтива автор изнывал – передавать книги строго воспрещалось, но однажды ребята принесли ему книгу «Стратегия и тактика в шахматах» Лисицына. Дневальный офицер покрутил эту книгу в руках и сказал: «Ну, это можно, все же стратегия и тактика!» Не досидев весь срок, с гауптвахты автор попал в гости к командиру полка – он вернулся из какой-то командировки и, узнав, что студента-шахматиста посадили на гауптвахту, пригласил его в гости.

Сеанс одновременной игры в военных лагерях. Годы студенческие

Это был образованный, интеллигентный офицер, а его жена прекрасно играла на пианино.

В ближайшее воскресенье он устроил в полку спортивный праздник, пригласив соседей-летчиков. Вначале автор дал сеанс одновременной игры, а закончив его, судил жесткий футбольный матч между хозяевами и летчиками.

Одиннадцатилетним мальчуганом Володя Багиров записался в шахматный кружок и через несколько лет стал одним из сильнейших шахматистов республики.

В 1957 году кандидат в мастера бакинец Багиров выехал в Свердловск для участия в полуфинале первенства СССР. Здесь он недобрал всего пол-очка до нормы мастера спорта. Но выступление его, тем не менее, оказалось успешным, и Всесоюзная шахматная секция летом 1958 года организовала в Баку квалификационный матч из четырнадцати партий между ним и московским мастером Я. Эстриным. Всем памятно, какой большой напряженностью отличались встречи. После тринадцати партий счет был ничейным – 6,5 : 6,5.

И вот в Доме медицинских работников началась заключительная, четырнадцатая партия. Багиров, игравший белыми, находился в цейтноте. Эстрин предложил ничью.

встречаются Ч. Султанов и грузинский мастер спорта Д. Джаноев

Ленинград рукоплещет бакинскому мастеру.

Бакинец трезво оценил позицию и отклонил предложение Эстрина. Для этого у него были все основания. Организовав атаку на позицию черного короля, он выиграл одну за другой две пешки и получил подавляющее преимущество. На тридцать девятом ходу мастер, в знак сдачи, остановил шахматные часы и поздравил молодого спортсмена с победой.

В мае 1959 года чемпион Баку и Азербайджана, инженер конструкторского бюро завода имени лейтенанта Шмидта В. Багиров принял участие во Всесоюзном турнире мастеров и кандидатов в мастера, проходившем в Баку, где занял четвертое место. В августе он с успехом выступил на первой доске за сборную шахматную команду Азербайджана в Москве на Второй Спартакиаде народов СССР.

В ноябре-декабре прошлого года мастер Багиров занял четвертое место в ереванском полуфинале первенства СССР и был впервые включен в финал XXVII первенства СССР. Напомним, что Багиров – второй представитель шахматной организации Азербайджана (после В. Макогонова), который выступил в финале чемпионата страны.

И вот радио принесло радостную весть – 23-летний бакинский мастер в заключительном, девятнадцатом туре первенства СССР, одержал очередную победу над Б. Гургенидзе. Двенадцать очков, с которыми он закончил турнир, вывели его на четвертое место. Первое занял Виктор Корчной, ставший чемпионом страны. Когда грузинский чемпион Б. Гургенидзе в знак сдачи остановил часы и пожал руку В. Багирову, зал ленинградского Дворца культуры имени Первого мая разразился горячими аплодисментами. Зрители, полюбившие бакинского мастера за его смелую, изобретательную и умную игру, приветствовали замечательный успех спортсмена.

Из девятнадцати партий турнира В. Багиров выиграл семь, проиграл две (мастерам Н. Крогиусу и Ю. Сахарову) и свел вничью десять. В его активе победы над гроссмейстерами В. Спасским, В. Корчным и Д. Бронштейном. А как дебютант сыграл с остальными пятью гроссмейстерами? Он сделал ничью с Е. Геллером, М. Таймановым, Ю. Авербахом, чемпионом СССР прошлого года Т. Петросяном и экс-чемпионом мира В. Смысловым. Пять с половиной очков из восьми возможных!

Отдавая должное шахматному таланту нашего земляка, мы не можем не вспомнить его молодого тренера Ч. Султанова, с которым В. Багиров готовится ко всем соревнованиям, начиная с 1957 года, когда он стал тренироваться перед матчем с Я. Эстриным.

Ч. Султанов помогал В. Багирову и во время турнира в Ленинграде.

В Ленинграде шел последний девятнадцатый тур шахматного чемпионата страны. Борьба за золотую медаль достигла наивысшего накала. Кто будет чемпионом – ленинградец Корчной, одессит Геллер или москвич Петросян – интересовало всех.

Но, откровенно говоря, меня, как и всех бакинцев, больше волновала судьба встречи чемпиона Азербайджана мастера Владимира Багирова с чемпионом Грузии Бухути Гургенидзе. Победа открывала Багирову путь к высшему шахматному званию.

И в памяти встал день, когда на шахматную стезю вступил ученик пятого класса 6-й школы. Это было первого сентября 1947 года. Бакинский Дворец пионеров начинал свой «новый учебный год». «Привел вам пополнение, – сказал директор Кямбиз Агаевич, войдя в комнату юных шахматистов вместе с одиннадцатилетним мальчиком. – Хотел стать фотографом, а будет чемпионом». Это был Boвa Багиров. Любознательный школьник жадно, с большим вниманием, следил за всеми разъяснениями педагога и усердно записывал их в непомерно толстую тетрадь.

Минули шесть лет шахматной учебы, и вот перед нами был уже шахматист первого разряда с правильным логическим шахматным мышлением, четкой ориентировкой при тактических осложнениях, с исключительной цепкостью в защите и умением быстро играть в цейтноте. Учеба пошла впрок, за успехи такого шахматиста можно было не бояться, они рано или поздно должны были прийти.

В 1956 г. ему не хватило для получения звания мастера одного очка, а в полуфинале первенства СССР – всего пол-очка. 1958 год у Багирова связан с приятными воспоминаниями, он получает сразу два звания – инженера-механика завода им. лейтенанта Шмидта и мастера спорта.

В прошлом году он выходит победителем на чемпионатах Баку и Азербайджана. И, здесь к месту упомянуть о том, кто помог ему одержать победу – о его личном тренере, напарнике и друге по шахматной учебе – Чапае Султанове.

С особым нетерпением ждали мы полуфинала первенства СССР в Ереване. Нужно выйти на третье место. Трудная задача при отсутствии уверенности. Игра складывается тяжело. Большим усилием на финише Багирову удается взять четвертое место.

...Вряд ли когда-нибудь так бурно проходило заседание шахматной Федерации СССР. Виновником этого был бакинец Багиров. Решался вопрос: включить его в состав участников чемпионата или повременить? Но когда главный судья чемпионата П. Романовский поддержал ходатайство бакинцев о включении Багирова прямо в чемпионат, я понял, что вопрос будет решен положительно. Так и было. Багиров стал кандидатом, а когда Керес уехал на Кубу, он вошел в основной состав.

Чемпионат начался. Первая встреча с Авербахом – ничья, затем следует победа над Спасским. Это – сенсация, хотя в действительности удивляться было нечему. Первая половина турнира складывается тяжело: у Багирова всего 4,5 из 10. Надо играть и играть смелее.

Переломным моментом была партия одиннадцатого тура с экс-чемпионом мира Смысловым. Тонкому знатоку шахматной борьбы Смыслову удается в позиционной игре переиграть своего молодого противника. Над Багировым нависает угроза проигрыша. Нет уже пешки, и нужно сделать к тому же 20 ходов за две минуты. Неужели все потеряно? Ходы делаются мгновенно, контригра Багирова становится опасной. Чаша весов склоняется в его пользу. Смыслов форсирует ничью повторением ходов.

Теперь Багиров обрел уверенность. Рушится привычная убежденность в непобедимости шахматных «звезд». И действительно, Багиров затем набирает на финише 7 очков из 8. Блестящий результат!

И вот «Последние известия» сообщают, что Корчной не нарушил установившейся традиции, он, как Таль и Петросян, стал чемпионом у себя на родине, в Ленинграде. Но как играет Багиров? Он смело атакует Гургенидзе. Тактические удары следуют один за другим. Гургенидзе сдается и поздравляет Багирова с четвертым местом, первым гроссмейстерским баллом и правом быть участником олимпийской команды.

Три победы над гроссмейстерами без единого поражения при пяти ничьих – такому результату может позавидовать и чемпион мира. Теперь нам, бакинцам, есть за кого «болеть». Молодые бакинские шахматисты получают признание.

Шахматисты Азербайджана опускают флаг первенства

«Двухнедельная борьба шахматистов восьми республик закончилась победой команды Азербайджана, набравшей 47 очков из 70 возможных. Далее в турнирной таблице расположились следующие команды: Узбекистан – 45 очков; Казахстан – 36,5; Армения – 33,5; Киргизия – 33; Молдавия – 30,5; Таджикистан – 29; Туркмения – 25,5.

Команда Азербайджана, выступавшая в составе: Халилбейли, Абакаров, Багиров, Сардаров, Амирханов, Багдатьев, Павленко, Затуловская, Горбулева, Аванесова и Майзель, выиграла все семь матчей и завоевала первое место. Шахматистов к первенству готовил Ч. Султанов.

Вслед за этим состоялось закрытие первенства. Команда Азербайджана награждена памятным Кубком Центрального шахматного клуба СССР и дипломом II степени. Все участники команды получили свидетельства Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР. За абсолютно лучший результат ценным подарком награждается Татьяна Затуловская. За лучшие результаты на своих досках награждаются дипломами III степени Багиров, Амирханов, Затуловская и Горбулева. Чемпионат закончен. Команда Азербайджана опускает Государственный флаг СССР».

Сборная команда Азербайджана – победительница командного

первенства СССР (вторая группа). Первый ряд (слева направо):

Р. Амирханов, Т. Горбулева, И. Майзель – представитель команды,

Т. Затуловская, Н. Каракашева. Второй ряд (слева направо):

Ч. Султанов – старший тренер команды, О. Павленко, В. Багиров,

С. Халилбейли, Л. Багдатьев («клиент» Расизаде), Д. Абакаров,

Как председатель тренерского совета Федерации шахмат и старший тренер сборных команд, автор занимался подготовкой команды к турниру в Сталинабаде (ныне Душанбе).

Естественно, при определении состава команды, автор советовался с Халилбейли и Багировым. Особых проблем не возникало до того момента, когда нужно было назвать представителя команды, который был и запасным. Автор назвал одного из шахматистов, но Султан и Володя, оба, вдруг воспротивились, предложив Исая Майзеля – среднего шахматиста, далекого от сборной команды. Автор принялся горячо их убеждать, что предложенная им кандидатура играет намного сильнее Майзеля, лучше разбирается в дебютах, что это – командный игрок и т.д. А они терпеливо слушали, но почему-то хитро улыбались.

Наконец, Халилбейли все разъяснил: «Это все правильно, но и ты пойми нас – для пульки нам не хватает партнера, а Исай нам подходит!»

Надо сказать, Исай подошел и команде, четко выполнив свои обязанности и как представителя команды, и как третьего в пульке.

И еще об Исае. На похоронах Султана, чтобы скрыть слезы, автор зашел за небольшую ограду – там уже безутешно рыдал Исай. «Пробивай в его память турниры, напиши о нем книги», – сквозь слезы говорил он автору.

Запомнилось также, как после трудового дня артисты кино и шахматисты ужинали в гостинице «Сталинабад», где и проживали (в это время в Сталинабаде снимался фильм «Человек меняет кожу» по Бруно Яссинскому). Королевой вечеров была кинозвезда того времени Изольда Извицкая – она вся светилась и была удивительно красива. Но уже тогда нельзя было не заметить, что она прилично выпивала, главным образом, шампанское.

У шахматистов и за ужином, как правило, и в серьезных разговорах, и в шутках, всегда присутствует шахматная тема. На одном из таких ужинов в Сталинабаде Затуловская вдруг спросила автора: «Помнишь, как я тебя обыграла на первенстве Баку по шахматам среди юношей?» Автор, разумеется, помнил. В тот год он стал чемпионом Баку среди юношей, проиграв единственную партию только Затуловской. Над этой репликой Затуловской весело посмеялся Владимир Багиров. Оказалось, зря он смеялся. Уже в очередном первенстве Азербайджана он стал чемпионом, проиграв единственную партию Затуловской, причем эта партия получила приз за красоту.

Продолжая эту шуточную тему, Володя Багиров неожиданно сказал: «А теперь пусть Леня (Леонид Багдатьев (на снимке третий во втором ряду) – кандидат в мастера по шахматам, член сборной Азербайджана) расскажет, как он на первенстве по шахматам АзИИ среди факультетов проиграл безразряднику, причем тот безразрядник переиграл его по всем статьям». «Да, было такое, – сказал Багдатьев. – В эндшпиле получилась закрытая позиция, где мой слон был слабее его коня. Я несколько раз жертвовал пешку, чтобы открыть пространство для слона, но он грамотно ее не брал, методично усиливая позицию. Кончилось тем, чем и должно было кончиться – у меня больше не было полезных ходов, а его король и конь ворвались в мой лагерь, и мне пришлось сдаться». Тут в разговор вмешался Володя Багиров: «Когда эта партия была отложена, я предложил безразряднику вместе ее проанализировать, но он отказался, сказав, что сам хочет разобраться в позиции и, как видишь, неплохо разобрался». Этим безразрядником был Артур Расизаде. «Жаль, что он не стал заниматься серьезными шахматами, – сказал Багиров. – Я уверен, что сегодня он был бы среди нас на этом турнире». «А может быть и хорошо, что не стал серьезно заниматься», – как-то по-философски сказала Татьяна Затуловская, хотя она была далеко не философом.

Первый ряд – слева направо Т. Горбулева, А. Зейналлы, С. Абрамян,

Т. Затуловская. Второй ряд – А. Тариелашвили, М. Казинец,

«Вообще-то про Расизаде надо спросить у Пузыревского – он всегда в своих лекциях как положительный пример приводил Расизаде (Пузыревский был преподавателем в АзИИ по начертательной геометрии, и все со страхом ожидали зачета по его предмету)», – говорил В. Багиров. Когда Багиров произнес фамилию «Пузыревский», Затуловская вышла из комнаты, а Багиров усмехнулся. Все знали об известном изречении Пузыревского – на одной из лекций он сказал: «Говорят, что шахматы – это игра интеллектуалов, судя по Татьяне Затуловской этого не скажешь», – что немедленно стало известно всему АзИИ.

На протяжении многих лет, по признанию Расизаде, шахматы были для него добрым спутником жизни, советником по принятию системных решений, а в трудные времена – отдушиной.

Годы молодые! Артур Расизаде среди родных, близких и друзей

Расизаде на профессиональном уровне знает шахматы и играет в силу советского кандидата в мастера, что выше сегодняшнего мастера ФИДЕ.

В далеком 1954 году, когда автор во второй раз стал чемпионом Баку по шахматам среди юношей, в жеребьевке перед началом турнира участвовал Артур Расизаде, но потом в турнире не играл (говорили, что он поехал на какую-то математическую олимпиаду).

Впоследствии автор часто встречал его на шахматных соревнованиях разного уровня – от республиканских до союзных. На каком-то турнире он набрал норму первого разряда, но этот свой успех он не афишировал, не в пример другим… Об этом автору рассказывал однокурсник Расизаде по АзИИ Прудников.

В одном из туров на первенстве республики по шахматам автор играл с кандидатом в мастера Федором Байле. Байле был офицером из Ленинграда и кандидатом в мастера по шахматам. Он служил в Бакинском военном округе и участвовал как сильный шахматист в городских и республиканских соревнованиях по шахматам. Когда партия окончилась, автор, Байле и Володя Багиров принялись анализировать только что оконченную партию. Неожиданно открылась дверь, и в комнату вошел Расизаде в своих неизменных черных очках и черных перчатках. Он, оказывается, договорился с Багировым о встрече. Конечно, он сразу присоединился к процессу анализа законченной партии. Через некоторое время, когда Багиров и Расизаде покинули комнату, Байле спросил: «Чапай, я уже почти два года играю на бакинских и республиканских соревнованиях по шахматам, но этого шахматиста, который присоединился к нам, я не знаю. Кто он?» «Он не шахматист, – ответил автор, – он любитель шахмат». «Неплохие шахматные познания для любителя», – сказал Байле.

И после окончания АзИИ Расизаде играл в шахматы вместе с будущим гроссмейстером Владимиром Багировым. На спартакиадах заводов и фабрик (в советское время, наряду со многими соревнованиями, были и такие) Расизаде играл за завод им. Шмидта на второй доске после Владимира Багирова.

«В США с деловым визитом прилетел премьер-министр Азербайджана Артур Расизаде, – рассказывает посол Азербайджана в США Хафиз Пашаев. – После многочисленных встреч, уже вечером он мне сказал: «Ну, теперь не мешает нам сыграть пару партий в шахматы. Я слышал, что ты неплохо играешь в шахматы». Выяснилось, что в посольстве шахмат нет. «Как так?» – удивился Расизаде. «Много работы, Артур Таирович, не до шахмат», – ответил я. Шахматы мы, естественно, немедленно приобрели и сражались за доской допоздна».

Встреча премьер-министра Азербайджана Артура Расизаде

Все время шахматы были добрым спутником непростой жизни Артура Таировича. И даже перешагнув за 80, он находит время посетить тот или иной шахматный турнир.

Расизаде слушает комментарии только что закончившейся

Когда министру иностранных дел Австро-Венгерской империи доложили, что в России неспокойно и что там может произойти революция, тот громко расхохотался: «И кто же, позвольте полюбопытствовать, осуществит эту революцию? Господин Бронштейн, который только и делает, что с утра до вечера играет в шахматы в кафе «Централь»?» Лев Давыдович Троцкий прожил в столице Австро-Венгерской империи 7 лет, большую часть которых провел за шахматами в кафе «Централь». Ошибался министр иностранных дел Австро-Венгерской империи – Троцкий нашел время и для революции.

Шахматы никак не помешали, если не помогли, Артуру Расизаде оставаться на протяжении более 15 лет премьер-министром Азербайджана.

«В. Багиров – чемпион мира среди студентов»

Из далекого Хельсинки в Баку пришла радостная весть – первокурсник Азербайджанского института физкультуры Владимир Багиров стал чемпионом в командном первенстве мира по шахматам среди студентов.

Триумф 25-летнего азербайджанского мастера вполне закономерен. Вот уже несколько лет он во всех турнирах демонстрирует отличную, технически совершенную игру, показывает глубокое знание шахматной теории.

Первое признание пришло к Багирову сравнительно недавно – в чемпионате страны 1959 года. Проведя все состязание с большим подъемом, новичок финала занял четвертое место и завоевал право на получение первого гроссмейстерского балла.

Вскоре после этого вести о победах Багирова стали поступать в Баку из Австралии и Индонезии, куда он выезжал с московским гроссмейстером Ю. Авербахом. «На дальних берегах» бакинский спортсмен с честью выдержал труднейшее испытание и вернулся на Родину вторым призером открытого первенства Австралии, победителем многочисленных сеансов одновременной игры.

Шахматный сезон нынешнего года для Багирова сложился весьма удачно. Ему посчастливилось в составе сборной команды Советского Союза участвовать в первенстве Европы в западногерманском городе Оберхаузене, скрестить там оружие с сильнейшими шахматистами континента. К чести его, он и здесь внес свою лепту в победу советской команды, набрав в восьми партиях 5,5 очков.

Последнее достижение талантливого шахматиста – блестящее выступление в командном первенстве мира среди студентов в Хельсинки и золотая медаль чемпиона.

Тренируют В. Багирова заслуженный тренер СССР С. Абрамян и Ч. Султанов.

«В Одессе проходил полуфинал первенства СССР по шахматам. Норму мастера спорта СССР по шахматам выполнил Леонид Листенгартен («Нефтчи»). Тренирует Л. Листенгартена заслуженный тренер республики Чапай Султанов».

Вспоминается подготовка к турниру, которую проводили у автора на даче в Бузовнах. Убедительные победы Леня одержал над гроссмейстером Леонидом Штейном, чемпионом Украины, и разгромил чемпиона Москвы гроссмейстера Евгения Васюкова. После 7 туров у Лени было 5 очков, и он имел все шансы попасть в финал первенства СССР, если бы не упустил победы с Неем и Фурманом и не допустил грубый просмотр в партии с Геллером.

Большую помощь в выборе турнирной стратегии оказал Лене во время турнира, как он рассказывал, опытный мастер, тренер сборной юношеской команды РСФСР Г. Бастриков (по совместительству большой юморист). В шахматных кругах было известно, что, когда попытались на Федерации шахмат обсуждать его «аморальное» поведение, он принес две справки от врачей – пить ему нельзя, потому что у него цирроз печени и что он импотент.

«В Москве закончился турнир семи сильнейших юных шахматистов, в числе их был и бакинский кандидат в мастера Олег Павленко. В соревнованиях вне конкурса участвовал также мастер спорта москвич Васюков.

Вчера пришло сообщение, что О. Павленко и Захаров (РСФСР) разделили первое-второе места. Оба завоевали звание чемпионов СССР по шахматам среди юношей и получили право играть в международном отборочном турнире к юношескому чемпионату мира. Вместе с О. Павленко радость одержанной победы разделяет и его тренер Ч. Султанов».

К этой информации можно добавить, что главного соперника Павленко – россиянина Захарова, сопровождала мощная тренерская группа во главе с известным теоретиком, тренером сборной мужской команды РСФСР Рашидом Нежметдиновым. Азербайджанская команда состояла из Ч. Султанова, О. Павленко и его матери, которая им на ужин готовила чай и бутерброды. И, тем не менее, Павленко ни в одной партии не стоял хуже.

Приведенных фактов вполне достаточно, чтобы видеть, что в становлении нового поколения азербайджанских шахматистов был определенный вклад автора.

Недалеко от автора, на улице Зевина, жила член сборной Азербайджана, неоднократная чемпионка Баку и Азербайджана по шахматам Татьяна Горбулева. Автор часто заходил в этот гостеприимный дом, готовил Таню к важным соревнованиям. После того, как была организована шахматная школа, и автор стал ее директором, он рекомендовал Таню на свое место тренера во Дворце пионеров, где она успешно работала долгие годы.

Фикрет Сидеиф-заде начал заниматься у автора во Дворце пионеров. После того, как он стал кандидатом в мастера, он перешел в «Динамо», и это было правильное решение – в «Динамо» только начиналась шахматная жизнь. Достаточно сказать, что в ЦС «Динамо» был лишь один гроссмейстер – Давид Бронштейн, тогда как в других обществах их было десятки.

«Любопытный состав собрал юношеский чемпионат Баку по шахматам. Из тридцати шести его участников тридцать четыре (!) представляли городской Дворец пионеров и двое – «Спартак». А где все остальные спортобщества? И почему не была представлена на турнире шахматная школа БОНО?

В. Багиров, мастер спорта, январь 1963 года»

Тренерами во Дворце пионеров были автор и Леонид Листенгартен.

Кандидатами в мастера из воспитанников автора во Дворце пионеров стали Ибрагим Гулиев и Ханлар Аллахвердиев.

Ибрагим удивлял тем, что практически на все занятия приходил с такими журналами, как «Вокруг света», «Наука и жизнь» и т.д. Не по годам серьезный, он уже тогда был похож на научного работника. И это, как показало будущее, было неслучайным – Гулиев стал академиком, директором института нефти, вице-президентом НАНА.

Кандидат в мастера Х. Аллахвердиев в течение нескольких лет выступал за сборную команду юношей Азербайджана. Сдержанный в оценках, всегда степенный и доброжелательный, он имел заслуженный авторитет среди своих коллег-шахматистов.

Через много лет он привел в РШШ своего сына Анара Аллахвердиева, который начал заниматься у тренера Льва Гершгорна. Хотя уже были другие шахматы и квалификационные оценки, Анар превзошел отца, став международным мастером. Впоследствии они оба начали заниматься тренерской работой, фактически став, после Велибековых, шахматной династией!

В последний раз Абрамян выезжал вместе с юношеской сборной командой в Ростов в 1953 г., а все последующие 15 лет бразды правления сборной юношеской командой были доверены автору. Со сборной командой и тренером отдельных шахматистов автор участвовал в спартакиадах школьников и первенствах СССР – можно сказать, объездил весь Союз, побывав в таких городах, как Рига, Харьков, Владимир, Кишинев, Волгоград, Вильнюс, Москва, Киев и др.

За подготовку шахматистов высокого уровня и подготовку к соревнованиям сборных команд различного уровня от юношеских до взрослых, автору, первому в республике, было присвоено звание «Заслуженного тренера Азербайджана по шахматам».

Работая над книгой «Нефть», роясь в архивах, автор неожиданно обнаружил, что один русский инженер, работающий в нефтедобыче в Баку, еще в начале века использовал кривую накопленной добычи нефти для оценки остаточных запасов нефти (считается, что эти методы появились позже). Но самое интересное было в другом – в том документе утверждалось, что этот инженер участвовал в городских шахматных соревнованиях в те годы и неизменно занимал призовые места. А это означает то, что первенства Баку, вполне возможно, разыгрывались уже в начале века.

Конечно, автор попал в удивительную шахматную ауру тех времен, когда она была удивительным образом соткана из еще довоенных шахматистов и шахматистов молодого поколения.

Во времена НФА один из его лидеров (его представляли, как известного ученого, а впоследствии выяснилось, что у него четыре опубликованные статьи в местных научных журналах) на Милли Меджлисе заявил, что День Победы 9 мая не имеет отношения к Азербайджану, так как это была война Германии против СССР, который сам был профашистским режимом. Этим чудовищным заявлением горе-политик оскорбил целое поколение граждан Азербайджана, внесшего огромный вклад в общую победу над фашизмом и при этом потерявшего 300 тысяч своих сыновей и дочерей.

Сегодня трудно найти форум в Интернете, посвященный Второй мировой войне, где бы не фигурировали книги автора о значении бакинской нефти во Второй Мировой войне «Выстояли бы СССР и Европа против фашизма в случае потери бакинской нефти?», «История не любит сослагательного наклонения, и все же…», которые были переведены на английский и итальянский языки.

Не надо забывать и шахматы, и азербайджанских шахматистов Советского периода, только потому, что они играли не в лучшие для Азербайджана времена, и не надо забывать об их огромном вкладе в шахматное движение в Азербайджане – ведь физику не делят на социалистическую и капиталистическую!

Когда автор стал играть во взрослых турнирах, то, естественно, начал приглядываться и знакомиться со старшим поколением шахматистов. В дальнейшем, со многими из них его дороги пересекались – за шахматной доской, на тренерской работе, в общественной и научной деятельности. Они были разные по характеру и по отношению к молодежи, но объединяла их всех бескорыстная любовь к шахматам, которую они пронесли через всю жизнь. Они были честны и принципиальны. В одном из туров первенства Баку автор играл с известным шахматным ветераном Михаилом Жилаковым. Жилаков попал в сильный цейтнот и тяжело переживал. Автор, как ему казалось, из самых благородных побуждений стал «забывать» нажимать на часы, сделав ход, полагая таким образом помочь. Вдруг он услышал резкую отповедь от Жилакова: «Нажимайте на часы, иначе я вызову судью. Мне не нужна Ваша жалость. Вы лишаете меня вкуса борьбы!»

Как правило, они прямо после работы приходили в турнирный зал, делали первый ход и спешили в буфет, чтобы там, на ходу, чем-нибудь перекусить – об освобождении от работы в те годы не могло быть и речи. К тому же, многие из них работали на ответственных должностях.

Хочется, чтобы все шахматисты нынешнего поколения помнили о тех, кто был раньше, о тех, кто закладывал фундамент теперешних и будущих побед. Нынешние шахматы невозможно себе представить и понять без тех шахмат, в которые играли раньше, и без тех людей, которые уже ушли от нас. Автор полагает, что читателю будет интересно окунуться в атмосферу тех лет, познакомиться с теми, кто когда-то составлял спортивную, и не только спортивную, гордость республики, ее золотой генофонд.

Безусловно, наиболее ярким из шахматистов Азербайджана того времени был Владимир Андреевич Макогонов, мастер спорта СССР с 1927 г., международный мастер с 1950 г., звание международного гроссмейстера присвоено в 1987 г. за прежние достижения. Заслуженный мастер спорта СССР (1943 г.).

«До сих пор помню, помню до боли, далекие и славные времена», – говорил часто Владимир Андреевич при каждой встрече с автором в его излюбленном месте отдыха – Приморском парке.

Удивительной он был личностью – удивительной во многом!

Пенсионер Владимир Макогонов на Приморском бульваре

Автор, как и многие бакинцы того времени, часто наведывался в спортивный Центр на Приморском бульваре, где нередко встречался с Макогоновым.

В одном из уголков парка пенсионеры облюбовали себе небольшой уголок, где обычно собирались. Они играли в домино, шахматы и шашки. С ними в компании проводил время и Владимир Андреевич. Но автор никогда не видел, чтобы Макогонов во что-то играл – он обычно комментировал… играющих в домино.

Беседы наши проходили на разные темы. Чего он всегда избегал – это оценок тех или иных людей и событий, связанных с шахматами.

В одной из наших прогулок по бакинскому бульвару автор спросил Макогонова про «шахматный автомат».

Долгое время в одном из парков Баку работал аттракцион «шахматный автомат». Этот «автомат» не имел ничего общего со счетно-электронными машинами. В специальную кабину заранее прятался один из сильнейших бакинских шахматистов. Перед «автоматом» на небольшом столике стояли шахматы. Посетители парка подходили к шахматной доске и делали ход. Через 10-15 секунд «автомат» выбрасывал листочек бумаги с написанным ответом. Выбрасывание листочков сопровождалось миганием разноцветных лампочек и шумовыми эффектами. У «автомата» постоянно собиралось много любителей шахмат.

«Говорили, что этот «шахматный автомат» всех обыгрывал. Не были ли Вы одним из организаторов этого спектакля?» – шутливо вопросил автор. «Ну, что Вы, я в подобных спектаклях никогда не участвовал. Там было несколько сильных шахматистов, которые заменяли друг друга. Кстати, одного из них Вы хорошо знаете». «Кто он?» – сразу спросил автор. Он сделал вид, что не слышал вопроса – он так часто поступал, когда ему не нравился вопрос – и продолжал: «Там была задумка на тот случай, если «шахматный «автомат» проигрывает партию – из него должен был идти дым, сигнализирующий о том, что «автомат», не выдержав напряжения, сломался», – закончил он и весело рассмеялся.

«Но, вот, – вдруг продолжил он, – в «живых» шахматах я участвовал».

Большое значение для распространения шахмат имело театрализованное представление, состоявшееся в 1928 г. на Бакинском ипподроме, – «живые шахматы». Роли фигур исполняли ведущие артисты бакинских театров. Партию разыгрывали московский мастер Н. Григорьев и В. Макогонов. Выступление собрало много зрителей.

Его шахматные суждения были всегда оригинальны, и, в то же время, требовали глубоких шахматных познаний.

Владимир Андреевич часто повторял: «Нужно уметь хорошо делать плохие ходы», – и объяснял смысл сказанного. Честно говоря, ни автор, ни его однокашники, так и не поняли до конца смысла макогоновской сентенции – слишком глубокая мысль была в этой рекомендации. Понимание пришло много позже.

Будучи кружковцем Дворца пионеров, автор «подпольно» посещал занятия В. Макогонова в кружке БОНО.

Конечно, занятия, проводимые Макогоновым, были куда интереснее, чем во Дворце пионеров. Автор хорошо помнит, как на одном из занятий спросил у Макогонова, как играть черными на ранний выпад коня на «е5» в ферзевом гамбите – на юношеских соревнованиях этим выпадом В. Багиров выигрывал практически все партии. Едва взглянув на позицию, Владимир Андреевич сказал: «Или мы сразу берем на «е5» или не берем, а долго готовим «f6», ибо после того, как белые сыграют «f4», бить на «е5» будет опасно». «А можно конкретные варианты?» – не отставал автор.

«Я Вам подсказал стратегическое решение (Владимир Андреевич, никогда не обращался к собеседнику на «ты», независимо от его возраста. – Авт.), а Вы на следующем занятии покажите конкретные варианты, как домашнее задание», – закончил он разговор.

Окрыленный заданием, автор несколько дней анализировал позицию, собрал кучу вариантов, и на следующем занятии начал их демонстрировать со скоростью автомата.

Со свойственной ему улыбкой (она всегда была благожелательной, но с каким-то ироничным оттенком), Владимир Андреевич сказал: «Я вижу, что Вы основательно поработали над этим вариантом. На следующем занятии Вы покажете основное, ключевое продолжение».

Сегодня ясно, как глубоко мыслил этот человек! Такой подход сегодня называется «методом адаптации», и он широко применяется в кибернетике.

Радость общения автора с Макогоновым была недолгой – в один из дней Петр Черномордиков сказал автору: «Чапай, Вам надо выбирать – или мы, или Дворец пионеров!»

У Макогонова был свой «критерий» оценки позиции – пирожное! Например, он часто говорил примерно следующее: «Если Вы успели поставить коня в центр на и захватить открытую линию, Вы смело можете пойти в буфет и выпить чашку кофе с пирожным».

Про позиционно выигрышные позиции он говорил: «позиция типа пара пирожных».

Трудно переоценить вклад Макогонова в дебютную стратегию. Именно в стратегию, а не в отдельные варианты.

Бронштейн, играя против Капенгута, так объяснял выбор дебюта: «Этот вариант я выбрал по трем причинам. Во-первых, я считал, и не без оснований, что этот вариант мало знаком Капенгуту, во-вторых, этот вариант был мне по душе, и, наконец, в-третьих, я позвонил В. Макогонову, и он обещал мне придти на тур. Я хотел ему показать, что его урок, преподнесенный мне (он в этом варианте дважды меня обыграл), не прошел бесследно».

Особо надо отметить, что этот вариант успешно применяли бакинские шахматисты разного периода – Халилбейли, Велибеков, Багиров, Затуловская, Магеррамов, Каспаров.

Гроссмейстеры А. Белявский и А. Михальчишин пишут о принципе Макогонова в своей монографии «Интуиция», РИПОЛ КЛАССИК, Москва, 2003 г.

Один из сильнейших советских шахматистов довоенного времени, впоследствии гроссмейстер, Владимир Макогонов (один из первых тренеров Гарри Каспарова) был отличным позиционным игроком и имел свои собственные принципы. Наиболее известен следующий: в сбалансированной позиции, когда обе стороны не имеют никаких прямых угроз и трудно найти план игры, каждый из игроков должен определить свою наихудшую фигуру и перевести ее туда, где можно ее разменять. Некоторые игроки обладали этой способностью на уровне чувства: Ботвинник сказал, что Фишер всегда разменивал сильнейшую фигуру противника и никогда не имел собственных «плохих» фигур – он попросту избавлялся от них.

Своим ученикам он всегда говорил: «Все свободное время анализируйте напечатанные шахматные диаграммы, если хотите чего-то добиться в шахматах!»

Давид Бронштейн как-то вспоминал, что В. Макогонов посоветовал ему: «Не читайте так много дебютных справочников. Возьмите лучше сборник партий и разыграйте их…» Разновидность метода диаграмм!

Во время одной из прогулок в Приморском парке автор сказал Макогонову: «Вы знаете, Владимир Андреевич, мы используем Ваш «метод диаграмм» в современном исполнении». Он вопросительно поглядел на автора.

«Мы напечатали 500 диаграмм, раздаем в конвертах нашим ученикам, чтобы они разделили их по стратегическим планам. Этот метод в кибернетике называется метод «распознавания образов без учителя».

«Да, да, это правильный путь, – сказал он. – В наше время кибернетика была лженаукой, но мы понимали, что это не так. Особенно в этом вопросе уже в то время был силен мой однокурсник Ландау».

Многократный чемпион Ленинграда-Санкт-Петербурга, Москвы и др. городов по молниеносной игре, мастер спорта СССР, чемпион России среди ветеранов 2003 г., автор многочисленных публикаций, поэт, мастер спорта Генрих Чепукайтис рассказывает о себе: «В Баку со мной два года занимался известный мастер В. Макогонов, и это многое мне дало». Чепукайтис был королем блица – помню, по пальцам можно было сосчитать шахматистов, которые смогли у него выиграть в блице.

Затуловская как-то призналась автору, что ни от кого впоследствии не получала столько пользы на сборах, как от В. Макогонова. «К макогоновским принципам кое-что добавил Конский», – так она называла Константинопольского.

В 1975 году мы решили провести в Баку турнир с нормой мастера спорта СССР по шахматам.

В последний момент кто-то отказался от участия в турнире, и мы уговорили Макогонова заменить его. В то время существовало нелепое положение о подтвержденных и неподтвержденных мастерах спорта по шахматам. Так как Макогонов давно не участвовал в соревнованиях, для надежности мы, бестактно, послали в Спорткомитет СССР телеграмму с вопросом – можно ли считать Макогонова подтвержденным мастером спорта? Ответ пришел незамедлительно: «Макогонов был и всегда будет подтвержденным мастером спорта СССР!»

Макогонов всегда сдержанно говорил о своих учениках, но о трех из них – Жене Королькове, Тельмане Рзаеве и Вели Гаджи-Касумове говорил с какой-то особой теплотой.

В свою очередь, В. Гаджи-Касумов вспоминает о своем педагоге: «Владимир Андреевич внес громадный вклад в теорию дебютов. Достаточно упомянуть про систему Бондаревского-Макогонова в ферзевом гамбите, находку в защите Грюнфельда, новые идеи в староиндийском начале, во французской защите. Во многом благодаря Макогонову, входившему в тренерский штаб В. Смыслова в победном для него матче с М. Ботвинником, последнему не удалось в полной мере использовать преимущества своего белого цвета, а черными он зачастую сталкивался с большими проблемами. Владимир Андреевич виртуозно разыгрывал защиту Каро-Канн, в этом с ним в стране никто не мог сравниться. На Каро-Канне было тогда воспитано все наше поколение. Правда, Леня Листенгартен часто демонстрировал свое умение разрушать эти бастионы.

Очень интересно было то, что, когда Михаил Таль победил Михаила Моисеевича Ботвинника в матче за шахматную корону, Владимир Андреевич пророчески произнес: «Таля нужно нейтрализовывать Каро-Канном!» В матче-реванше так и случилось.

Метод борьбы, предложенный Макогоновым против атаки Панова в защите Каро-Канн, актуален и в наше время».

А это некоторые воспоминания о В.А. Макогонове Тельмана Рзаева: «В конце 1949 г. в шахматной школе БОНО (Бакинского отдела народного образования) 6 ребят, в том числе и я, выполнили норматив для получения второго разряда по шахматам.

На одно из занятий руководитель школы БОНО Петр Данилович Черномордиков (перворазрядник) привел плотного мужчину среднего роста, примерно сорока лет, и представил: «Ваш тренер, заслуженный мастер спорта по шахматам, тренер гроссмейстера В. Смыслова – Владимир Андреевич Макогонов. Он будет с вами заниматься».

Мы видели его только издалека, на турнирах. Теперь же он наш тренер – это взволновало нас.

В.А. Макогонов познакомился с каждым из подопечных, спросил, как учимся в школе. Предупредил, что если в школе будем плохо учиться, то не допустит на занятия по шахматам.

На занятиях рассматривались шахматные дебюты, партии известных шахматистов, партии, сыгранные в турнирах слушателями.

Особое внимание В.А. Макогонов уделял переходу от дебюта к миттельшпилю. Как он говорил: «Нужно поставить партию и уметь держать ее».

Он по-детски восхищался ходом после дебюта, найденным во время партии, а не за домашним анализом.

В начале 1951 г. трое из нас уже выполнили норматив для получения 1 разряда по шахматам. В том же году мы были включены в сборную команду юношей республики для участия в командном первенстве СССР по шахматам среди юношей.

В 1952 г. я перестал посещать шахматную школу БОНО, так как хотел хорошо подготовиться и поступить в Москве в институт, что я и сделал, поступив в 1953 г. в Московский Энергетический Институт.

После окончания института и возвращения в Баку при встрече с В.А. Макогоновым он мне едко заметил, ты «предал шахматы, напрасно у меня занимался».

Вот что вспоминает о Макогонове Леонид Листенгартен: «Мне пришлось, к сожалению, только раз встретиться за доской с Владимиром Макогоновым. Маститый мастер быстро переиграл школьника в середине игры, и я, хотя неплохо знал дебют Каро-Канн, но еще недостаточно глубоко проник в тайны перехода из дебюта в следующую стадию партии. Пришлось обострять игру. Уже близко к цейтноту, я пошел, как говорится, ва-банк и пожертвовал фигуру за две пешки. Партия перешла в эндшпиль, где опытный мастер, надеясь на свою превосходную технику, неосторожно дал мне возможность разменять все пешки. В конце игры я имел на доске только короля и ладью против короля, ладьи и слона у мастера. Макогонов пытался выиграть этот теоретически ничейный конец почти 50 ходов, но, в конце концов, согласился на ничью на 107 ходу.

Мы, школьники, всегда следили за его игрой, единственного в Баку мастера, участвовавшего в чемпионатах СССР. Так, я иногда с нетерпением ждал ночного выпуска последних известий и с затаенным дыханием слушал голос спортивного комментатора Вадима Синявского, который рассказывал об очередном туре чемпионата СССР.

В 40-ые годы Макогонов был членом сборной команды СССР. После Второй Мировой войны, в 1945 году, в радиоматче СССР-США Макoгонов, играя на 9-ой доске, обыграл американского шахматиста.

В середине 50-х годов В. Макогонов уже не играл в республиканских соревнованиях, хотя иногда участвовал во Всесоюзных. Редкие его лекции я никогда не пропускал и всегда внимательно слушал его советы на тренерских сборах.

Когда же мы вместе с ним разбирали наши партии или партии известных шахматистов, Владимир Андреевич никогда не показывал длинные варианты, в основном, останавливался на оценке позиции. Его глубокое понимание позиционной игры помогло ему достичь высоких результатов в чемпионатах страны. Недаром Василий Смыслов неоднократно обращался к его помощи. Макогонов несколько раз был секундантом гроссмейстера во время матчей на первенство мира.

В 1972 году Макогонов согласился участвовать и одновременно быть тренером азербайджанской команды на командном чемпионате СССР. В Москве я жил с Владимиром Андреевичем в одном номере гостиницы. Его режиму дня можно было позавидовать. Вставал он рано, в одно и тоже время, и всегда делал утреннюю гимнастику, включая обязательные 20 приседаний, причем не торопясь.

Владимир Андреевич ежедневно прогуливался в течение 30-40 минут, несмотря на морозный воздух и температуру, часто спускающуюся ниже 15-20 градусов Цельсия.

Несмотря на большую семью, а он имел пять детей, Макогонов никогда не жаловался на материальную сторону. Будучи тренером команды, от него всегда веяло оптимизмом и при подготовке к очередному туру, и при анализе отложенных позиций. Также, наблюдая за ним во время трудного положения в шахматной партии, невозможно было судить о его внутреннем состоянии.

Как-то раз я спросил Владимира Андреевича, как вы тренировались и как научились глубоко понимать позицию? Макогонов ко мне относился как к своему земляку. Дело в том, что первые шесть лет моей жизни я жил в поселке Сабунчи, в 10 километрах от города. В те же годы в этом же нефтяном районе жил и Владимир Андреевич. Каждый день мастер, учитель математики средней школы ездил в город на работу. Электричка из Сабунчей в Баку шла 30 минут и первые 25 минут Владимир Андреевич визуально изучал только одну шахматную диаграмму из партии известных мастеров. А затем, в последние пять минут, когда электричка уже подъезжала к городу, он проверял, соответствует ли его план игры ходу шахматной партии. И так каждый день в течение года. Это значительно помогло ему понять глубины позиционной игры. Через год он почувствовал, что его понимание шахмат поднялось на более высокий уровень.

Блестящий позиционный стратег, Макогонов уже в 30-ые годы достиг гроссмейстерского уровня. Так, в 12 чемпионате СССР он легко обыграл двух сильнейших шахматистов страны – М. Ботвинника и П. Кереса.

А через два года, в 1942 году, в Баку в матче со всемирно известным шахматистом С. Флором он был уже близок к завоеванию высочайшего звания. К сожалению, при счете 2 : 0 (и шести ничьих) в пользу бакинского мастера Флор нашел повод прекратить матч и уехать из Баку. А жаль».

Было известно, что Владимир Андреевич всегда избегал разговоров на политические темы, но однажды, на очередной встрече на Приморском бульваре, автор все же его спросил, не встречался ли он в те времена с партийными и государственными деятелями? И он рассказал историю, подобно которой автору никогда не доводилось слышать.

«После того, когда на первой полосе газеты «Правда» появился мой большой портрет, меня пригласили в ЦК партии. Помню, тогда он находился в здании напротив филармонии.

Я пришел намного раньше назначенного времени и гулял по губернаторскому саду (так, по-старому, он называл «Сад Революции»). Прием, как я понял, проходил в кабинете Мир-Джафара Багирова.

За столом сидели М. Багиров и его соратники. Уже не помню, о чем мы говорили. Вдруг Багиров меня спросил: «А каковы Ваши жилищные условия?» Я сказал правду. Через несколько дней я получил квартиру, по тем временам, прекрасную».

Удивительным образом автор узнал продолжение этой истории.

На одном из торжественных республиканских мероприятий автор оказался рядом с одним из ветеранов партии. Разговорившись и узнав, что автор имеет отношение к шахматам, он-то и рассказал следующую историю. «В тридцатые годы я работал в Баксовете и занимался квартирным вопросом. В один из дней мне позвонил секретарь горкома партии (кажется, он сказал, Соколов) и сказал, что нужно подобрать хорошую квартиру для одного товарища. Через день он подъехал к Баксовету с этим товарищем, которым оказался Владимир Макогонов. Втроем мы начали выбирать подходящее жилье. Второй или третьей квартирой (точно не помню) Макогонов остался доволен и попросил выдать ему ордер. Но секретарь горкома не согласился и продолжал вместе с нами осматривать и другие квартиры. «Багиров сказал, что сам приедет смотреть квартиру. Вы, что, хотите лишить меня головы?» Мы осмотрели еще с десяток квартир, и, наконец, на одной остановились. Я быстро привел ее в порядок, и уже через несколько дней Макогонов пригласил секретаря горкома и меня на новоселье».

В другой раз автор спросил у Владимира Андреевича: «А правда ли, что Вас приглашали переехать в Москву, а Вы отказались?» «Смыслов старался, но я не изъявил особого желания. В шахматных кругах была сложная ситуация, к тому же, из-за того же Смыслова, у меня не сложились отношения с Ботвинником, а он в те годы многое решал в шахматных кругах. Кстати, Ботвинник недавно мне звонил и просил помочь Гарику разобраться в тонкостях староиндийской защиты. На первом же занятии я увидел, что он прекрасно разбирается в тонкостях этого дебюта».

«Что-то у вас не очень хороший вид», – сказал как-то Макогонов автору при очередной встрече на Приморском бульваре. «Плохо сплю, Владимир Андреевич», – ответил автор. «Все зависит от питания», – сказал он. «Да нет, готовлюсь к защите докторской, а там много проблем». «А-а-а – в этом случае питание не причем». И тут он произнес фразу, которую автор запомнил надолго: «Звания и научные степени хороши, но отдавать за них здоровье я бы не стал!» И, надо сказать, это были не просто слова – это был принцип, которому он следовал всю жизнь!

«Отец русского света» Столетов говорил: «Больше всего меня коробит, когда говорят «простой русский человек».

Макогонова всегда коробило, когда с ним пытались вести простенькие разговоры в черно-белом отображении – он всегда избегал быстрых ответов на те или иные события, о которых хотели услышать его мнение.

Ряд шахматистов поколения Макогонова про него говорили, что он был великорусским шовинистом. Личное, субъективное впечатление автора – он не был таковым, но надо сказать, что он не был и интернационалистом – и в этом он был сложным человеком!

Таких слов, как «честь республики», «патриотизм», от него никто не слышал – автор, во всяком случае, никогда. Он говорил только о шахматах! Возможно, судьба его брата тяжело отразилась на нем (его брат был арестован и погиб в штрафном батальоне).

Иногда автору казалось, это его субъективное мнение, что он был обижен на общество – от общества он ничего не хотел (автору, например, неизвестны факты о каких-либо просьбах Макогонова к властям) и не очень стремился быть чем-то полезным для общества. Это был не эгоизм, а что-то другое, более сложное – что именно, автор не понял!

Никаких отношений между В. Макогоновым и С. Абрамяном не было – годами они не встречались. За долгие годы у автора в памяти осталась только одна такая встреча – на спартакиаде народов СССР в Москве, когда Азербайджан занял девятое место. Перед очередной встречей команда собралась на совещание. Обращаясь к Макогонову, Абрамян сказал буквально следующее: «Как по-вашему, в каком составе будем играть, какую тактику изберем, и будете ли играть Вы (Макогонову слегка нездоровилось)?» В ответ на это Макогонов резко произнес: «Вы тренер команды, Вам и решать, не складывайте с себя ответственности!»

Неизвестно, уж почему отношения между ними не сложились еще с военных лет.

Надо сказать, что Макогонов избегал всяких разговоров об Абрамяне. Складывалось такое впечатление, что и Абрамяна сильно нервировал тот факт, что после того как его ученики (В. Багиров, Т. Затуловская, О. Павленко и др.) достигали определенных успехов, они стремились попасть к Макогонову. Во всяком случае, все они говорили, что начинали учиться шахматам у Абрамяна, а большую школу прошли у Макогонова.

И в жизни они были разные – Абрамян был публичным человеком, давал многочисленные интервью, добивался для себя званий, квартир. Макогонов же ничем подобным не занимался, скромно работая учителем математики в школе.

Ни Макогонов об Абрамяне, ни Абрамян о Макогонове вообще ничего не говорили. Во всяком случае, с автором они оба избегали разговоров на эту тему, хотя, судя по следующей фотографии, были знакомы давным-давно.

Тбилиси, 1928 год. Участники первого чемпионата Закавказья. Стоят: второй слева – Гоглидзе, третий – Ростовцев, пятый – Именитов, шестой – Эбралидзе; сидят во втором ряду: третий слева – Смородский, шестой – Ильин-Женевский, седьмой – Сорокин, восьмой – Макогонов; в нижнем ряду: первый слева Абрамян, второй – Бадай

В то же время надо отметить, если Абрамян посещал соревнования юных шахматистов в поисках талантов, Макогонов этого никогда не делал – таланты искали контакты с ним. По шахматному классу эти два шахматиста были несопоставимы. Автор хорошо помнит, как во время приездов в Баку тренер сборной молодежной команды шахматистов Анатолий Быховский в его присутствии предлагал Макогонову принять участие в сборах команды на очень льготных, по тем временам, условиях, но Макогонов отказался. Однажды Быховский позвонил автору и сказал, что, если Макогонов согласится, он проведет сборы сборной команды в Азербайджане, но Макогонов и тут не согласился.

Некоторыми секретами своей диеты он охотно делился с автором: «Мясо отвариваю, бульон не употребляю, белый сыр держу в кипяченой воде, обессоливаю, овощи и фрукты ем каждый день».

Об одной встрече с В. Макогоновым рассказывает Акиф Велибеков: «Как-то летом в РШШ зашел В. Макогонов. Пройдясь по классам, он сказал: «Да, такого не было в мое время». В летнем костюме, слегка загоревший, он прекрасно выглядел, о чем я ему сказал. Он остался доволен услышанным и рассказал, что недавно был у врача, который ему сообщил, что у него прекрасные показатели. «Как Вам это удается, Владимир Андреевич?» – спросил я его, улыбаясь. «Методом отворачивания», – ответил он. Я удивленно спросил его: «Что это за метод?» «Если Вам не нравится, что говорит Вам собеседник, отворачивайтесь и уходите», – ответил он».

Группа участников и членов Оргкомитета чемпионата СССР.

1 ряд: Бернштейн, Дуз-Хотимирский, Измайлов. 2 ряд: Фрейман,

Созин, Панов, Поляк, Юрьев В., Верлинский, Макогонов М.,

Ильин-Женевский, Модель. 3 ряд: Вильнер, Алехин, Воронин,

Койфман, Еремсов, Зубарев, Рохлин. 4 ряд: Сорокин, Розенталь,

Ботвинник, Готгильф, Равинский, Григоренко, Рюмин, Кириллов, Кан. 5 ряд: Выгодчиков, Григорьев, Рогозин, Мудров, Макогонов В., Петроковский, Гинзбург, Гоглизде, Ненароков

Тбилиси 1933 г. Н. Сорокин, В. Алаторцев, В. Гоглидзе, Г. Каспарян, М. Макогонов, А. Эбралидзе, М. Самусия, В. Макогонов, Л. Савицкий

Ростов-на-Дону, 15 июня 1941 г. До начала войны осталось

несколько дней. В полуфинале XIII первенства СССР встречаются мастера В. Макогонов и Г. Равинский

Вот что пишет об этом турнире мастер спорта А. Чистяков: «Полуфиналы XIII первенства СССР в соответствии с календарем спортивных встреч были назначены на июнь 1941 года. Местом их проведения выбрали Ростов-на-Дону, где уже тогда была сильная и деятельная шахматная организация.

Четыре полуфинальных турнира по 11 шахматистов в каждом должны были определить состав финала, намеченного на осень. В финал персонально были приглашены гроссмейстеры М. Ботвинник, И. Бондаревский, А. Лилиенталь, В. Смыслов, П. Керес, А. Котов и Г. Левенфиш.

В ту пору я служил в армии. Командование нашей части разрешило мне принять участие в турнире. Нас разместили в гостинице «Ростов» на проспекте Буденного. Я там жил с белорусским мастером В. Силичем и представителем Уфы – Л. Кайевым…

Играли мы в центре города, в помещении клуба табачной фабрики на Книжной улице. Один зал был большой и рядом два – поменьше. Много зрителей посещало этот интересный турнир.

Волей жребия я был в первом туре свободен, а во втором мне «достался» В. Макогонов, один из сильнейших мастеров того времени.

Запись этой партии, как и других партий полуфинала, была утеряна мной во время войны.

В дальнейшем некоторые партии я восстановил по памяти, но вот порядок ходов во встрече с Макогоновым определить не удавалось.

Много лет спустя я обратился к В. Макогонову с просьбой сообщить мне текст нашей ростовской партии. Сначала Владимир Андреевич ответил, что партию найти не может, но потом все-таки обнаружил ее в своих записях. Должен сказать, что В. Макогонов провел ее классически четко.

И вот пришло воскресенье 22 июня. Утром Л. Кайев, В. Силич и я собрались за анализом, чтобы подготовиться к следующим встречам. Внезапно, в 12 часов дня, по радио было передано сообщение о нападении фашистской Германии на нашу страну.

Сразу мысли перестроились на другой лад, хотя очередной тур вечером все же состоялся. Но играть по-настоящему уже никто не мог. Участники стали разъезжаться, через несколько дней и я был уже в своей части.

Ростовский полуфинал – памятная глава в истории наших шахмат. Многие участники этого турнира пали смертью храбрых, защищая Родину».

К этому добавим, вернувшись в Баку, Макогонов сразу пошел в военкомат, но его не зачислили в добровольцы, так как у него была бронь».

На этом снимке – Михаил Макогонов играет с известным довоенным шахматистом Арчилом Эбралидзе. В Тбилиси автору рассказывали известный смешной случай, связанный с А. Эбралидзе. В зале во время игры экспансивные болельщики вдруг начали кричать: «Арчил, бери ладью!» В ответ он громко выкрикнул: «Сам вижу, пижоны!»

«1 сентября в 7 часов вечера в зале заседаний Одесского горисполкома открылся VI Всесоюзный шахматный чемпионат, в котором принимают участие 14 мастеров и 22 сильнейших шахматиста I категории, по преимуществу – молодежь, выдвинувшаяся в различных состязаниях за последние два года.

Шахматный турнир в Баку. 24 июля - 5 августа 1943 год. За доской Владимир Макогонов. В этом турнире участвовали шахматисты: 19-летний Давид Бронштейн, Сало Флор, чемпион Грузии

Играют Арчил Эбралидзе и Михаил Макогонов

Все участники турнира разбиты на 4 группы по 9 человек в каждой: I группа – 1. Созин, 2. Рохлин, 3. Бернштейн, 4. Силич, 5. Панов, 6. Сорокин, 7. Ильин-Женевский, 8. Выгодчиков, 9. Вильнер. II группа – 1. Павлов-Пьянов, 2. Поляк, 3. Фрейман, 4. Раузер, 5. Мудров, 6. Рюмин, 7. Рагозин, 8. Ботвинник, 9. Ненароков. III группа – 1. Модель, 2. Руднев, 3. Зубарев, 4. Гоглидзе, 5. Григоренко, 6. Равинский, 7. Верлинский, 8. Кан, 9. М. Макогонов. IV группа – 1. Селезнев, 2. Кириллов, 3. Григорьев, 4. Слоним, 5. Измайлов, 6. В. Макогонов, 7. Юрьев, 8. Розенталь, 9. Готгильф.

Третьего брата – Валентина Макогонова – хорошо помнил заслуженный мастер спорта по футболу Алекпер Мамедов. В 1946-48-х годах, будучи в составе «Нефтяника», молодым человеком он играл против Валентина Макогонова, который вместе с Василием Девляшевым защищал ворота бакинского «Динамо». «Это был статный, красивый мужчина, – вспоминает Мамедов. – В самых сложных ситуациях он бесстрашно бросался на мяч. Отличительной стороной его игры в качестве вратаря была грамотность. Когда в 1949 г. команда «Динамо» слилась с «Нефтяником», и основным вратарем стал Владимир Кармаев, Макогонов покинул команду. Говорили, что он уехал во Львов».

«Шахматам все возрасты покорны! Вот почему возрастной барьер не особенно волнует шахматистов. Кому не известны, например, феноменальные результаты, достигнутые 67-летним чемпионом мира Эмануэлем Ласкером. А совсем недавно чемпион мира Борис Спасский сказал: «...Совсем не представляю, как бы я мог лет в пятьдесят играть с такой энергией и силой, с какой играет Ботвинник в свои пятьдесят девять».

Выходит, неслучайно шахматная общественность страны с большим интересом следила за происходящими баталиями в Ленинграде на первом турнире ветеранов СССР.

Нашу республику на шахматном форуме аксакалов представлял заслуженный мастер спорта Владимир Андреевич Макогонов. У него самый солидный мастерский стаж – 43 года! В его послужном турнирном списке успехи на чемпионатах СССР, закавказских и азербайджанских первенствах. Шахматному миру хорошо известны его замечательные победы над Ботвинником, Кересом, Решевским и другими гроссмейстерами. Но самым старшим участником на турнире был тбилисский мастер Н. Сорокин. А средний возраст ветеранов составлял 62 года.

На берегах Невы грянул жаркий шахматный бой. Аксакалы играли уверенно в дружеской обстановке.

Вопреки всем ожиданиям, победа в главном финале досталась самым старшим участникам – бакинцу В. Макогонову (66 лет) и тбилисцу Н. Сорокину (70 лет) – писала газета «Вышка».

В заключение приводим последнее интервью В. Макогонова, данное журналисту Р. Миркину.

«Что с Макогоновым?» – спросили у меня, бакинского журналиста, в московской редакции. Как-то незаметно имя его исчезло с шахматных страниц. Да, и весточек он о себе не подает. Вот и 80-летие его уже подкралось неприметно...

Давайте порасспросим (что я и сделал) любого более или менее квалифицированного шахматиста о вкладе В.А. Макогонова в нашу шахматную историю. Можете не сомневаться, почти каждый, не особенно утруждая память, припомнит, что международный мастер из Баку был одним из сильнейших в стране в довоенные годы, ну и, конечно, назовет его совместную с И. Бондаревским теоретическую разработку в ферзевом гамбите.

Владимир Андреевич действительно был одним из самых сильных у нас шахматистов. И справедливые комплименты, щедро расточавшиеся в его адрес, базировались, прежде всего, на крепко скроенной манере игры. Нечасто становился бакинец во главе итоговой таблицы в самых крупных соревнованиях, но, как правило, стабильно добивался в них хороших результатов. Активный позиционный стиль вкупе с исключительным талантом аналитика превращали его в грозного противника в поединке с любым партнером.

Много ли у нас найдется даже гроссмейстеров, за которыми числился бы столь славный послужной список побед, достигнутых над выдающимися шахматистами, находившимися в расцвете творческих сил? А ведь во встречах с ним капитулировали М. Ботвинник, В. Смыслов, П. Керес, С. Флор, А. Лилиенталь, В. Рагозин, Е. Геллер, Д. Бронштейн и многие другие. Вот почему и тогда, и ныне имя его окружено ореолом уважения.

После ряда примечательных успехов фотография Макогонова появилась в предвоенные годы на первой полосе газеты «Правда». Позже он одним из первых в стране шахматистов удостоен был звания Заслуженного мастера спорта.

О том, как начинал Владимир Андреевич, почти ничего не написано. И объяснять это надо не столько невниманием журналистов, сколько скромностью самого мастера.

Долгие годы, уже став широко известным, он жил в пригороде Баку. Здесь же, в Раманах, еще малышом познакомился с игрой, которая во дворе для многих стала любимым досугом. У отца образования специального не было, работал счетоводом, а в свободные минуты любил почитывать популярную тогда «Ниву». Поскольку журнал частенько помещал шахматный уголок, постепенно в его постоянных читателей превратились и двое братьев (из шестерых детей в семье Макогоновых) – Владимир и Михаил. Ну, а потом нашлось где-то «Руководство» Дюфреня, и дело быстро пошло на лад.

В 1923 году братья разделили первое и второе места в чемпионате Баку, а затем один за другим, с перерывом в два года, завоевали мастерское звание.

В 1928 году впервые удалось организовать чемпионат Закавказья. В. Макогонову довелось открыть список победителей этого соревнования. Впрочем, этому никто не удивился, поскольку годом ранее, на 5-м чемпионате СССР, только и было разговоров, что о дебютантах М. Ботвиннике и В. Макогонове, разделивших с первой попытки 5-6-е места. В дальнейшем Владимир Андреевич еще шесть раз удостаивался права выступить на главном шахматном форуме страны, каждый раз подтверждая солидным итоговым результатом неслучайность своего участия в творческом споре с сильнейшими советскими шахматистами. И, конечно, по этой причине он вошел в сформированную в 1945 году сборную СССР, уверенно обыгравшую в радиоматче команду США (результат Макогонова – 1½ очка из двух).

– До сих пор не могу забыть эти столь далекие и столь славные времена, – говорит Владимир Андреевич, с которым мы встретились в его излюбленном месте отдыха – Приморском парке. – Ну, а в дальнейшем, если Вы помните, я постепенно стал совмещать свои выступления с тренерскими обязанностями. Несколько лет помогал В. Смыслову (как раз в ту пору, когда он двигался к «шахматному трону»), а затем переключился на сборную родной республики.

– Многие ведущие шахматисты вспоминают Ваши анализы.

– Серьезную аналитическую работу я начал уже с первых выступлений. Возвращаясь с турниров, кропотливейшим образом разбирал до мельчайших деталей каждую встречу.

– Говорят и о Вашем строжайшем спортивном режиме.

– Не говорить о нем нужно, а соблюдать его. Я ему верен до сих пор, и строгие расчеты подсказали мне, что от дальнейших выступлений необходимо отказаться. Нагрузки явно не соответствуют возрасту. Ну, первые три партии, допустим, я продержусь. А дальше? Турнир-то длится неделями.

Методику свою оздоровительную в секрете я не держу. Встаю рано, очень много хожу, зимой совершаю пробежки. Так же строг и мой пищевой рацион. С выходом на пенсию в 1967 году (всю жизнь я проработал преподавателем математики в одной из бакинских школ) у меня высвободилось время, и я с еще большим рвением, чем раньше, «погрузился» в проблемы спортивного режима.

– Последний Ваш большой успех пришелся на 1963 год, когда Вы победили в первенстве Вооруженных Сил. Ну, а затем до последнего времени не только почти не выступали, но, кажется, и вообще отошли от шахмат.

– Отойти от шахмат невозможно. Я внимательно слежу за шахматной жизнью, регулярно читаю шахматную прессу.

– Тогда в дни матча за «шахматную корону» позвольте Вам задать вопрос о нашем земляке, родившемся, кстати, как раз в тот год, когда Вы в последний раз добились успеха.

– Меня еще в юном Гарри Каспарове поражали колоссальная работоспособность, умение быстро ориентироваться в острых позициях. Ну, а сейчас его игра производит особенно большое впечатление, и прежде всего тем, что он отлично разбирается во всех стадиях борьбы. Добавлю, что публикуемые им многочисленные комментарии к партиям напоминают мне по глубине анализа алехинские работы.

– Конечно, знаком, если говорить об Азербайджане. Я считаю Сархана Гулиева из Кубатлинского района очень одаренным кандидатом в мастера. Будет правильно работать – года через два станет мастером. Разбирал я партии и школьницы из Кахи Айнур Софиевой. Шахматистка, конечно, перспективная.

Просто замечательно, что в Азербайджане открыто так много шахматных школ. Вот только с тренерами пока туговато. Да и с шахматистами высоких категорий. Что ж, я всегда был верен простому девизу, который предлагаю и другим: работать, работать и работать.

Первого января 1993-го года Владимир Андреевич Макогонов покинул этот мир.

Особое место в истории шахмат Азербайджана занимает родной автору человек – Султан Халилбейли. «Память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной!»

Он был любимцем всех шахматистов Азербайджана, и не только, тех лет. Ни до него, ни после ни один шахматист в Азербайджане не пользовался такой любовью – в этом смысле его можно назвать народным шахматистом!

Как уже отмечалось ранее, первым азербайджанским шахматистом, получившим звание мастера, был В. Макогонов, разделивший с М. Ботвинником 5-6 места в финале V первенства СССР в 1927 году, а первым азербайджанцем-мастером спорта по шахматам – Султан Халилбейли.

В статье «Новые мастера – Султан Халилбейли» журнал «Шахматы в СССР» писал: «Первым увлечением Султана Халилбейли были шашки. В 1938 году восьмилетний мальчик пришел в кружок Бакинского дворца пионеров и уже через два года получил второй разряд по шашкам.

С 1944 по 1947 годы Султан Халилбейли – чемпион Баку по шашкам среди юношей.

В 1946 году С. Халилбейли начал заниматься шахматами. С каждым занятием повышался интерес юноши к этой древней игре.

Один из самых ранних снимков. С. Халилбейли – третий слева, далее С. Абрамян. Сборная команда Азербайджана по шахматам

и шашкам – участница полуфинала южной зоны

Всесоюзного юношеского командного первенства в Тбилиси, 1949 г.

В 1948 году в одном из турниров молодой шахматист выполнил норму первого разряда, а в чемпионате Баку разделил 4-5-е места.

В последующие годы С. Халилбейли участвовал в ряде соревнований, где добивался неплохих результатов: 2½ из 3 на 8-й доске в полуфинале командного первенства СССР (1951 г.), третье место – в четвертьфинале чемпионата страны (1953 г.), первые места в чемпионатах Азербайджана и Баку (1954 г.). В этом же году, выступая за общество «Медик» на Всесоюзном командном первенстве, С. Халилбейли стал обладателем бронзового жетона.

Наилучших результатов добился С. Халилбейли в 1956 г.: на зональном соревновании в Ереване он разделил 5-6-е места, в полуфинале XXIV первенства страны выполнил норму мастера».

Тепло поздравил Султана Халилбейли с выполнением нормы мастера спорта СССР Дед Мороз 1957 года: «Все мы с 1920 года ждали, когда кто-нибудь из шахматистов станет мастером спорта. Мне повезло, Султан Халилбейли на днях выполнил эту норму. А сейчас он свое верное войско на штурм новых высот мастерства ведет. Такая воинственность Султану, право, к лицу! Хочется пожелать тебе, малыш, чтобы ты не раз был свидетелем его блистательных триумфов.

– Ты о хороших спортсменах, кажется, можешь еще долго рассказывать, – перебил Деда 1958-й.

– Конечно! Их много…, тысячи, десятки тысяч!

– Прощай, Дед, пойду официально представлюсь: «Новый Год пришел!» А потом зашагаю дальше.

– Будь счастлив! – крикнул ему вдогонку Дед».

Халилбейли мог, конечно, добиться ещё больших успехов. «Если бы Султан серьёзно, систематически занимался шахматами, ну, хотя бы 2-3 часа в день, – сказал как-то автору патриарх бакинских шахмат Владимир Андреевич Макогонов, – он, безусловно, стал бы одним из сильнейших мастеров страны, а возможно, и гроссмейстером. Редко я встречал шахматистов с таким тонким позиционным чутьём».

«Его умению очень быстро схватывать «позицию» можно было только позавидовать», – писал известный шахматный обозреватель Евгений Гик.

«Мне хочется высказать свое мнение об игре бакинцев С. Халилбейли и Л. Листенгартена. Несомненно, это, как у нас говорят, перспективные мастера: оба хорошо понимают позицию, стойко обороняются, но обоим присущ общий недостаток – слабая техника реализации перевеса. Из-за этого Халилбейли и Листенгартен растеряли немало драгоценных очков. Баку, можно сказать, стал шахматным городом, здесь всегда гостеприимно принимают гроссмейстеров и мастеров. Участники турнира были восхищены чудесной столицей Азербайджана, городом, где так своеобразно и причудливо сочетается далекое историческое прошлое с замечательным настоящим», – говорил о Халилбейли и Листенгартене много повидавший на своем шахматном пути гроссмейстер Андре Лилиенталь.

Самобытность, нешаблонность его шахматного мышления удивляли даже видавших виды мастеров. В 1964 году в Баку проходил международный турнир. Гроссмейстер Владимир Антошин после партии с Халилбейли рассказывал: «Ну, разве кто-нибудь отдал бы такого слона на е3? Обычно ведь не допускают ход

g4 с разменом этого, а в результате он получил совершенно выигрышную позицию. Не «зевни» он в цейтноте, не избежать бы мне нуля. Едва на ничью убежал».

Да, нестандартная игра и нестандартные аналитические способности были его сильной стороной – вот один из примеров такой игры и аналитика, с примечаниями одного из лучших советских шахматных писателей, мастера спорта по шахматам Евгения Гика.

«Где Султан? Что сказал Султан? Надо посоветоваться с Султаном». Всякий раз, когда в турнире играл Султан Халилбейли, все искали встреч с ним, стремились к общению с Султаном. Шахматисты, знавшие его, любили веселого и приветливого бакинца. Он умел быть нужным многим. Эти заметки – память о нескольких часах, проведенных вместе с Султаном за шахматной доской.

Незадолго до его смерти мы играли с Султаном в одном турнире в новосибирском Академгородке. Партию с Халилбейли я проиграл, но обстоятельства, при которых это произошло, по-моему, интересны – в какой-то степени они раскрывают шахматный талант мастера.

Халилбейли славился своей способностью анализировать по-гроссмейстерски. Его анализ всегда подкупал отточенностью, глубиной, ясной логикой и быстротой. За час до доигрывания он расставил на доске фигуры. Я хотел взять урок мастерства и попросил у Султана разрешения присутствовать во время анализа, чтобы непосредственно понаблюдать за его творческим процессом. При этом пообещал сидеть молча. Хотя моя просьба не была лишена шутки, и кто-нибудь другой на его месте попросту обиделся бы, Султан великодушно согласился. Напевая веселую песенку, он пригласил меня к столу. «Эх, Султан, Султан, – думал я, – как ты сейчас огорчишься, ведь ничейный исход предрешен».

Поиски выигрыша заняли у Халилбейли меньше двух минут. Он сделал на доске три хода. В этом положении, где я прекратил анализ, бакинец мгновенно нашел элегантный, не бросающийся в глаза маневр. У черных лишний конь, но одна из белых пешек проходит в ферзи. Султан еще раз повторил вариант, удивился, не обнаружив обещанной мной ничьей, сложил фигуры и вопросительно посмотрел на меня. Я сдался без доигрывания».

«Солтик» – так нежно называли Султана его близкие друзья. Он всегда был готов к общению с друзьями. У него было какое-то удивительное лицо – с чертами аристократа и с каким-то иронически-доброжелательным выражением.

Как Султан Халилбейли научился играть в шахматы, рассказывает его многолетний друг – видный советский писатель и журналист Александр Кикнадзе: «Когда-то давно, я спросил у своего товарища, шахматного мастера и чемпиона Азербайджана Султана Халилбейли, как у него все началось.

– Все началось с одного давнего разговора с отцом. И пересказал диалог, который привожу по памяти:

«–Папа, скажи Коле, чтобы не заглядывал в карты. Разве честно? Три раза обыграл меня в подкидного и три раза – колодой по носу.

– Мне не нравится такая игра, Султан. Взрослые люди, ученики второго класса, и не нашли занятия по умнее…, но раз уже начали играть, что же ты позволил ему заглядывать? Ротозеев щелкают по носу, все справедливо. А Коле скажи сам.

– Он, знаешь, какой глазастый, ни стыда, ни совести.

– Говоришь, ни стыда, ни совести? Ну, хорошо, давай я научу тебя одной вещи. Неси-ка колоду, сыграем вдвоем.

– Ой, правда? Сейчас сбегаю к Коле и мигом вернусь.

Партия приближалась к концу. По привычке, выработанной сражениями с Колей, я крепко прижал свои карты к груди. Отец улыбнулся:

– Боишься, что подсмотрю? А нам этого и не требуется, сейчас я надену свои всевидящие очки и назову твои карты.

– А вот не назовешь, – на всякий случай я прикрыл левой рукой веерок.

Отец неторопливо протер бархаткой пенсне, бросил один только взгляд в мою сторону и молвил:

– Проверяй. Значит, так: туз треф, король и десятка червей, дама и десятка пик, а из козырей – один только валет… Да, не густо, сейчас мы…

Я открыл от изумления рот и не мог, должно быть, скрыть разочарования… Папа – умный, честный, смелый и добрый человек, которого я так люблю и которому так верю, играет по «Колиным правилам». Вот это да..., конечно, теперь обыграет меня. Только, если честь по чести, когда он успел? Ведь ясно, что про очки сочинил, ведь не поверю же я, что он видит сквозь мою ладонь, значит, просто-напросто подглядел.

– Понимаешь ли, оглум, я запоминал карты, которые выходили, вот и весь фокус.

– Разыгрываешь? Как же можно это запомнить…их столько, спутаешься сто раз.

– Так только с самого начала, кажется. А ты попробуй. Давай для начала отделим все черные карты и будем играть только красными.

Примерно через месяц щелчки стали идти по «противоположному адресу», и Коля крепко меня «зауважал».

Султан был ярким, незаурядным разносторонним дарованием.

Он прекрасно играл в преферанс и покер. Сегодня, собственно и тогда, было известно, какие это глубокие игры, и как много они дают для логического мышления человека. По спортивным российским телеканалам, и это правильно, сегодня раскрываются секреты этих мудрых игр.

Особенно Султан любил, когда партнеры были слабее него, наблюдать за их игрой, и после окончания игры анализировать их ошибки.

Как-то автор у него спросил, кого он считает сильными преферансистами в СССР. «Трудно сказать. С кем мне приходилось встречаться – это гроссмейстеры Корчной и Геллер, Тогрул Шахтахтинский, Володя Левин» (Володя Левин был завсегдатай всех шахматных соревнований. Именно от Левина автор впервые услышал знаменитое впоследствии выражение – «Знал бы прикуп – жил бы в Сочи»).

Но, надо сказать, что увлечение преферансом иногда мешало ему в серьезных турнирах – там обычно собирались серьезные преферансисты, и, зачастую, игра шла до утра.

В одной из турнирных партий, которая попала в печать, Султан проиграл сразу после выхода из дебюта.

Когда С. Халилбейли приехал с турнира, автор у него спросил: «Как такое могло случиться?» «До утра не спал. Пригласили на преферанс. Самое обидное, что я не играл, партнеры были явно слабее (Султан никогда не садился играть с заведомо слабыми партнерами – считал это некрасивым поступком). Просили проанализировать игру и указать на их ошибки. Процесс затянулся до утра, и проснулся я буквально перед партией».

Наблюдают В. Багиров (слева) и А. Арутюнов

А это уже турнирная партия – встреча мастера спорта

С. Халилбейли с перворазрядником Ч. Султановым

Встреча Халилбейли с Сальниковым в Баку была неслучайна – многие выдающиеся спортсмены СССР, когда приезжали в Баку, считали своим долгом встретиться с Султаном – его любили за доброту и гостеприимство.

С друзьями Султан был искренен и честен – никто и никогда, несмотря на сложные отношения в шахматах, не говорил о нем плохо.

Первым приходил на помощь друзьям, когда у них возникали проблемы.

Один из друзей Султана из-за какого-то мелкого проступка попал в тюрьму. Каждое воскресенье Султан ездил к нему в острог, и для того, чтобы как-то облегчить его пребывание там, проводил сеансы одновременной игры в тюрьме.

Надо ли рассказывать, какими дорогими гостями были Султан и автор, когда он вышел из тюрьмы.

Как-то, весенним вечером, автор с Султаном условились встретиться на Приморском бульваре. Он пришел не один – с ним был… знаменитый во всем мире штангист Григорий Новак.

Они славно погуляли на бульваре, слушая рассказы Новака. Затем поужинали в «Жемчужине», где в то время подавали прекрасный шашлык из свежей осетрины, и разошлись – Султан пошел провожать гостя.

Наутро, когда автор вновь встретился с ними, он увидел какую-то ссадину на лице Новака.

Оказалось, что они с кем-то повздорили, тот чем-то ударил Новака по лицу и дал деру – догнать они его не смогли.

Султан сокрушался, что они вчера не смогли его догнать.

«Не переживай, Султан, – как-то спокойно, по-философски, сказал Новак. – Если бы мы его догнали, то у нас сегодня были бы большие проблемы!»

Султан Халилбейли называл в 60-е годы Корчного талантливейшим в мире игроком, и его прогнозы оправдались. «А играть с ним в преферанс – одно удовольствие!» – говорил он.

Султан никогда не отказывал в помощи молодым шахматистам, несмотря на то, что они дышали ему в затылок. Автору довелось сыграть с Султаном четыре партии – одну выиграл, одну проиграл, и две окончились вничью. Самое интересное, что выиграл автор у него по стратегическому плану в защите Каро-Канн, которому научил его Султан.

Об этой партии так писал международный мастер Л. Аронин, вне конкурса участвующий в первенстве республики: «Восьмым туром завершилась первая половина чемпионата республики. Очень энергично провел атаку сначала на королевском, а затем на ферзевом фланге Султанов в партии с Халилбейли. После того, как проходная пешка белых достигла последней горизонтали, Халилбейли признал себя побежденным».

С международного турнира в Югославии О. Павленко прилетел во Львов на международный юношеский турнир. Это был важный турнир для Павленко, по результатам которого должна была формироваться юношеская команда СССР. Игра у Павленко не шла. И тогда он позвонил в Баку и попросил для оказания ему помощи прислать во Львов Халилбейли. Хотя у Султана были другие планы, он, не раздумывая, прилетел во Львов. В результате Павленко занял третье место, опередив всех иностранных участников и попав в юношескую сборную СССР.

Вспоминает Вели Гаджи-Касумов: «В 1962 году я поступил в аспирантуру в Институт органической химии им. Н.Д. Зелинского (г. Москва) и сразу же был включен в шахматную команду Спортклуба Академии Наук СССР (СКАН). Команда была большая – 15 мужских досок и 5 женских. Меня, как я понял, определили в самый «хвост», на 14 доску. Кстати, вместе со СКАНом я выиграл в Москве все, что только было. Так вот, на 14 доске я выбил, чуть ли не под «ноль», 13½ из 14. В один из дней у нас в общежитии появился Султан Халилбейли. Он возвращался с какого-то турнира и попросился переночевать. Конечно, мы его устроили. Вечером он спросил меня, как мои шахматные дела и очень был удивлен тем, что я играю в команде так далеко. Утром, отложив свой отъезд в Баку, он поехал в шахматный клуб, нашел нашего капитана Сашу Воловича и, как он мне объяснил, крупно с ним поговорил. Результатом этого разговора было то, что меня пересадили повыше. Правда, и там я набирал очень много. Когда Сашу спросили, почему он меня выдвигает, он сказал, что Халилбейли не ошибается. К концу аспирантуры я уже играл на пятой доске».

Надо обязательно отметить, что Султан с большим вниманием, даже можно сказать, с большой любовью относился к сельским шахматистам. Он был участником всех мероприятий сельского общества «Мэхсул» – проводил сборы для сельских шахматистов, выезжал с ними на всесоюзные соревнования, пробивал для них в спорткомитете шахматные соревнования.

В те годы он был единственным шахматистом, который регулярно выезжал в районы республики, организуя там турниры и проводя сеансы одновременной игры.

Все сельские шахматисты, и автор этому свидетель, считали его своим кумиром. Когда он приезжал в какой-то район республики, для них это было настоящим праздником.

Любопытный случай из практики сельских шахмат рассказывал автору сам Султан.

На одном из всесоюзных соревнований сельских шахматистов он с документами пришел для прохождения в мандатную комиссию соревнований. Посмотрев документы, председатель комиссии неожиданно сказал: «Приведите Вашу команду, и я посмотрю на их руки – какие они колхозники. Ваши пальцы похожи на пальцы пианиста!»

Его любили не только шахматисты из разных республик – также тепло к нему относились шахматистки за его доброту и готовность всегда помочь в анализе шахматных систем, позиций, и главное, за его джентльменство и порядочность. В Баку в 1959 году проходил полуфинал первенства СССР, на котором, с фантастическим результатом 10,5 очков из 12, первое место заняла Затуловская. Шахматистки, которые приехали на турнир без тренера, стремились проанализировать отложенную партию с Султаном. Но случалось и другое. В один из туров в фойе турнирного зала автор что-то обсуждал с Султаном. Внезапно к ним подбежала одна из участниц турнира и, в слезах, сказала, что боится одного человека, который второй день не дает ей прохода. Невдалеке стоял приличный «бугай» и нагло ухмылялся. Автор начал ее успокаивать, а Султан пошел к нему для разъяснения. Через 2-3 минуты автор увидел, как «бугай», который был на голову выше Султана и в два раза здоровее его, пустил в ход пудовые кулаки, а Султан все норовил ударить его в лицо головой. Автор, конечно, прибежал к нему на помощь, и они вдвоем еле удержали динамическое равновесие.

Ситуация изменилась тогда, когда на помощь к ним пришли друзья. «Бугай» бежал, ломая все на своем пути. Так как Султан принял на себя первый удар, то он больше всех пострадал. После этого случая участницы турнира шутили, что они в Баку с удовольствием познакомились с новым дебютом «Защита Халилбейли».

Были шахматисты, которые до Султана Халилбейли добивались больших спортивных успехов, чем Султан, были также и после него, но такого, который был, если можно так выразиться, народным шахматистом, не было в Азербайджане.

В те годы, в любом обществе, когда речь заходила о шахматах, обязательно вспоминали Султана Халилбейли. Шахматы в Азербайджане и Султан Халилбейли – этот были два неотделимых понятия.

«Послушав выступление главного редактора журнала «64 – шахматное обозрение» Александра Борисовича Рошаля о влиянии русского языка на развитие шахмат в былые годы и сегодня, я, конечно же, подошла к нему в перерыве и спросила о его отношении к развитию шахмат в Азербайджане. «Отцом азербайджанских шахмат я считаю своего покойного друга Султана Халилбейли. Это первый азербайджанский мастер, который сделал для становления шахмат в Азербайджане очень многое уже одним своим именем. В прошлом году ему исполнилось бы 70 лет... Многое сделала для развития шахмат и Таня Затуловская. Нельзя забывать Макогонова, он был не только великим теоретиком, но и учителем большинства мастеров», – пишет Ирина Лазарева (газета «Вышка» 01.06.2001). И это правда. На наших многочисленных встречах, на отечественных турнирах и за рубежом Рошаль всегда спрашивал автора, как поживает тот или иной азербайджанский шахматист, но с особой теплотой он вспоминал только одного из них – Султана Халилбейли.

Советские ярлыки прилипали прочно и надолго.

«Особенно людно было в Клубе, когда игрались командные первенства страны и турниры в рамках Спартакиады народов СССР.

Сотни любителей шахмат устремились сюда в августе 1959 года, в тот день, когда встречались сборные Москвы и Латвии. Лидерами команд были два Михаила: чемпион мира Ботвинник и двадцатидвухлетний Таль, стремительно шедший к матчу за мировую корону. Особый колорит предстоящей партии придавало то обстоятельство, что они еще никогда не играли между собой.

Однако пришедших ждало разочарование: предусмотрительный Патриарх решил не раскрывать карты, и вместо него играл Васюков. Но болельщики этого еще не знали, и наплыв был большой. Двери в Клуб были заблокированы, однако по другой причине: двое небольшого роста человек с мастерскими значками на лацканах пиджаков сошлись в рукопашной перед самым входом в храм шахмат.

Одним из них был любимец Баку Султан Халилбейли, которого все звали Султанчиком, – талантливый азербайджанский мастер, нелепо погибший в середине 60-х. Помню хорошо его по первенству «Буревестника» в Севастополе (1964 г.). Несмотря на тридцатиградусную жару, Султан ежедневно заказывал себе водку в ресторане, где участники обедали перед туром. Водку приносили в большом фужере для минеральной воды, и он выпивал его одним махом, не поморщившись. Меры предосторожности объяснялись тем, что за соседним столом обедал главный судья турнира Равинский, известный своей непримиримостью к нарушителям спортивного режима. Милые девушки-официантки Дуся и Даша, посвященные, разумеется, в невинную шалость Султана, понимающе улыбались ему. Молодые шахматисты смотрели на него влюбленными глазами.

Другим участником драки был мастер Яков Юхтман, отбывавший тогда в Москве воинскую повинность. Вызванный на дисциплинарную комиссию, он частично признал свою вину: «Действительно, перед входом в Клуб, на глазах у общественности драться не следовало», – пишет Сосонко.

Да, это правда, Султан пил больше обычного (правда, чтобы он пил фужерами – это бред. – Авт.). Пил он, и это твердое убеждение автора, от какой-то безнадежности, безысходности.

Султан, по сегодняшним понятиям, был одним из первых азербайджанских диссидентов. Он не был ни комсомольцем, ни членом партии. На совещаниях никто от него не слышал хвалебных слов в адрес партии и правительства. Никогда не участвовал он и в советских мероприятиях – всегда говорил о проблемах шахмат и шахматистов.

Известен анекдотичный случай с Султаном. Когда представитель райкома ему сказал, что надо в Клубе повесить портреты классиков марксизма, он ответил: «Ну, Ленина – понятно, он играл в шахматы, причем прилично, а остальные в шахматном клубе зачем?»

Конечно, власти не могли не замечать этого – все председатели спорткомитета, можно сказать, не особенно его жаловали. Очень быстро он стал, как говорили в то время, невыездным, хотя получал приглашения на международные турниры. Он не смог попасть даже на шахматный турнир в соцстрану.

Ни квартир, ни машин, ни других материальных поощрений он от властей не получал – жил на скромную зарплату директора шахматного клуба и немного подрабатывал сеансами одновременной игры. Никогда не имел постоянного тренера – не было средств. Хорошо помню, когда он готовился к тбилисскому полуфиналу первенства СССР, он договорился с гроссмейстером Володей Антошиным, что они будут вместе готовиться к этому соревнованию, но спорткомитет республики отказался финансировать его приезд в Баку.

Самым страшным для Султана было то, что у него не было возможности основательно играть в серьезных турнирах – первенство Азербайджана (там было 5-6 партий на мастерском уровне), отборочный турнир и раз в два года ЦС общества – всего 25-30 серьезных партий в год. С гроссмейстерами в среднем удавалось сыграть 2-3 партии в год. Конечно, такая ситуация никак не способствовала росту мастерства и спортивной организованности в целом.

Автор помнит, как однажды Султан неудачно сыграл в первенстве республики, не попав в отборочный турнир, и на весь год остался без серьезной шахматной практики.

В те годы в СССР была многослойная шахматная жизнь – шахматисты из республик мечтали сыграть в турнирах с нормой мастера, а первенство Москвы, Ленинграда, Киева (в Москве даже полуфинал первенства Москвы) проходили с нормой мастера. Норма мастера была и в ряде первенств ЦС.

Иногда практиковались матчи на звание мастера спорта СССР по шахматам. В Баку, благодаря инициативе председателя совета «Буревестник» Сулико Лордкипанидзе, был проведен всего один матч – Эстрин – Багиров.

Азербайджанский ученый с мировым именем А. Мирзаджанзаде как-то говорил автору: «Успех – это то, какие гены достались тому или иному человеку и второе – в каких условиях он реализовался». С генами у Султана все было в порядке, а вот с условиями его реализации…

Разве можно было сравнить его условия, даже по тем временам, с другими шахматистами в Москве, Ленинграде, Киеве и др.?

Что касается Юхтмана, Сосонко не знал, и не мог знать, что это был не первый раунд бокса во время их встречи – все началось еще в Баку, в присутствии автора, на полуфинале первенства СССР по шахматам в 1966 году, который автор освещал в ряде газет. Все свои выражения Юхтман начинал с мата, на что Султан ему резко возразил, что у нас в Азербайджане это не принято – национальные традиции он свято соблюдал. «Мать – это святое», – говорил он ему, но тот его не понимал. Юхтман также резко ему ответил, и началась рукопашная. С большим трудом автору тогда удалось их разнять – коренастый Юхтман, как горбун, был очень силен. Потом автору рассказывали, что их поединок продолжился при какой-то новой их встрече. Юхтман, увы, в мире ином, а о мертвых – ничего или хорошо, но, судя по знакомству автора с ним в Баку, ничего хорошего о нем он сказать не может, особенно о моральном облике.

Как это часто случалось при Советской власти, те, кто ратовал за коммунистическую мораль и наклеивал другим ярлыки, сами были далеки от этого. Один из зампредседателей спорткомитета, который чаще других говорил не очень корректные слова в адрес Султана, на глазах автора «не просыхал» на спартакиаде школьников в Ленинграде.

Забегая вперед отметим, что, готовясь к очередному спортивному году, автору позвонил Геннадий Рзаев и попросил подготовить план мероприятий, который он намеревался отправить в ЦК партии. «По Каспарову этот план составил его тренер Александр Никитин, Вы составите по республике в целом», – сказал он автору. На Федерации был составлен план, включавший в себя международный турнир памяти Султана Халилбейли, который передали в Спорткомитет. Когда же окончательный план для визы передали автору, в нем не было турнира памяти Халилбейли.

Автор позвонил Рзаеву и спросил, почему так случилось. «Вы знаете, про него разное говорят – любил выпить, поиграть в картишки …»

«Геннадий Самедович, Александр Алехин пил, ругал советскую власть, играл в оккупированных немцами городах на турнирах, давал немецким офицерам сеансы одновременной игры, а сегодня проводятся международные турниры в память Алехина, издаются книги о его творчестве, снят фильм «Белый снег России», идет в Москве пьеса Котова «Белое и черное» про Алехина и многое другое!» – ответил ему автор. «Ну, не знаю …», – ответил он.

В дело, как всегда, вмешался Гасан Гасанов: «Напиши сам в ЦК, а я вопрос решу». И вопрос решил, хотя и у Гасанова по поводу турнира в ЦК были проблемы – турнир состоялся.

После автору позвонил Рзаев и сказал, чтобы он занимался организационными вопросами по проведению этого турнира. Сложилось такое впечатление, что он был доволен таким решением этого вопроса. Он не был против турнира, но не хотел, чтобы инициатива исходила от него – и у него были недоброжелатели в ЦК.

Турнир прошел на высоком уровне – все тепло вспоминали о Султане. В турнирном зале всегда были спортсмены из разных видов спорта, которые не очень понимали в шахматах, но очень трепетно относились к памяти Султана Халилбейли!

Халилбейли прожил совсем немного – всего 35 лет.

О трагической гибели Халилбейли в 1965 году писать не хочется – слишком она тяжела.

В день гибели Султана в Баку проходили различные шахматные соревнования. Когда участники этих соревнований узнали о трагической гибели Халилбейли, все как один, решили прекратить соревнования и объявить трехдневный траур.

Так уж случилось, что Султана хоронили практически одновременно с одним из бывших министров Азербайджана – к Нагорному парку процессии шли одна за другой. Бывшего министра провожали в последний путь практически одинаково одетые чиновники, которые отдельными группами что-то оживленно обсуждали. Султана в последний путь провожали разные люди, но лица их всех выражали одно – искреннее горе – шли молча до самого кладбища.

Недолго пережили Султана его близкие – отец, мать и его брат, известный в республике морской нефтяник Чингиз Халилбейли – безутешное горе сломило их всех.

В 1976 году в Баку проводился турнир, посвященный памяти С. Халилбейли. К слову сказать, тогда этот турнир был организован впервые, сейчас же почему-то совершенно забыт. Среди 16 сильнейших 1-2-е места с узбекским мастером Каюмовым поделил Э. Магеррамов – и это было символично!

Чемпионат Азербайджана. С. Халилбейли – Л. Листенгартен.

Сидят слева направо: Султан Халилбейли, Нонна Аванесова,

Мура Казинец; справа сидит Азер Зейналлы, стоит в середине –

Встреча С. Халилбейли – Л. Листенгартен в чемпионате

Леонид Листенгартен (второй слева) и Султан Халилбейли

(второй справа) направляются на очередной тур

С. Халилбейли и Э. Сардаров встречаются в чемпионате

Применительно к творчеству Халилбейли уместно привести строки:

Среди шахматистов большим весельчаком был кандидат в мастера Давид Абрамов, ровесник и друг Халилбейли, Зейналлы и многих других – один из первых, понявших, что СССР разваливается и укативший в США задолго до его распада. Он больше был известен не как сильный шахматист, а как сильный остряк вокруг шахмат. Особенно ценил его остроты С. Халилбейли.

С ним связано немало веселых шахматных историй того времени.

Как-то его противник в выигрышной для себя позиции подставил ферзя. Додик его «успокоил»: «Не переживай, с шахматным талантом трудно бороться!»

Додик Абрамов в Киеве в мастерском турнире имел 2½ из 3 и начал подсчитывать, сколько ему осталось набрать очков до нормы мастера. Затем, через несколько туров, он уже решал обратную задачу – подсчитывал, сколько ему не хватит до нормы.

Он стал первым бакинцем, занявшим последнее место в чемпионате Азербайджана.

В одном из первенств Баку он лидировал со 100 %-ным результатом 3 из 3, а закончил турнир, имея 1½ из 15 (двое участников, у которых он выиграл, выбыли и вместо них включили новых).

Хорошо помню, как однажды в шахматном клубе инструктор райкома партии рассказал несколько страшилок о том, что на Западе шахматистам, чтобы прокормить семью, приходится играть в шахматы в кафе на ставку в один доллар. Давид Абрамов также гневно заклеймил поганых империалистов, «пригвоздил» их к позорному столбу, заявив примерно следующее: «Да, тяжело там живётся шахматистам. Ставка в один доллар – это очень мало, мы в клубе уже давно играем по червонцу». Для молодых поясню, доллар в те времена по официальному курсу оценивался в 60-70 копеек. Инструктор райкома долго выяснял, где работает Абрамов, пока Султан Халилбейли, директор клуба, не успокоил его, сообщив, что тот случайный прохожий.

Проходило первенство Азербайджана среди женщин.

Около партии Айнур Софиевой «дежурила» мать Смоленской – чтобы нервировать Софиеву и чтобы ей, по ее версии, не подсказывали (как потом стало ясно, у нее были определенные психические проблемы). В это время к партии Айнур подошел тренер РШШ, один из сильных шахматистов по переписке, Сергей Вдовин. Мать Смоленской сразу заволновалась и обратилась к главному судье соревнований Давиду Абрамову: «Товарищ Абрамов, смотрите, он подошел к Софиевой, чтобы ей подсказывать!»

«Не волнуйтесь, он же переписчик», – ответил Давид. «А что это означает?» – спросила мать Смоленской. «Они играют по переписке годами и над каждым ходом думают неделями, так что он не сможет Айнур подсказать!»

Таким же веселым и остроумным был член юношеской сборной Азербайджана по шахматам Тогрул Агаларов. Когда Султан и Тогрул вели шутливый разговор, все заслушивались. Султан тепло относился к Тогрулу, называл его «мой земляк» – они были родом из Шемахи.

В лихие 90-ые автор случайно встретил Тогрула на «Новом базаре». Он был таким же веселым оптимистом, хотя, по его признанию, получал зарплату в 50 долларов в Политехническом институте.

Слева направо: Тогрул Агаларов, Азер Зейналлы,

Леонид Листенгартен (Ленинград. 1956 г.)

«Если бы не брат Арас, который каждый месяц посылает мне 500 долларов, дела мои были бы безнадежными», – говорил Тогрул. «А чем занимается твой брат?» – спросил у него автор. «У него компьютерный бизнес», – ответил он. «Я тоже занимаюсь бизнесом, но о нем что-то не слышал». «А его в Баку все время обманывают – он поставляет компьютеры, налаживает программы, а деньги ему не платят, – продолжил Тогрул. – А недавно ему заявили, что, если он будет жаловаться, то у него будут проблемы. Арас хотел открыть для меня небольшой филиал, но сейчас вряд ли это получится».

На такой не очень оптимистичной волне закончился разговор.

Надо сказать, что шутников и находчивых в спортивных кругах в те годы было предостаточно, особенно среди ветеранов спорта, и не только в шахматах.

В нынешнее время, иногда даже в супертурнирах возникают проблемы, связанные якобы с подсказками при помощи жестов. В недалеком прошлом, во многих случаях это было реально в командных соревнованиях на невысоком уровне и иногда заканчивалось комедией.

На командных соревнованиях один из бакинских шахматистов, небольшого роста с лысиной, договорился с шахматисткой из своей команды о помощи ей.

Алгоритм помощи был прост – она заранее записывает ход на бланке, он его изучает и, если он плох, скрещивает руки за спиной. В решающий момент в одной из партий, у шахматистки было два пути отступления короля – в одном случае, сделав правильный ход, она уходила от шахов и выигрывала партию, в другом – получала мат. Она записала на бланке правильный ход и начала искать глазами в зале своего шахматного «опекуна». Увидев, что он стоит со скрещенными руками, она сделала другой ход и получила мат. «Небольшого роста, с лысиной и скрещенными руками за спиной» оказался ничего не подозревающий тренер молдавской команды!

Представитель футбольной команды из Баку дал такую телеграмму из Ростова: «Два тайма сидели на воротах. Проиграли 0-5. Прошу прислать деньги на обратный путь». В ответ он получил такую телеграмму: «Денег нет. Продолжайте сидеть на воротах». Денег не прислали, и пришлось добираться до Баку кто как мог: на крыше вагонов, в тамбуре, а двое умудрились бросать уголь в топку, помогая машинистам.

Известный профсоюзный спортивный деятель перед Новым Годом объявил, что он получил «штаты» для проведения новогоднего карнавала. В «штаты» входили: Дед Мороз, Снегурочка, медведь, волк, заяц и т.д. Этот деятель заявил, что объявляет небольшой конкурс для занятия этих «должностей» и просит подавать заявления для приема на временную «работу». Посыпались заявления примерно такого содержания: «Прошу принять меня на должность волка, так как чувствую себя хищником». Началась конкурентная борьба на полном серьезе. «Какой он «волк»? – кричал один из претендентов другому, – я, я, я – «волк» и в душе и похож на волка!» «Разве она похожа на Снегурочку? – говорила про свою конкурентку одна из претенденток. – Посмотрите на ее задницу!»

Никто не претендовал на должность «зайчика» – на эту должность подал заявление претендент, про которого упорно говорили, что он «голубой». Когда обман этого профсоюзного деятеля выяснился, все бросились за своими заявлениями, требуя их вернуть.

Дальнейшие события рассказывал автору сам инициатор этой довольно жестокой шутки, когда они случайно оказались в одном купе (он на каникулах вез своего сына в Москву).

«Я составил таксу – заявление – ресторан – и составил график. Несколько месяцев я практически каждый день был в различных ресторанах. Лишь один мне сказал, хочешь, напишу еще десять таких заявлений – я на самом деле «волк».

И последнее о Султане. Сегодня Султан Халилбейли забыт, но это временно. Очень скоро будут забыты, как страшный сон, те, кто вычеркнул Халилбейли из истории шахмат Азербайджана. История еще не сказала своего последнего слова, но она обязательно его скажет!

Незаурядной личностью и оригинальным шахматистом был Лев Исаевич Гульдин, мастер спорта, чемпион Азербайджана 1956 года.

На четвертьфинале ХХ Всесоюзного первенства по шахматам.

На снимке: заслуженный мастер спорта СССР В. Макогонов и

мастер спорта Л. Гульдин. Ростов-на-Дону, 1951 г.

Он имел в своём активе победу сокрушительной атакой над М. Ботвинником. Мало кто в Баку знал, что на первом официальном общегородском турнире школьников Ленинграда одним из его победителей стал Лев Гульдин, будущий мастер – шахматист с ярко выраженным комбинационным стилем игры.

Гульдин работал главным инженером на бакинской АТС, и всегда был загружен работой – об освобождении от работы во время турниров на этом предприятии не могло быть и речи.

Автору как-то рассказывали, что рано ушедший из жизни гроссмейстер Леонид Штейн за какие-то проделки попал в милицию. Участковый, с каким-то восторгом, говорил, что первый раз видит еврея, который так здорово ругается.

Так вот и автору довелось первый раз увидеть еврея, который так здорово курил. Дело доходило до анекдота – одной рукой он тушил законченную папиросу, другой доставал новую. В то время на республиканских соревнованиях давали талоны на питание. Все, как правило, меняли их на деньги и продукты – Гульдин на все талоны брал папиросы «Беломор».

Крупный инженер Л. Гульдин на шахматных соревнованиях всегда был стеснен в средствах. В. Багиров, с присущим ему юмором, рассказывал, что, когда они ехали на соревнования в поезде, после еды в купе вагона Гульдин открыл окно и вытряхнул крошки с простыни. Сильный встречный ветер унес простыню, и Гульдину пришлось заплатить штраф за простыню в тройном размере. Этот, по нынешним временам смешной, эпизод сильно повлиял на карманные расходы Гульдина – в конце соревнований ему не хватало средств на папиросы.

Человек высочайшей культуры, интеллигент старой, еще «царской», закваски. В шахматы он играл только за счет природного таланта – к партиям не готовился, отложенные позиции дома не анализировал. В одном из турниров Лев Исаевич отложил очень сложный эндшпиль с одним из наших сверстников. Тот призвал на помощь всех нас, мы это окончание анализировали несколько дней, просчитали уйму вариантов, но Лев Исаевич за доской очень быстро и изящно всё опроверг. Когда донельзя расстроенный наш товарищ попытался выяснить, сколько времени ушло у Льва Исаевича на анализ, тот, сильно смущаясь и чувствуя себя, видимо, не очень удобно, признался, что у него дома нет ... шахмат!

Автору запомнилась его партия с Гульдиным в первенстве Азербайджана. После третьего хода Гульдин задумался на … полчаса. Где-то в районе 30-го хода автор сделал, как ему казалось, решающий ход, и, довольный собой, начал гулять по сцене. Некоторые из участников, посмотрев на позицию, заранее поздравляли его с победой. Гульдин сделал ход, который никто не видел, после чего автору с трудом удалось сделать ничью.

После партии автор спросил у Льва Исаевича: «Почему Вы так долго думали над третьим ходом, ведь Вы всегда играете защиту Нимцовича?» Его ответ поразил автора: «Да, я думал не над ходом. У нас на работе возникла одна техническая проблема, и я пока не вижу ее решения!»

Сборная Азербайджана 50-х годов. Сидят (слева направо):

Л. Гульдин, Т. Шахтахтинский, В. Макогонов, администратор

команды, С. Абрамян. Стоят (слева направо): Н. Газаров,

Безусловно, наибольших успехов из шахматистов поколения автора добилась Татьяна Затуловская.

Гроссмейстер Затуловская Татьяна Яковлевна, заслуженный мастер спорта СССР, чемпионка Азербайджанской ССР 1958 г., чемпионка СССР 1962 г. Лучшие результаты в других чемпионатах: 1959 г. – 2-3 места, 1960 г. – 1-2-е, 1962 г. – 2-е, 1963 г. – 1-2-е, 1965 г. – 2-е, 1966 г. – 3-е, 1969 г. – 2-е. Чемпионка ДСО «Буревестник» (1958, 1961, 1962, 1964 и 1968 гг.). В составе сборной команды СССР побеждала на Всемирных шахматных олимпиадах в 1963 и 1966 гг. Лучшие результаты в соревнованиях на первенство мира: зональный турнир ФИДЕ 1978 г. – 3-4-е места; межзональный 1971 г. – 2-3-е места; турниры претенденток: 1964 г. – 1-3-е места, 1967 г. – 2-3-е; полуфинальный матч претенденток с А. Кушнир 1971 г. 4,5 : 5,5 (+4, –5, = 1). Двукратная чемпионка мира среди сеньоров (ветеранов) 1993 и 1997 гг. Победительница международных турниров: Бевервейк – 1964 и 1972 гг., Эммен – 1965 г., Петрозаводск – 1966 г., Белград – 1967 г., Синай – 1968 г., Москва – 1975 г., Петркув-Трыбунальски – 1979 г.

1965-й год. 25-й Чемпионат СССР по шахматам среди женщин

(г. Бельцы, Молдавская ССР). Гл. судья турнира А.А. Богатин

(в 1-м ряду, в центре) с участницами чемпионата и их тренерами. Рядом с Богатиным (на фото справа) легендарная советская шахматистка, чемпионка мира (1956-58 гг.) Ольга Рубцова. Слева – ее дочь, мастер Елена Рубцова-Фаталибекова. На фото также известные советские шахматистки: Тамара Головей, Элисо Какабадзе, Кира Зворыкина, Валентина Козловская (победитель турнира), Клара Скегина, Наталья Коноплева, Татьяна Затуловская, Людмила

Белавенец, Любовь Идельчик, Майя Раннику, Ольга Игнатьева…

Чемпионат СССР 1968 года, Ашхабад. 1 ряд: мама М. Санадзе,

Н. Коноплева, М. Санадзе, Т. Белова, Н. Александрия, Т. Затуловская, NN, NN. 2 ряд: Т. Головей, NN, Н. Медяникова, В. Соколова,

К. Скегина, Р. Эстеркина, А. Чайковская, Н. Русинкевич, Л. Руденко, Р. Билунова, Б. Билунов. 3 ряд: О. Игнатьева, Е. Крюкова,

К. Зворыкина, NN, Ю. Гурфинкель, О. Кацкова, Л. Старченко,

Наиболее памятным для автора было XXIII первенство СССР по шахматам среди женщин в Баку – автор был одним из активных организаторов этих соревнований.

«Она многого добилась в спорте, но если говорить откровенно, то будь в прекрасном характере Татьяны, который притягивал к ней подруг-соперниц, больше амбиций и честолюбия, она могла бы покорить шахматный Олимп. Немногие знают, что в годы взлета великой Нонны Гаприндашвили (1960-70 гг.) счет в личных поединках был в пользу Затуловской. Не проиграй Таня полуфинальный матч претенденток в 1971 году (4,5 : 5,5) талантливейшей Алле Кушнир, которая нынче тоже живет в Израиле, мы были бы свидетелями другого интересного матча...» – пишет Роман Василевский.

Автор твердо убежден, что Затуловская проиграла этот матч из-за чрезвычайного пренебрежения к дебютам – Кушнир легко уравнивала игру черными и получала преимущество белыми фигурами. Помимо этого, у Кушнир была мощная московская команда, чего не было у Тани.

Как Таня пришла к шахматам, рассказывает корреспонденту она сама: «Я родом из Баку. Играть научили мальчишки во дворе. Поехала вскоре в пионерский лагерь под названием «Апшерон» и получила первую грамоту. Лет 13 мне было, в 6 классе. Гордая такая ходила – чемпионка «Апшерона» (Апшерон – полуостров в Каспийском море). Уверенность в себе возникла какая-то запредельная. Такой случай помню: играю с девочкой, объявляю громко мат (да так, что перечить невозможно), она беспрекословно говорит: «Да…» Вдруг замечаю: мата-то нет, есть защита… Но все – игра закончилась, ей не повезло. Впрочем, мне, видимо, неловко было, раз до сих пор помню… После того апшеронского триумфа музыке – нет, балету – нет, шахматы – главное! Да! Родители не отговаривали.

– Татьяна Яковлевна, чуть откровеннее, ну почему – «Да!»?

– Наверное, как я сейчас понимаю, из-за чувства исключительности. Его ищут. Посмотрите вокруг: кто-то серьгу на ухо, кто-то волосы в разные цвета раскрасит. Выделиться из толпы, самоутвердиться – такое естественное желание всех молодых: быть не как все. Мало кто из девчонок умел тогда играть, да по большому счету и мальчишек. А я умела! Этим отличалась, и мне это нравилось…. Значок был тогда (не специально шахматный, а вообще спортивный) – первый разряд. Я его носила, не снимая, на школьной форме. Помните, обязательное коричневое платье с черным фартуком. Я единственная девочка в команде за школу выступала в соревнованиях...»

К этому можно добавить, что, когда автор пришел в Бакинский Дворец пионеров записаться на шахматы, у входа он застал девочку, которая спрашивала у дежурной, где находится шахматный кружок и, почему-то, фотокружок. Когда они пришли в кружок, Азер Зейналлы сразу узнал их обоих и сказал: «А-а-а, апшеронские чемпионы, проходите!» – это была Татьяна Затуловская.

Таня с юных лет играла в юношеских и мужских турнирах. Автор, например, играл с ней в первенстве Дворца пионеров, города, республики среди юношей и мужчин. Автор хорошо помнит, когда в 1954 году он стал во второй раз чемпионом Баку среди юношей, единственную партию проиграл Тане. В женских турнирах она практически не играла, только в отборочных.

Лоев был учителем математики в шестой школе, где учился автор. На фоне другого яркого учителя математики Давида Яковлевича Целевича (он умер в США в возрасте 99 лет), учителем он был средненьким, а шахматистом – ниже среднего. А как он понимал дебют, продемонстрировала ему Затуловская, выиграв у него в 16 ходов.

Неприятная история случилась у автора с Лоевым. В полуфинале первенства Баку по шахматам он легко, как и Таня, его обыграл, что, естественно, стало известно в школе и вызвало улыбку у его коллег-учителей, и, в конечном счете, неожиданным образом отразилось на авторе.

В финал первенства Баку, который состоялся в феврале 1954 года, в отличие от автора, Лоев не попал, и его, как старшего товарища, назначили главным судьей первенства Баку. С самого начала он начал предвзято относиться к автору, но тот старался этого не замечать – об этом автора просил его замечательный педагог по математике Давид Яковлевич Целевич (говорили, что Лоев был каким-то его родственником).

В одном из туров автор вышел за ограду, где они играли, и на приличном расстоянии вел с кем-то беседу. Вдруг к ним подбежал Лоев и громко сказал: «Прекратите разговаривать! Вы мешаете участникам турнира!» Это было последней каплей – как ему ответил автор, сомневаться не надо.

Находившийся в турнирном зале заслуженный тренер СССР по шахматам Сурен Абрамян по этому поводу изрек крылатое выражение, которое долго, как Дамоклов меч, висело над автором: «Вместо того, чтобы матовать короля противника, Чапай Султанов матует главного судью».

Влияние Макогонова на творчество Затуловской было значительным – он с ней провел много шахматных сборов при подготовке к различным соревнованиям. Следующий пример характерен сказанному.

После того, как наши девушки стали чемпионками Спартакиады народов СССР, на очередной встрече автор обратился с предложением к В. Макогонову: «Не согласитесь ли Вы провести несколько занятий с нашими девушками?» «Вы знаете, – ответил он, – я с женскими шахматами мало знаком и практически с женщинами не вел сборы». «Как, а Затуловская?» – спросил автор. «Она играет в мужские шахматы», – четко сказал он.

Как и у многих талантливых людей, характер у Т. Затуловской был не из простых.

Перед первенством СССР в Тбилиси она провела сборы с В. Макогоновым и осталась очень довольна. «Слушай, может ты поговоришь с ним, чтобы он поехал со мной на турнир в Тбилиси?» – обратилась она к автору. «Но ты же знаешь, что это бесполезно», – ответил автор. «Все же попробуй, может, получится».

Автор попробовал. «Ну, что Вы – целый месяц без режима, без бульвара! Нет, это исключено», – сразу отрезал Макогонов. Когда автор передал этот разговор Тане, она сказала: «Может согласится Леня Листенгартен – он играет такие же дебюты, что и я. Особенно у него хорошо получается испанская партия».

Леня категорически отказался – у него были другие планы в это время, да и отношения у них были сложные.

Тогда в качестве тренера автор ей предложил несколько мастеров спорта на выбор, с которыми уже успел переговорить, но Таня, однако, сказала, что не видит в этом смысла. На турнир она поехала одна. Через несколько дней в газете «Спорт» появился снимок, на котором, на затемненном фоне, изображена Т. Затуловская с шахматами в руках. Под снимком надпись, что Затуловская, не имея тренера, после тура идет куда-то анализировать отложенную партию.

Тут же автору позвонил Председатель Президиума Верховного Совета Азерб. ССР Мамед Искендеров. Он был большим любителем шахмат и, особенно, любил решать шахматные задачи.

Вместе с мэром Баку А. Лемберанским он внимательно отслеживал успехи Затуловской. Возмущению его не было предела – чтобы сегодня же у нее был тренер, кричал автору М. Искендеров, известный своим строптивым нравом. Автору пришлось звонить в Кировабад мастеру Э. Сардарову с просьбой срочно отправиться в Тбилиси.

Через несколько часов он уже был в Тбилиси. «Зачем ты приехал?» – первое, что он услышал от Тани. Правда, потом они нашли общий язык, и он остался в Тбилиси до конца турнира.

Автор был невольным свидетелем разговора Тани, когда она стала чемпионкой СССР среди женщин, с председателем Оргкомитета А. Лемберанским. «Что Баксовет может сделать для нашей чемпионки?» – спросил мэр Баку. «Сделайте не мне, а для наших шахматистов – дайте хорошее помещение для шахматного клуба», – ответила Таня. «Сделаем, обязательно сделаем», – ответил А. Лемберанский. И надо сказать, он выполнил свое обещание, построив шахматный клуб в Приморском парке, правда, не очень удачный с точки зрения проведения шахматных соревнований.

Много ли сегодня найдется спортсменов, которые в первую очередь думают о виде спорта, который представляют, а не о себе любимых?!

Когда Затуловская вышла замуж, автор, на правах давнего друга, задал ей нескромный вопрос – почему она вышла замуж за человека, который далек и от шахмат, и от интеллекта вообще (автор хорошо знал этого баскетболиста)? Ее ответ, сопровождавшийся веселым смехом, также был далек и от шахмат, и от интеллекта! Спустя приблизительно полвека, когда автор ее разыскал в Израиле, на вопрос – как дела, она весело ответила: «Вот развожусь с мужем (уже другим)!» Оптимисткой она была всегда!

Владимир Багиров записался в шахматный кружок бакинского Дома пионеров только потому, что не было вакансий в фотокружке – об этом он поведал автору подробнейшим образом.

На первенстве Азербайджана среди юношей. За доской кандидат в мастера спорта Володя Багиров. Баку, 1952 год

Примерно так же начинал «карьеру» и Виктор Корчной – поступил одновременно в три кружка. Больше всего ему потом понравились шахматы.

Автор, как и Багиров, закончил знаменитую шестую школу г. Баку. Познакомились они, когда Володя учился в 8-ом, а автор в 7-ом классе – Багиров на переменах готовил команду к первенству пионерских дружин среди школ. Первый день его тренерской работы, не по его вине, вышел комом. Он учил ребят защите Каро-Канн, а один из участников команды – Платонов, своеобразно его понял – на 1. d4 он сыграл 1… f6?? и на 2. е4 е5?? И после 3. de проиграл в несколько ходов. Подготовленная Володей команда первенство выиграла, и это было, по его более позднему признанию, его первым тренерским успехом.

В дальнейшем в первенстве школы он, с большим отрывом, брал первое место, а автор – второе.

Командное первенство СССР по шахматам, Ворошиловград, 1955 г. Сборная Азербайджана (слева направо) Л. Гульдин, Т. Затуловская, З. Велибеков, В. Багиров, Т. Горбулева, В. Топровер, А. Зейналлы,

Перечисление его успехов – 13-кратный чемпион Азербайджана, победы и призовые места на многих международных турнирах, выигрыши в составе команды СССР европейских первенств – лучше всего говорит о его шахматной карьере.

Квалификационный матч Багиров – Эстрин

«Молодой бакинский шахматист В. Багиров вот уже несколько лет с успехом выступает в различных соревнованиях. Несколько раз он вплотную подходил к норме мастера спорта, но выполнить ее Багирову до сих пор не удалось. Наиболее близок к заветной цели Багиров был в прошлогоднем полуфинальном турнире на первенство СССР. Тогда ему не хватило всего лишь пол-очка.

Теперь у бакинского кандидата в мастера появилась реальная возможность стать мастером: 25 июля в Доме медработников начался квалификационный шахматный матч между В. Багировым и московским мастером Я. Эстриным. Для получения почетного звания Багиров должен набрать в 14 партиях не меньше 7,5 очков.

Окончательный счет матча – 7,5 : 6,5 в пользу бакинца. Двадцатидвухлетний бакинский инженер Владимир Багиров выполнил норму мастера спорта».

Владимир Багиров после матча с Эстриным, когда он выполнил норму мастера спорта СССР

Здесь необходимо отметить, что этот матч состоялся во многом благодаря усилиям Председателя общества «Буревестник» Сулико Лордкипанидзе, который, в силу своих возможностей, всегда помогал В. Багирову.

Александр Кикнадзе (в центре) на тбилисском стадионе «Динамо».

Слева от него судья всесоюзной категории по баскетболу Ариф Садыхов и председатель общества «Буревестник» Сулико Лордкипанидзе, много сделавший для становления Багирова, как шахматиста

На шахматном матче Эстрин – Багиров. Справа налево –

Ч. Султанов, С. Абрамян, Н. Каракашева, Л. Финарева

Гроссмейстер А. Лилиенталь и В. Багиров. Баку, 1964 г.

Во время подготовки к матчу с Эстриным, Володя и автор тщательно анализировали вариант защиты Каро-Канн, встретившийся в партии Ботвинник – Шпильман во время международного турнира в Москве в 1935 году.

Не счесть, сколько новинок предложил В. Багиров в защите Каро-Канн и защите Алехина.

В финале XXVII первенства СССР после длительного перерыва вновь появился представитель Азербайджана. В турнире играл инженер Бакинского завода им. лейтенанта Шмидта В. Багиров. Он занял четвертое место и получил гроссмейстерский балл.

«Сегодня в ноябре 1963 г. в Ленинграде начинается XXXI чемпионат Советского Союза по шахматам. Даже на фоне бурных шахматных событий этого года, в результате которых Михаил Ботвинник уступил свое место на чемпионском троне Тиграну Петросяну, первенство страны остается ярким и чрезвычайно значительным состязанием.

Ничто не может лучше подтвердить эту мысль, чем перечисление имен участников турнира. Это международные гроссмейстеры Ю. Авербах, И. Бондаревский, Д. Бронштейн, Е. Геллер, В. Корчной, Л. Полугаевский, Б. Спасский, М. Тайманов, Р. Холмов и Л. Штейн; международные мастера В. Багиров, А. Гипслис, А. Суэтин, С. Фурман; мастера Э. Гуфельд, А. Захаров», – писал В. Васильев, шахматный обозреватель АПН.

«В 1960 году чемпионат Советского Союза по шахматам проходил в Ленинграде. И какой чемпионат! Начав перечислять имена: Смыслов, Бронштейн, Петросян, Геллер, Тайманов, Спасский, Корчной, Полугаевский, Авербах, Симагин... трудно остановиться.

Я учился тогда в последнем классе школы, но в феврале мне было не до уроков: почти каждый день я бывал на турнире. Зал, вмещающий около тысячи человек, был полон. Болели за земляков, но Спасский и Тайманов выступали не очень успешно, и взоры ленинградцев были устремлены на Корчного. Сила его игры была известна всем, но первенство страны он не выигрывал еще ни разу», – вспоминал Г. Сосонко.

И на этом турнире автор был тренером Владимира Багирова.

На этом первенстве во встрече Багиров – Корчной случилось следующее. На все туры соревнования приходил Ариф Мехтиев, будущий академик, один из организаторов космической науки в Азербайджане. Как аспирант, он был прикомандирован к Институту физики в Ленинграде. Фактически, в Ленинграде у нас была мини-команда: Багиров, Ариф Мехтиев и автор. Ариф приходил к началу тура и уходил вместе с нами после его окончания. Когда гроссмейстеры, участники турнира в фойе турнирного зала выступали с интересными лекциями, Ариф был постоянным слушателем. После выступления Таля он весело рассказывал нам его остроту: «У меня с Корчным счет 5-5. Пять партий он выиграл, а пять – я свел вничью!» И в будущем автор не раз встречал Арифа на шахматных соревнованиях в Баку и Москве.

Думаю, что этот месяц, когда проходил шахматный турнир, был не самым успешным для Арифа Мехтиева в работе над диссертацией.

Возвращаясь к партии, когда Корчной и Багиров встали из-за шахматного столика, Ариф сказал автору: «Пойдем, ничья», – и вдруг появилась надпись – «Белые выиграли».

Об этом происшествии рассказывает В. Корчной: «В этот момент партия окончилась. Не сделав ответного хода, я покинул сцену. Двухтысячная толпа болельщиков осталась в неведении – что произошло...

А что же случилось? Я взялся за слона а6. И осталось только сдаться...

После партии я рассказал журналистам то, что осталось у меня в сознании, то, что я запомнил. И примерно в таком вот виде оно появилось в печати: я рассчитывал вариант, где я сперва играл слоном с3, то есть брал ладью на е1, а следующим ходом играл слоном а6. Задумавшись, по рассеянности я собрался сделать второй ход вместо первого... Это, повторяю, то, что зафиксировало мое сознание. Проблемы подсознания, применительно к шахматной игре, тогда не разрабатывались».

Багиров рассказывал автору с Арифом проще: «Он взял слона на «а6», подвел слона к ладье и вдруг увидел, что этот слон на «е1» не берет и тут же сдался. Мне стало как-то неуютно».

После этого успешного выступления Багирова в Ленинграде, встал вопрос о его дальнейшей судьбе в шахматах – переходить ли в ряды шахматных профессионалов или продолжить работу в качестве инженера на машиностроительном заводе лейтенанта Шмидта вместе с его коллегой А. Расизаде. «Я со многими советовался, – рассказывал автору Багиров, – но доводы Артура Расизаде мне были как-то понятнее. Он сказал мне буквально следующее: «Попробуй себя в профессионалах, может чего-то и добьешься. А если не добьешься, то, может быть, к тому времени чего-то добьюсь я, и будем вместе работать – инженеров много, а гроссмейстеров можно сосчитать по пальцам». Можно сказать, что этот разговор оказал решающее влияние на мой выбор», – заключил Багиров. Это подтвердила и мать Багирова – А. Лукащук. Шахматная жизнь Багирова удалась – он стал одним из ведущих гроссмейстеров СССР. Всю свою жизнь он посвятил шахматам и умер за шахматной доской на мировом первенстве «шахматных сеньоров».

«Когда в 1979-м Лев Альбурт попросил политического убежища в Германии, команду «Буревестника» прямо у трапа самолета встречал Батуринский, в то время – глава советских шахмат. Первым из самолета вышел Багиров. «Володя, ну куда вы все смотрели, как можно было допустить такое, Володя?..» «Виктор Давыдович, ну почему Вы так гневаетесь? Вот с нами музыканты летят, так у них вообще чуть ли не половина осталась. У нас же прекрасная явка», – оправдывался, разводя руками, Багиров», – пишет Сосонко.

«Нет сомнения, что если бы после своего блестящего дебюта в чемпионате 1960 года он принял участие в двух-трех международных турнирах, то быстро стал бы гроссмейстером. Но этого не случилось. Число шахматистов мирового уровня в стране было тогда столь значительным и конкуренция настолько острой, что в международных турнирах могли участвовать только лучшие из лучших.

Официально гроссмейстером Багиров стал поздно – в сорок два года. По теперешним меркам, даже слишком поздно, многие в эти годы уже заканчивают шахматную карьеру», – пишет Г. Сосонко.

Надо сказать, что ни материальные, ни бытовые проблемы Багирова, как и Халилбейли, нормально не решались.

Своей квартиры у него с матерью не было – они жили у дяди с женой (она, Галина Сергеевна, была учительницей автора в 5-ом классе) в двухкомнатной квартире. После того, как он выполнил норму мастера спорта СССР и добился первых успехов, ему была предоставлена однокомнатная квартира … опять в уплотнении. Для творческого человека это был кошмар.

Владимир Багиров в действии. Джакарта 1960 г. Фото © Ipphos. Взято из Putaran Ketiga Sirkuit Grandmaster Asia Pertama 1978 г.

Автор много раз бывал в этой квартире – там не только готовиться к соревнованиям было невозможно из-за постоянного шума, но и вообще невозможно было там просто долго находиться (сосед В. Багирова был большим любителем музыки и наслаждался ею днем и ночью).

Через несколько лет ему, наконец, предоставили нормальную двухкомнатную квартиру.

Вся квартирная «лихорадка» длилась около десятка лет – за это время середнячки из футбольной команды «Нефтчи» получили по 2-3 квартиры и машины.

Чтобы как-то поправить свои дела, Багиров просил машину. Многие годы он ее ждал, но так и не получил.

Отметим, что главной заботой спорткомитета Азерб. ССР был футбол и футболисты, а когда председателем спорткомитета стал Г. Рзаев, он повернулся лицом к шахматам, конкретно к … Гарри Каспарову.

С Багировым, кажется, он даже толком не был знаком.

Автор посоветовал Багирову написать письмо Г. Алиеву, но он ответил следующим образом: «В спорткомитете меня после этого загрызут». Надо сказать, к начальству он всегда относился с какой-то опаской. Так или иначе, в шахматной жизни республики он никакого участия не принимал. Вел занятия в «Буревестнике», где у него были дружеские отношения с его председателем – Сулико Лордкипанидзе.

Творческих связей с командой Каспарова Багиров не имел. У автора сложилось такое впечатление, что он побаивался Карпова.

Он ревностно относился к тому, что Клара Каспарова легко решала все проблемы Гарри одним звонком к Геннадию Рзаеву. В 1980 году он из Баку переехал в Ригу, став тренером Таля. Автор может твердо утверждать, что он это сделал весьма неохотно – инициатором переезда была его жена.

ЦШК, июнь 1988 года. Михаил Ботвинник передает свой опыт юным Пикету и Широву. Патриарху ассистируют

После переезда Багирова в Ригу, в Баку говорили, что он обратился к Каспарову с просьбой помочь в связи с проведением операции на сердце, но тот на просьбу не откликнулся. Ни подтвердить, ни опровергнуть эту историю автор не может – как говорится, «свечку не держал».

Багиров был страстным болельщиком ЦДКА. Помнится, как он возмущался, когда в одной из центральных газет написали, что центральный защитник ЦДКА Башашкин вновь лидер по мячам, забитым в свои ворота. «Они не понимают его игру, – возмущался он автору, – он бросается на безнадежные мячи, чего не делают другие защитники, и где-то ему удавалось вытащить безнадежный мяч, где-то – нет!»

Надо сказать, что с юмором у Багирова было все в порядке.

Багиров рассказал как-то, что в первенстве СССР Тарасов против Геллера получил безнадежную позицию, но заметил какой-то шахматный трюк. Он был уже в небольшом цейтноте, оставалось 5-6 минут на несколько ходов. Мастер сделал вид, что убегает в туалет, а сам спрятался около выхода со сцены. Гроссмейстер сделал поспешный ход, делая возможным этот самый трюк. Тарасов тут же вернулся и провел выигрышную комбинацию.

Иногда этот юмор носил не очень корректный характер. Собрав вокруг себя шахматистов, Багиров с юмором рассказывал, как Олега Павленко до полусмерти избили где-то на Байкале и бросили в овраг. Он там пролежал до утра, и на него случайно набрел какой-то рыбак.

Как отмечает экс-чемпион мира Василий Васильевич Смыслов: «Багиров – это крепкий позиционный шахматист, отличающийся активным и солидным стилем игры». Смыслов, вспоминая совместные поездки на командные соревнования (они оба выступали за «Буревестник»), выделяет наряду с потрясающими бойцовскими качествами Багирова его необыкновенную общительность:

– С ним было очень приятно разбирать сыгранную партию. Однажды, когда мы были на экскурсии на заводе в Берлине, кто-то из местной администрации, глядя на высоченного Багирова, пошутил: «Можешь быть старшим мастером – и голос басовитый, и сам большой».

Виктор Корчной: «Багиров был сильный шахматист с идеями, у него было ярко выраженное лицо. Играл он не столько на выигрыш партии – очки в прямом смысле не очень интересовали его, сколько хотел доказать свою дебютную концепцию. Он жил шахматами в самом хорошем смысле слова».

Борис Спасский: «Володя был шахматист очень хороший и своеобразный, и дебют был одной из самых сильных его сторон. Я переигрывал недавно его партии, начатые староиндийской защитой: белыми Багиров трактовал ее тонко, очень тонко. На первый взгляд, был он шахматист статичный, но на деле очень зоркий, в шахматах ведь на одной статике далеко не уедешь».

Гарри Каспаров: «Был Багиров гроссмейстером сильным, очень сильным, со своим виденьем шахмат. Он всегда был номером один в Азербайджане, и появление мальчика, который оттесняет его на вторые роли, было для Багирова психологически очень трудным испытанием. Блиц мы играли довольно часто, но встречаться со мной за доской в серьезных турнирах он избегал. Однажды в командных соревнованиях такая встреча казалась неминуемой, но в последний момент Багиров был заменен, и мне пришлось играть с моим тогдашним тренером – Олегом Исааковичем Приворотским».

Последние 20 лет Багиров жил и работал в Латвии, но не получил права называться гражданином этой страны. Когда он подал заявление о гражданстве, ему отказали. По словам Багирова, большего унижения он в жизни не испытывал.

Вот как Геннадий Сосонко описывает последние годы жизни Багирова, который находился с ним в дружественных отношениях: «Строил планы: «В сентябре в Польше – чемпионат мира среди сеньоров, и я должен быть в хорошей форме». Он решил сыграть в Финляндии. Врачи были против. Они советовали ему в течение полугода воздержаться от перегрузок, но он всё донимал их: «Ну, когда же мне можно будет играть?» Объяснял домашним: «Поймите, мне без шахмат нельзя. Если не будет шахмат, мне и жить незачем...»

Я позвонил ему за неделю до отъезда на этот последний в его жизни турнир. «Сделаю, конечно», – сразу согласился Багиров в ответ на просьбу написать об одном актуальном варианте славянской защиты. Когда я предложил тему для другой статьи, задумался, повисла пауза. «Знаешь, – сказал он, наконец, – этого не смогу. Писать неполную правду – не хочу, а по-другому...» Мы говорили о ходе 1.b3, который он применял довольно часто в последнее время. Этим ходом он начал и обе свои последние «белые» партии».

Широв: «Я видел Багирова за несколько дней до смерти. Мы встретились в Риге, в шахматном клубе, вернее, в том, что осталось там от шахматного клуба. Он еще до конца не восстановился после операции, но за доской был просто великолепен. Честно говоря, мне было даже стыдно за себя. Я не видел и десятой доли того, что видел Владимир Константинович».

Он выиграл обе партии первого дня турнира. На следующее утро выиграл и третью. В партии четвертого тура оба соперника попали в цейтнот и после 36-го хода прекратили записывать ходы. Цейтнот кончился, стали восстанавливать запись. Выяснилось – ходы сделаны, Багиров легко выигрывает. Вдруг он покраснел и начал медленно сползать со стула. Обширный инфаркт. Скорая помощь. Больница. Через два часа Владимир Константинович Багиров скончался, не приходя в сознание».

Как и Султан Халилбейли, Леонид Листенгартен – близкий друг автора. Практически в одно время они закончили ВУЗ, защитили кандидатские и докторские диссертации. Автор рано закончил играть и перешел на общественную и тренерскую работу, а Леонид продолжал выступать в серьезных соревнованиях. Вместе они работали тренерами во Дворце пионеров, а позже – в школе БОНО. Во всех начинаниях автора он был первым советником.

Уже в солидном возрасте, они одновременно заканчивали свою инженерскую деятельность в крупнейшей американской инженерной компании «Бехтель» (до этого Леня несколько лет проработал во Вьетнаме). Когда пишешь о хорошем знакомом – выискиваешь заслуживающие внимания факты, а когда пишешь о близком друге – не знаешь, на чем остановиться!

Но на одном факте автор все же хотел бы заострить внимание. Провожал он Леню в туристическую поездку в Румынию. Заметив симпатичную блондинку, которую тоже провожали в поездку, автор сказал Лене: «Смотри, симпатичная девушка». Он посмотрел в ее сторону и ничего не сказал. Вернулись они из Румынии мужем и женой – осталось только формальное оформление брака Лени с милой и обаятельной Аллочкой!

Конечно, и Леня, и автор всегда помнят Бориса Моисеевича Листенгартена, одного из ведущих геологов-промысловиков Азербайджана, в последующем доктора наук, который привил им любовь к нефтяной науке.

Вот как вспоминает те годы Леонид Листенгартен в эссе «Мой путь в шахматном Баку»: «Впервые шахматами я заинтересовался в 4-ом классе. После школьных уроков мы часто организовывали турниры, в которых принимали участие многие мои одноклассники, полюбившие эту древнюю игру.

Однако, мои успехи начались летом в 1947 году, когда я отдыхал на каникулах в пионерском лагере «Гигант» в Бузовнах. Неожиданно для себя, я стал чемпионом лагеря, но только в следующем 1948 году, был включён в команду лагеря, которая с большим успехом выступила в ежегодной летней спартакиаде пионерских лагерей Апшеронского полуострова. В том же году я стал регулярно посещать шахматный кружок Дома пионеров, где быстро продвинулся до 3-ей категории. Затем полтора-два года моё продвижение по классификационной шкале застопорилось, хотя я стал серьёзно изучать теорию шахмат. (В те годы в Советском Союзе шахматисты классифицировались по пяти категориям, самая сильная была 1-ая; затем следовали звания кандидат в мастера, мастер спорта и гроссмейстер. Надо отметить, что в 40-ые и 50-ые годы в мире насчитывалось не более 30-40 обладателей высшего гроссмейстерского звания.)

Кроме Дома пионеров, мои знания пополнялись и в доме моего двоюродного брата Марка, где собирались его друзья Тогрул Шахтахтинский и Зайцев. Они играли в разные игры, но больше всего сражались в шахматы. Все трое были перворазрядниками и неплохо выступали в городских турнирах. Несколько позже Тогрул стал кандидатом в мастера и даже участвовал в четвертьфинале чемпионата СССР. Я, правда, больше наблюдал за игрой, но иногда они (мой брат и его друзья были старше меня лет на десять) снисходили и до меня, играя со мной без ладьи. За короткое время я эту, так называемую «фору», ликвидировал.

В эти годы я тщательно штудировал шахматные учебники Ласкера, Капабланки, Эйве, старательно переписывал дебютные новости из журнала «Шахматы в СССР», играл много легких партий. В Доме пионеров наш педагог мастер С. Абрамян настойчиво продолжал вбивать в нас теорию дебютов, миттельшпиля и эндшпиля. Иногда на наши занятия приходили бывшие воспитанники кружка Султан Халилбейли и Азер Зейналлы. Оба они с успехом выступали в республиканских и всесоюзных соревнованиях. Азер был шахматистом яркого острокомбинационного стиля, а Султан тяготел к позиционной игре.

В нашем кружке уже образовалась группа перспективных ребят, в нее входили будущие гроссмейстеры Татьяна Затуловская, Владимир Багиров, а также способные шахматисты Чапай Султанов, Агалар Гаджи-Касумов.

В те годы в Баку жил мастер В. Макогонов, успешно выступающий в финале чемпионатов СССР. Информация о больших соревнованиях была скудной, о результатах очередных туров можно было узнать из ночных выпусков последних известий. Передачи эти вел известный футбольный комментатор Вадим Синявский. На следующий день мы всегда обменивались очередными шахматными новостями. Макогонов практически не занимался с молодежью, однако, его влияние на нас было все же велико.

Зимой 1950 года я, можно сказать, провалился в первенстве Дома пионеров. Первые шесть победителей турнира по решению Республиканской Федерации допускались в чемпионат Азербайджана среди школьников, я же оказался за чертой лидеров. У меня еще оставалась маленькая надежда попасть в число участников, так как меня записали кандидатом на участие в турнире на случай, если кто-либо откажется по каким-либо причинам участвовать в престижном соревновании.

И вот здесь, наконец, меня ждала удача. Один из предполагаемых участников отказался участвовать в первенстве Азербайджана, и тогда я вступил в игру с третьего тура. Весь турнир я играл с большим подъемом и завоевал звание чемпиона Азербайджана среди юношей 1950 года. По итогам турнира меня включили в состав сборной команды, и четыре года подряд я защищал честь республики во Всесоюзных командных соревнованиях. В 1951 году мои успехи продолжились. Неожиданно в чемпионате города среди взрослых я занял второе место, поочередно одержав победы во встречах с Зейналлы, Халилбейли, Корольковым и другими уже известными в республике шахматистами.

Летом этого же года на Всесоюзном командном чемпионате юношей в Ленинграде я выступал за команду Азербайджана на третьей доске. Перед последним туром я уже набрал 5,5 очков из 8 и имел хорошие шансы стать кандидатом в мастера. Для этого мне было достаточно свести вничью партию из последнего тура с сильным противником из ленинградской команды. Первую часть партии я провел хорошо, и отложенная позиция в эндшпиле казалась нам равной и предвещала ничейный исход. Как оказалось, результат этой встречи имел важное значение не только для меня, но и для распределения первых мест в чемпионате. Если в отложенной позиции я добивался ничейного результата, то команда России выходила вперед, если же я проигрывал, то впереди – команда Ленинграда. Так вот, вечером, перед доигрыванием, неожиданно позвонил руководитель команды России Я. Рохлин и рассказал нашему тренеру, что гроссмейстер Смыслов проанализировал позицию и что для достижения ничейного результата необходимо придерживаться такого-то плана игры. Мы в команде рассмотрели предложенный план и согласились с мнением Смыслова. Однако, в день доигрывания, план гроссмейстера оказался «бракованным», и я проиграл партию в несколько ходов. Сразу же после окончания партии к нам подошел молодой тренер ленинградской команды, тогда еще мастер, В. Корчной и показал правильную «стойку» фигур с очевидной ничьей.

Следующий Всесоюзный школьный чемпионат состоялся в Ростове и наша команда, выступавшая в сильном составе (Затуловская, Багиров, Султанов и др.), заняла почетное 6-ое место, несмотря на то, что я не доиграл 3 партии и вынужден был уехать домой из-за начала вступительных экзаменов в высших учебных заведениях. Причем, мы имели бы шансы занять и 5-ое место, так как в одной из моих недоигранных партиях с Эстонией мне засчитали поражение за неявку, где я в отложенной позиции имел легкий выигрыш в слоновом эндшпиле с лишней пешкой.

Последний мой школьный чемпионат состоялся в Харькове. Там я выступал лидером команды, и мне пришлось бороться с двумя будущими чемпионами мира – Спасским и Талем. Надо честно признаться, что для этого я, с одной стороны, был недостаточно теоретически подготовлен, а с другой, психологической, – находился под сильным стрессом, играя уже с известными тогда мастерами спорта.

В мои студенческие годы я довольно успешно играл в городских и республиканских турнирах, неизменно был в группе призеров, а в 1955 году стал чемпионом и Баку, и Азербайджана. Играя черным цветом, я часто избирал свой любимый острый вариант дракона, который принес мне много побед.

Дважды в студенческие годы мне пришлось играть в четвертьфиналах чемпионата СССР. Надо честно признаться, что моя теоретическая подготовка была явно недостаточной для таких турниров. У меня не было тренера, да и книг по шахматной теории выпускалось в мизерном количестве. Это не то, что сейчас у каждого шахматиста в компьютере программы «Fritz» и «Chess Base». Тем не менее, я следил за партиями сильнейших гроссмейстеров по шахматным журналам. Но этого оказалось недостаточно. В ереванском четвертьфинале 1956 года, в партии с гроссмейстером А. Толушем, я повторил первые 17 ходов, разыгранные в партии Таль – Толуш из чемпионата СССР этого же года. Таль буквально разгромил Толуша в несколько ходов. Мне же не повезло. Толуш нашел лучшее продолжение на 17-ом ходу, и моя позиция рассыпалась. Историю об этих двух партиях я недавно прочитал в статье английского гроссмейстера Раймонда Кина, опубликованной по случаю 70-ой годовщины со дня рождения величайшего атакующего гения Михаила Таля.

В 1960 году я успешно сыграл в трех соревнованиях, стал чемпионом города, вторым призером чемпионата Азербайджана и выполнил норму мастера в полуфинале чемпионата СССР. Последний из трех турниров собрал семь сильнейших гроссмейстеров мира. В первом туре я выиграл у Л. Штейна, затем легко обыграл чемпиона Москвы Е. Васюкова, сделал ничьи с Неем и Фурманом и имел какое-то время даже шансы на выход в финал Союза.

Готовился я к этому важному для меня соревнованию со своим другом Чапаем Султановым. Чапай имел блестящую память, и мы обсуждали с ним, какие дебютные варианты наиболее перспективны для моих будущих встреч. Ясно, что общение с Чапаем помогло мне в полуфинальном турнире. Став мастером, я начал работать с детьми, сначала в Доме пионеров, а затем, после создания Чапаем шахматной школы, тренером школы. Наше содружество продолжается до настоящего времени.

Я искренне считаю, что всем нам сильно повезло, что долгие годы шахматами в Азербайджане руководил Чапай Султанов – об этом много и справедливо сказано.

Второй мой полуфинал чемпионата СССР (Рига, 1962 г.) не был для меня успешным. Я готовился к защите кандидатской диссертации и не имел достаточного времени для подготовки к турниру. Тем не менее, отдельные партии я провел с блеском. Так, в последнем туре я красиво выиграл у гроссмейстера Штейна.

В 60-х и 70-х гг. мне становилось все труднее и труднее совмещать свою основную работу по проектированию разработки нефтяных и газовых месторождений на Каспийском море с серьезными шахматными соревнованиями. Тем не менее, я еще 6 раз участвовал как член команды Азербайджана в спартакиадах и чемпионатах СССР. В 1963, 1965, 1967 и 1972 годах в Москве, в 1969 году в Грозном и в 1975 году в Риге. Третий раз мне удалось сыграть в полуфинале чемпионата СССР в Кировабаде.

Я еще продолжал тренировать молодежь в шахматной школе Баку. В нашем городе вырастало много способных шахматистов, ветераны помогали растить новые поколения».

Первое место и звание чемпиона Баку среди юношей завоевал студент первого курса физико-математического факультета Азербайджанского государственного университета им. С.М. Кирова – Джарулла Абакаров. Он провел весь турнир на высоком спортивном уровне, показав хорошее знание теории, умение разбираться в сложных позициях. В 15 сыгранных партиях Абакаров набрал 11,5 очков».

«Закончился III шахматный чемпионат республики среди юношей. В турнире приняли участие сильнейшие бакинские перворазрядники Абакаров, Листенгартен, Багиров, Султанов, Аванесов, Воропаев, Арутюнов и победители районных турниров Рзаев (Кировабад), Байрамов (Нуха), Климов (Хачмас), Касумов (Тауз), Халилов (Геокчай), Миришли (Нахичевань), Маркарян (Степанакерт), Таиров (Ленкорань). Для тренировки к предстоящим всесоюзным командным соревнованиям была подключена также Татьяна Затуловская, первая девушка в Закавказье, имеющая первый разряд.

С первых же туров уверенно вырвался вперед Джарулла Абакаров. Однако, сделав на финише три ничьих, он дал возможность Листенгартену догнать себя. Исход многодневной борьбы решался в последнем туре, где Абакаров выиграл трудную партию у Таирова, в то время как Листенгартен не смог преодолеть упорного сопротивления Воропаева. Этой победой талантливый шахматист Абакаров заслуженно завоевал звание чемпиона Азербайджана среди юношей. Абакаров – единственный участник, проведший все соревнования без поражений.

С 17 июля по 1 августа в Ростове проводятся всесоюзные шахматно-шашечные командные соревнования юношей, в которых принимают участие команды 15 союзных республик, Москвы и Ленинграда. В составе выехавшей сборной команды юношей Азербайджана шахматисты – Абакаров, Листенгартен, Багиров, Султанов, Воропаев, Затуловская. Все участники команды имеют первый разряд».

Подобно метеору, в 1952 году в Баку появился Джарулла Абакаров.

А уже через несколько лет автор писал в «Физкультурнике Азербайджана» в статье «М. Тайманов – победитель турнира»: «Закончился продолжавшийся почти месяц полуфинал первенства страны по шахматам. В результате упорной борьбы первое место завоевал ленинградский гроссмейстер М. Тайманов, набравший одиннадцать очков.

На втором месте с 10,5 очками – мастер Я. Юхтман. Молодой талантливый шахматист впервые попал в финал чемпионата страны. На третье место вышел куйбышевский мастер Л. Полугаевский. Он набрал десять очков.

Большой успех выпал на долю бакинца Д. Абакарова. За два тура до конца он набрал норму для получения звания мастера. В последних турах он сделал ничью с лидером М. Таймановым и выиграл у тбилисского кандидата в мастера В. Ломая. Таким образом, набрав 9,5 очков, Д. Абакаров поделил четвертое-пятое места с московским мастером Я. Эстриным».

За доской участники полуфинального турнира Д. Абакаров (Баку)

Как метеор вдруг возник в Баку Абакаров, и как метеор в мгновенье исчез! Став мастером спорта, он переехал в Киев и занялся там научной работой. С азербайджанскими шахматными организациями перестал поддерживать связь. Вскоре он перестал участвовать и в шахматных турнирах – говорили, что он примкнул к диссидентам.

В азербайджанских шахматах есть уникальный человек – Вели Гаджи-Касумов. Уникальность Вели в том, что он сумел завоевать любовь шахматистов разного поколения и сохранить ее на всю жизнь. Неслучайно близкие друзья называют его Славой.

Здесь уместно отметить, что семья Гаджи-Касумовых очень известна в Баку. Это ученые, врачи, люди искусства, два брата ученые и шахматисты – Агалар и Вели Гаджи-Касумовы.

Вели Гаджи-Касумов, доктор химических наук, профессор, мастер спорта. Призёр чемпионатов Баку и Азербайджана, шахматист классического позиционного стиля, типично командный игрок. Ему, единственному среди азербайджанских шахматистов старшего поколения, было присвоено звание мастера в 60 лет за цикл прошлых достижений.

Хорошо известно, что шахматисты – народ своеобразный, и чтобы пользоваться всеобщей любовью и уважением, надо быть очень доброжелательным и порядочным человеком, каким был и есть Вели.

Начиная с шестой спортивной школы, где автор и Вели учились в параллельных классах, шахматная жизнь автора протекала на его глазах, а его – на глазах автора, они вправе поделиться своими впечатлениями о тех годах. Это будет важным дополнением к воспоминаниям автора.

Воспоминания Вели о шахматной жизни республики уникальны в своем роде, ибо нет такого второго человека, который, как Вели, мог бы так вспоминать прошедшие годы.

Приводим, без купюр, воспоминания Гаджи-Касумова Вели Султан-Мурад оглы, доктора химических наук, профессора, мастера спорта по шахматам: «Шахматами я начал заниматься в сравнительно позднем возрасте, по нынешним меркам, – в 14 лет, но все более или менее интересные соревнования уже посещал значительно раньше. Привлёк меня к шахматам мой старший брат Агалар, довольно сильный шахматист, входящий в юношескую сборную республики, выступавший в финалах первенства г. Баку. Агалар был председателем Федерации шахмат Азербайджана, именно при нём был построен первый в республике шахматный клуб на Приморском бульваре.

Уроки шахмат я постигал в спортшколе БОНО (Бакинский отдел народного образования). Вели занятия Пётр Данилович Черномордиков и Владимир Андреевичи Макогонов – наш кумир. Он был великолепным педагогом, прекрасно объяснял, умел, что и говорить, «дать школу». Дебюты, которые я играл и играю на протяжении более 50-ти лет, мы с ним прорабатывали вместе. По-прежнему я в большинстве случаев получаю по дебюту перевес. Школу Макогонова прошли очень многие. Я навсегда запомнил его лекции, его манеру всё время советоваться со слушателями. Недаром Владимир Андреевич был секундантом В.В. Смыслова в его единоборстве с Ботвинником.

Шахматных учебников в то время было очень мало. Мы все занимались по «Майзелису и Юдовичу», дебютные новинки и варианты, говоря честно, записывали от руки в тетрадки «в клетку».

Некоторые, самые дотошные (в том числе и я), переписывали дефицитный «Миттельшпиль» Романовского от руки. Зато нас учили понимать позицию, её суть, её дух, учили играть «по позиции».

Во Дворце пионеров занятия вели Азер Зейналлы, Сурен Абрамян, Чапай Султанов и Султан Халилбейли. Мы (Спортшкола БОНО) остро конкурировали, но надо честно признать, что костяк юношеской сборной составляли они, а девушки – 100 %.

Городской шахматный клуб на улице лейтенанта Шмитда (сейчас проспект Рашида Бейбутова) был нашим излюбленным местом встреч. Полутёмное, сырое помещение (всего одна относительно небольшая комната), насквозь пропитанное специфическим острым запахом (в внизу, в подвале, было хранилище сыра), оно как магнитом притягивало к себе всех городских шахматистов, как достаточно квалифицированных, так и просто любителей этой древней игры. По посещаемости и по вместимости наш клуб вполне мог претендовать на почётное место в книге рекордов Гиннеса. Сейчас мне просто трудно представить, каким образом мы все там тогда помещались, но никто не оставался без места или без партнёра. В клубе проводились полуфиналы первенства города, юношеские чемпионаты. На моих глазах Чапай Султанов два года подряд (1953 и 1954 гг.) завоевывал там звание чемпиона Баку среди юношей. Когда шли соревнования, клуб делился барьером из стульев на 2 половины, одну из которых по-прежнему занимали любители. Как ни странно, но количество столиков, за которыми они играли, не уменьшалось.

В этом клубе прошли мои первые и самые лучшие шахматные годы, здесь я впервые попал в юношескую сборную, здесь я вышел в городской финал, постигал азы судейской науки. Парадоксально, но факт: клуб даже проводил командные соревнования школьников в г. Баку, причём не было никакой давки или беспорядка. В этом клубе моего брата Агалара избрали председателем шахматной Федерации Азербайджана.

Клуб был местом продолжения общей тусовки бакинского бомонда на Торговой, местом встреч по интересам. Здесь находились и шахматные столики и темы для бесед. Султан Халилбейли был гостеприимным и радушным хозяином. Я не утрирую, клуб, конечно, не был безразмерным, как в сказке, но действительно обладал способностью расширяться или сжиматься в зависимости от обстоятельств.

В клубе часто появлялся Шурик Кикнадзе, известный спортивный журналист, автор многочисленных книг. От него мы узнавали самые свежие спортивные новости.

Я помню шуточный шахматный матч в поддавки Халилбейли – Сергей Сальников, знаменитый в те времена футболист, форвард сборной СССР.

Летом клуб перебазировался на городской бульвар, на пристань яхт-клуба, рядом был солярий. Зимой мы опять возвращались на прежнее место.

Достопримечательностью клуба был Юра Сутовский, ходячий футбольно-шахматный справочник. Жанровая сценка тех лет – Султан Халилбейли спрашивает у Юры: «Как сыграли Томас и Колле в Баден-Бадене в 1926 г.?» – «Султан, в Баден-Бадене был только Томас, а Колле в последний момент отказался, вместо него включили Ейтса». – «Извини, Юра, я ошибся, память стала подводить. Как сыграли Томас и Ейтс?» – «Ничья на 55 или 56-ом ходу». – «Какой был дебют?» – «Султан, точно не помню, но, по-моему, французская защита». – «Юра, что значит «по-моему»? Надо знать точно! Ты меня огорчаешь, раньше за тобой таких огрехов не наблюдалось. Ты перестал работать над собой, как тебе не стыдно!» – Юра виновато и смущенно улыбался. Юру мы с неизменным успехом демонстрировали приезжим. Самое интересное заключалось в том, что в шахматах он знал только, как ходят фигуры, а на футбол вообще не ходил. В годы перестройки Юра уехал в Израиль.

В клубе был контингент постоянных посетителей, старичков-пенсионеров, которые приходили туда к моменту открытия помещения, уходили – после закрытия. Такое же наблюдалось и в клубе на бульваре. В нынешнем шахматном клубе не нашлось места любителям, а жаль! Оба бакинских шахматных клуба и на улице Гуси Гаджиева, и на городском бульваре в чём-то схожи по своей неудачной судьбе. Клуб на бульваре почему-то снесли, у клуба на улице Гуси Гаджиева отняли половину под офис футбольной Федерации с её подвальными рейтинговыми показателями во второй сотне национальных команд планеты. Шахматно-шашечный клуб «Спартак» на улице Самеда Вургуна превратился в «VIP-салон», несмотря на все протесты шахматной Федерации.

Наше поколение было крайне ограничено в доступе к шахматной информации. Впрочем, не только шахматной. Периодика тех лет ограничивалась журналами «Шахматы в СССР» и «Шахматный бюллетень», которые привозили из Москвы с грифом «Для служебного пользования» в нескольких экземплярах. Очень хорошее было приложение к газете «Вечерняя Москва» – «64» (не путать с одноимённым журналом, который появился много позже). Хорошие шахматные книги были библиографической редкостью. Я, например, «Мою систему» Нимцовича прочитал, уже будучи аспирантом, в Москве. Очень полезны были специальные выпуски шахматных бюллетеней, посвященные какому-либо престижному турниру. Мы заносили всё в тетрадки «в клеточку», делали индивидуальные картотеки. Позже появились первые выпуски «Информатора», кстати, тоже лимитированного ещё жёстче, чем «Шахматный бюллетень». Одновременно в обиходе стала употребляться обидная кличка «Дети «Информатора». «Дети Интернета» не привилось.

Ограниченность шахматной информации заставляла нас тратить уйму времени на её добывание и обработку. То, что нынешнее поколение получает одним нажатием клавиши на ноутбуке, мы постигали методом проб и ошибок. Всех нас роднит, пожалуй, ещё и то, что шахматами мы стали заниматься по нынешним меркам очень поздно. Поколение, измученное войной и голодными годами, не успело ещё к тому времени полностью восстановиться. Не следует также забывать и о том, что многие из них прошли фронтовыми дорогами, испытали на себе ужасы сталинских репрессий. Эйфория от победы в Великой Отечественной войне, хрущёвская оттепель были и не очень длительными. Учиться в то время было очень трудно как в школе, так и в институте. Учёба занимала много времени, тем самым уменьшала его для шахмат. Занятия в вузах зачастую проводились в несколько смен. Я, например, не мог более 2-х лет играть в турнирах, так как последняя лекция заканчивалась поздно вечером. Правда, для нас организовывали специальные турниры в дневное время, но это было уже не то.

Сейчас очень много детских шахматных школ. В наше время, следует признать, шахматных кружков было очень мало, а точнее, всего два. Уже потом появились секции в «Динамо», «Спартаке», «Нефтчи», «Буревестнике». В 50-60 гг. единственным местом, где можно было заниматься шахматами, тем, кто уже вышел из школьного возраста, была шахматная школа Владимира Андреевича Макогонова в обществе «Буревестник».

СССР тогда по праву считался могучей шахматной державой. Фамилии ведущих гроссмейстеров знали все, но конкуренция за право оказаться среди избранных была жесточайшей. Практически все сильные гроссмейстеры жили в Москве, Ленинграде, столицах крупных республик. Азербайджану выделялось первоначально 3-4 места в четвертьфинале первенства СССР, имевшего статус чемпионата Закавказья. Позднее квота из республиканского первенства составляла 1-2 места в полуфинал СССР. Столько же «выходящих», иногда на одно больше, выделялось для финального турнира, который был кульминацией всего многоступенчатого отбора. Именно по результатам первенства СССР распределялись все блага: стипендии, поездки на зарубежные турниры, места в олимпийской команде. Если же на каком-либо из этапов происходила осечка, то год можно было считать потерянным с шахматной точки зрения. Не всякий выдерживал такую жестокую борьбу, лишь единицы смогли удержаться на плаву, как это удалось Тане и Володе.

Ещё сложней обстояла ситуация с юношескими шахматами: республика ежегодно получала одно место для участия в отборочном турнире к первенству Европы и мира. Зачастую на эти соревнования от СССР посылали по персональному списку. Сейчас, когда разыгрываются европейские и мировые чемпионаты до 8, до 10, до 14, до 16, до 18 и до 20, у молодёжи намного больше возможностей проявить себя. Тем более, что на любой из этих турниров, на любой «опен» можно поехать, имея достаточные финансовые ресурсы. К примеру, Халилбейли сыграл всего в одном международном турнире, и то только потому, что он проводился в Баку.

Наше поколение не уступало, как мне кажется, нынешнему, ни по степени одарённости, ни по трудолюбию, ни по амбициозности. Просто у нас были совершенно иные как жизненные, так и специфические условия для занятий шахматами.

Мне хотелось бы вспомнить тех, кто в 50-60-е годы составлял шахматную элиту Баку. Впрочем, не только элиту, и не только Баку, но и Азербайджана. Вполне вероятно, что я кое-что позабыл, кого-то не упомянул, не все имена и отчества знал, заранее прошу прощения, но память человеческая несовершенна. Плохого не скажу ни про кого, так как таких людей просто не было.

Владимир Андреевич Макогонов, заслуженный мастер спорта, международный гроссмейстер, член сборной СССР, тренер чемпиона мира В.В. Смыслова, многократный чемпион Азербайджана, тренер Татьяны Затуловской.

Владимир Константинович Багиров, заслуженный мастер спорта, международный гроссмейстер, член сборной СССР, многократный чемпион Азербайджана и Латвии, тренер Льва Полугаевского, Михаила Таля и Алексея Широва. В составе сборной СССР, становился чемпионом мира среди студентов, чемпионом Европы. Победитель и призёр многих международных турниров. Шахматист ярко выраженного позиционного стиля, бессменный лидер нашей республиканской сборной на протяжении ряда лет.

Султан Халилбейли, первый азербайджанец-мастер спорта по шахматам. Шахматист острокомбинационного стиля, самоучка, выигрывал чемпионаты Баку и Азербайджана, неизменно сопровождал юношеские сборные на все Всесоюзные спартакиады школьников. Учил нас не только шахматам, но и другим вещам. Я, например, в Риге схлопотал от него чувствительную затрещину за то, что не догадался поднести Фариде Везировой, девушке из нашей команды, её чемодан. Больше я таких оплошностей не допускал. Звёздный час Султана – бронзовая медаль в составе команды «Медик» в командном первенстве СССР по шахматам. Был он очень строг к нам, но справедлив. Директор шахматного клуба, он по совместительству исполнял обязанности истопника, гардеробщика, бухгалтера и др., так как больше штатных единиц клубу не полагалось. Водил нас в музеи, на концерты и выставки. В Третьяковке я с ним был дважды. Норму мастера он выполнил в полуфинале первенства СССР, который проходил в Тбилиси. В те времена около кинотеатра «Араз» (тогда он назывался «Спартак») стояли стенды, на которых вывешивали по одной центральной газете со всех 15 союзных республик. Без преувеличения скажу, что отчёты в грузинской газете о полуфинале мы читали, как сводки Совинформбюро в годы Великой Отечественной войны. Погиб Султан трагически, в результате нелепой случайности.

Джарулла Абакаров, мастер спорта, чемпион Баку. Он обладал удивительной шахматной памятью, был, как говорится, «ходячим шахматным справочником» (не только дебютным). В полуфинале первенства СССР однажды остановился в шаге от заветного «выходящего места». Много работал над собой, шахматист агрессивного плана, но очень импульсивного характера. На ход противника он, в большинстве случаев, отвечал мгновенно. Увы, такая скоропалительность, как правило, соседствует с легковесностью, что зачастую и происходило. Окончив физмат АГУ, Джарулла уехал на учёбу в аспирантуру в Киев. Помогал в качестве тренера многим ведущим украинским шахматистам. Позже мы с ним часто встречались на Всесоюзных шахматных академиадах, наши отношения были самые дружеские.

Леонид Листенгартен, мастер спорта, чемпион Азербайджана, доктор геолого-минералогических наук, профессор. Уже давно живёт в Нью-Йорке, преподает американским школьникам «советские» шахматы. На шахматной доске и в повседневной жизни – «рыцарь без страха и упрёка». К сожалению, Лёня рано отошёл от практической игры, сосредоточившись, как и многие из нас, на научной работе. С шахматами он не порывал, занимался с молодыми шахматистами, очень много помогал нашему лидеру женских шахмат – Татьяне Затуловской.

В разные годы чемпионами Баку и Азербайджана становились Азер Зейналлы, Борис Левитас, Заид Велибеков, Михаил Жилаков, Самуил Жуховицкий. Азер занимается тренерской работой, Борис Левитас уже перешагнул рубеж 90 лет.

Постоянными участниками всех наших чемпионатов были Рашид Амирханов, Николай Хатунцев, Тогрул и Теймур Шахтахтинские, Чапай Султанов, Тельман Рзаев, Агалар и Вели Гаджи-Касумовы, Давид Абрамов, Тофик Керимов, Николай Данилов, Олег Усейнов, Исай Майзель, Пётр Черномордиков, Лев Карлинский, Анатолий Тарновский, Юрий Ковтун, Энвер Шихлинский, династия Медведевых (отец и два сына), Норинский, Оленин, Лоев, Михайлов, Владимир Рапопорт, Юсиф Мусаев, Талят Агаларов, Камал Зульфугар-заде, Закир Сеидов, Эдуард Глазштейн. Появились юные Акиф Велибеков, Олег Павленко, Алекпер Шахтахтинский, кировабадцы Рустамбейли, Джавад-заде, Елисуйский, нахичеванец Адалят Рагимов. Срочную военную службу в те годы в Баку проходили Генрих Чепукайтис, Федор Байле и Топровер. Последний однажды даже стал призёром первенства Азербайджана. Чепукайтис был непревзойдённым мастером блица. Впрочем, и турнирные партии с классическим контролем он играл тоже молниеносно. На его партию с Абакаровым надо было приходить на 10-15 минут раньше начала игрового времени. Опоздавшим грозила участь быть свидетелями анализа уже закончившейся встречи! Его противники за партию проходили через два, а то и три цейтнота.

В коротких промежутках между игрой в преферанс и отсидками на гауптвахте Генрих уже тогда начал собирать материал для своей будущей книги о блице, ставшей сейчас бестселлером. Приведу только одну цитату: «Не смотрите туда, куда ходите! Не ходите туда, куда смотрите!»

Фёдор Байле, военный врач, проводил свои встречи в духе романтиков прошлого. На его позиции после 5-6 ходов было страшно смотреть, но конечный результат очень и очень впечатлял.

Лидером № 1 в женских шахматах была, конечно, Татьяна Затуловская, двукратная чемпионка СССР, претендентка на мировую корону. Пожалуй, именно она начала впервые в СССР регулярно играть в мальчишеских турнирах, за что руководство Дворца пионеров постоянно ругали, а её «прорабатывали» на школьных комсомольских собраниях. Сейчас Татьяна живёт в Израиле, недавно в возрасте почти 70-ти лет выступала за сборную этой страны на Всемирной шахматной олимпиаде.

Татьяна Горбулёва, физик по специальности, неоднократная чемпионка республики, много лет занималась шахматами с детьми во Дворце пионеров.

Лятифа Салманова, Фарида Везирова, Зуля Зульфугарова, Татьяна Вялкова, Алла Тариелашвили, Люба Финарёва, Рая Шварцман, Салганик и Токаржевская, Эльмира Алиева в разные годы постоянно играли в городских, республиканских и всесоюзных соревнованиях.

На юношеском командном чемпионате СССР в Риге я хорошо помню, как Люба Финарёва быстро заматовала грузинку, совсем юную девчушку. Та горько рыдала в фойе, Карселадзе и Гоглидзе её безуспешно утешали. Вечером на разборе партий Люба сказала: «Эта Гаприндашвили – такая плакса!»

Проводилось очень много турниров, особенно командных, следовали принципу: чтобы хорошо играть, надо много играть. Регулярно проводились матчевые встречи: «Ветераны – молодежь».

Был организован уникальный матч «100100» АзИИ и сборная Баку. Я участвовал и в матче «5050» Академия наук – заводы. Мы часто принимали у себя шахматные команды из многих союзных республик, сами ездили к ним с ответными визитами. Увы, сейчас эти традиции позабыты. К слову сказать, чемпионаты Баку и Азербайджана в настоящее время начинаются в 15.00. Такое впечатление, что никто не учится, и не работает!?

Во многих газетах были специальные шахматные рубрики, проводились конкурсы решения задач. У меня часто спрашивают: «Чем шахматы тех лет отличаются от шахмат теперешних?» Айнур Софиева недавно сказала, что раньше играли совсем в другие шахматы. Я же считаю, шахматы, конечно, не изменились. Изменился сам подход к ним: раньше мы играли, а сейчас все сражаются. Мы были фанатиками, теперешнее поколение – прагматики.

На моём веку сменилось несколько председателей шахматной Федерации республики. По-моему, лучшим из них был Чапай Султанов – доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки, лауреат Государственной премии Азербайджана. Мы с ним коренные бакинцы, детство провели вместе на улочках Ичери шехер, учились в одной школе, одновременно окончили университет, играли в одних и тех же соревнованиях, за одни и те же команды. Чапай, на мой взгляд, очень рано отошёл от практической игры, до конца не раскрылся, хотя перечень его успехов был очень впечатляющим. Как шахматный функционер, на посту председателя шахматной Федерации, он сделал больше, чем это позволяли ему обстоятельства и люди. К сожалению, он явно не «доруководил», оставил этот пост. Думаю, что ему кто-то в этом «помог». Сам Чапай мне об этом никогда не говорил и никого ни в чём не обвинял.

Чапай занимался не только шахматами. Я помню таранную футбольную «девятку» университета «а-ля Стрельцов», помню, какие он плёл «кружева» на боксёрском ринге. Чапай всегда занимал активную гражданскую позицию. Он был одним из тех, кто не побоялся вступиться за престарелого академика Эльдара Салаева, когда Президиум Академии Наук Азербайджана ханжески обвинил его в государственной измене.

Мы с ним вместе много анализировали, он всегда видел больше меня, но мои советы никогда не отвергал, тактично их зачастую исправляя.

В 1957 году АГУ и АзИИ встретились в финале вузовской спартакиады Азербайджана. Победитель этой встречи выходил на Всесоюзные студенческие игры. Нам удалось довольно уверенно победить, причем на первой доске Чапай Султанов победил Леню Листенгартена, на второй я – Леню Багдатьева, а на третьей Вова Рапопорт – Костю Саркисова. Но тут в дело вмешались спортивные функционеры шахматной Федерации республики, посчитавшие, что АзИИ на союзных соревнованиях «светит» больше, чем нам. Матч постановили переиграть по явно надуманному предлогу. Кто-кто, а Леня Листенгартен хорошо понимал всю подоплеку происходящего. Он сказал Чапаю, что сдаст ему партию, так как считал незаконной переигровку. Чапай наотрез отказался получать очко таким образом и предупредил Леню, что играть они должны по-настоящему. Кстати, никто из товарищей Листенгартена по команде не видел в повторном матче ничего зазорного.

Партию Чапай проиграл, но не предъявлял к сопернику по окончании никаких претензий. Я думаю, что они оба, и Леня, и Чапай, вполне могли бы претендовать на приз «Справедливой игры». Второй матч мы проиграли разгромно, но АзИИ все равно потом «не засветило» в финальной пульке в Ростове. Нас это мало утешило.

Помню еще одну историю, случившуюся с Чапаем. В финале мужского первенства Азербайджана по шахматам в очередном туре он встретился с представителем НКАО (Нагорно-Карабахская автономная область) Фарамазяном, если мне не изменяет память. Когда Чапай обдумывал свой ход, вдруг его соперник взял назад свой только что сделанный на доске ход, перевел часы, немного подумал, сделал другой ход и снова пустил часы. На весьма энергичную, но без слов, мимику Чапая он отреагировал так: «Кто-нибудь из судей видел?» Свидетелями всего происходящего были я и несколько зрителей, но Чапай не стал обращаться к нам за помощью и молча продолжил игру.

Такие случаи были единичными, в целом все наши турниры проходили достаточно корректно. Судьи – Заид Велибеков, Шишман, Петр Черномордиков, практически не сталкивались с конфликтными ситуациями, которые надо было бы «разруливать». Матчи на первенство мира также были спокойными, скандалы начались с эры великих «К». Сейчас же диву даешься, когда читаешь про «туалетную войну» или про то, как в супертурнирах, вроде Линареса и Дортмунда, половина участников не обменивается рукопожатием перед партией из-за натянутых личных отношений. Зураб Айзмапарашвили, вице-президент ФИДЕ, второе лицо в мировой шахматной иерархии, в одной из ключевых партий личного первенства Европы по шахматам … берет ход назад. Левон Аронян перед встречей с Шахрияром Мамедъяровым требует от последнего … «гарантий личной безопасности».

В 1966 году, когда я только что закончил аспирантуру в Москве, Чапай прислал мне телеграмму с просьбой прилететь во Львов для участия в шахматной академиаде. Я прилетел в Киев, ночь кое-как провёл на скамеечке в аэропорту. Утром выяснилось, что билетов на Львов нет, есть только на следующий день. Передо мной замаячила грустная перспектива ещё одной бессонной ночи. В это время в аэропорту появилась в полном составе вся азербайджанская делегация, забронировавшая большую часть билетов на нужный мне рейс. Вникнув в ситуацию, Чапай молча сунул мне в руки свой билет, а сам попытался пройти в самолёт нестандартным путем, что ему благополучно удалось. Как он потом, много лет спустя, мне признался, летел всю дорогу в багажном отделении – хотя было лето, там было очень холодно!»

В. Гаджи-Касумов (справа) – на Всесоюзной шахматной академиаде. Юрмала, 1985

Д. Абакаров (в нижнем ряду второй справа) и В. Гаджи-Касумов (третий справа) среди участников Всесоюзной академиады. Киев, 1961 г.

А это некоторые воспоминания Хафиза Пашаева о том времени, шахматистах и спортсменах вообще: «С шахматами я познакомился в 1948 году, – рассказывает Хафиз Пашаев, – когда учился в первом классе 120-ой школы (она находилась во дворе Кирхи). Дело в том, что с нами училась племянница известного шахматиста – Владимира Макогонова, и мы все, как завороженные, слушали ее рассказы о шахматных сражениях тех лет. Хорошо помню ее рассказы о радиоматче сборных команд по шахматам СССР и США, в состав первой входил В. Макогонов, который окончился победой советских шахматистов. Меня особенно интересовало, как технически проходил этот матч – ведь для того времени это было необычным событием.

Когда я перешел учиться в знаменитую шестую школу, к моему увлечению шахматами добавился баскетбол. Вскоре я прочно занял место «разводящего» в сборной команде шестой школы и был избран председателем школьной секции баскетбола.

В то время правила «трех секунд» и правила «трехочковой зоны» не было. Все игроки прижимались к щиту, и «разводящий» должен был выдавать ювелирные пасы. С моей, и не только моей, точки зрения, наиболее эффективной в баскетбольной команде шестой школы была связка Х. Пашаев – В. Мухин (Валерий Мухин – мастер спорта СССР – был одним из ведущих игроков сборной Азербайджана и членом сборной молодежной баскетбольной команды СССР). В девятом классе я вместе с Валерием Мухиным попал в сборную юношескую баскетбольную команду Азербайджана, и мы целый месяц под руководством тренера Льва Перника готовились к Всесоюзным соревнованиям. К сожалению, я тяжело заболел воспалением легких и не смог поехать на эти соревнования.

В те годы на приморском бульваре находилась баскетбольная площадка «Буревестника», на которой проходили все встречи вузовских команд.

Хорошо помню игру прекрасных баскетболистов Фарида Самедова, Сабира Зульфугарова, Юрия Арунова, Юрия Кондрушкина, Евгения Попова, Лидии Волковой, Чимназ Джафаровой, Светланы Мамедовой и др. Естественно, я внимательно наблюдал за игрой своих коллег – «разводящих».

Безусловно, лучшим из них был Назим Гусейнов (он был разводящим и в сборной Азербайджана) – его виртуозная игра и неожиданные пасы всегда вызывали восторг зрителей.

Нравилась мне игра разводящих Гены Фатиева, игравшего за ККФ, и Расима Дадашева, игравшего за СКИФ. Огромное число зрителей собирал финальный матч по баскетболу среди вузов АзИИ – АГУ среди женщин и мужчин, и непременным зрителем этих матчей был ректор АГУ академик Ш. Мехтиев.

В 1961 году, в десятках шагов от моего дома, был построен шахматный клуб, что дало новый толчок моим шахматным увлечениям.

Вечерами я часто посещал шахматный клуб, играл легкие партии, участвовал в блицтурнирах.

Всеобщим любимцем в клубе был его директор – Султан Халилбейли. За его игрой в блиц и рассказами о шахматах мы следили и слушали с большим интересом».

Значительным был вклад в развитие шахмат Азербайджана в те годы Заида Велибекова, причем этот вклад был, что было чрезвычайно важно в те годы, в различные сферы шахматного движения в Азербайджане. Он был ведущим шахматистом Азербайджана, занимался тренерской работой и судейством. Можно утверждать, что он был одним из эффективных шахматных общественников. Именно Велибеков сумел заставить спортивные организации республики повернуться лицом к общественным организациям. Именно Велибеков был основателем шахматного судейства в Азербайджане.

Как рассказывает сын Заида Велибекова, Акиф Велибеков, его отец Заид Абдулрагимович Велибеков пятиклассником, вместе с семьей, переехал из Агдама в Баку. Его старшие братья, как вспоминала мать Акифа, были широко образованными людьми, вечерами дома не смолкали споры о науке, просвещении, искусстве. И всегда – шахматы!

В конце 30-х годов Заида Велибекова уже хорошо знали в Баку как талантливого шахматиста.

В книге Шахрияра Гулиева «Страницы нашей шахматной истории» есть такие строки: «В 1938 году в Баку проводился интересный матч между семьями Велибековых, Жоглевых и Червенко. Инициаторами этого матча, за которым увлеченно следила вся общественность города, была семья Велибековых. Самый младший брат Заид играл за первой доской, Юсиф – за второй, за третьей – Сурхай, за четвертой – Абульфат, за пятой – самый старший, Фирудин. Жоглевых представляли Александр Павлович, Владимир, Тамара, Михаил, Евгения. Семью Червенко – Борис, Зоя, шестидесятилетний Арсений, Алексей и пионер Игорь. Выиграли матч более опытные Жоглевы, на одно очко опередив Велибековых».

Когда началась Великая Отечественная, З. Велибеков ушел на фронт – было не до шахмат – ему было 22 года.

На фронт добровольцем ушел и его брат – директор школы Фирудин, который пропал без вести. Недолго посещал Заид занятия в пехотном училище, ибо стремительно нарастали события на фронтах. Офицерское звание Заид Абдулрагим оглы Велибеков получил, когда ему уже, как говорится, вдоволь пришлось понюхать пороха сражений. В первом же бою – контузия. Отлежался и… Осколочное ранение в декабре 1942-го оказалось испытанием посерьезнее, уложило в госпиталь на месяцы. После выздоровления – в 833-й полк бывшей 402-ой стрелковой дивизии, входившей в состав Закавказского фронта.

К концу войны лейтенанту Велибекову едва минуло двадцать пять.

Вернувшись с фронта с наградами, он шахматы не забыл. В 1947 году на всесоюзных соревнованиях в Ташкенте Заид Велибеков выполнил норматив кандидата в мастера, затем неоднократно в составе сборной Азербайджана выступал в различных ответственных соревнованиях, и небезуспешно.

Четверть финала XXIII чемпионата СССР по шахматам. Сидят

(в первом ряду): Э. Сардаров; (во втором, слева направо): второй

А. Сарычев, Г. Каспарян, В. Гоглидзе, З. Велибеков, С. Халилбейли. Стоят: справа Карселадзе (педагог и тренер всех грузинских девочек – чемпионок мира), третий справа Л. Листенгартен, седьмой –

Автор хорошо помнит, как в начале 50-ых годов в Баку проходил полуфинал первенства СССР по шахматам, где З. Велибеков прекрасно переиграл В. Макогонова в испанской партии и одержал над ним победу. Первое место в этом турнире занял Новотельнов.

Первенство СССР по шахматам среди молодежи,

г. Днепропетровск, 1960 г. З. Велибеков (стоит справа) –

До середины 60-х годов Велибеков участвовал в первенствах Баку и Аз.ССР. Вспоминается один эпизод.

В 1965 году в Доме медработников состоялся чемпионат Аз. ССР по шахматам.

Борьба за I место развернулась между многократным чемпионом Азербайджана В. Багировым и мастером спорта С. Халилбейли. В последнем туре партия Багиров – Велибеков З. была отложена с лишней пешкой у В. Багирова. Однако при доигрывании З. Велибекову удалось трудной защитой свести партию вничью. Это позволило мастеру спорта С. Халилбейли занять в турнире чистое I место. После закрытия С. Халилбейли в беседе с участниками сказал: «Своим чемпионством я обязан З. Велибекову».

Второе место занял Багиров, третье – Листенгартен, и четвертое – Заид Велибеков.

Помимо выступления в турнирах, принимал участие в судействе шахматных соревнований. Заид Велибеков – первый в Азербайджане судья Всесоюзной категории.

В 1961 году был заместителем главного судьи в финале первенства СССР в Баку (главный судья – Михаил Юдович). Так же был главным судьей I Международного турнира в Азербайджане (Баку, 1964 г.), где первое и второе места поделили В. Багиров и Э. Гуфельд.

Около десяти лет он возглавлял республиканскую шахматную Федерацию. Около сорока лет, вплоть до выхода на пенсию, проработал Заид Абдулрагимович в системе Энергонадзора. «Заслуженный инженер республики», «Почетный энергетик СССР», он пользовался огромным авторитетом у своих коллег.

Коммуникабельность и доброжелательность Велибекова были хорошо известны всем шахматистам республики. Он был хороший общественник, и не искал для себя выгод от шахмат, служил им бескорыстно! Более того, за свою принципиальность он нередко получал «пинки» от высоких начальников. Автор не раз бывал вместе с ним в поездках, и никогда он, несмотря на свои солидные годы, не искал лучших условий для себя, которые были у других членов делегации, в отличие от других команд, руководители которых требовали для себя номера «люкс». Как-то, в одной из поездок, автор зашел в номер Заид муаллима и услышал звуки музыки.

«Вот так, почти до утра», – сказал Заид муаллим. «Что же Вы молчите, давайте попросим администрацию гостиницы поменять Вам номер». «Не стоит, – ответил он. – Я уже привык. После фронта, я как-то ко всем неудобствам быстро привыкаю. Помню, как в первые дни, когда я находился в передовых частях, при звуках летящей мины ложился на землю и выжидал взрыв. По прошествии нескольких недель – только слегка нагибался», – смеялся он. «Раз уж Вы заговорили о войне, приходилось ли Вам в то время играть в шахматы?» – спросил автор.

«Очень редко – не до шахмат было. Только однажды: к нам в часть прибыл какой-то особист, и для него искали шахматного партнера. Вспомнили обо мне. Особист прекрасно играл, и мы с ним сражались всю ночь».

Заид Велибеков был большим любителем поэзии. Он читал автору стихи, посвященные своей первой и последней любви – супруге Ульвие ханум. Любимым поэтом у него был М. Лермонтов, поэзии которого он посвятил много стихов.

Благодарственное письмо из Госмузея «Домик Лермонтова»

На теплоходе «Бабазаде», на котором участники первенства СССР по шахматам в свободный день плыли на «Нефтяные камни», председатель оргкомитета, мэр города Баку А. Лемберанский устроил, как он выразился, «морской обед», которым участники турнира остались весьма довольны. Автор оказался рядом со столом, за которым сидели Лемберанский, Смыслов и Велибеков с супругами. В перерыве между тостами автор услышал, как Лемберанский, обращаясь к Велибекову, по-азербайджански сказал: «Хорошо было бы, если бы Вы, как председатель шахматной Федерации, пригласили Смыслова и его супругу к себе в гости и угостили национальными блюдами, приготовленными в домашних условиях». «Я бы с удовольствием, – ответил Велибеков, – но мне как-то неудобно приглашать его с супругой в коммунальную квартиру, где я живу». «Как в коммунальную?!» – поразился Лемберанский. И это было правдой – фронтовик, так много сделавший для энергетики и шахмат республики, со своей семьей жил в коммунальной квартире.

Как председатель шахматной Федерации Азербайджана он использовал весь свой авторитет для развития шахмат, для чего нередко вступал в жесткие конфликты с руководителями спорта республики. Несколько лет автор являлся его заместителем в Федерации шахмат и многое от него перенял. Когда, ввиду занятости на основной работе, он ушел с поста председателя, то настойчиво рекомендовал на этот пост вместо себя Агалара Гаджи-Касумова и автора. Был избран Гаджи-Касумов, но через некоторое время он отошел от шахмат, и автор был избран председателем Федерации шахмат Азербайджана, оставаясь на этом посту 16 лет.

«Заид Велибеков внес немалый вклад в развитие шахматного движения в Азербайджане. Горячая, фанатическая любовь к игре заставляла его уделять ей немало внимания и времени. Став кандидатом в мастера на всесоюзном турнире перворазрядников в Ташкенте, он в период 40-60-х годов входил в число сильнейших шахматистов Баку, был призером первенства города. Затем игровую практику стала постепенно оттеснять судейская. Велибеков выступал в качестве арбитра многих известных соревнований, в том числе и чемпионатов СССР, был главным судьей первого международного турнира в Азербайджане, проведенного в 1964 году. Многие годы он возглавлял Республиканскую шахматную Федерацию. Активную пропаганду игры Велибеков осуществлял в качестве ведущего на телевидении, а также выступая в печати.

Светлая память о ветеране Великой Отечественной войны, почетном энергетике СССР, заслуженном инженере республики, около 40 лет проработавшем в системе Азглавэнерго, судье всесоюзной категории Заиде Абдулрагим оглы Велибекове навсегда сохранится в сердцах тех, кто его знал». Это из некролога.

Шахматную деятельность продолжил сын Заида Велибекова Акиф.

Акиф Велибеков неоднократно участвовал в первенстве СССР среди юношей. В1970 году, при участии всех сильнейших шахматистов Баку, стал чемпионом города среди мужчин.

В 1971 г. З. Велибеков был главным судьей первенства Азербайджана, проходившего в г. Кировабад (впервые не в Баку). К участию в турнире был приглашен гроссмейстер Лев Полугаевский, выступающий вне конкурса.

В турнире также участвовали: международный мастер В. Багиров, мастера спорта Л. Листенгартен, Э. Сардаров, А. Шахтахтинский, международный мастер Т. Затуловская и другие. Как и ожидалось, первое место занял Полугаевский с впечатляющим результатом – 12½ из 13, второе – Багиров, третье – Акиф Велибеков.

В международном турнире в Баку в 1975 году А. Велибеков в 20 ходов разгромил Г. Каспарова, в любимом для Каспарова сицилианском дебюте. Эта партия обошла многие мировые шахматные издания.

А. Велибеков неоднократно играл за сборную республики на спартакиадах народов СССР.

«В 1975 году на спартакиаде народов СССР шел матч Москва – Азербайджан, – рассказывает Акиф Велибеков. К интересной партии Бронштейн – Говашалешвили подошли Петросян и Смыслов. «Почему он не берет пешку? – тихо спросил Петросян Смыслова. – Ведь сразу – ничья». У Говашалешвили положение было лучше, но Бронштейн, как правильно заметил Петросян, отдав фигуру за проходную пешку, сразу делал ничью. Бронштейн, как всегда, избрал другой путь. Петросян начал волноваться. В это время я робко им сказал, что и этот, избранный Бронштейном путь, ведет к ничьей. В это время Петросян мне резко ответил: «Молодой человек, пешки для того и существуют, чтобы их уничтожать!» Филидор говорил: «Пешка – душа шахмат».

На первенстве СССР по шахматам среди юношей

Акиф Велибеков рано закончил свои выступления в серьезных турнирах – надо было заканчивать учебу, устраиваться на работу. Отцу уже трудно было содержать большую семью, которую кормила только зарплата – других средств эта семья не знала!

Значительны успехи А. Велибекова на тренерской работе. Им было подготовлено более 30 кандидатов и мастеров спорта. В его активе два подготовленных гроссмейстера – Сархан Гулиев и Джамиль Агамалиев.

Вместе с Аслановым он готовил сборную юношей Азербайджана к спартакиадам школьников и к первенствам СССР. Помогал на первенстве СССР среди женщин Т. Затуловской в 1971 году в Сочи. «В один из дней доигрывания я с Татьяной Затуловской подошли к отложенной партии Шуль и Билуновой – она имела важное значение для распределения мест в лидирующей тройке, – рассказывал Акиф Велибеков, – стали искать конверт с отложенной партией, но не нашли его».

«А ты посмотри в своей сумочке», – пошутила Затуловская. «Да ты что», – среагировала Марта, но на всякий случай открыла свою сумочку. Там лежал конверт. Затуловская сразу покраснела, а Марте Шуль эта рассеянность стоила первого места.

И сегодня Заслуженный тренер Азербайджана Акиф Велибеков один из ведущих тренеров республики.

Отец и сын Велибековы – первая шахматная династия на профессиональном уровне в Азербайджане. Трудно переоценить их вклад в развитие шахматного движения в стране. К глубокому сожалению, он не получил достойной оценки соответствующих организаций республики.

Александр Сарычев, мастер спорта, в статье «Это был необычный матч» пишет: «В минувшую субботу Бакинский шахматный клуб заполнила шахматная юность … тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. Сюда пришли ветераны, которые в те годы с успехом защищали спортивную честь нашей республики во всесоюзных соревнованиях. Федерация шахмат Азербайджана возродила давно забытую традицию – проводить дружеские встречи между шахматными ветеранами и нынешней сборной Азербайджана.

И вот за доски в этот день сели член-корреспондент Академии наук Азербайджана, доктор химических наук, профессор Т. Шахтахтинский, проректор по учебной части АзИНЕФХЕХИМа, доктор геолого-минералогических наук, профессор А. Гаджи-Касумов, кандидаты наук Ч. Султанов, А. Зейналлы – чемпион Азербайджана 1950 года, чемпионы Азербайджана Б. Левитас и З. Велибеков, Э. Лоев, чемпион Баку 1929 г. А. Сарычев, С. Аванесов, Б. Молдавский, Л. Карлинский и чемпион АСПС 1930 г. О. Грушко.

Надо сказать, что состав сборной Азербайджана был грозным. Ее возглавили международный мастер В. Багиров, мастера спорта О. Павленко, А. Шахтахтинский и Л. Листенгартен. Цвета сборной республики защищали и опытные кандидаты в мастера – А. Шакаров, Н. Улановский, С. Вдовин, Т. Керимов, В. Гаджи-Касумов, И. Фишман и др.

Хотя большинство ветеранов уже давно отошли от практической игры в турнирах, конечно, позабыли многие дебютные варианты, шахматная борьба в матче проходила интересно.

Захватывающим оказался поединок на первой доске между Т. Шахтахтинским и В. Багировым. Играя черными, Т. Шахтахтинский перехватил инициативу и жертвой слона вскрыл защитный бастион короля противника, который в поисках пристанища пропутешествовал на другой конец доски. Однако в наступившем цейтноте оба партнера решили не рисковать и подписали мир.

Не менее интересной была и партия между А. Гаджи-Касумовым и К. Аскаряном. Изобретательной игрой Гаджи-Касумов умело построил оборону, отбил все атаки соперника и активизировал своего короля. Вскоре оба партнера убедились, что попытки играть на выигрыш ни к чему хорошему не приведут, и согласились на ничью.

Чемпион Азербайджана 1950 года А. Зейналлы, после напряженной борьбы, закончил вничью встречу с мастером А. Шахтахтинским. Вничью сыграл также автор этих строк с финалистом чемпионата города нынешнего года Н. Улановским.

Шахматный матч ветераны – сборная Азербайджана.

За шахматной доской лидеры обеих команд

академик Академии наук Азербайджана Т. Шахтахтинский

Не обошлось в этот день и без «ЧП». Мастер Листенгартен, игравший с Э. Лоевым, предложил партнеру ничью. Однако ветеран, имеющий к этому времени лишнюю пешку, отклонил мирные переговоры. Но, через несколько ходов, Лоев проиграл фигуру и вынужден был сдаться. Хотя ветераны и проиграли, обе стороны получили немало удовольствия от матча. То же самое можно сказать и о многочисленных любителях шахмат, которые следили за поединками шахматистов двух поколений».

По истечении многих лет, автора часто спрашивают, и он сам задается этим же вопросом: почему практически все шахматисты того и более старшего поколения, что называется, «не доиграли»? Тогрул Шахтахтинский, Заид Велибеков, братья Гаджи-Касумовы, Тельман Рзаев, Азер Зейналлы, Жилаков, Левитас, Амирханов, Лоев, Коля Хатунцев, Юсиф Мусаев, Талят Агаларов, Тофик Керимов рано отошли от практической игры. Причина, как кажется автору, в том, что тогда само понятие «шахматный профессионал» было чем-то неопределённым, зыбким, не сулящим обеспеченного материального существования по сравнению с другими престижными или доходными профессиями. По существу, только Султан Халилбейли, Володя Багиров и Таня Затуловская были в то время профессионалами, хотя и Таня, и Володя некоторое время после окончания института пытались работать по специальности и полноценно заниматься шахматами, но вскоре поняли, что спорт требует полной самоотдачи. Пытался совместить несовместимое Джарулла Абакаров, но у него не получилось. Он не сумел заметно преуспеть ни в науке, ни в шахматах, а, следовательно, и в жизни. Султан в шахматном клубе зарплату получал небольшую, учебные часы во Дворце пионеров не приносили ощутимого финансового положения. Таня и Володя спорткомитетовские стипендии получали первоначально в размере, не превышающем оклада рядового инженера. Выручали международные турниры, не столь частые, после которых им приходилось зачастую приторговывать. В общем, столь наглядные примеры не вдохновляли остальных пойти их путём. Надо было, если решиться на это, то безоглядно верить в себя.

Когда мы встали перед дилеммой – или шахматы, или работа, то практически все выбрали последнее. Тогрул Шахтахтинский – академик НАНА, Энвер Шихлинский – член-корреспондент, Николай Хатунцев – член Союза писателей СССР, Женя Корольков – зампред Госплана СССР. Ответственные должности занимали Заид Велибеков, Лев Гульдин, Борис Левитас, Лоев, Агалар Гаджи-Касумов. Среди нас много докторов наук, профессоров, кандидатов наук, людей искусства, культуры, управленцев.

В книге А. Михальчишина и О. Стецко «Золотой век советских шахмат» про Азербайджан ее создатели отзываются в самом положительном и благожелательном тоне. И это, по мнению автора, вполне заслуженно.

Азербайджанские шахматисты в советское время достойно представляли свою республику на соревнованиях различного уровня – всесоюзных и международных, входили в сборные СССР, участвовали в борьбе за мировую шахматную корону, принимали у себя престижные шахматные соревнования, являлись инициаторами ряда важных новаций в этой древней игре.

Из личного архива Ч. Султанова

Первый матч и первый гол «Нефтяника» в Высшей Лиге,

17 апреля 1949 г.

Пенсионер Владимир Макогонов на Приморском бульваре