Рис. 35. Надо только сравнить это малоизвестное фото Сталина с фото Брежнева в застойные времена, чтобы многое понять
Как видно из рис. 34, к 80-ым годам возраст руководителей СССР почти в два раза превосходил ленинский штаб большевиков!
Можно ли себе представить, что возрастная команда Брежнева в 1917 году совершила бы революцию, или в 1941 году выстояла бы в борьбе с фашизмом?!
Рис. 35. Надо только сравнить это малоизвестное фото Сталина с фото Брежнева в застойные времена, чтобы многое понять
Рис. 36. Юбилей Л.И. Брежнева (в центре жена Л.И. Брежнева – Виктория Петровна). Леонид Ильич за любимым занятием!
Подавляющее большинство брежневской команды больше думало о вкусном кефире и теплом туалете.
После эпохи Брежнева наступило короткое андроповское время.
Первый закон андроповского времени, принятый в ноябре 1982 г., назывался «Закон об укреплении государственной границы». Второй – «Закон о трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями и организациями».
Вряд ли можно считать случайным, что проект первого закона представил на пленуме тогдашний председатель КГБ В. Федорчук (ставший потом министром внутренних дел), а проект второго – Г. Алиев, единственный новый член Политбюро, избранный после прихода Андропова к власти.
Оба закона – попытка вырваться из многолетнего застоя – укрепить государственную границу, в которой царила беспечность в годы застоя и второй, ключевой – оживить экономическую жизнь государства.
Нельзя сказать, чтобы высшее руководство СССР время от времени не предпринимало попыток кардинально изменить экономическую обстановку в стране. В отдельные периоды советской власти мыслящие большевики понимали, что административно-плановая система медленно разрушает экономику страны. Неслучайно Ленин ввел НЭП, а верный ленинец Ф. Дзержинский отмечал неправомерность положения, при котором «монополия внешней торговли была монополией одного ведомства... на этой почве происходили... неслыханные злоупотребления и ужасное загнивание».
Была задумана попытка экономических реформ после смерти Сталина… Берией. Как пишет в своей книге С. Берия, его отец Л. Берия подготовил новую экономическую стратегию. Объективности ради надо отметить, что рассекреченные в последнее время документы подтверждают это. Исаак Дейтшер в журнале «Репортер» в 1953 году писал, что Берия погиб как раз в момент проведения коренных реформ, конечной целью которых была децентрализация управления страны и создание автономных образований.
Своеобразную экономическую попытку предпринял Н. Хрущев, создав на местах два партийных бюро, руководящих сельским хозяйством и промышленностью; ввел Совнархозы, функционировавшие параллельно с Советом Министров, и т.д. Это привело к полному хаосу в экономике.
Более грамотную попытку сделал А. Косыгин в конце 60-х годов, объявив главенствующим фактором экономики хозрасчет. Но, в отрыве от других экономических факторов, эта попытка оказалась очередным блефом.
Свою попытку экономических реформ, в соавторстве с Г. Алиевым предпринял Андропов, придя к власти. К слову, Андропов был единственным генсеком КПСС, в официальной биографической справке которого отсутствовала графа «Национальность» – национальность Андропова так и осталась тайной.
Андропов знал тяжелое экономическое положение в СССР. Как стало известно из недавно рассекреченных документов, на Политбюро ЦК КПСС он говорил, что «если в Польше придет к власти «Солидарность», мы не будем вводить танки в Варшаву». Экономическое эмбарго Запада больно ударило по экономике СССР.
Он считал, что положение кардинально может улучшить борьба с коррупцией, наведение порядка по всей стране и новые экономические отношения между государством и предприятиями. Именно к реализации этих идей был направлен «Закон о трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями и организациями», разработанный под руководством Г. Алиева. Андропов верил и очень надеялся на Алиева!
На восьмой сессии Верховного Совета СССР в июне 1983 года Ю. Андропов был избран Председателем Президиума ВС СССР, а Г. Алиев по его поручению выступил с докладом «О проекте Закона СССР о трудовых коллективах».
«Наше понимание самоуправления, – говорит Г. Алиев на сессии, – в корне отличается от анархо-синдикалистской его трактовки». Вместо самоуправления закон о трудовых коллективах вводит «действительное социалистическое управление… «Социалистическое самоуправление» строится на основе испытанного принципа демократического централизма, позволяющего успешно сочетать широкое участие народных масс в управлении».
«...Наш закон, расширяя полномочия и возможности трудовых коллективов в управлении предприятиями, основывается на принципах свободного труда и социальной справедливости, на принципах общества, по своему содержанию ставшему единым общенародным обществом».
Законопроект определял взаимоотношения между трудовыми коллективами и государственными органами управления и принципы участия трудовых коллективов в управлении.
Расширяется круг деятельности трудовых коллективов в управлении при решении производственных, социальных и воспитательных вопросов. Трудовые коллективы не ограничиваются в разработке предложений и рекомендаций – закон дает им право принимать необходимые самостоятельные решения в реализации многих вопросов. Совершенствуются форма и методы осуществления трудовыми коллективами своих полномочий, углубляется и расширяется их непосредственное участие в управлении предприятиями, учреждениями, организациями. Расширяется сфера деятельности и полномочий трудовых коллективов.
Планирование должно осуществляться не бюрократическими указаниями сверху, а исходя из потребностей каждого предприятия, учреждения, организации и с учетом ресурсов общества. В связи с этим закон предусматривал, что планы должны передаваться на утверждение государственных органов после рассмотрения их трудовыми коллективами.
В законе определялись права и обязанности коллективов в области использования техники, специализации кадров, внедрения прогрессивных форм организации труда.
Трудовые коллективы должны были заниматься и жилищным строительством, принимать решения о возведении жилья за счет фондов предприятий.
Эти выдержки из постановления на деле означали, что предприятиям «все то, что не недозволенно, то позволено» – предприятия получили самостоятельности куда больше, чем при ленинском НЭПе – могли корректировать планы, вносить экономические поправки в деятельность своего предприятия (достаточно вспомнить пьесу Гельмана «Премия»), часть своей продукции могли реализовать по своему усмотрению, заключать прямые договоры с другими предприятиями, строить жилые дома и дома отдыха для своих работников и т.д. – всего и не перечислить! Закон существенно расширяет права коллектива.
«Все это наглое вранье! По поводу утверждения, что Гайдар, дескать, «дал нам экономическую свободу», могу заметить только одно: уже в 1989 году, при СССР, мои, имеющие коммерческую жилку коллеги, открывали совместные предприятия с иностранными фирмами. Спокойно проходили регистрацию. Без взяток, без блата, без «открывателя» Гайдара, который тогда еще платил партийные взносы», – рассказывает корреспонденту «Экспресс-газеты» академик Андрей Гончаров.
К этому добавим, что все это стало возможным после закона о предприятиях Андропова – Алиева с некоторыми последующими добавлениями. Автор активно участвовал в создании многих «СП» в Азербайджане, и главным документом при этом был закон о предприятиях. Базой для постановления Совета Министров СССР о создании «СП» с зарубежными странами был закон о предприятиях.
Г. Алиев фактически, впервые в СССР, провел «мозговую атаку» среди директоров крупных предприятий, ведущих специалистов и рядовых работников – проект закона о трудовых коллективах обсуждался всенародно, на 1230 тыс. собраний присутствовали 110 млн. советских граждан; выступили – 5 млн.; было предложено 130 тыс. поправок; в проект закона внесено 70 поправок и дополнений, в частности, возможность создавать подсобные хозяйства, давать направление в ВУЗы и техникумы страны, и многое другое.
Важной стороной этого закона было то, что в нем был выработан механизм его реализации.
Все параметры этого закона не входили в системный конфликт между собой, как это было не раз в советских постановлениях на высшем уровне, а логично связаны между собой.
Высокая системность и дееспособность этого закона наглядно иллюстрирует его экономическую глубину и значимость в сравнении с бессистемным и мелочным функционированием горбачевского Политбюро.
Вот некоторые фрагменты из постановлений Политбюро 1985 г.:
«– О праздничной демонстрации 1 мая 1985 г. (4 апреля 1985 г.).
– О подготовке и ходе весеннего сева (11 апреля 1985 г.).
– О техническом перевооружении Горьковского автозавода (6 мая 1985 г.).
– Об усилении требовательности в расходовании хлеба (6 мая 1985 г.).
– Об обеспечении Сандинистской армии (Никарагуа) обмундированием, питанием и оружием (6 мая 1985 г.).
– Об итогах совещания секретарей ЦК братских партий – членов СЭВ (23 мая 1985 г.).
– О розничных ценах на фруктовые соки и хлебопекарные дрожжи (1 августа 1985 г.).
– О плане экономического и социального развития СССР на 1986 год и на XII пятилетку (29 августа 1985 г.)...»
И так во все горбачевские годы. «Часами мы обсуждали, какого сорта и сколько выпускать мыла», – в сердцах позже скажет Г. Алиев.
В дальнейшем благодаря этому постановлению предприятия начали переходить на арендные отношения с государством. Закон оказался жизнедеятельным, и процесс пошел в деловом, а не горбачевском, направлении.
Полномасштабной реализации этого закона положили конец Горбачев и Рыжков.
Когда к власти пришли Горбачев и Рыжков, они начали всячески умалять значение этого постановления и начали придумывать какие-то фантастические 500 дней и тому подобное – любому нормальному человеку было ясно, что ни за 500 дней, ни за 1500 дней экономические проблемы России с ее мощной инерционной составляющей не решить! Решающий экономический удар по этому андроповско-алиевскому постановлению нанес, придя к власти, Горбачев, разрушив финансовую систему СССР.
В 1987-1990 годах появились законы «О кооперации», «О Государственном банке СССР» и «О банках и банковской деятельности». Сразу же возникли первые частные банки, которые начали заниматься кратковременными, зачастую криминальными операциями.
Вопиющая экономическая безграмотность Горбачева привела к развалу всей товарно-денежной системы СССР. Как правильно указывает политолог С. Кара-Мурза, «советская промышленность была продолжением крестьянского хозяйства, политэкономия которого разрабатывалась А.В. Чаяновым. Трудовой коллектив завода был вариантом общины. Производство и жизнь социального организма такого типа не регулируются деньгами, хозяйство является принципиально немонетаристским. Обмен продуктами внутри производства регулировался условными, фиктивными деньгами – «безналичными» (которые были разных типов). Они циркулировали по строго замкнутому контуру и не могли превращаться в реальные деньги, которые использовались на потребительском рынке. Поэтому не было ни инфляции, ни «кризиса неплатежей». Когда бригада Горбачева «открыла вены» экономике – позволила превращать фиктивные деньги в реальные, – были разрушены потребительский рынок и финансовая система. Товары сдуло с полок, началась инфляция, опустела казна».
Государство потеряло контроль над процессами в денежно-финансовой сфере. Из недр ВЛКСМ вылупились так называемые ЦНТТМ – центры научно-технического творчества молодежи. Этим «комсомольцам» государство разрешило осуществлять операции по обналичке денег! Сотни этих людей начали быстро обогащаться.
«Любое предприятие, провернув деньги через ЦНТТМ и отдав им их «процент», который в начале работы этого бизнеса доходил до 50, но постепенно упал до 15, получало «живые» наличные деньги. Огромная масса денег «безналичного контура» хлынула на потребительский рынок, обеспечив гиперинфляцию и, что куда хуже, полное разрушение финансовой системы государства! Полки магазинов очень быстро опустели. У людей появилось большое количество наличных денег, но возможности производства не могли нарастить нужные объемы товарной массы в столь короткие сроки. Внутренний рынок умер», – пишет Владимир Казаков.
В 1991-1992 годах государство фактически перестало нести ответственность по рублю как косвенному государственному товарному долговому обязательству.
Первые миллионеры появились после того, когда через сомнительные банковские операции миллиарды безналичных денег превращались в наличность.
Принцип – куй, пока Горбачев – был всесоюзным лозунгом комсомольцев-отмывальщиков!
Яркий пример – «комсомолец» Михаил Ходорковский и его банк «МЕНАТЕП».
Рис. 37. Горбачев и его наиболее способный
«птенец – отмывальщик денег» Ходорковский
Практически это было концом функционирования закона о предприятиях Андропова – Алиева!
Предприятия начали функционировать в одном экономическом пространстве, финансовая система – в другом!
Конечно же, это постановление Андропова – Алиева отражало однопартийную политическую систему, и в то же время оно «выжимало» из нее все демократическое начало. Во многом оно перекликалось с китайским путем развития экономики.
Некоторые горячие головы утверждали, это постановление было альтернативой набирающей силу польской «Солидарности», при этом, почему-то забывая главное – «Солидарность», в первую очередь, боролась с ведущей ролью ПОРП в польском обществе, а уже потом за экономические преобразования.
Даже недруги Г. Алиева признавали, что это постановление укрепляло экономические устои предприятий. А это означало, что если бы это постановление было бы реализовано в полном объеме, то при переходе на новые рыночные отношения многие из тех предприятий, которые были уничтожены при переходе на рыночные отношения, сумели бы выжить в условиях жесткой рыночной конкуренции.
У автора нет никаких сомнений, что если бы Андропов прожил еще 2-3 года, то закон о предприятиях, а он был стержнем андроповских экономических реформ, сыграл бы свою положительную роль в экономической жизни СССР и послужил бы трамплином для Г. Алиева на пост Предсовмина СССР!
Страшным бедствием для слабой советской экономики стала зима 1984 года – лютые морозы, многометровые снегопады, обледенение дорог и т.д. Это бедствие, в первую очередь, ударило по сердцу экономики СССР – по железнодорожному транспорту. Ежегодно в СССР Министерством железнодорожного транспорта перевозилось около 4 млрд. тонн всевозможных грузов (для сравнения – сегодня железнодорожные перевозки в России не составляют и трети этого количества). И все эти перевозки оказались под угрозой. Уже с первыми морозами начались апокалипсические явления – по всей трассе железнодорожных путей не было пунктов обогрева, вследствие чего около 400 составов с грузом были брошены на станциях, железнодорожных путях и т.д. Из-за прекращения поставок начали останавливаться крупные предприятия, в ряде районов СССР назревали голодные бунты. Спасать положение по линии ЦК КПСС было поручено секретарю ЦК КПСС Егору Лигачеву, а по линии Совмина СССР – первому заместителю председателя Совета министров СССР Гейдару Алиеву. В те годы работ по оптимизации железнодорожных перевозок в различных экстремальных ситуациях не было (да и сейчас их что-то не видно), и все сложные вопросы надо было решать эвристическим путем, мобилизуя все имеющиеся в наличии интеллектуальные и административные ресурсы. Выполняя порученное ему дело, Алиев немедленно создал Чрезвычайный штаб по ликвидации последствий суровой зимы, куда вошли деловые и энергичные люди – они обладали чрезвычайными полномочиями и неоднократно выезжали, как на войне, в особо опасные направления перевозок. Другими словами, был создан дееспособный Центр управления. Хотя многие и предлагали, Алиев не пошел по пути, который в свое время ошибочно избрал Н. Рыжков – после землетрясения в Спитаке Национальный герой Армении Рыжков закрыл дверь своего кабинета и, прихватив с собой несколько министров, улетел в Армению. Вместо эффективного управления, на которое надеялся Рыжков, получился хаос. В отсутствии эффективной связи, Рыжков не мог связаться с нужными людьми, министры не могли найти директоров крупных предприятий, те, в свою очередь, не знали к кому обращаться в случае возникновения проблем. Много лет спустя мнение экспертов было единогласным – сидя в Москве, Рыжков мог сделать гораздо больше, чем он сделал, выехав в Армению.
На первом этапе команда Алиева решала глобальный вопрос – как обеспечить все перевозки. С этой целью были привлечены имеющиеся мощности автомобильного, воздушного, морского транспортов. В ряде регионов России были привлечены мощности Министерства обороны СССР. В то же время решались ежедневно возникающие локальные задачи. Конечно, не обходилось без проблем. Например, из-за перегрузок выходили из строя электровозы. Этим фактом позже воспользовались недруги Алиева. А разве можно было бы избежать подобных издержек, когда ситуация была как на войне? У Алиева возникла еще одна проблема – Егор Лигачев. Егор Лигачев практически каждую неделю проводил селекторные совещания, на которых главным был разнос подчиненных и призывы, очень похожие на первомайские. В своих многочисленных поздних откровениях в связи с зимой 1984 года, Лигачев никогда не вспоминал Г. Алиева. В этой связи «коммунистическому божьему одуванчику» хотелось бы кое-что напомнить. На одном из селекторных совещаний Лигачев набросился на одного из местных руководителей железной дороги, обвиняя его в нерасторопности, на что тот спокойно ответил, что они выполняют поручение штаба, созданного при Совете министров и что процесс успешно идет. И еще. Во время этих селекторных совещаний Лигачев говорил, как бы мимоходом, но настойчиво, о молодом секретаре ЦК КПСС Михаиле Горбачеве, хотя тот шарахался от этой проблемы. Страна переживала тяжелые времена, а Егор Лигачев афишировал Горбачева, в то время, когда Черненко еще здравствовал! В своих мемуарах Горбачев по поводу зимы 1984 года писал: «… За дело энергично взялся Г. Алиев, подключился и Егор Лигачев». Лучше бы не подключался!
Из мемуаров западных политиков того времени стало известно, что многие из них считали, что СССР не выдержит зимы 1984 года – то, что он выдержал – большая заслуга Г. Алиева.
Уже только по одному этому эпизоду было ясно, что в Политбюро появился организатор высокого уровня.
Ни Горбачев, ни Алиев не могли знать математических тонкостей новейших систем кибернетического управления – они выросли в другой среде (однажды Горбачев спросил, что значит «брифинг» у Яковлева. Узнав значение этого слова, он начал применять его на совещаниях, заседаниях и собраниях, где нужно и не нужно, Когда один из делегатов съезда народных депутатов СССР, по-видимому, ученый, предложил для соблюдения справедливости, давать слово делегатам, используя метод случайного поиска (метод Монте-Карло), Горбачев долго шептался со своим ближайшим соратником, юристом и стихотворцем из «Матросской тишины» Лукьяновым, так и не поняв, что это за метод. Наконец Лукьянов заявил делегату: «Пожалуйста, поднимитесь в президиум и подробнее объясните, что это за метод». Этот невинный эпизод говорит о многом!)
Но и здесь была существенная разница между Горбачевым и Алиевым при создании систем управления.
В сложных вопросах управления Алиев собирал руководителей предприятий, ведущих ученых, давал каждому из них слово и терпеливо, не перебивая, выслушивал их мнения, всегда что-то записывал и, главное, никогда не старался захватить инициативу, так как, по его мнению, это мешало целостности совещания. На базе этого совещания из противоречивых мнений он старался выстроить модель с вероятностными отклонениями. Об этом неоднократно говорили и писали ведущие ученые СССР.
По-другому, когда необходимо было прояснить какую-то сложную проблему, проводил совещание с руководителями предприятий и учеными Горбачев – никто не мог довести до конца свою мысль – Горбачев беспрерывно перебивал выступавших, а затем он перехватывал инициативу и долго бессвязно говорил, из чего никто не мог понять существа его выступления. Выстроить какую-либо модель по совещаниям, которые проводил Горбачев, было невозможно – и об этом неоднократно говорили и писали ученые! Валерий Болдин вспоминает: «Я приглашал на беседы к нему академиков Шаталова, Абалкина, Аганбегяна, Заславскую. Потом они заходили ко мне, пили чай, некоторые констатировали: «Приятно, что он интересуется экономикой. Но сам он – ничего впечатляющего». Над ним посмеивались из-за того, что говорил он вкривь и вкось». И еще – практически на всех докладных к Горбачеву стоит одна и та же его резолюция – «Дать предложения!» – а на докладных Алиеву – конкретно кому и что делать!
Болезненно к этому закону относился и Н. Рыжков. Как альтернативу, он начал выдвигать свои идеи, которые, главным образом, заключались в объединении и разъединении предприятий, создании новых экономических зон и т.д.
Ситуация для Алиева при Горбачеве стала тяжелой – в то время, когда Горбачев занимался политиканством: «Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке!», – так, уже, будучи на пенсии, сказал в адрес Горбачева Андрей Громыко, как вспоминает его сын Анатолий Громыко. Вот часть ответа, который Горбачев дал в беседе с Киссинджером: «Знать, что неправильно, относительно легко. Знать, что правильно, как оказалось, исключительно сложно» – и вправду Сенька!
Надо сказать, во время избрания Горбачева генсеком у Громыко были определенные проблемы – он уже неадекватно воспринимал происходящее.
«Например, на одном из совещаний перед заседанием Президиума, когда обсуждался вопрос о том, как поднять городское хозяйство Москвы, развить местную промышленность и улучшить обслуживание населения, он с пафосом продемонстрировал «знание» жизни в Советской стране, заявив: «Да, вы знаете, действительно дело плохо: я как-то прошелся по улице Горького и нигде не мог выпить сельтерской воды». Присутствующие на совещании, сдерживая улыбки, опустили очи: кто не знает, что в столице, да и во всей Советской державе, сельтерская вода исчезла со времен НЭПа. И уже два поколения граждан России не знают этого слова. Они пьют пиво, лимонад, квас, даже пепси, хорошо знают водку, а вот сельтерскую воду не употребляют. Пребывание в течение многих лет за рубежами страны, естественно, наложило отпечаток на его словарь, личность, мышление», – пишет Королев, ответственный работник Верховного Совета СССР.
Предлагая избрать Горбачева генсеком, он не мог адекватно оценить сущность Горбачева – тот был слишком изворотлив для понимания Громыко! Собственно, его это, уже старого человека, не волновало – он прекрасно знал общее мнение – все было ясно, давным-давно решено, в том числе, мнение сильных мира сего.
Вот что рассказал Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР В. Исраэлян: «...Беседу мы начали втроем. Буш кратко коснулся главной цели своего визита в Женеву – внести проект договора о запрещении химического оружия. Когда мы перешли к другим вопросам, Ага Хан покинул нас, и мы с Бушем остались вдвоем. Он сразу же перевел разговор на возможность проведения неофициальной советско-американской встречи. Буш подтвердил поручение, данное им Филдсу, добавил, что место и время встречи можно будет определить с учетом взаимных пожеланий и возможностей. Что касается содержания бесед, то, учитывая неофициальный характер предлагаемой встречи, каждый из участников был бы волен затрагивать любую тему. В качестве своего собеседника как будущего советского лидера он назвал только одну фамилию. «Вашим следующим лидером будет Горбачев», – уверенно заявил он. Эти слова врезались мне в память.
...Через неделю в Москве я при первой же встрече с министром доложил ему о предложении Буша. Громыко внимательно выслушал меня, не прерывал и не задал ни единого вопроса. Когда я закончил доклад, наступило тягостное молчание. Министр смотрел куда-то в сторону от меня и о чем-то напряженно думал. Затем, обернувшись ко мне, он сказал: «Ну, как там у вас дела на Конференции по разоружению?» Я понял, что разговор закончен.
Оказало ли американское предложение о встрече с «будущим лидером Советского Союза», сделанное в 1984 г. Дж. Бушем, какое-либо влияние на позицию самого А. Громыко? Ведь именно он предложил избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачева. На этот вопрос мог бы ответить только сам Громыко. После своего ухода в отставку из МИДа я все хотел поговорить на эту тему с Андреем Андреевичем. Да так и не получилось…»
И не должно было получиться! Политические деятели, близко знавшие Громыко, рассказывали, что в критических ситуациях, требующих прямого ответа, Громыко доставал устав КПСС и говорил: «Здесь все расписано!»
Помимо этого, Громыко, как утверждает ряд политологов, опасался, что его, в числе некоторых членов Политбюро, сделают последней антипартийной группой.
Гейдар Алиев курировал четырнадцать министерств – весь транспорт и социальную сферу, возглавлял комиссию по реформированию советской школы, возглавлял комиссию по оперативным вопросам огромной страны. Под ее особым контролем было развитие газовой промышленности – она и сейчас – главный источник валютных поступлений России.
Рис. 38. Выписки из протоколов заседаний Президиума Совета Министров СССР от 15 декабря 1982 г. и 2 февраля 1983 г.
Еще при Андропове 22 апреля 1993 года Политбюро рассматривает вопрос, подготовленный Г. Алиевым, «О мерах по дальнейшему развитию топливно-энергетической базы в районах Забайкалья и Дальнего Востока в 1983-1985 годах и на период до 1990 года». Именно это постановление заложило основу сегодняшних успехов России по развитию топливно-энергетической базы в этих регионах, чем законно гордится Путин, который участвует во всех торжественных открытиях новых предприятий в этом регионе.
123 блока на АЭС, три ГРЭС, новые разрезы в Якутии и Красноярском крае, которые дадут 20 миллионов тонн угля, газопровод Уренгой-Ужгород (4,5 тысячи км), Уренгой – Новопсков (1,5 тысячи км), новые мощности по производству стали, проката, крупнейшая в мире доменная печь – на Череповецком металлургическом заводе нынешней «Северстали»... Это только тяжелая индустрия. А еще сахарные заводы, мясокомбинаты, кондитерские фабрики, текстильные производства, жилье, поликлиники, санатории – не перечислишь всего, что было создано при курировании Алиевым этих областей производства!
Рис. 39. В этом кабинете, в котором работал Гейдар Алиев,
в свое время работал Вячеслав Молотов
Революционные события при Гейдаре Алиеве произошли в СССР и в области культуры. Кинематографисты были созваны на большое совещание после принятого ЦК и Советом министров постановления «О мерах по дальнейшему повышению идейно-художественного уровня кинофильмов и укрепления материально-технической базы кинематографии». Решение этого совещания было единогласным – «Удовлетворены практически все пожелания кинематографистов в области материально-технической базы, а материальная заинтересованность работников кинематографии была выведена на новый уровень».
Было принято решение увеличить госзаказы на художественные фильмы. Г. Алиев напомнил, что «по госзаказам в свое время были сняты фильмы «Броненосец «Потемкин», «Октябрь», «Щорс» и «Ленин в октябре».
Именно при появлении Г. Алиева на посту Первого заместителя Совмина СССР на экранах кинотеатров страны стали демонстрироваться фильмы-диссиденты – «Покаяние» Абуладзе, «Агония» Элема Климова, «Скверный анекдот» Алова-Наумова. Начали более внимательно относиться к творчеству Тарковского, о чем он говорил в своем известном интервью.
Фильм «Покаяние» был детищем Шеварднадзе, но дать ему дорогу в жизнь Шеварднадзе просил Г. Алиева – об этом он сам говорит в одном из своих интервью.
С кино Алиев был всегда на «ты». Во время бакинского кинофестиваля Г. Алиев неожиданно спросил у известного кинорежиссера Сергея Соловьева, помнит ли он фильмы «Мисс-менд», «Башня смерти», «Долина гнева», тот с удивлением и каким-то восторгом ответил ему: «Конечно, помню! Это были наиболее кассовые фильмы 30-ых годов». А восторг Соловьева, по мнению автора, был вызван тем, что вряд ли кто-либо из политических деятелей того времени помнил эти фильмы.
Заметные сдвиги произошли и в системе здравоохранения СССР. Здесь незаменимым помощником Г. Алиева была его супруга – доктор медицинских наук Зарифа Алиева, досконально знавшая сильные и слабые стороны советской медицины.
Рис. 40. В президиуме торжественного заседания Академии медицинских наук СССР. Москва, 1984 г.
Было всесторонне улучшено положение писателей СССР, о чем они позже говорили в своих многочисленных интервью.
Была серьезно улучшена деятельность ученых СССР – были внесены существенные поправки в законопроект о совместительстве. Ведущие ученые СССР получили возможность, работая в Академии наук СССР, одновременно преподавать в ВУЗах.
«Что за нелепость, когда ведущий ученый страны не может поделиться своими знаниями с молодежью и при этом улучшить свое материальное положение», – говорил Алиев.
Известный академик Роальд Сагдеев говорил по поводу деятельности Алиева в те годы в Москве: «Он был настолько популярен среди ведущих ученых СССР, что это не могло не вызывать «черной» зависти у членов Политбюро, большинство из которых не знало как и о чем говорить с учеными. Его популярность пугала их».
В ВУЗах Г. Алиев всячески способствовал их самостоятельности, демократичности в выборах руководства.
Выступая в Московском государственном институте международных отношений на церемонии присуждения Президенту Азербайджана диплома почетного доктора этого высшего учебного заведения 24 сентября 2002 года, Г. Алиев вспомнил: «…Пользуясь возможностью, хочу сказать и о том, что, к сожалению, в годы перестройки ваш институт подвергался очень большой репрессии. Вы помните об этом, Анатолий Васильевич? Вы тогда работали здесь? Другие работали, они, наверное, помнят? Я тогда был в составе членов Политбюро, Первым заместителем Председателя Совмина, я видел, что происходит. Нападали на Институт международных отношений, причем, не находили причины, только то, что здесь обучались преимущественно дети дипломатов, дети высокопоставленных людей. Ну и что же? Проверяли этот институт, я помню, здесь ректором был Лебедев, его, как говорят, били. И потом, вы знаете, удивительным было то, что этот вопрос несколько раз был предметом обсуждения на Политбюро. Была организована комиссия, возглавлял ее председатель партийного контроля Соломенцев. Обвинили этот институт в грехах, которых здесь совершенно не было. Но вместе с тем, в этот период проверки Соломенцев устроил в ваш институт своего родственника».
Не были забыты и ведущие артисты СССР – их нелепые гонорары были повышены в разы. Известный певец Александр Серов позже скажет, что именно во время горбачевской перестройки он мог получать нормальные средства – это стало возможным после известного постановления Совета министров СССР, подготовленным Алиевым.
«Я горжусь дружбой с этим великим человеком», – говорил знаменитый С. Ростропович.
«Я – советская певица. Никогда не была придворной певицей. Гейдар Алиев был моим верным другом и поклонником. Очень благородный, красивый человек. Я не разговаривала с ним ни о политике, ни о чем-либо подобном. Просто он всегда мне говорил, как настоящий мужчина: «В трудную минуту обратись ко мне». Ну, а потом он сказал: «Ты никогда не обратишься ко мне – у тебя не будет трудных минут». Слава Богу, пока их нет», – сказала в интервью после концерта в Баку Алла Борисовна Пугачева.
Ведущие советские ученые-литераторы говорили, что азербайджанец Г. Алиев владеет русским языком лучше, чем русские кремлевские руководители.
До сих пор ведущие спортсмены того времени вспоминают добрым словом Г. Алиева. Великого футболиста Льва Яшина постигла беда – он лишился ног – и ему нужна была машина с ручным управлением. Таких машин в СССР серийно не делали. «Куда только я не обращался, – рассказывал он своему другу заслуженному мастеру спорта СССР Алекперу Мамедову, – и все было бесполезно – получал одни отписки. Друзья посоветовали мне обратиться лично к Г. Алиеву, и я написал ему письмо. И что ты думаешь? Через две недели мне позвонили с завода и спросили, куда доставить машину с ручным управлением». Узнав о том, что Яшину нужна машина с ручным управлением, и японцы ему подарили такую машину в день его 60-тилетия.
Рис. 41. «Друзья посоветовали мне обратиться лично к Г. Алиеву, и я написал ему письмо. И что ты думаешь? Через две недели мне позвонили с завода и спросили, куда доставить машину с ручным управлением, сделанному по личному распоряжению
Гейдара Алиева…»
В суровой, далеко не шахматной, борьбе Карпов использовал административный ресурс против Каспарова. Несмотря на мощную поддержку Карпова Устиновым, Лигачевым и другими членами Политбюро, Алиев встал на защиту Каспарова. «Я никогда не был бы чемпионом мира, если бы не поддержка Г. Алиева», – позже говорил Каспаров. Правда, впоследствии он начал говорить несколько иначе.
Рис. 42. «Я никогда не был бы чемпионом мира,
если бы не поддержка Г. Алиева…»
Годы спустя Гарри Каспаров признался и в том, что влияние Алиева фактически спасло его от разгромного поражения: «Если речь идет о вмешательстве Алиева, то, полагаю, единственное, чего он добился, – сорвал главную задумку организаторов переноса матча, согласно которой второй раунд должен был начаться со счета 2 : 0 в пользу моего соперника. Начинать лимитный матч с такого счета, давая еще и ничью вперед, было бы самоубийством, и я бы никогда на это не согласился... Именно назначение второго матча с форой было ключевым, но Кампоманес так и не решился пойти на это. Именно в этом, скорее всего, проявилось влияние Алиева».
Конечно, не забывал Алиев и свой родной Азербайджан. Именно в этот период в Азербайджане было построено много новых промышленных объектов.
Рис. 43. Первый приезд в Баку члена Политбюро ЦК КПСС, Первого заместителя председателя Совета министров СССР, дважды Героя Социалистического труда Г. Алиева на международный симпозиум по коврам. Сентябрь 1983 г.
Имея такую колоссальную нагрузку, к тому же он находился под жестким прессингом Горбачева, который фактически ни за что не отвечал!
«Даже если судить по сообщениям советской печати, – пишут В. Соловьев и Е. Клепикова, – круг обязанностей Алиева был необычайно широк: от борьбы с коррупцией до наведения порядка на железных дорогах, от реформы общеобразовательной школы до руководства ближневосточной политикой СССР».
Трудоспособность, требовательность и обязательность Г. Алиева подчеркивал даже его лютый враг Горбачев: «А тут еще свалилась необычайной суровости зима. С разных мест посыпались телеграммы в центр о помощи. На Урале метели создали такие заносы, что остановилось движение. Не десятки – сотни поездов оказались брошенными со всеми грузами, со всем, что составляет основу производства и жизнеобеспечения населения. Возникла угроза паралича всего народного хозяйства. Правительству пришлось поработать много. Оперативными вопросами в то время занимался Первый заместитель Председателя Совета Министров Гейдар Алиев...», – пишет он в своих мемуарах.
Успешная экономическая политика Г. Алиева раздражала команду Горбачева и, в первую очередь, самого Горбачева.
Первое политическое противостояние Горбачева с Алиевым случилось еще при Черненко. Как вспоминает в своих мемуарах Ф. Бобков: «На том заседании Политбюро я поддержал Первого секретаря компартии Армении К. Демирчяна, который добивался решения, чтобы на мероприятия по случаю шестидесятилетия геноцида армянского народа были приглашены делегации из Азербайджана, Грузии и РСФСР. Демирчян также настаивал на объявлении 24 апреля (день турецкой резни) днем траура в республике. Вопрос этот уже был решен накануне Секретариатом ЦК, который вел М.С. Горбачев. Мне казалось, что такое постановление необходимо, дабы ослабить уже проявившиеся к тому времени антиисламские настроения в Армении. Из-за болезни К.У. Черненко заседание Политбюро вел М.С. Горбачев. Против предложения Демирчяна выступили Н.А. Тихонов, А.А. Громыко и еще кто-то. Оно не прошло.
Меня поразили два обстоятельства: дело не в том, что предложение не приняли, такое бывало и раньше, но на заседании не прозвучало никакой аргументации, никаких серьезных доводов, не приняли – и все. Удивило и то, что М.С. Горбачев, который уже одобрил это предложение на заседании Секретариата ЦК, на этот раз промолчал, и секретари ЦК – тоже, хотя еще вчера они приняли это решение и вынесли на заседание Политбюро».
А почему вопрос, явно инспирированный Горбачевым, не прошел, было и тогда понятно, а сейчас об этом пишут многие российские историки – против этого предложения резко выступил Г. Алиев, и Горбачев в то время не решился вступить в бой с Алиевым, но, конечно же, запомнил это!
Первый конфликт Г. Алиева с М. Горбачевым, когда он уже стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, случился после трагедии в Чернобыле. Как пишет Волкогонов: «Когда случился Чернобыль, Г. Алиев и А. Яковлев настаивали на том, чтобы сказать всю правду народу, но Горбачев настоял на том, чтобы скрыть масштабы бедствия».
Вот выписка с того заседания Политбюро, о котором говорит Волкогонов – вел его сам Горбачев. Присутствовали все члены Политбюро. Здесь впервые решалось, какую информацию дать миру и стране. После сообщения В.И. Долгих о «свечении кратера» реактора, о «забросе мешков с вертолетов» («Для этих целей мобилизовано 360 человек, плюс 160 добровольцев, но есть отказы от работы»), о «трех языках» облака – «западном, северном и южном», они начали обсуждать и проблему «как давать информацию».
«Горбачев М.С. (…): Чем честнее мы будем вести себя, тем лучше… Когда будем давать информацию, надо сказать, что станция была поставлена на плановый ремонт, чтобы не падала тень на наше оборудование». Из протокола хорошо видны метания членов «благородного собрания». Они изобретают, как лучше обмануть мир и собственный народ. Планы возникают по ходу.
«Громыко А.А.: Необходимо (…) дать братским странам больше информации, а определенную информацию дать Вашингтону и Лондону. Соответствующие разъяснения нужно было бы дать и советским послам.
Алиев Г.А.: Может быть, дать информацию нашему народу?
Лигачев Е.К.: Возможно, не следует делать пресс-конференцию.
Горбачев М.С.: Наверное, целесообразно сделать одну информацию о ходе работ по ликвидации аварии.
Яковлев А.Н.: Иностранные корреспонденты будут искать слухи. (…)
Рыжков Н.И.: Целесообразно дать три сообщения: для наших людей, для соцстран, а также для Европы, США и Канады. В Польшу можно было бы послать человека (позже в своих воспоминаниях Рыжков, назначенный сразу после чернобыльской катастрофы руководителем специальной Оперативной группы Политбюро, выдаст такой пассаж: «Да, ничего мы не скрывали! Я, например, даже не думал, что кто-то чего-то не знает, что какая-то тетя Клава из далекого сибирского села не узнала всей правды о Чернобыле». – Авт.).
Зимянин М.В.: Важно, чтобы в информации было отмечено, что ядерного взрыва не было, а была лишь утечка радиации в результате аварии.
Воротников В.И.: Можно сказать, что было нарушение герметичности при аварии.
Добрынин А.Ф.: Правильно. Ведь у Рейгана наверняка уже на столе лежат фотоснимки. (…)
Горбачев М.С.: Постановление принимается».
Из этого протокола ясно видно, все лукавили и предлагали разные варианты для обмана мировой и советской общественности – лишь Алиев четко и ясно спросил у присутствующих: «Может быть, дать информацию нашему народу?» – и ответа не получил!
Это впоследствии в своем интервью подтвердил и А. Яковлев, причем добавил, что при этом произошел тяжелый диалог между Г. Алиевым и М. Горбачевым.
А вот как вспоминает чернобыльскую трагедию сам Г. Алиев. «В тот день, хотя и была суббота, я находился на работе, – вспоминал Гейдар Алиевич, – кстати, все субботние дни я работал. Я услышал, что на атомной электростанции произошел взрыв, но подробностей не знал. Я спросил управделами Совмина Смиртюкова: что произошло? Я член Политбюро, Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, ничего об этом не знаю. Он ответил, что на Чернобыльской АЭС произошла авария. Это случилось в конце дня.
В воскресенье не работал. Естественно, ничего не смог узнать. В понедельник утром Горбачев собрал членов Политбюро. Причем проводил заседание у себя в кабинете. Позвонили мне утром между 10- 11 часами, вызвали. Дали очень куцую информацию.
Швеция, Польша, Германия, другие европейские страны распространили сообщения о радиационном излучении. По существу, сообщение о чернобыльской трагедии было известно всему миру. В такой момент Горбачев проводил заседание... Мы чувствовали, что произошла трагедия, надо принять меры. Предусмотренные для этого меры, по-моему, были недостаточны. Я сейчас не хочу выставлять себя героем, поймите меня правильно. Я выступил и сказал, что в связи с этим вопросом надо дать незамедлительную информацию. Причем информацию достоверную. Все должны знать, что произошло. Ибо суть события уже известна всей Европе. Тогда Лигачев резко перебил меня: «Что вы хотите? Какую информацию вы хотите?» Я сказал: «А какой она может быть? Я хочу, чтобы дали точную информацию. Ведь мы не можем утаивать такой факт...
Тогда и Александр Николаевич Яковлев выступил, как я. Впоследствии мы как-то встретились с ним, он выразил недовольство действиями Лигачева. Он сказал мне: видите, только мы с вами предложили дать полную информацию. Но Лигачев тогда был более влиятельным человеком. Вот так все происходило...»
Впоследствии Лигачев уходил от ответа на все прямые вопросы о Чернобыле. Красноречив он был тогда, когда вопросы касались ошибок Горбачева.
«Если мы не скажем людям правду, то поставим их жизни под угрозу», – говорил Г. Алиев на заседании Политбюро. И он оказался прав – до сих пор в Интернете «висит» статья из газеты «Правда», в которой утверждается, что из-за того, что Горбачев скрыл правду от народа, тысячи людей заболели раком щитовидной железы. Правду советский народ узнал из Западной Европы при гласности в СССР.
«Это очень важная деталь, – считает депутат Верховной Рады Украины Борис Олейник, известный поэт. – Горбачев боялся приехать в Киев. Даже когда Щербицкий хотел отменить первомайский парад и попытаться эвакуировать хотя бы детей из зоны трагедии, Горбачев пригрозил ему, мол, ты сеешь панику среди населения. Гейдар Алиев по сути заставил Горбачева согласиться с тем, что на Украине произошла широкомасштабная трагедия. Мы помним и ценим позицию Гейдара Алиевича Алиева».
А принципиальный Лигачев, каковым он себя выставлял в те годы, заявлял: «Возможно, не следует делать пресс-конференцию», – поделил, по К. Симонову, работающих в зоне заражения на «живых и мертвых».
Американский журнал The Foreign Policy спустя много лет задается вопросом – «Почему в первые две недели после трагедии в Чернобыле Горбачев подозрительно молчал?» «Он ничего не говорил до 14 мая, почему такой деятельный человек был буквально парализован?» – вопрошают американцы».
Сколько грязи вылила Боннэр-Алиханян на Г. Алиева, обвиняя его в чем угодно, и одновременно считая Горбачева демократом.
После рассекречивания документов того времени становится ясно, что демократом был именно Алиев, в отличие от других членов Политбюро.
Рабочая запись заседания Политбюро ЦК КПСС 29 августа 1985 г.
«Российские вести» от 3 октября 1992 г.
«Председательствовал тов. Горбачев М.С.
Присутствовали т.т. Алиев Г.А., Воротников В.И., Рыжков Н.И., Чебриков В.М., Шеварднадзе Э.А., Демичев П.Н., Долгих В.И., Кузнецов В.В., Соколов С.Л., Ельцин Б.Н., Зайков Л.Н., Зимянин М.В., Капитонов И.В., Никонов В.П.