Рис. 44. Адмирал С. Горшков, с которым Г. Алиев вступил в жесткую конфронтацию по поводу гибели подводной лодки «К-429»
Горбачев. Теперь несколько слов на другую тему. В конце июля с. г. ко мне с письмом обратился небезызвестный Сахаров. Он просит дать разрешение на поездку за границу его жены Боннэр (так в записи) для лечения и встречи с родственниками.
Чебриков. Это старая история. Она тянется вот уже 20 лет. В течение этого времени возникали разные ситуации.
Применялись соответствующие меры, как в отношении самого Сахарова, так и Боннэр. Но за все эти годы не было допущено таких действий, которые нарушали бы законность. Это очень важный момент, который следует подчеркнуть.
Сейчас Сахарову 65 лет, Боннэр – 63 года. Здоровьем Сахаров не блещет. Сейчас он проходит онкологическое обследование, так как стал худеть.
Что касается Сахарова, то он как политическая фигура фактически потерял свое лицо и ничего нового в последнее время не говорит. Возможно, следовало бы отпустить Боннэр на 3 месяца за границу. По существующему у нас закону можно на определенный срок прервать пребывание в ссылке (а Боннэр, как известно, находится в ссылке). Конечно, попав на Запад, она может сделать там заявление, получить какую-нибудь премию и т.д. Не исключено также, что из Италии, куда она собирается поехать на лечение, она может поехать и в США. Разрешение Боннэр на поездку за границу выглядело бы гуманным шагом.
Возможны два варианта дальнейшего ее поведения. Первый – она возвращается в Горький. Второй – она остается за границей и начинает ставить вопрос о воссоединении семьи, то есть о том, чтобы Сахарову было дано разрешение на выезд. В этом случае могут последовать обращения государственных деятелей западных стран, да и некоторых представителей коммунистических партий. Но мы Сахарова не можем выпустить за границу. Минсредмаш против этого возражает, поскольку Сахаров в деталях знает весь путь развития наших атомных вооружений.
По мнению специалистов, если Сахарову дать лабораторию, то он может продолжить работу в области военных исследований. Поведение Сахарова складывается под влиянием Боннэр.
Горбачев. Вот что такое сионизм.
Чебриков. Боннэр влияет на него на все 100 процентов. Мы рассчитываем на то, что без нее его поведение может измениться. У него две дочери и один сын от первого брака. Они ведут себя хорошо и могут оказать определенное влияние на отца.
Горбачев. Нельзя ли сделать так, чтобы Сахаров в своем письме заявил, что он понимает, что не может выехать за границу? Нельзя ли у него взять такое заявление?
Чебриков. Представляется, что решать этот вопрос нужно сейчас. Если мы примем решение накануне или после Ваших встреч с Миттераном и Рейганом, то это будет истолковано как уступка с нашей стороны, что нежелательно.
Горбачев. Да, решение нужно принимать.
Зимянин. Можно не сомневаться, что на Западе Боннэр будет использована против нас. Но отпор ее попыткам сослаться на воссоединение с семьей может быть дан силами наших ученых, которые могли бы выступить с соответствующими заявлениями. Тов. Славский прав – выпускать Сахарова за границу мы не можем. А от Боннэр никакой порядочности ожидать нельзя. Это – зверюга в юбке, ставленница империализма.
Горбачев. Где мы получим большие издержки – разрешив выезд Боннэр за границу, или не допустив этого?
Шеварднадзе. Конечно, есть серьезные сомнения по поводу разрешения Боннэр на выезд за границу. Но все же мы получим от этого политический выигрыш. Решение нужно принимать сейчас.
Долгих. Нельзя ли на Сахарова повлиять?
Рыжков. Я за то, чтобы отпустить Боннэр за границу. Это – гуманный шаг. Если она там останется, то, конечно, будет шум. Но и у нас появится возможность влияния на Сахарова. Ведь сейчас он даже убегает в больницу для того, чтобы почувствовать себя свободнее.
Соколов (министр обороны СССР). Мне кажется, что эту акцию нужно сделать, хуже для нас не будет.
Кузнецов. Случай сложный. Если мы не разрешим Боннэр поехать на лечение, то это может быть использовано в пропаганде против нас.
Алиев. Однозначный ответ на рассматриваемый вопрос дать трудно. Сейчас Боннэр находится под контролем. Злобы у нее за последние годы прибавилось. Всю ее она выльет, очутившись на Западе. Буржуазная пропаганда будет иметь конкретное лицо для проведения разного рода пресс-конференций и других антисоветских акций. Положение осложнится, если Сахаров поставит вопрос о выезде к жене. Так что элемент риска тут есть. Но давайте рисковать.
Демичев. Прежде всего, я думаю о встречах т. Горбачева М.С. с Миттераном и Рейганом. Если отпустить Боннэр за границу до этого, то на Западе будет поднята шумная антисоветская кампания. Так что сделать это, наверное, лучше будет после визитов.
Капитонов. Если выпустим Боннэр, то история затянется надолго. У нее появится ссылка на воссоединение с семьей.
Горбачев. Может быть, поступим так: подтвердим факт получения письма, скажем, что на него было обращено внимание и даны соответствующие поручения. Надо дать понять, что мы, мол, можем пойти навстречу просьбе о выезде Боннэр, но все будет зависеть от того, как будет вести себя сам Сахаров, а также от того, что будет делать за рубежом Боннэр. Пока целесообразно ограничиться этим.
Четко и однозначно без предварительных условий сказал Г. Алиев: «Но давайте рисковать!»
Алиев понимал, что запретительством уже не решить проблему – наступают новые времена.
А что из себя представляла Боннэр, вопрос которой Горбачев вынес на самый высокий уровень в СССР и всячески в будущем с ней заигрывал? В молодости некая распущенная девица отбила мужа у больной подруги, доведя ее шантажом, телефонными сообщениями с гадостными подробностями до смерти. Разочарование – он погиб на войне. Постепенно, с годами, пришел опыт, она достигла почти профессионализма в соблазнении и последующем обирании пожилых с положением мужчин.
Затеяла пылкий роман с крупным инженером Моисеем Злотником. Но опять рядом досадная помеха – жена! Инженер ее попросту убил и отправился в заключение. Очень шумное дело побудило публициста Льва Шейнина написать рассказ «Исчезновение», в котором сожительница Злотника фигурировала под именем «Люси Б.». Время было военное, и, понятно, напуганная бойкая «Люся Б.» укрылась санитаркой в госпитальном поезде. На колесах раскручивается знакомая история – связь с начальником поезда Владимиром Дорфманом, которому санитарка годилась разве что в дочери. Финал очень частый в таких случаях: авантюристку прогнали, списали с поезда.
В 1948 году еще роман с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом, человеком состоятельным и весьма немолодым. «Роковая» женщина к этому времени сумела поступить в медицинский институт.
Что радости в Киссельмане – жил он на Сахалине и в центре бывал наездами, а рядом однокурсник Иван Семенов, и с ним она вступает в понятные отношения. В марте 1950 года у нее родилась дочь Татьяна. Мать поздравила обоих – Киссельмана и Семенова со счастливым отцовством. На следующий год Киссельман оформил отношения с матерью «дочери», а через два года связался с ней узами брака и Семенов. Последующие девять лет она пребывала в законном браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых ногтей имела двух отцов – «папу Якова» и «папу Ивана». Научилась и различать их: от «папы Якова» – деньги, от «папы Ивана» – отеческое внимание. Девчонка оказалась смышленой не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением, что есть другой. Надо думать, слушалась, прежде всего, маму.
В 1955 году эта «героиня» – Елена Боннэр, родила сына Алешу. Так и существовала в те времена гражданка Киссельман-Семенова-Боннэр, ведя развеселую жизнь и попутно воспитывая себе подобных – Татьяну и Алексея.
В конце шестидесятых годов Боннэр, наконец, вышла на «крупного зверя» – вдовца, академика Сахарова. Но, увы, у него трое детей – Татьяна, Люба и Дима. Боннэр поклялась в вечной любви к академику и для начала выбросила из семейного гнезда Таню, Любу и Диму, куда водворила собственных – Татьяну и Алексея.
«Моего отца свела в могилу Елена Боннэр, – говорит Дмитрий Сахаров – Во время горьковской ссылки папа объявил вторую по счету голодовку. Требовал, чтобы Советское правительство выдало разрешение на выезд за границу невесте сына Боннэр – Лизе.
В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание. Она понимала, насколько сильно ее влияние, и пользовалась этим, хотя прекрасно знала, насколько голодовки губительны для папы, и, тем не менее, подталкивала его к могиле. Между прочим, Лизу я застал за обедом! Как сейчас помню, она ела блины с черной икрой!»
Все это взято из книги доктора исторических наук, профессора Института США и Канады Николая Яковлева «ЦРУ против CCCP» и все это в то время было известно Горбачеву.
Однажды, уже во времена Ельцина, Боннэр попросила Бориса Березовского помочь Музею Сахарова в Москве. Не было средств на его содержание и зарплату сотрудникам. Олигарх подбросил $3 миллиона. Боннэр тут же перевела эти деньги на счет Фонда Сахарова в США!
Маленькая ремарка по поводу весьма активного защитника карабахских сепаратистов мужа Боннэр Андрея Сахарова: «Чуточку отвлекшись от темы, – пишет А. Бушков, – можно вспомнить, что милейший и гуманнейший академик Сахаров еще в начале шестидесятых заявился к контр-адмиралу Фомину, ответственному за ядерные боеприпасы советского ВМФ, с гениальной, по его мнению, идеей: создать водородную бомбу в 100 мегатонн, заделать ее в торпеду и ка-ак шарахнуть по Соединенным Штатам! Академик захлебывался от восторга:
– Все восточное побережье США сразу исчезнет с лица земли со всеми своими городами и миллионами жителей!
И отвисла, по воспоминаниям свидетелей, челюсть у контр-адмирала, и молчал он долго, ошарашенно, а потом заорал:
– Да вы, ученые, совсем озверели! Мы, моряки, привыкли бороться с врагом в открытом бою, а не уничтожать мирное население!
Сам Сахаров вспоминал: «Я устыдился и ни с кем более не обсуждал своего проекта...» Не устыдился Сахаров, когда в Азербайджане пролилось море крови, в чем была и его вина!
И по поводу Грузии Сахаров говорил не иначе как: «Грузия – это маленькая империя», – ну а что делает история с империями – большими и малыми – известно!
Часто можно слышать, что отдельные интеллигенты говорят, что в адрес Сахарова и подобных известных в мире личностей нужно выбирать выражения и не забывать об их величии.
Сегодня многие политики и политические деятели уподобляют мир шахматной доске, а страны мира – отдельным шахматным фигурам. Автор, как ученый и шахматист высокой классификации советского периода, также часто прибегает к подобной аналогии. Сегодня на мировой шахматной доске общая позиционная оценка ситуации все чаще уступает место конкретным расчетным вариантам – страны оценивают мировые события и мировых личностей по конкретному влиянию и их действиям по отношению к их стране, и вряд ли эта тенденция спадет в будущем. И в этом есть своя логика. Автор не понимает, почему он должен с почтением относиться к А. Сахарову, когда тот всячески способствовал сепаратизму и кровопролитию в Азербайджане. Старенький и беспомощный Сахаров хладнокровно разжигал войну в Нагорном Карабахе, но если кто-то пытался ему возразить в Верховном Совете, тут же целый рой его чувствительных соратников начинал стыдить «агрессивное большинство» – и оно стыдливо пряталось.
Старенький и беспомощный Сахаров, по-видимому, еще страдал и глубоким склерозом. При встрече с Везировым в Баку, в конце встречи он заявил, что еще в Москве наметил ряд встреч с лидерами оппозиции. Получив согласие, он долго вспоминал фамилии и, наконец, навал одну – Пулатов. Местные товарищи долго не могли понять, о ком идет речь, пока не выяснилось, что Пулатов – это Н. Панахов.
Автор не понимает, почему он должен восхищаться Солженицыным, когда все его высказывания были направлены против азербайджанской государственности. «Азербайджан нужно отпустить. Пусть соединится с Турцией», – вещает по телевидению на всю Россию Солженицын (так и хочется спросить классика: почему Азербайджан все время должен с кем-то соединяться?). «Проницательный Ильич, – глаголет далее классик, – первым называл вопрос границ «даже десятистепенным» (так и Карабах отрезали к Азербайджану, какая разница – куда, в тот момент надо было угодить сердечному другу Советов – Турции)», – продолжает он. И здесь писатель все путает. «Карабахские армяне имеют право на самоопределение».
В этом ключе он говорил в своих многочисленных выступлениях и публикациях. Отдавая должное интеллигентности и мужеству Д. Лихачева, автор не понимает, почему в Азербайджане должны забыть его несправедливую позицию в армяно-азербайджанском конфликте.
Когда Горбачев и Лигачев начали свою антиалкогольную кампанию, какие-то сердобольные ученые подсказали Горбачеву, что и в кефире есть алкоголь, и его надо запретить.
«Рыжков, в ту пору уже Председатель Совмина, попросил Алиева зайти. Гейдар Алиевич извинился: «Я заканчиваю совещание, зайду минут через тридцать».
Когда Алиев появился в кабинете, Рыжков спросил, чем таким срочным он был занят.
– Обсуждали, является ли кефир алкогольным продуктом, – ответил Алиев. Рыжков знал: это поручение Лигачева. Кстати, второе поручение второго человека в партии».
Сегодня это кажется смешным, но тогда было не до шуток.
– Я критически относился к антиалкогольной кампании, – говорит Г. Алиев.
«Мне, как Первому заместителю Председателя Совета министров СССР, – вспоминает Г. Алиев, – приносили снимки очередей за вином в Москве. Кошмар! Получая информацию о настроениях людей и содержании разговоров в этих очередях, направленных против руководства страны, мы доводили их до Горбачева и Лигачева, но оба только посмеивались и говорили: ничего, сейчас так, потом перестанут. Они не реагировали на это. Не реагировали! Я неоднократно приносил снимки, передавал их Рыжкову, чтобы он продемонстрировал их на Политбюро, но Горбачев и Лигачев не реагировали!»
Рыжков пишет в своих воспоминаниях, что «при попытке выразить мнение, что пьянство – это многофакторная социальная проблема, которую невозможно решить путем запретов», Соломенцев сказал: «Пока водка будет стоять на прилавках магазинов, ее будут пить!» Ну, да ладно бы там водка, коньяк, вино, пиво... Рыжков утверждает, что по поручению не то Горбачева, не то Лигачева Гейдар Алиев совещался со специалистами на предмет «является ли кефир алкогольным напитком или нет?» Понимая всю глупость, был против, но – имел поручение…
Этот вопрос, тем не менее, Горбачев вынес на Политбюро, и вновь против этого выступил и Г. Алиев, и еще несколько членов Политбюро.
В отместку Горбачев создал комиссию по этому вопросу, ввел туда своих людей, а председателем комиссии назначил … Г. Алиева. Несмотря на письменное отдельное мнение некоторых членов комиссии, решение было одно – запретить кефир нельзя!
В этом Г. Алиева поддерживал известный нарколог Владимир Нужный (он забросал ЦК КПСС письмами, в которых утверждал, что запрет кефира – большая глупость). Оказалось, что в кефире содержание алкоголя составляет 1 % – чтобы слегка опьянеть, надо всю кровь заменить на кефир!
Г. Алиев и Э. Шеварднадзе фактически не поддержали антиалкогольную кампанию Горбачева – Лигачева. Председатель комиссии по реализации планов по антиалкогольной комиссии Е. Лигачев заявил, что наиболее успешно эта кампания проходит в Молдавии, а хуже всего в Грузии и Азербайджане.
Как заявляют молдавские руководители, Горбачев нанес удар в сердце экономики Молдавии – прошло много лет, а в Молдавии удалось восстановить только третью часть уничтоженных виноградников.
Открытием опиума человечество обязано запрету спиртных напитков в Китае в VI веке; к колоссальному подъему преступности и формированию организованной преступности – мафии – привел «сухой закон» в Америке. «Сухой закон» был отменен в 1932 году, а мафия быстро переориентировалась на другие дела и продолжала функционировать.
Самогоноварение в России активно стало развиваться с 1914 года, когда перестали продавать вино. В 1921 году СНК РСФСР разрешил продажу виноградных вин, а в 1926 году – водки.
Антиалкогольная кампания Горбачева – Лигачева привела к тому, что только с 1985 по 1987 гг. потребление сахара возросло на 17 % или в абсолютных значениях – на 1350 тыс. т. По самым скромным подсчетам, только в 1989 г. было произведено более 200 млн. декалитров спиртного (в пересчете на водку). Начиная с 1985 года, в теневую экономику ушло 150 млрд. рублей, и эти деньги, конечно, не пошли на улучшение благосостояния народа. Десятки тысяч людей потеряли здоровье из-за «нестандартных» методов опьянения. Таковы итоги. Ни одна диверсионная организация не смогла бы нанести советскому государству такого ощутимого удара.
Вот что пишет Н. Рыжков: «Если в 1985 году в стране намечалось производить 280 млн. декалитров водки и ликеро-водочных изделий, то уже на следующий год эта цифра сократилась до 146 млн. Каковы темпы, а? Дальше – страшнее. Вина виноградного в 85-м – 401 млн. декалитров, а в 86-м – уже только 140! Пива в 85-м – 718 млн., в 86-м – 488!
В 1985 году от реализации алкогольных напитков мы планировали получить 60 млрд. рублей прибыли, получили в 86-м 38 миллиардов, в 87-м – 35, а в 88-м – чуть поболе – 40. Итого за три года экономика недосчиталась чистых 67 млрд., а нравственный урон посчитать и вообще невозможно».
Бывший первый зам. председателя КГБ СССР, генерал-полковник В.Ф. Грушко, в своих воспоминаниях «Судьба разведчика» так подвел итоги антиалкогольной компании: «Мы получили целый букет проблем: астрономический скачок теневых доходов и накопление первоначального частного капитала, бурный рост коррупции, исчезновение из продажи сахара в целях самогоноварения… Короче, результаты оказались прямо противоположными ожидаемым, а казна недосчиталась огромных бюджетных сумм, возместить которые оказалось нечем».
Конечно, наносился сильный экономический удар и по Азербайджану – каждая третья бутылка вина была произведена в Азербайджане.
Как вспоминал впоследствии ряд политиков того времени, Алиев предлагал ограничить продажу алкогольных напитков и улучшить социальное положение граждан – об этом косвенно говорил и Лигачев.
В экстремальных случаях Г. Алиев, будучи председателем комиссий, всегда стремился дойти до истинных причин случившегося, что не нравилось многим и, в первую очередь, команде Горбачева.
Профессор Джан-Мирза Мирзоев, используя свои прежние связи во флоте, свидетельства своих друзей и различные публикации в военной прессе, выяснил, что председателем комиссии по гибели одной из подводных лодок был назначен Алиев Г.А., что ранее тщательно скрывалось.
Речь идет о катастрофе атомной подводной лодки «К-429», произошедшей 25 июня 1985 года и унесшей жизни шестнадцати подводников.
Д. Мирзоев на страницах газеты «Новое время» рассказывает, как умело справился с этой задачей, по рассказам очевидцев, Г.А. Алиев.
А причина того, почему это скрывалось, выяснилась позже. Как пишет Д. Мирзоев, выводы комиссии, возглавляемой Г. Алиевым, не совпадали с официальной линией Горбачева и, следовательно, ЦК КПСС и главнокомандующего ВМС С. Горшкова – там, как всегда, считали, что в советском флоте все в порядке, а виноват лишь один конкретный человек. Об этом на встречах говорил Горбачев. Выводы комиссии, возглавляемой Алиевым, были более глубокие и говорили о другом, и он принципиально на Политбюро провел свою линию, несмотря на ожесточенное сопротивление Горшкова.
Хорошо было известно, что Горшков был легендарной личностью на флоте.
Во времена «холодной войны» главным конкурентом США был СССР.
Стремление СССР доминировать на главных нефтяных магистралях ярко проявлялось в работах по модернизации вооруженных сил в те годы.
«Примерно с середины 50-х годов в соответствии с решениями ЦК КПСС в нашей стране начались крупные работы по созданию мощного океанского ракетно-ядерного флота. Этим было положено начало второму этапу в развитии советского ВМФ». Эти слова принадлежат адмиралу Сергею Горшкову.
В разгар «холодной войны» СССР пытался доминировать на наиболее важных океанских и морских путях, связанных с транспортировкой, в первую очередь, нефти. В этом направлении особенно усердствовал Главком флота Сергей Горшков. Он был одной из талантливых, в то же время, одиозных фигур времен «холодной войны». Его «планетарная доктрина» стоила огромных средств, которые он умело выбивал у руководства страны. При созданной Горшковым системе советские корабли и подводные лодки появлялись в самых неожиданных точках земного шара.
Наглядный пример: в апреле – мае 1970 г. военно-морские силы СССР провели грандиозные маневры под кодовым названием «Океан». Об их масштабности говорит тот факт, что советские корабли заходили в более чем 10 иностранных портов, расположенных на 4 континентах земного шара. Эти маневры вызывали глубокое беспокойство на Западе.
За 1945-1985 годы советский подводный флот сумел изведать весь мир и освоиться в самых далеких его водах. В 1962-м в Сурабай из Владивостока ушли подводные дизель-электроходные лодки С-236 и С-292. За ними пошли еще четыре и плавучая база «Аяхта». СССР занимал боевые позиции за экватором, в Яванском море и Молуккском проливе.
В 1962 году здесь проходил мощный грузопоток нефти, идущей в танкерах с Ближнего и Среднего Востока в бурно растущую Японию. Здесь шли суда с железной рудой и углем, с зерном из Америки в порты Японии и британский Гонконг.
Рис. 44. Адмирал С. Горшков, с которым Г. Алиев вступил в жесткую конфронтацию по поводу гибели подводной лодки «К-429»
И здесь оказались советские субмарины с боевыми торпедами и грозным и решительным Главкомом флота СССР Сергеем Горшковым.
Вот с такой легендарной личностью пришлось в жестком противостоянии, во многом инициированном Горбачевым, встретиться Г. Алиеву!
В один из тех дней около здания ЦК КПСС, что было необычно для того времени, собралась толпа, требующая объективного расследования аварии теплохода «Александр Суворов». Собравшиеся были весьма агрессивны и уже начали выкрикивать антисоветские лозунги. Никто из ЦК не вышел к митингующим, и вновь Горбачев послал Г. Алиева. Он вступил в жесткую дискуссию, которая продолжалась больше часа, и в конце заявил, что виновники будут строго наказаны. Находившийся в толпе адвокат Генрих Падва, один из юридических глашатаев Горбачева, позднее по телеканалу «ТВ-6» заявил: «После того, как член Политбюро председатель комиссии Гейдар Алиев заявил, что виновники будут сурово наказаны, я отказался их защищать». Тут в голову приходят слова Глеба Жеглова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», где он говорит: «А что, им нужно было дать талоны на усиленное питание?»
И как пишут очевидцы, Г. Алиев на Политбюро выступил совсем не так, как хотел Горбачев.
Г.А. Алиев был назначен председателем государственной комиссии при расследовании катастрофы пассажирского лайнера «Адмирал Нахимов», произошедшей 31 августа 1986 года на Черном море. Тогда, в результате столкновения с сухогрузом «Петр Васев», погибли 425 человек из числа пассажиров и экипажа «Адмирала Нахимова».
И здесь произошла резкая стычка между сторонниками Горбачева, в первую очередь, с Н. Рыжковым и Г. Алиевым.
Пассажирский лайнерТеплоход «Александр Суворов»
«Адмирал Нахимов»
Подводная лодка «К-429»
Рис. 45. Суда, при катастрофе которых Г. Алиев был председателем комиссии по расследованию причин катастроф, и занимал принципиальную позицию, не скрывая правды
Алиев высказывал свои соображения и по кадровым вопросам.
В отличие от Шеварднадзе, Алиев не поддержал Горбачева в нападках на Ельцина. Как заметил комментатор московской программы «ТВ-6» в 1993 г.: «Когда собираются вместе Ельцин, Шеварднадзе и Алиев, говорят Ельцин и Шеварднадзе, Алиев молчит. И сейчас, на московской встрече перед выборами президента России, говорили Ельцин и Шеварднадзе, а Алиев промолчал. И на том, знаменитом пленуме ЦК, когда Ельцин выступил с сенсационным заявлением, выступил и Шеварднадзе. Но как отличалось его выступление от нынешних: «Вы толкаете нас на путь конфронтации и интриг... Вы мешаете работать нашему слаженному коллективу... Вам нет места среди нас... и т.д.». Алиев молчал».
Ельцин же ответил Г. Алиеву черной неблагодарностью!
Много критических замечаний по перестройке было у Г. Алиева, что совсем не нравилось Горбачеву. В беседах с работниками Совмина Алиев не скрывал своего мнения, что перестройка пробуксовывает, начались негативные явления.
И Алиев был прав! То, что у Горбачева не было продуманного плана перестройки, он сам подтверждает косвенным путем.
«Если бы у меня был план, то я с ним тут же очутился бы в Магадане… Начинать надо было с того, чтобы вывести народ из оцепенения. Ведь в партийной номенклатуре перестройка была ни к чему, каждый из них имел свое «корыто»…
Поэтому, в первую очередь, нам нужна была гласность, открытость. Она и стала дорогой к свободе».
К этим рассуждениям очень подходит выражение из мультфильма: «Есть ли у Вас план, мистер Фикс?»
В шахматах такой план, предложенный Горбачевым, аналогичен плану дать «детский мат» гроссмейстеру – к такой махине как СССР такой простенький подход – это безумие!
«Почему такой убежденный антисемит, как казачий атаман Петр Краснов, в 1918-1919 гг. не допустил на подведомственной ему территории Всевеликого Войска Донского ни одного еврейского погрома? Да потому, что понимал, что мародерство и погромы, против кого бы они ни совершались, – самый краткий путь к развалу государственных институтов, всеобщему хаосу и дезорганизации», – пишет Сергей Маркедонов.
Сегодня ясно, что для претворения в жизнь своих замыслов и той, и другой стороне, т.е. Горбачеву и его противникам нужен был хаос – разница была лишь в том, какого масштаба хаос нужен был сторонам. Горбачеву нужен был управляемый хаос.
Не случайно в начале перестройки Горбачев вскочил с места и радостно захлопал на одном из заседаний Съезда народных депутатов СССР, когда депутат Травкин сказал: «Вот здесь говорят, что не надо выпускать джинна из бутылки. Его не выпускать, а выталкивать надо! Семьдесят лет, все забрались в бутылки и спят».
Премьер-министру Индии Радживу Ганди Горбачев говорил: «Сейчас нас штормит. Но это пойдет нам на пользу».
Художники, композиторы пытаются из хаоса создать гармонию. И это, надо сказать, им иногда удается. В политике это удается не многим, а если и удается, то автор этой гармонии является выдающимся политиком – таковым Горбачев не был!
Управляемый хаос нужен был Горбачеву для того, чтобы показать Западу, с каким трудом он, эпохальная личность, преодолевая огромные трудности, проводит свою перестройку. Кроме того, он считал, и не без оснований, что этот управляемый хаос поглотит его политических противников – он считал и все делал для того, чтобы в стране начали проходить массовые демонстрации с поддержкой Горбачева против старой номенклатуры. Но он ошибся – «процесс пошел» в другом, многослойном направлении. Его противникам нужен был максимальный хаос по всей стране, чтобы в этом хаосе сгорели Горбачев и его перестройка. Они понимали, что при спокойном течении событий все они неминуемо уйдут с политической арены с клеймом «застойщики». Эти две ситуации, к которым стремились обе стороны, на каком-то этапе сходились в общем интересе, на каком-то этапе расходились, и это во многом предопределяло противоречивое поведение московских политиков – хаос стал мощным политическим орудием и той и другой стороны. Но главным участником этого процесса, безусловно, был Горбачев, так как он был единственным, кто мог принять решительные меры против хаоса, когда ситуация становилась неуправляемой.
И еще вот о чем. «Когда речь идет об уязвимости, – отмечал опытный американский разведчик, бригадный генерал армии США Вашингтон Плэтт, – имеется в виду, что какая-либо страна может с успехом предпринять враждебные действия против (другой) страны, уязвимой для подобных действии».
Создание банка «уязвимости» – одна из главных задач всех спецслужб мира. Автор не собирается давать оценку «перестройке и гласности» в целом – там есть много положительного, но то, что она выложила на блюдечке все уязвимые места СССР – это факт. То, на что США тратили миллиарды долларов, можно было купить в любом газетном киоске!
Дело дошло до анекдота – Председатель КГБ СССР Бакатин передал американцам карту «жучков» в американском посольстве и других американских организациях в Москве. Позже этот недоумок, один из организаторов кровавого вторжения в Баку 20 января 1990 года, объяснял это тем, что, следуя гласности, хотел максимальной открытости с США. Бакатин – один из наиболее ярких представителей демократов горбачевского призыва, про которых впоследствии говорили: «Они шли к американцам с распростертыми объятиями, а американцы считали, что они с поднятыми руками сдаются в плен»!
«Вадим Бакатин занял должность председателя КГБ в трагический для СССР период после августа 1991 года, фактически выманив и выпросив ее у Горбачева, – пишут Георгий Подлесских и Андрей Терешонок. – Почему же ему так не терпелось возглавить оплеванную и постоянно унижаемую службу безопасности? Многие полагают, что его назначение имело целевой характер – разрушение КГБ. И впрямь он вполне зарекомендовал себя в этом качестве – разрушителя, выдав многие государственные секреты».
Горбачевская перестройка руками Бакатина, как писали российские СМИ, уничтожила всю разветвленную сеть советской разведки. При Рейгане только из США по обвинению в шпионаже было выдворено 55 советских дипломатов.
Управляемый хаос при полной открытости уязвимых мест государства не требует особых научных комментариев – конечный результат очевиден!
Ярким примером применения Горбачевым и его противниками управляемого хаоса являются сумгайытские события.
События в Сумгайыте и Баку известный писатель Бунич относит к главным нераскрытым историческим тайным событиям, происходящим в разное время в СССР. Вот что говорит по поводу сумгайытских событий всемирно известный писатель Эдуард Тополь Тенгизу Гудаве с радиостанции «Свобода»: «Это спровоцировано. Я в этом глубоко уверен».
Рис. 46. События в Сумгаите. Известный писатель Эдуард Тополь Тенгизу Гудаве с радиостанции «Свобода»: «Это спровоцировано. Я в этом глубоко уверен…»
«Толпа, – писал Тард, – это – груда разнородных, незнакомых между собою элементов. Лишь только искра страсти, перескакивая от одного к другому, наэлектризует эту нестройную массу, последняя получает нечто вроде внезапной, самопроизвольно зарождающейся организации. Разрозненность переходит в связь, шум обращается в нечто чудовищное, стремящееся к своей цели с неудержимым упорством. Большинство пришло сюда, движимое простым любопытством; но лихорадка, охватившая нескольких, внезапно завладевает сердцами всех и все стремятся к разрушению. Человек, прибежавший только с тем, чтобы воспрепятствовать смерти невинного, одним из первых заражается стремлением к человекоубийству и, что еще удивительнее, совершенно не удивляется этому». А если добавить к сказанному, что в этой толпе были люди, прошедшие через все муки ада в Армении?
Когда идеолог перестройки А. Яковлев заявляет, что сумгайытские события – дело рук советских спецслужб, то к этому заявлению, безусловно, необходимо отнестись с должным вниманием. И надо признаться, что подобное заявление требовало от него определенного мужества. Но вместе с тем это упрощенный подход к сумгайытской проблеме. Это заявление не снимает ответственности и с самого Яковлева за тот беспредел в стране, идеологом которого являлся сам Яковлев и его шеф Горбачев. Разве было непонятно, что в организуемые Яковлевым по всей стране структуры демократического движения, наряду с настоящими демократами, хлынут сомнительные и мафиозные силы? Разве было непонятно, что поддержка сепаратизма приведет к кровопролитию? Разве непонятно было, что немедленно всплывут на поверхность все язвы советского общества, простого решения которых не было видно? И, наконец, разве непонятно было, что колоссальную активность будут проявлять иностранные спецслужбы, которые десятки лет ждали этого момента?
И главное – разве непонятно было, что все это приведет к хаосу?
Сваливая сумгайытские события только на КГБ СССР, Яковлев, огораживая себя, пошел легким, но отдающим наивностью путем! А ведь логичнее и достовернее было бы, если бы Яковлев раскрыл всю цепь авторов сумгайытских и ему подобных событий, начиная с родного ЦК КПСС и кончая КГБ СССР. То, что определенные спецслужбы СССР были задействованы в Сумгайыте, у автора нет никаких сомнений, но почему в этом случае бездействовали Горбачев и его команда? Сегодня достоверно известно: уже через несколько часов после начала сумгайытских событий Горбачеву все было известно, причем информацию он получил по различным каналам. И в связи с этим возникает следующий вопрос: почему, как и позже в Баку, бездействовали войска? Они же подчинялись не КГБ СССР! Тут, как говорил Штирлиц, «что-то не так, связки нет!» А связки нет по той причине, что виноваты все стороны, которые своими действиями создали сложную ситуацию, где трудно без исчерпывающей информации выстроить иерархическую систему.
На известном совещании в Верховном Совете СССР, после сумгайытских событий, на вопрос азербайджанского депутата: «Не были ли сумгайытские события организованы известными силами?» Горбачев раздраженно ответил: «Никто ничего не организовывал, просто войска опоздали на несколько часов (?! – Авт.), вот и все!» Никто не напомнил Горбачеву, что от Баку, где было размещено значительное количество российских военнослужащих, до Сумгайыта 20 минут езды, и от ближайшей военной базы в Насосной – 5-7 минут, а с 1989 года под Баку, в Перекешкюле (чуть южнее Сумгайыта), находились спецподразделения КГБ СССР. Так что непонятно, о каких часах может идти речь.
Дело в другом. По сценарию войска должны были быть введены в город, когда события уже совершатся, что и произошло в действительности, – Горбачеву нужен был управляемый хаос! Это предположение автора косвенно подтверждает журналист Анатолий Мостовой, проведший свое журналистское расследование по поводу сумгайытских событий. Правда, он больше говорит о нерешительности Горбачева. Вот что он пишет: «В ЦК КПСС первое сообщение о беспорядках, несколько смягченное, по традиции, поступило в тот же день. Сначала в оперативной сводке МВД СССР за сутки, а через несколько часов – особо, по каналам КГБ СССР. Генеральному секретарю доложили через час. К этому времени папка для доклада разбухла от прогнозов специалистов КГБ и МВД, которые знали на примере Новочеркасска, Ферганы, Алма-Аты возможную динамику развития ситуации. В сводке сообщалось о первых девяти убитых, о массовых погромах, о беспомощности и бегстве местных органов власти, из чего следовало, что процесс развивается лавинообразно, приобретает необратимый характер. Специалисты из Управления по защите конституционного строя КГБ СССР настаивали на незамедлительных адекватных мерах. Они знали, что такое прецедент и какова его провоцирующая роль на населенном сотней племен Кавказе. М. Горбачев, получив информацию, связался с Баку. Чувствовалось, что он не хочет брать на себя ответственность за принятие решения. И тем более за возможные последствия. «Я думаю, азербайджанские товарищи сами справятся, – вынес он вердикт. – У них достаточно сил и средств». Очередная сводка пришла в Кремль утром 28 февраля. Не менее 20 убитых. Местные органы власти не в состоянии взять ситуацию под контроль. Эта информация поступила из Сумгайытского городского отдела КГБ. Только КГБ еще выполнял свой профессиональный долг, хотя начальник отдела и большинство сотрудников были азербайджанцы. Но это были люди, побывавшие в командировках в первых горячих точках Союза. Да и в Афгане. Они знали цену национально-криминальной свободе. Лишь тогда М. Горбачев решился хоть на какие-то действия. Министру внутренних дел было отдано распоряжение: принять меры по локализации и ликвидации очага конфликта. Председателю КГБ – обеспечить содействие имеющимися на месте силами и средствами». Не правда ли, поведение Горбачева в создавшейся экстремальной ситуации в Сумгайыте весьма подозрительно? Ему нужно было что-то другое, а не немедленная стабилизация возникшей ситуации – он хотел получить управляемый хаос, но в какой то момент, ситуация вышла из под контроля!
После начала сумгайытских событий, в 9.00 утра 3 марта 1988 г. Г. Алиев пришел к Георгию Разумовскому, секретарю Центрального Комитета КПСС. Тот принял Г. Алиева только после консультаций с Горбачевым, ближе к вечеру и всего на десять минут. Разумовский всячески избегал глубокого разговора на сумгайытскую тему и намекал, что в этих событиях замешан сам Г. Алиев. Горбачеву не нужна была истина по этим событиям и помощь Г. Алиева – был запущен управляемый хаос! В то время Г. Алиев этого знать не мог!
Если проследить за характером дальнейших событий в СССР, то можно видеть, что принцип максимального хаоса, впервые примененный Горбачевым в Сумгайыте и, ничего не имеющих против применения, его же противниками в Сумгайыте, в дальнейшем присутствует во всех событиях на пространстве СССР. И каждый раз и Горбачев, и его противники, хотели использовать эти события друг против друга. Где-то это удавалось Горбачеву, где-то его противникам – но главный результат был один – это способствовало не укреплению СССР, как говорил Горбачев, а его развалу – в какой-то момент, ситуация, как в микромодели по Сумгайыту, вышла из под контроля, что привело к тому, к чему должно было привести!
Являясь словоблудом, Горбачев считал, что управляемый хаос – его стихия, так как он думал, что словоблудие и хаос – совместимые понятия. Оно так и было в первые годы его правления, когда в управляемом хаосе он разобрался со своими политическими противниками – управляемая составляющая этой модели работала на Горбачева, но впоследствии, сам того не чувствуя, Горбачев постепенно стал элементом Большого хаоса!
То, что все затеянное Горбачевым приведет к такому результату, прекрасно понимал Алиев – он обладал незаурядным аналитическим умом и владел обширной разнообразной информацией по СССР. Понимал он и то, что Сумгайыт будет мощным пропагандистским оружием в руках армян.
Сумгайыт нанес страшный информационный удар по Азербайджану – о нем узнал фактически весь мир, и это было продуманной системой.
В первые дни сумгайытских событий и после них армянская пропаганда на весь мир кричала о сотнях убитых и раненых в Сумгайыте.
Ясность внес Брутенц, но с большим опозданием. В своих мемуарах «Тридцать лет на Старой площади» он пишет: «В Сумгайыте произошел взрыв: 31 смерть – 6 азербайджанцев, остальные – армяне».
Автор продолжительное время работал научным консультантом в крупной зарубежной инжиниринговой компании и общался со многими специалистами в области маркетинга, системного анализа, нефтегазодобычи, строительства нефтегазопроводов и др., побывавшими в разное время в Баку. В непринужденных беседах в различной обстановке автор, как бы незаметно (подспудно применялся метод Монте-Карло: в продолжительном разговоре на различные темы – случайный вопрос), интересовался, кем, как и насколько были информированы эти господа о выселении азербайджанцев из Армении, событиях в Баку 20 января 1990 года, событиях в Ходжалы, событиях в Сумгайыте, о том, что после сумгайытских событий в Волгограде, Тюмени и даже в Ленинграде разбушевавшиеся толпы громили здания, где размещались местные руководящие партийные органы, о событиях в Сребнице, где сербы убили 2700 мусульман и об изгнании турок-месхетинцев из Узбекистана – как известно, 5 июня в Фергане, в ходе беспорядков, погибли 56 человек, в том числе 43 турка, ранено 355 турок и 136 узбеков. Сожжено 147 жилых домов турок.
В Ходжалы были убиты 613 человек, из них детей – 63; женщин – 106, пожилых – 70 человек.
8 семей уничтожены полностью.
25 детей потеряли обоих родителей.
130 детей потеряли одного родителя.
Ранены – 487 человек, из них детей – 76.
Люди, побывавшие в заложниках, – 1275 человек.
Пропали без вести – 150 человек.
В течение многих лет автор собирал и систематизировал эти материалы. Результаты были потрясающими – более 50 % опрошенных автором специалистов знали о событиях в Сумгайыте, многие из них – по многочисленным заявлениям Сахарова и Каспарова, и, конечно же, все до одного в негативном аспекте для Баку, а не для Центра, а об отдельных, остальных перечисленных событиях, – не более 2 %, и то, как-то смутно!
Вот такой страшный информационный удар получил Баку из-за сумгайытских событий! Альберт Эйнштейн как-то сказал: «Легче расщепить атом, чем изменить сложившийся стереотип».
В то же время, при Горбачеве происходили еще более страшные события, чем перечисленные выше. Например, при Горбачеве в СССР были еврейские погромы. В ноябре 1990 г., как пишет Бершин, при Горбачеве в Кишиневе случился еврейский погром. Погром этот был тотально замолчан всеми «демократическими СМИ» и официальной советской периодикой. Рассказали о нем лишь приднестровские газеты да оппозиционные Горбачеву мелкие радикально-коммунистические издания. Из Кремля была дана установка: поддерживать борьбу «молдавских демократов» со «сталинистами» и «нинандреевцами». Сегодня в Израиле об этом погроме пишут как о само собой разумеющемся: дескать, что вы удивляетесь, что из Молдавии все евреи в Израиль сбежали, – у них же там погромы были!
Возвращаясь к главному, необходимо отметить, что Горбачев, применяя систему «Управляемый хаос», был обречен на неудачу – эта сложнейшая система, которой в совершенстве владеют американцы, требует ювелирного подхода – надо каждый раз находить решения в «броуновском движении» на огромном географическом пространстве – ни один человек не сумеет убедить автора, что Горбачев был на это способен!
Опасность этого метода впервые поняла команда Ельцина, когда Ельцин публично заявил, «что американцы хотят у нас создать управляемый хаос», и он фактически начинался в России. Конец этому в значительной степени положил В. Путин.
Гейдар Алиев начал активно критиковать Горбачева и в вопросах национальной политики
«B 1986 году в первый раз Горбачев снял руководителей тюркоязычных республик Советского Союза и вместо них стал назначать русских и представителей других национальностей. Я ему объяснил, что так поступать нельзя. Я имел с ним несколько бесед на эту тему. Наконец, в декабре 1986 г., начались нападки на руководителя Казахстана Кунаева. Кунаев был казахом, тюрком. Он 22 года работал на этой должности. Подошло время ему подать в отставку. Я возражал против несправедливого отношения к нему. После отставки Кунаева на его место назначили из Москвы близкого Горбачеву русского. Я объяснил Горбачеву, что так поступать нельзя – это Казахстан. Он мне ответил, что казахи сами просили его об этом. Но это было неправдой. Это неправильная политика. Казахи не просили вновь назначенного человека. Молодежь поднялась и выступила c протестом. Многие из них были арестованы, некоторые погибли. Затем велось следствие, и было принято постановление. Для команды Горбачева было невыгодно мое, тюрка, мусульманина, пребывание в Политбюро».
Г. Алиев начал критиковать политику Горбачева в Закавказье, и начал бить тревогу по поводу назревавшего карабахского кризиса. Это, по свидетельству Нурсултана Назарбаева, «стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения, и он был отправлен в отставку».
Такое принципиальное поведение Алиева сильно раздражало Горбачева.
Сегодня и вчера общество во многом управляемо, но, к счастью, есть такие элементы общества, связанные с человечностью, которыми невозможно в полной мере управлять приказным порядком – там господствуют свои законы.
Как пишет начальник охраны Горбачева Владимир Медведев, когда скончалась супруга Г. Алиева Зарифа ханум, на похороны не пришел ни Горбачев, ни члены его семьи, что было сигналом для членов Политбюро. Несмотря на этот сигнал, тысячи соратников, друзей, интеллигенция, представителей ВПК и др. пришли, чтобы выразить свое сочувствие Г. Алиеву.
Вот один из примеров искренности соболезнований Г. Алиеву. Утром Борис Пастухов собрал секретариат ЦК ВЛКСМ: «Кто хочет, ребята, едет, кто не хочет, не едет». Поехали в полном составе. «Мы пришли среди первых, – вспоминает тот горестный день Борис Николаевич, – когда такой момент – придут, не придут – является почти все бюро ЦК комсомола». Не надо забывать, что это было в то время, когда молодежь особенно не жаловала престарелых руководителей страны – к Алиеву было другое отношение!
Как уже упоминалось выше, у общества есть свои, известные только ему, законы – когда скончалась супруга Горбачева, в редкой толпе людей из бывших соратников Горбачева замечен был только один Е. Примаков!
Рис. 48. Горби плачет. И в радости, и в горе – один как перст!
Рис. 49. Горбачев на пляже в Италии после похорон супруги – неплохо выглядит после тяжелого горя. Вдовец в в хорошей форме!