Похороны Узеира Гаджибекова.
На переднем плане М. Багиров, который несет
гроб с телом Узеира Гаджибекова
Как это часто бывает, и коллеги были разные…
Надо отметить, что у ставшего Первым секретарем ЦК КП Азербайджана И. Мустафаева были достаточно теплые отношения с Багировым – когда Мустафаев был академиком-секретарем АН Азербайджана, Багиров довольно часто советовался с ним по различным вопросам. В своих воспоминаниях И. Мустафаев довольно прозрачно намекает на дружеские отношения Багирова с интеллигенцией Азербайджана, хотя это было далеко не так. Вот что пишет Мустафаев в своих воспоминаниях: «В сентябре 1945 года я вместе с группой ответственных работников был на даче Багирова в Загульбе. Было 4- 5 часов дня, как вдруг Багиров сказал: «Сегодня день рождения Узеира. Он болен и находится у себя на даче. Поедем, поздравим его с днем рождения». Мы сразу из дачных цветов сделали большой букет, собрали большую корзину фруктов и на двух машинах поехали на дачу Узеира Гаджибекова в Мардякяны. Супруга Узеира была на веранде дачи и, увидев нас, позвала мужа: «Узеир! К нам гости приехали». Узеир вышел к нам в халате – увидев Багирова, он заспешил вернуться в дом, чтобы переодеться. Однако Багиров опередил его, быстро подошел и крепко обняв, сказал: «От души поздравляю тебя с днем рождения!» Немного посидев и выпив чаю, мы распрощались».
Похороны Узеира Гаджибекова.
На переднем плане М. Багиров, который несет
гроб с телом Узеира Гаджибекова
Новому Первому секретарю КП Азербайджана Имаму Мустафаеву – селекционеру по специальности – был не чужд популизм. М. Алиев, привыкший к конкретным делам в кабинетной тиши, никак не мог принять подобный стиль работы. Решая вопросы с асами политики, науки и техники с такими, как Багиров, Байбаков, Келдыш, Несмеянов, Соколов, Эрве и другими, в лице Мустафаева он столкнулся с методами местечкового подхода к серьезным проблемам. К тому же, у него были определенные проблемы с Мустафаевым при совместной работе в АН Азербайджана, которые, как оказалось, Мустафаев не забыл.
Нет никого сомнения, что Мустафаев ревниво относился к М. Алиеву и видел в нем конкурента во всем – и в науке, и в политике. Достаточно сравнить их научные и политические биографии, чтобы отпали всякие сомнения – М. Алиев смотрится в другом измерении!
Мустафаев видел, что дела в республике идут не лучшим образом, и большие проблемы у руководства страны с Москвой могут возникнуть в любой момент – так, собственно, и случилось, и как-то ревниво относился к М. Алиеву.
Хорошо известно, что большой проблемой в те годы был переход на азербайджанский язык.
Переход на азербайджанский язык, на чем настаивали азербайджанские руководители И. Мустафаев, М. Ибрагимов. С. Рагимов, был, безусловно, прогрессивным и нужным шагом в те годы.
Такой проблемы в Грузии и Армении давно не было – они еще в 1937 году включили в свои Конституции закон о государственном языке – это еще один упрек М. Багирову.
Вот как говорил об этой проблеме на заседании Бюро ЦК Компартии Азербайджана 16 марта 1957 года секретарь ЦК по идеологическим вопросам Абдулла Байрамов: «Меня очень беспокоит одно обстоятельство: мне кажется, что если бы мы никаких мер не принимали, то через 10-15 или 50 лет столица республики Баку полностью оторвалась бы от остальной части республики, то есть в городе Баку стали бы говорить на одном языке, а в остальной части республики – на другом языке... Мы знаем, что в Баку подавляющая часть интеллигенции, а вслед за ними и рабочие стараются отдать своих детей в школу с русским языком обучения, и в связи с этим из года в год школы с обучением на азербайджанском языке сокращаются. Значит, через какое-то время в столице республики может оказаться такое положение, что людей, владеющих своим национальным языком, не окажется, таким образом, город окажется оторванным от деревни... Я уже не говорю о таких фактах, когда азербайджанец приносит на почту в Кельбаджарском районе телеграмму на азербайджанском языке и у него ее не принимают».
Из этого выступления не ясно – кто виноват в проблеме азербайджанца из Кельбаджарского района – Москва или «подавляющая часть интеллигенции Азербайджана». Эта неопределенность, подчеркнутая секретарем ЦК по идеологическим вопросам Абдуллой Байрамовым, всегда присутствовала при переходе на азербайджанский язык.
А Председатель Совета Министров Азербайджана С. Рагимов, как пишет известный азербайджанский историк Д. Гасанлы, на том же заседании откровенно посоветовал руководящим работникам начинать с себя и своих семей: «...Изучение азербайджанского языка нужно начинать с самих азербайджанцев. Если у нас есть азербайджанские школы, для кого они созданы? Они созданы не для русских, не для армян, не для евреев. Они созданы для азербайджанцев. Будьте добры, обучайте там детей, а у нас, у большинства руководящих работников, дети учатся в русских школах...» И из этого выступления следует, что проблема создается не только Москвой.
После принятия этого закона, его реализация была непродуманной – вместо позиционной игры с постепенным захватом новых пространств для азербайджанского языка на языковом пространстве республики, как это успешно делали без лишнего шума в Грузии и Армении, руководители Азербайджана применили широковещательный форсированный вариант со значительным составляющим популизма и просчитались.
В пятидесятых годах прошлого столетия, примерно, во времена И. Мустафаева демонстрировался французский художественный фильм «Плата за страх». Сюжет его был прост – за определенное вознаграждение безработные шофёры на обычных грузовиках, за неимением специализированных, перевозили для тушения пожара на нефтяных скважинах нитроглицерин, который, как известно, взрывается при малейшей встряске. Героя фильма играл известный французский шансонье Ив Монтан. Несмотря на то, что они ехали со скоростью 5- 7 км/ч, все, за исключением Ива Монтана, взорвались по дороге. На обратном пути герой фильма, освободившись от страшного груза, на радостях, потеряв бдительность, мчался с огромной скоростью и, в результате, сорвался в ущелье и погиб.
Так и азербайджанские руководители, скинув политический груз – Сталина и Багирова, потеряли бдительность – дух свободы излишне пьянил их. Они не понимали, что Москва по отношению к республикам не изменила своего сталинского отношения – лишь слегка сняла контроль во второстепенных вопросах.
Все пять лет руководства И. Мустафаева самой большой проблемой с Москвой был переход на азербайджанский язык. СССР строился, появлялись новые города, заводы и фабрики. Соседние республики Грузия и Армения семимильными шагами развивали свою экономику, а Азербайджан вел тяжелую тяжбу с Москвой по поводу азербайджанского языка.
«Всякую систему характеризует не ошибка, а реакция на нее» – не отвечающая духу времени была реакция Баку на нервные отклики Москвы по поводу перехода на азербайджанский язык – явно было недостаточно гибкости, которую мастерски демонстрировали армянские и грузинские руководители!
Мустафаев, Ибрагимов, Рагимов были честными, порядочными людьми – они глубоко и беззаветно любили свою Родину. Надо сказать, И. Мустафаев (он часто летом, будучи уже на научной работе, общался с отцом автора – их дачи в Бузовнах, если можно было называть дачами два глиняных дома, были рядом, и автор еще школьником слушал их разговоры) всегда считал, что с ним Москва поступила несправедливо, в чем ей помогли его бывшие коллеги.
Это действительно правда, но с некоторыми оговорками.
Сегодня ведущие политологи мира часто сравнивают политику с играми, чаще всего с шахматами.
Люди, близко знавшие Мустафаева, утверждали, что он прекрасно играл в нарды.
«В один из майских дней 2007 года в офис Московского отделения ВАКа, – пишет Азер Алиев, – пришел невысокого роста и скромного вида человек, представился Дамировым Асланом Мустафа оглы, учителем истории из села Вяндам Габалинского района Азербайджана. Этот эпизод мне рассказал, – говорил он, – сын бывшего Первого секретаря ЦК КП Азербайджана Имама Дашдамировича Мустафаева, ведь он из наших краев. В 1960 году Никита Хрущев с правительственной делегацией по приглашению президента Хафеза Асада посетил Сирию. В составе делегации был и Мустафаев. По окончании официального приема Хафез Асад распорядился, чтобы принесли нарды, и обратился к Хрущеву: «Вы и ваша делегация не имеете представления об этой игре». Хрущев ответил, что СССР многонациональная страна и в нашей делегации есть представители Закавказья. Среди гостей Асада был и президент Египта Анвар Садат. И вот за нарды сели с одной стороны египетский руководитель, а честь СССР защищал И. Мустафаев. Итог – СССР победил, за что Хрущев, стоя, аплодировал Мустафаеву, восклицая: «Браво, Азербайджан!» Хорошо известно, что игра в нарды во многом зависит от того, что принесут тебе зары, и она в остальном детерминирована – только вперед. Автор не берется оценивать в целом политическое кредо Мустафаева – это прерогатива историков, но в одном он убежден – «играя» с Москвой, в те годы, да и в настоящее время, всегда надо придерживаться принципов шахмат, где пространства для политического маневра куда больше, чем в нардах. Стратегия Мустафаева больше походила на игру в нарды!
Академик Ш. Мехтиев (слева) и Первый секретарь
ЦК КП АзербайджанаИ. Мустафаев. 1964 г.
Когда в Азербайджане начали переходить на азербайджанский язык в учреждениях, на промыслах, на заводах и фабриках республики трудились, главным образом, как принято сейчас выражаться, русскоязычные, которые попали в трудное положение. В ведущей отрасли производства Азербайджана – нефтедобыче и нефтепереработке – наблюдалось отсутствие достаточного запаса терминологии на азербайджанском языке. Не было никакой полиграфической базы – было только огромное, вполне понятное желание!
Все это сильно мешало планомерному и методическому переходу на азербайджанский язык.
Помимо всего, мягко говоря, не было единства между руководством Азербайджана, что вносило дополнительные проблемы. Немаловажным фактом было и то, что в эти годы экономика Азербайджана развивалась ниже всесоюзного уровня. Да и руководство Азербайджана, мягко говоря, было далеко от экономических проблем: Мустафаев – селекционер, им было выведено два новых сорта пшеницы – «АСХИ» и «Севиндж», Садыхов – им был организован ряд предприятий легкой промышленности и Ибрагимов – писатель, автор многочисленных романов о героическом эпосе советизации Азербайджана – такое трио было далеко не оптимальным вариантом для решения экономических проблем нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей республики.
Надо сказать, что у И.Д. Мустафаева не сложились отношения не только с Москвой, но и с нефтяным подразделением республики (сегодня сказали бы – «с нефтяной мафией») – когда на пленуме ЦК Компартии Азербайджана его освободили от должности, первым против него выступил Сабит Оруджев, бывший тогда Председателем Совнархоза Азербайджана.
И Имам Мустафаев, в свою очередь, также плохо относился к руководителям нефтедобычи в Азербайджане. Автор одно время был внештатным советником у премьер-министра Азербайджана Гасана Гасанова. На одном из совещаний в кабинете Гасана Гасанова автор неожиданно увидел Имама Мустафаева и подошел к нему. Тепло поздоровавшись, Мустафаев сразу стал вспоминать свои беседы с отцом автора на даче в Бузовнах. Потом он спросил у автора, чем он конкретно занимается в настоящее время. Узнав, что автор занимается проблемами нефтедобычи, он почему-то неожиданно перевел разговор на бывших руководителей республики нефтяников в негативном русле. Во время совещания он несколько раз клал валидол под язык – было видно, что он тяжело болен.
Здесь уместно вспомнить один случай с деятельностью автора на общественной работе советника премьер-министра Азербайджана. Однажды Гасанов принимал высокопоставленного чиновника, занимающегося проблемами Каспия, одного из прикаспийских государств. Он довольно грамотно разбирался во всех вопросах, и разговор был очень предметным. Когда мы вышли из кабинета, разговор продолжили уже в приемной. Неожиданно он спросил у автора: «Простите, а какую Вы занимаете должность?» Не лишённый юмора автор сказал: «Я представляю у премьер-министра одну из мощных мафиозных структур». Нисколько не удивившись, он продолжил разговор. В конце разговора, пригнувшись к автору, он тихо спросил: «Простите, а сколько отстегивает премьер-министр Вашей мафии?» Тут автор расхохотался.
Пример достойного и продуманного отношения к предлагаемой должности в те годы продемонстрировал близкий друг Мусы Алиева крупный инженер и организатор производства Сулейман Везиров. Когда Хрущев предложил ему должность Председателя Совмина Азербайджана, Везиров отказался.
Везиров Сулейман Азад оглы (1910-1973 гг.) – крупнейший нефтяник, профессионал нефтегазовой отрасли. Герой Социалистического труда (1944 г.); начальник «Азнефтекомбината» (1942-1946 гг.); начальник объединения «Главюжзападнефтедобыча» (1946-1949 гг.); начальник объединения «Туркменнефть» (1949-1954 гг.); Министр нефтяной промышленности Азерб. ССР (1954-1958 гг.); зам. председателя, затем Председатель Совета Министров Азерб. ССР (1959-1973 гг.). Лауреат Государственной премии СССР за успешное освоение Кум-Дагского месторождения в Туркмении, заслуженный деятель науки и техники Азерб. ССР.
Везиров был начальником «Азнефтекомбината» в годы войны, самого мощного нефтяного предприятия в СССР.
Слева направо: секретарь ЦК КП Азербайджана по нефти А. Якубов, главный инженер «Азнефтекомбината» С. Везиров (в годы войны начальник «Азнефтекомбината») и главный геолог В. Мелик-Пашаев после вручения Государственной премии за бесперебойное обеспечение армии нефтью в годы
Великой Отечественной войны. 1942 г.
Во многом благодаря его умелому руководству нефтяная промышленность Азербайджана беспрерывно обеспечивала фронты горючим и смазочными материалами.
После войны из-за конфликта с М. Багировым он, как потом выяснилось, временно покинул Азербайджан.
Когда у Везирова осложнились отношения с Багировым и над ним навис Дамоклов меч, на помощь ему пришел Байбаков – он высоко ценил инженерные и организаторские способности Везирова. Байбаков назначил его начальником объединения «Туркменнефть», которое начало разрабатывать крупное нефтяное месторождение «Кумдаг». Байбаков мог этот приказ в той или иной форме подписать и сам, как сталинский нарком, но он умышленно сделал этот приказ за подписью Сталина, чтобы вывести Везирова из-под удара Багирова!
До этого Везиров работал начальником управления «Главюжзападнефть» Нефтяного наркомата СССР. После этого его назначили начальником объединения «Туркменнефть». И здесь он оставил яркий след.
В 70-ых годах автор был в Туркменистане, а конкретно, в Небит-Даге. Вместе со своими аспирантами-туркменами автор знакомился с добычей нефти на крупнейшем в те годы в Туркменистане месторождении Котур-Тепе. В кабинете управляющего НГДУ на столе автор неожиданно увидел маленький портрет до боли знакомого относительно молодого человека в полувоенной форме. «Сулейман-муаллим, – пояснил начальник. – Совсем молодым человеком мне посчастливилось работать под его руководством. Меня, и не только меня, он сделал нефтяником. У нас в Туркмении целое поколение его воспитанников… Он очень любил наш чал (мацони из верблюжьего молока) – я ему привозил из нашей деревни. Часами слушал азербайджанские мугамы…»
В 1953 году Везиров возвратился в Азербайджан и его назначили министром нефтяной промышленности Азербайджана, затем председателем Совнархоза, заместителем председателя правительства.
Как было уже отмечено выше, Везиров очень ответственно относился к занимаемым высоким должностям.
В 50-ых годах, при смене власти в Азербайджане, Хрущев предложил С. Везирову должность Председателя Совета министров Азербайджана, но Везиров отказался: «Я недостаточно знаю сельское хозяйство», – объяснил он свой отказ. Такое не часто случалось в СССР.
Феноменом его деятельности является то, что он умел обеспечивать фронты горючим и смазочными маслами, когда Баку перестал получать нефтяное оборудование, и решением ГКО значительная часть оборудования бакинских промыслов была переброшена в район «Второго Баку».
Капитальные вложения в нефтяную промышленность Азербайджана в годы войны. В 1942 и 1943 гг. их практически не было. Этот график уникален – подобного в практике мировой нефтедобычи нет
В Азербайджане в годы войны была самая дешевая и самая, если так можно выразиться, разрушительная для пластов нефть в мире, за всю историю мировой нефтедобычи! Без инвестиций, без поставок оборудования, со средней зарплатой нефтяников в 3-5 долларов и карточкой на 500 г черного хлеба и немного жмыха!
Известный писатель и публицист, уроженец Баку, Александр Кикнадзе пишет: «И вот еще проблема из проблем: Урал перестает поставлять трубы. Они идут на изготовление минометов: и сортамент, и способ производства похожи до обидного». Первую партию труб с Таганрогского и Мариупольского трубопрокатных заводов Баку получил в августе 1943 года, а весь промежуток времени с начала войны изыскивал из собственных резервов. Это было уникальное «ноу-хау» бакинских нефтяников – добывать нефть без союзных поставок оборудования и необходимых материалов! Более того, у Баку отбирали столь необходимое для добычи нефти оборудование!
Мобилизуя внутренние резервы, нефтяники вырезали обсадные трубы из старых скважин и оборудовали ими новые, восстанавливали отработанные бурильные трубы и снова пускали их в ход.
Призывы тех времен. Этот плакат висел на всех нефтяных промыслах Баку
Вот как вспоминает те времена Н.К. Байбаков, бывший тогда заместителем наркома топливной промышленности: «Люди искали и находили выход из тяжелейших ситуаций, изобретали и придумывали, казалось, невозможное. Нефтяники на острове Артем организовали водолазные поиски и подняли со дна Каспия многое из того «старья», в котором в мирное время они не нуждались. В эти трудные годы, когда трубные заводы выпускали в основном оборонную продукцию, старые трубы были отремонтированы и пущены в дело. Так, в районе Азербайджана в начале войны был разобран старый трубопровод и направлен на строительство газопровода Бугуруслан-Куйбышев, что обеспечило топливом оборонные заводы Куйбышева». Как вспоминали ветераны, «ныряльщикам» в качестве премиальных давали сто грамм водки для согрева!
И еще у каждого района города Баку был план по сдаче металла государству – с целью выполнения плана рушили все, что можно было рушить!
Лишь в мае 1943 года был остановлен этот беспредел с металлом в Баку, когда, кроме нефтяных скважин, ничего металлического уже не было!
В сентябре 1942 г. согласно решению ГКО от 22.XI.1942 г. из Баку в Восточные районы были отправлены конторы бурения всех нефтетрестов «Азнефтекомбината», а также контора турбинного бурения и трест по разведке Прикаспийской Низменности и Апшеронского полуострова. В 1942 г. из бакинского НПЗ им. Андреева в Сызрань было отправлено уникальное оборудование, в том числе турбогенератор в 1000 кВт с противодавлением. Помимо этого, из Баку были отправлены такие важнейшие, обслуживающие бурение, подсобные предприятия, как канатная фабрика, завод им. Сталина, производивший ремонт грязевых насосов, завод им. Мясникова и т.д.
Крупнейшие трубные базы прекратили свое существование. Трубная база конторы бурения треста «Молотовнефть» была полностью демонтирована и вывезена из Баку. Весь штат работников контор бурения и перечисленных выше предприятий был отправлен из Баку вместе с этими предприятиями. Одновременно было отгружено значительное количество разного бурового оборудования и инструмента, а также всевозможных дефицитных материалов, отобранных отъезжающими для использования в восточных нефтетрестах.
Первой в самом начале войны была перебазирована из Сураханов в Пермскую область экспериментальная контора турбинного бурения «Азнефти» (ЭКТБ) во главе с Э.И. Тагиевым. Через год – осенью 1942 года – туда была перебазирована также контора бурения треста «Кировнефть».
Вперед на Восток! Переброска из Баку
различного вида нефтепромыслового оборудования
в район «Второго Баку»
Из Баку на восток были перебазированы все девять контор бурения, нефтеразведочные и нефтестроительные тресты со всем персоналом и оборудованием.
Разумеется, отправляемое оборудование и инструменты отбирались из числа наиболее исправных и годных для работы. Таким образом, в результате систематических отгрузок в 1939-1941 гг. и массовой отправки оборудования, инструмента, приборов, приспособлений и материалов в сентябре-октябре 1941 г. в «Азнефтекомбинате» остался незначительный парк бурового оборудования и почти совсем не осталось годного для работы инструмента.
По самым скромным подсчетам, около 40 % нефтяного оборудования и механизмов, имеющихся в наличии в Баку, было переброшено в районы «Второго Баку». Туда же были переведены около половины инженерно-технического и рабочего персонала.
Вся эта переброска интеллектуального и технического потенциала из Баку в восточные районы страны является еще одним прецедентом в мировой практике – практически разрушается нефтедобывающий регион, который на 80 % обеспечивал горючим весь театр военных действий!
Из этого оборудования, главным образом, создавался «Второй Баку».
«СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР
Постановление № 446
8 апреля 1942 г. Москва, Кремль
Об организации нефтяных комбинатов в районах «Второго Баку» и частичном изменении организационной структуры Народного Комиссариата Нефтяной Промышленности».
Выставочный зал Федеральных архивов
1953 год – Между прошлым и будущим
(28 февраля – 11 мая 2003 г.) http://www.rusarchives.ru
Постановление Совета Народных Комиссаров СССР: «Об организации нефтяных комбинатов в районах «Второго Баку» и частичном изменении организационной структуры Народного Комиссариата
Нефтяной Промышленности»
Вместе с оборудованием в район «Второго Баку» была отправлена значительная часть интеллектуального потенциала нефтяной промышленности Азербайджана.
Около десяти тысяч бакинских нефтяников, в большинстве с семьями, были организованно отправлены в восточные районы страны. Весь цвет нефтяной промышленности Азербайджана был поставлен на колеса: прославленные бакинские мастера эксплуатационного и разведочного бурения, крупные командиры нефтяного производства, высококвалифицированные инженерно-технические и опытные партийные работники, мастера по добыче нефти и по ремонту скважин, одним словом, люди, влюбленные в свою профессию, в свой нелегкий труд.
Люди, не привыкшие к суровому северному климату, снимались с теплых мест и посылались навстречу судьбе. На бесконечных дорогах многие мерзли, болели и умирали. Но эти люди верили, что от их труда зависит многое, раз партия решила – значит это нужно, необходимо Родине, всему советскому народу.
Нестерпимые 35-градусные морозы. Руки буквально прилипают к трубам. Бакинцы размещены в деревнях за 10-15 км от места работы. Дорог и транспорта нет, добираться приходилось пешком, иногда не хватало еды, работали по 16 часов, а бывало и целые сутки из-за отсутствия смен. Ночевали в селах, а с рассветом – опять на тракторы. До места добирались иногда и за трое суток. Во время буранов и заносов бывало еще тяжелее. Некоторые рабочие неделями жили на буровых. Теплая спецодежда не всегда спасала.
Н.К. Байбаков вспоминает: «А морозы... Бакинцы, грозненцы – южный народ – и уральские жгучие морозы до -56 °С! Были случаи, люди гибли, но дело свое не оставляли до конца. Машины, механизмы – и те не выдерживали. Помню, сам наблюдал, когда на ходу останавливались двигатели на станках-качалках. Однажды на моих глазах оператор хотел продуть трубку бензопровода и, прикоснувшись языком к металлу, примерз».
Эта переброска оборудования и специалистов больно ударила по ритмичной работе нефтяных промыслов Баку – в первую очередь, по бурению.
«ПРИКАЗ
Начальника Азербайджанского нефтяного комбината гор. Баку
16 января 1944 года
О бурении скважин в 1-м квартале 1944 г.
Итоги работ по бурению нефтяных скважин по «Азнефтекомбинату» за 1943 год исключительно неудовлетворительные. Например, проходка по конторам бурения выполнена на 55,9 %, в том числе:
Азнефтеразведка – 42,5 %;
Молотовнефть – 44,3 %;
Кировнефть – 54,9 %;
Лениннефть – 52,5 %;
Сталиннефть – 71,2 %;
Орджоникидзе - 85,6 %.
Такое положение могло сложиться в результате пренебрежительного отношения некоторых руководителей к новой технике в бурении, к выбору правильного технологического режима. Буровые бригады резко сдали высокие скорости, ранее достигнутые стахановцами; фактическая скорость бурения на I станок по конторе треста Кировнефть за 11 месяцев составляет только 249 метров, а по конторе бурения треста Молотовнефть – 232,7 метра.
За 1943 год конторы бурения совершили 45 аварий и потратили 25 % всего баланса времени на простой и ликвидацию аварий».
Подписавший этот приказ Сулейман Везиров, как уже было сказано выше, был крупным инженером и организатором производства. И, конечно же, подписывая, он хорошо понимал, что все произошло не «в результате пренебрежительного отношения некоторых руководителей к новой технике в бурении...» Ни новой, ни старой техники не было. Вообще ничего не было. Везиров хорошо знал, что партийные бонзы не признают причиной неудач отсутствие оборудования – только человеческий фактор!
Вот что говорил в Баку на совещании нефтяников главный нефтяник, по совместительству председатель комиссии по распределению жилплощади в престижном доме на Набережной, Л. Каганович незадолго до войны: «Я знаю, что многие из слушающих меня думают: «Хорошо поешь, товарищ нарком, а оборудования не даешь». Я этот вопрос не обойду, а скажу вам: то, что вы не сумеете отремонтировать, мы вам дадим, а пока знаю: из-за оборудования у вас стоят всего 642 скважины, а в ожидании ремонта – 1100 скважин, в ожидании электроэнергии – 164 и в ожидании «обследования» – это псевдоним «смертного приговора» – 584 скважины. Как видите, главное здесь не в оборудовании, а в бесхозяйственности. Ликвидируйте ее, и вы оживите много скважин, создадите большую устойчивость в добыче и измените соотношение между фонтанной добычей и механизированной. Но вот здесь и начинается главная работа в эксплуатации…
Остро был поставлен вопрос об увеличении выхода нефти из скважины. Когда в Грозном мне геологи и инженеры говорили, что таков, мол, технологический режим, я им отвечал, что у вас плохой режим, уж ежели мы уничтожили царский режим, то мы сможем улучшить и ваш отсталый технологический режим». Не правда ли, речь главного нефтяника «впечатляет», особенно про царский режим!
При такой ситуации с бурением вся нагрузка легла на имеющиеся в эксплуатации скважины, в первую очередь, фонтанирующие.
Скважины эксплуатировались зачастую без штуцеров, на максимально возможных уровнях отбора нефти. Открытые фонтаны, пожары, искусственные озера и, как недавно выяснилось, радиоактивное заражение – все это сопутствовало подобной эксплуатации месторождений.
Как известно, большую информацию о характере разработки нефтяных залежей несут показатели добычи скважин, эксплуатировавшихся различными способами. На рисунке приведены показатели по способам добычи нефти за 1941-1945 гг., где отчетливо виден процесс разрушения бакинских промыслов. Сначала высокодебитные скважины нещадно эксплуатировались, без ограничения отбора. Подобную эксплуатацию эти скважины выдерживали 5-6 месяцев, а оставшиеся в «живых» были уничтожены при наступлении немцев и безвозвратно потеряны.
Чего стоило нефтяным месторождениям Баку такое колоссальное напряжение видно из нижеприведенного – в 1941 году 80 % нефти на бакинских промыслах добывалось фонтанным способом, а к 1945 году – лишь 14 %.
Способы добычи нефти в Азербайджане в военные
годы – налицо картина хищнической эксплуатации. При нормальной эксплуатации скважины могли
фонтанировать десятки лет
Из-за нерегулируемого отбора практически все фонтанирующие скважины перестали фонтанировать или выбыли из эксплуатации.
Разрушение нефтепромыслов Баку происходило по всем направлениям. Н. Байбаков вспоминает: «...Как было уже отмечено, все емкости были заполнены нефтью. Девать нефть некуда... А армия нуждалась в горючем, нужда в нем острейшая! Но куда девать излишки? Ведь это ценнейшее сырье, затраченные огромные средства, труд многих людей! Создалась парадоксальная ситуация: с одной стороны, нефть некуда девать, а с другой – острейшая нужда в ней на фронте... И в этой обстановке вносится невероятное с точки зрения здравого смысла предложение: нефть добывать, гнать ее по трубопроводу на нефтеперегонные заводы в «Черный город»; снимать там верхушку (бензин), а остаток отправлять обратно и закачивать в пласт».
Известно, что все познается в сравнении. Для того, чтобы до конца оценить степень разрушения бакинских нефтепромыслов за годы войны из-за страшных нагрузок на промысла и подобных «мероприятий», была проанализирована добыча нефти во всем мире в годы войны в 1941-1945 гг. – ведь война была планетарной и должна была отразиться на мировой нефтедобыче.
Мировая нефтедобыча – такое резкое падение нефтедобычи в Азербайджане, при значительных нефтезапасах в пластах, является невиданным прецедентом
в мировой нефтедобыче
Были обобщены данные по добыче нефти по США, Венесуэле, Азербайджану, Ирану, Ираку, Румынии, Мексике, Аргентине, Колумбии, Тринидаду и Тобаго, Германии, Бахрейну, Перу, Саудовской Аравии, Венгрии и Японии. Эти данные представлены в виде зависимости добычи нефти за 1945 год от добычи нефти за 1941 год. Отдаляемая от мировой тенденции нефтедобычи во время Второй Мировой войны на несколько порядков добыча в Азербайджане свидетельствует о событии, которого не было до этого в практике мировой нефтедобычи – не было такого и в будущем.
Естественным ходом такой зависимости является или увеличение добычи нефти в 1945 году по сравнению с 1941 годом, или сохранение ее на уровне 1941 года, или, наконец, незначительное ее падение по сравнению с 1941 годом.
Из анализа этих данных видно, что по ряду стран добыча нефти сохранилась на уровне 1941 г. – это Румыния, Аргентина, Колумбия, Тринидад и Тобаго, Бахрейн, Перу, Венгрия и Япония; по ряду стран добыча нефти увеличилась – США, Венесуэла, Иран, Ирак, Мексика, Саудовская Аравия. Особенно заметно она увеличилась в Венесуэле, США и Иране. Несмотря на войну, общий рост производства нефти в Америке был очень высок: с 3,7 миллиона баррелей в день в 1940 году до 4,7 миллиона баррелей в день в 1945 году.
Вся стратегия Коммунистической партии и ГКО о перебазировании нефтяного и машиностроительного комплекса из Баку в районы «Второго Баку» в 1941- 1942 гг. была грубым стратегическим, военным и экономическим просчетом и могла привести к поражению в войне. Но официальные советские издания по этому поводу высказываются однозначно – подвиг советского народа под мудрым руководством партии.
В таких нечеловеческих условиях руководил нефтяной промышленностью Азербайджана Сулейман Везиров и трудились азербайджанские нефтяники!
Обо всем этом не писала советская пресса, не пишет сегодня и демократическая пресса России – на слуху только: «…азербайджанские нефтяники полностью обеспечивали горючим все фронты во время Великой Отечественной войны». Когда знакомишься с изложенными фактами, героизм и самоотверженный труд азербайджанских нефтяников раскрываются в куда большем масштабе – беспрерывное обеспечение в полном объеме всех фронтов горючим в сложившейся ситуации – мировой прецедент!
Не в обиду будет сказано, не все нефтяники справлялись с порученной работой в тяжелых военных условиях, как бакинские.
Например, в августе 1941 года бюро Куйбышевского обкома партии приняло специальное постановление, определившее, как им казалось, конкретные задачи перед нефтяниками: «Считать утвержденный план добычи нефти на 1942 год в размере 425 тыс. тонн – минимальным заданием тресту «Сызраньнефть», и просить «Наркомнефть» войти с ходатайством в ГКО СССР об увеличении плана добычи нефти по тресту до 700 тыс. т, плана эксплуатационного бурения – до 149 тыс. метров и разведочного – до 85 тыс. метров».
Но все эти намерения закончились полным крахом. Работы практически были свернуты, и, как это умело делали большевики, начали искать виновных и врагов народа. Годовые государственные планы добычи нефти эксплуатационного и разведочного бурения ни по области, ни по нефтяным трестам ни разу не были выполнены. Более того, фактически добыча нефти, проходка по эксплуатационному и разведочному бурению намного отставали от установленного плана. Все это вызывало серьезные опасения и чувство большой тревоги. И таких примеров множество!
Возвращаясь к личности Везирова, как человека, отметим, что о личной скромности и доброжелательности С. Везирова ходили легенды. Такими же скромными, как и он сам, были и члены его семьи.
Как-то автор вместе с известным нефтяником доктором геолого-минералогических наук Борисом Моисеевичем Листенгартеном ехал в автобусе на работу в Академгородок. Борис Моисеевич разговорился с двумя женщинами, с которыми был знаком. Когда вышли из автобуса, он спросил автора: «А ты знаешь эту женщину?» «Нет», – ответил автор. «Это – Валида-ханум – жена Сулеймана Везирова». «А почему она едет в автобусе?» – удивленно спросил автор – в то время, да и сейчас, это было необычно. «Это ее правило – она не хочет выделяться в своем коллективе». И в дальнейшем автор неоднократно встречал Валиду-ханум в автобусе.
Менялась власть в Азербайджане, но отношение к С. Везирову всегда было доброжелательным. Это происходило по простой причине – он не был политиком, а как крупный инженер-производственник всегда занимался порученным ему делом и ни в какие политические игры не вступал.
По мысли автора монографии «Хрущевская оттепель...», одними из веских причин, приведших к поражению команды И. Мустафаева, явились раскол и конфликты в ее рядах. Об этом же впоследствии вспоминал в книге «Летопись одной жизни» Кямран Гусейнов, работавший в те годы секретарем ВЦСПС: «Совет Министров Азербайджана в то время возглавлял Садых Рагимов, энергичный и деятельный премьер, хотя и с довольно крутым характером. Во главе Совнархоза стоял Сабит Оруджев – компетентный, инициативный руководитель. Эти три лидера не ладили между собой, что негативно сказывалось на общей атмосфере в республике. У меня есть основания говорить, что зачинщиками напряженности в этих отношениях были затесавшиеся в их окружение «серые кардиналы». Каждый раз при встречах с этими ведущими лицами республики я просил, заклинал их: не дайте вбить клин между вами, не слушайте «доброжелательных» недругов, они, ссоря вас, тянут республику вспять, начатые объекты остаются незавершенными, а порой их демонтируют и увозят в другие края; преодолейте себя, кончайте с «перетягиванием канатов»... Я говорил, кто – прислушивался, кто – нет. Порой антагонизм между ними накалялся до того, что и слушать меня не хотели...»
Шолохов по поводу «культа личности» Сталина сказал: «Ну да, был культ личности... Так ведь и личность была!» – в Азербайджане в те годы в политическом руководстве не было ни культа, ни личности – был полный раздрай!
В заключительной восьмой главе книги «Лето 1959 года: вмешательство Москвы и смена политического руководства Азербайджана» Д. Гасанлы рассказывает о приезде в Баку комиссии из ЦК КПСС во главе с заместителем начальника отдела по работе с партийными органами ЦК КПСС, генерал-полковником И. Шикиным, о травле коллегами на VIII пленуме ЦК КП Азербайджана Мирзы Ибрагимова, из которого сделали главную жертву и на которого решили свалить всю вину как на инициатора закона о государственном языке, и, наконец, о «разгромном» для Азербайджана пленуме ЦК КПСС 24-29 июня 1959 года.
По глубокому убеждению автора, причинами неудач в те годы были отсутствие четкой стратегии по внедрению азербайджанского языка и отсутствие единства в руководстве республики. Положение усугублялось еще и тем, что все это происходило на фоне экономического спада в республике.
В связи с М. Ибрагимовым уместно вспомнить следующее. Удивительные трансформации иногда случаются в отношениях людей – когда М. Алиева освобождали от должности президента АН Азербайджана, Мирза Ибрагимов был Председателем Верховного Совета Азербайджана, т.е. президентом республики, а когда М. Ибрагимов также был освобожден от должности (все проблемы в республике свалили на него), он в 70-ые годы писал талантливые очерки о М. Алиеве. И М. Алиев не держал на него обиды! Особенно глубокими и правдивыми были очерки М. Ибрагимова об алжирском этапе деятельности М. Алиева – «Далеко от нас, близко к нам».
Со свойственным ему писательским талантом, он в этих очерках раскрывает многогранную деятельность Мусы Алиева, особенно подчеркивая его внимание к азербайджанским нефтяникам, работающим по алжирскому контракту.
С народным поэтом Азербайджана
Мирзой Ибрагимовым (справа)
Разные личности были в те годы – как говорил поэт: «От кочки до Казбека»!
После смены руководства Хрущев приехал на поезде в Азербайджан. Своеобразен был его визит в Баку. Уже на вокзале он поставил в тупик руководителей Азербайджана: «Это что за бараки на подъезде к Баку?» – спросил он у руководителя республики Вели Ахундова. «Там, в большинстве бараков, жители держат животных», – ответил Ахундов. «Грамотная у вас живность – повсюду антенны!» К приезду Хрущева одну из улиц Баку, по которой по замыслу гостеприимных хозяев Хрущев должен был прогуляться, вымостили мрамором. Хрущев по этой улице не прошелся, а жители Баку долго называли эту улицу «миллион за улыбку» – имелось в виду то, что Хрущев по этой улице пройдется и улыбнется.
Н. Хрущев в Баку
С большой и путаной речью он выступил на республиканском стадионе – не мог выговорить слово «Азербайджан», путал названия городов, фамилии знатных людей и т.д. В целом, и это автор хорошо помнит, по принципу – «В огороде бузина, а в Киеве дядя». В середине своей речи он вдруг внезапно заявил: «Пусть американцы особенно не рыпаются, они всегда должны помнить, что ракета – это не жук на палке. Если нужно будет, мы им покажем Кузькину мать!» При повторе его речи по Центральному телевидению на весь Союз эти слова были вырезаны. Это было разновидностью знаменитой фразы Н. Хрущева, обращенной к Западу: «Мы вас закопаем!»
Выступление Н. Хрущева на республиканском
стадионе в Баку. «Ракеты – это не жук на палке», – напомнил Н. Хрущев американцам – руководители республики умиленно улыбаются
Неожиданно в середине речи он заявил, обращаясь к руководителям республики: «Работайте дружно, а то я с вами поступлю так же, как с предыдущими руководителями».
Во время его выступления случился и казус – какая-то женщина пыталась пробраться к нему с письмом, а милиционер ее сшиб. Увидев это, Хрущев закричал во всю свою мощь: «Ты что делаешь, хам?!» – и взял письмо у женщины.
В общем, по сравнению с визитом Хрущева в Египет, его бакинский визит оказался вполне приемлемым.
Как пишет В. Катин: «На открытии Асуанской плотины все прибывшие высокие гости из арабских стран заканчивали свои речи призывами к объединению. Когда Хрущев подошел к микрофону, то начал свою речь весьма необычно: «Все до меня выступающие говорят – арабы, объединяйтесь, арабы, объединяйтесь. А нам, русским, уезжать, что ли?»
В середине речи он вдруг заявил: «…Трудовой народ должен сам вершить свою судьбу, должен сам распоряжаться своими природными богатствами. Вот вы, народ Египта, выгнали вон из страны этого вашего короля… Как его? Да, этого Фарука! И правильно сделали, товарищи! А этот сидит в своем кювете и богатеет за счет народа…
Переводчик осторожно переспросил:
– Кто сидит в кювете, Никита Сергеевич?
– Как кто? Ну, этот, который в кювете, который богатеет, пользуется народным добром.
Возникло замешательство. Никто не понимал, кто и почему сидит в кювете и притом еще богатеет. Переводчик опять переспросил. «Что тут непонятного? – ответил Хрущев. – Сидит этот, как его – хан, что ли, по-ихнему, в своем кювете и богатеет за счет нефти, а народу – шиш! И народ в кювете должен так же поступить, как в Египте».
И тут, наконец, дошло, что речь идет об арабском государстве Кувейт, название которого наш лидер произносит на свой лад… Поняв, в чем дело, сопровождавшие лица пришли в ужас. Советский Союз только-только установил дипломатические отношения с Кувейтом, и призыв Хрущева расправиться с эмиром был отнюдь не лучшей прелюдией для их развития».
В Баку ситуация была еще хуже: он никак не мог выговорить слово «Азербайджан»!
Ночью Хрущеву не спалось, и он пригласил руководителей республики прокатиться по ночному Баку с шампанским. По некоторым данным, он визуально осмотрел тюрьму, где сидел Сталин.
Тут надо отметить, что руководители республики во время его визита в Баку плодотворно поработали с ним по карабахской проблеме. Несмотря на дружбу с Микояном и плотное окружение армянскими учеными его сына, он занимал объективную позицию по Нагорному Карабаху.
Проект строительства Бакинского метро был утвержден в 1951 году, и работы немедленно начались. Но уже в сентябре 1953 года, из-за нехватки средств (огромные средства уходили на атомные проекты), работы были приостановлены. Во время визита Хрущева в Баку эта проблема была решена, и 8 ноября 1967 года Бакинское метро начало функционировать.
Хрущев, во время пребывания в Баку, решил и другие важные проблемы, связанные с морской нефтедобычей. Как рассказывал автору Фуад Самедов, бывший тогда главным геологом «Нефтяных Камней» и непосредственно принимавший участие во встрече с Хрущевым, когда Хрущев посетил «Нефтяные Камни», он пришел в неописуемый восторг: «Вот это да, вот что значит СССР и дружба народов», – без конца повторял он. Тут же спросил у управляющего «Нефтяных Камней» Бахтияра Мамедова о проблемах и, надо сказать, все поднятые проблемы оперативно решил – выделить отдельным пунктом обеспечение морских нефтяников продуктами питания и бытовыми товарами, задействовать вертолеты для вахтенных бригад, начать строительство многоэтажных домов (это было запрещено в море по архитектурным кодексам), строить жилье на берегу для работников «Нефтяных Камней» и многое другое.
Как рассказывала Таира Таирова – министр иностранных дел Азербайджана, которую в 1963 году Хрущев включил в возглавляемую им правительственную делегацию в Индонезию, Хрущев и там вспоминал про «Нефтяные Камни».
Н. Хрущев в Баку. Справа от него Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана В. Ахундов,
слева – Ниязи и Кара Караев. Во втором ряду слева от Хрущева – В. Семичастный –
второй секретарь ЦК КП Азербайджана
У этого снимка своя предыстория с печальным концом для Хрущева.
В 1958 году Александра Шелепина назначили главой КГБ СССР. Первым секретарем ЦК ВЛКСМ становится Владимир Семичастный. Правда, возглавлять комсомол ему пришлось недолго – Хрущев решил, что Семичастный нужен на партийной работе и отправил его вторым секретарем ЦК Компартии Азербайджана в Баку. Фактически должность второго секретаря – это должность комиссара, приставленного Центральным комитетом к руководителю республиканской компартии. В 1958-м г. Первым секретарем ЦК КП Азербайджана стал Вели Ахундов, которому Хрущев на первых порах не доверял. Именно к нему был прикомандирован Семичастный. Когда в ноябре 1961 года Александр Шелепин был переведен на партийную работу, на его место – шефом КГБ – был назначен именно Владимир Семичастный. Генерал-лейтенант Владимир Карпиченко позже вспоминал: «Он был просто неприлично молод – 37 лет. В КГБ все начальники отделов были старше Семичастного. Никто не воспринимал его в качестве государственного деятеля, все понимали, что он, прежде всего, человек Шелепина – «железного Шурика».
В 1964-м г. Семичастный, из молодых да ранних, оказался в самом центре крупнейшего заговора против своего же благодетеля – Хрущева. Когда в октябре 1964 г. Хрущев прилетел в Москву из Пицунды, в аэропорту его встречал Семичастный, и он же все аккуратно провернул!
Знал бы Хрущев, кто в Баку стоит за его спиной!
Надо сказать, не получилось дружбы и у нового руководства республики – об их сложных отношениях знала вся республика. И это было одной из главных причин экономического застоя в республике, которая, в конечном счете, привела и их к отставке. В связи с этим вспоминается следующий случай, свидетелем которого был автор. Председатель Президиума Верховного Совета Азерб. ССР Мамед Искендеров был большим любителем шахмат и, особенно, любил решать шахматные задачи и часто посещал шахматные соревнования.
М. Искендеров дружил с отцом мастера спорта по шахматам, доктора наук Леонида Листенгартена, Борисом Моисеевичем – известным нефтяником. За шахматной доской автор его не видел, но задачи и шахматные этюды он решал на профессиональном уровне. В один из ленинских субботников во дворе нефтяного института автор о чем-то разговаривал с М. Искендеровым. В это время к ним подошел директор института геологии Э. Алиханов (возглавляемые ими институты были недалеко друг от друга), и разговор зашел о применении математики в геологии (книга А. Мирзаджанзаде, Ч. Султанова «Диакоптика процессов нефтеотдачи пластов» по этой проблеме считается одной из лучших в этой области). Через некоторое время к беседующим присоединился вице-президент АН Азерб. ССР В. Ахундов (он объезжал все институты АН во время субботника). Все бывшее руководство республики было в сборе! Они начали говорить, как иногда говорят, ни о чем. Вдруг Искендеров говорит: «Вот, Вели Юсупович, мы обсуждали с Энвером Назаровичем, вот тот пень – убрать или оставить?»
Ахундов посмотрел на пень и сказал примерно следующее: «Он, может быть, и лишний, но красивый, жалко его выкидывать».
После некоторой паузы Алиханов, с какой-то грустью, сказал: «Видите, Вели Юсупович, какие мы сейчас проблемы обсуждаем!» Вмиг нахмурившись, Ахундов ответил ему: «Вы же сами этого хотели! Вместо того, что бы помогать мне, играли со мной в шахматы», – сказал он, посмотрев с юмором на автора (об их сложных отношениях, когда они были у власти, знала вся республика). Наступила неловкая тишина, и автор отошел в сторону. Глубоко прав был В. Ахундов, говоря об играх!
Руководители нефтяной промышленности Азербайджана дружно пришли во власть, но дружбы во власти не было – премьер-министр, Председатель Президиума Верховного Совета Азерб. ССР, секретарь ЦК КП по промышленности были нефтяниками, а мэр города – нефтепереработчиком. У них у всех была, может быть, не одна, но пламенная страсть – футбол! Причем каждый из них, кроме В. Ахундова и Э. Алиханова, считали себя большими знатоками футбола – один из них определял состав команды на очередную игру – вот как далеко он зашел в познании футбола. Главный «знаток футбола» из этой когорты был в восторге от игры одного из футболистов, который без особой пользы носился от одних ворот до других, а «тихохода», заслуженного мастера спорта СССР Юрия Кузнецова, по определению ведущих футбольных специалистов – профессора футбола, он считал балластом команды.
21 апреля 1978 года в 73-й статье новой Конституции Азербайджана без всякого политического шума было записано: «Государственным языком Азербайджанской Советской Социалистической Республики является азербайджанский язык. Азербайджанская ССР обеспечивает употребление в государственных и общественных органах, учреждениях культуры, просвещения и др. азербайджанского языка и осуществляет государственную заботу о всемерном его развитии». Даже сегодня, несмотря на значительные успехи в деле перехода на азербайджанский язык, определенные проблемы, несмотря на значительный срок, остались.
Это трио в руководстве Азербайджана – Мустафаев, Рагимов, Ибрагимов – и, главное, стиль их работы, не отвечали принципам руководителя и не было стилем работы М. Алиева. Если подойти с шахматных позиций, то можно отметить, что М. Алиев «играл» в позиционные шахматы, всегда имея стратегический план с элементами тактических отвлечений, а руководители Азербайджана тех лет стремились поскорее дать Москве «детский мат», что, конечно, было наивным – их поведение с самого начала было обречено на неудачу.
Так или иначе, после очередного резкого разговора на Бюро ЦК, связанного с провокацией против Мусы Мирзоевича, М. Алиев по надуманному предлогу был освобожден от должности президента АН Азербайджана. Когда после Бюро к нему обратился секретарь ЦК по идеологии с предложением об его трудоустройстве, М. Алиев коротко бросил: «Мне от вас ничего не надо!»
Как говорится, «dictum sapientisat est» – умному сказано достаточно!
Забегая вперед отметим, что новое руководство Азербайджана, после И. Мустафаева, в будущем, в лице В. Ахундова, относилось к М. Алиеву с должным уважением – ему неоднократно предлагали высокие должности в республике, но он неизменно отказывался от них. Трудно сказать, почему он не хотел возвращаться в республику, для которой он сделал гораздо больше, чем те руководители, но факт остается фактом – до конца своей трудовой деятельности он проработал в раз и навсегда выбранном им, скорее по воле судьбы, московском ИГиРГИ.
Об уважительном отношении руководителей республики свидетельствуют следующие теплые поздравительные телеграммы Первого секретаря КП Азербайджана и Председателя Совмина в связи с юбилеем Алиева М.
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
Москва, Ферсмана 50, Институт геологии и разработки горючих ископаемых Академии наук СССР, товарищу Алиеву М.М.
В знаменательный день Вашей жизни – шестидесятилетии со дня рождения – прошу принять мои самые сердечные поздравления. Горячо желаю Вам, дорогой Муса Мирзоевич, воспитаннику азербайджанской партийной организации, крупному советскому ученому долгих лет доброго здоровья, большого личного счастья, дальнейших успехов в Вашей плодотворной научной и общественно-политической деятельности. Крепко жму Вашу дружескую руку.
В. Ахундов
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА
Баку, гостиница Интурист, № 446, товарищу Алиеву М.М.
Уважаемый Муса Мирзоевич! От всей души поздравляю Вас со славным юбилеем, знаменательным не числом прожитых лет, а их насыщенностью большими делами на благо советской науки. Искренне желаю Вам многих лет такого же, как ныне, неиссякаемого творческого горения, новых замечательных свершений, доброго здоровья, счастья и радости в жизни.
Э. Алиханов
В телеграмме в гостиницу «Интурист» есть своя предыстория – в Баку у Мусы Алиева не было квартиры – ее, после отъезда Алиева в Москву, захватил секретарь ЦК КП Азербайджана по идеологии, который обвинял Алиева на Бюро ЦК в нарушении коммунистической этики. По-видимому, в соответствии с этой моралью, которую он понимал по-своему, он захватил его квартиру!
«Товарищ Алиев М.М. все мероприятия, направленные на ликвидацию имевшихся в работе Академии наук недостатков, проводит в тесной связи с партийной организацией Академии. При решении вопросов проявляет большевистскую принципиальность.
Являясь одним из видных ученых республики, товарищ Алиев М.М. уделяет большое внимание как улучшению научно-исследовательской работы в Академии наук, приближению ее к запросам народного хозяйства, так и подготовке научных кадров. Эту большую работу он совмещает с активной общественной работой. Товарищ Алиев М.М. является членом бюро ЦК КП (б) Азербайджана, членом Совета Министров Азербайджанской ССР, депутатом Верховного Совета СССР и членом бюро первичной партийной организации Академии наук Азербайджанской ССР; активно участвует во всех мероприятиях, проводимых партийной организацией», – так писал о деятельности Мусы Алиева ранее этот идеолог от партии!
Гостиница «Интурист» находилась в нескольких метрах от дома, где проживал М. Алиев – наверное, не очень весело было из окна ему смотреть на фактически конфискованную квартиру!
Фактически за всю свою деятельность в Азербайджане Муса Алиев заработал себе и для своей семьи только квартиру, которую в результате у него отобрали. У крупного ученого и организатора науки, который построил Академгородок, престижный дом на набережной Баку для ведущих ученых, добился новых квартир в центре города для академиков АН Азербайджана, отобрали квартиру! Это событие смело можно сравнивать со случаем, когда Гитлер отнял звание академика у Эйнштейна!
Сегодня было бы справедливо, если бы государство выкупило бы (но ни в коем случае не отняло бы, что было бы оскорблением памяти Мусы Алиева) эту квартиру и сделало в нем квартиру-музей Мусы Алиева.
В то же время, надо сказать, и это новое руководство Азербайджана поступило, в соответствии с их трактовкой коммунистической морали, несправедливо по отношению к Мусе Алиеву – при обсуждении кандидатур на соискание Ленинской премии за «Открытие и разработку морского нефтяного месторождения «Нефтяные Камни» его фамилию вычеркнули из предварительного списка. Объяснение было простым – в соискателях есть государственный деятель Э. Алиханов, а второй – будет перебор по этой категории авторов (во время открытия и разработки «Нефтяных Камней» М. Алиев действительно занимал государственные должности). Алиханов, без сомнения, заслуживал этого звания – он принимал активное участие во всех вопросах, связанных с «Нефтяными Камнями», а его книга «Геология морских нефтяных и газовых месторождений Азербайджана» до сих пор считается одной из лучших по этой проблеме, но при чем тут М. Алиев?
Члены Бюро не вспомнили, что Муса Алиев, будучи и председателем Госплана Азерб. ССР, и зампредом Совмина Азерб. ССР, и секретарем ЦК по промышленности компартии Азерб. ССР, вплотную и предметно занимался проблемами «Нефтяных Камней», причем различного характера.
Так или иначе, в очередной раз с М. Алиевым поступили несправедливо – было проигнорировано главное – Муса Алиев стоял у истоков открытия и ввода в разработку «Нефтяных Камней», а хорошо известно, что истоки – фундамент будущих больших дел!
Переезд Мусы Алиева в Москву оставил и чисто человеческую зарубину на сердце Мусы Алиева – после его переезда в Москву, когда его квартиру в Баку захватил один из секретарей ЦК КП Азербайджана, его идеологический соперник (видимо, из идеологических соображений), не было слышно протестов его бывших коллег! Но были и другие личности, которые вели себя подобающим образом.
В советской действительности, почти как закон, было так, что каждый новый руководитель обязательно нелестно отзывался о своем предшественнике, разумеется, только если он не шел на повышение. Не таким был академик Юсиф Мамедалиев, ставший президентом Академии после М. Алиева – он всегда с уважением отзывался о проделанной работе М. Алиева.
Научные исследования Ю. Мамедалиева были на мировом уровне – это особенно стало наглядным во время Второй Мировой войны.
Ни на мгновенье во время войны, да и после войны, не затихала борьба советских и немецких ученых и конструкторов за «потолок», скорость и маневренность боевых самолетов в небе. И в этой борьбе значительную роль играло качество авиационного бензина.
Выдающийся азербайджанский ученый
Юсиф Мамедалиев
Юсиф Мамедалиев внес значительный вклад в усовершенствование производства авиационных топлив, что значительно усилило боеспособность советских самолетов.
Это сегодня, когда появились мемуары немецких генералов и частично открылись советские архивы, становится понятным, какое значение имели работы Ю.Г. Мамедалиева для военно-воздушного флота СССР.
Во время войны об этих работах не говорили, так как они были глубоко засекречены – даже химические реактивы в институте, где работал Ю. Мамедалиев, имели секретные нумерации.
В сентябре 1942 года прошла защита докторской диссертации Мамедалиева «Синтез толуола алкилированием и деалкилированием ароматических углеводородов».
Метод получения толуола, открытый Ю.Г. Мамедалиевым, обещал увеличить выработку толуола по стране не менее, чем в два раза. По тем временам это выглядело фантастикой. Ученый совет должен был рассмотреть и оценить работу, которая делала доступным немедленный выпуск толуола в Баку, с использованием местных ресурсов.
Ю.Г. Мамедалиев еще в 1938 году начал обдумывать теоретические аспекты получения толуола. К 1941 году он уже был близок к завершению и по заданию Госкомитета обороны СССР сосредоточил все силы именно на этом направлении. В конце 1941 года, когда при Азербайджанском филиале АН СССР было создано Отделение химических проблем Всесоюзного центрального технологического совета, председателем был назначен Ю.Г. Мамедалиев.
До войны потребность страны в толуоле для боевых снарядов частично покрывалась за счет ввоза из-за рубежа. С началом войны поставки толуола прекратились, и получение толуола было поставлено перед химиками страны как неотложная, жизненно важная задача. Многие институты химического профиля в СССР старались решить эту задачу, но решил ее Ю.Г. Мамедалиев.
Значение работы Мамедалиева в том, что он стремился найти новый путь получения толуола – в намного большем количестве и из недорогого сырья.
Вначале он получил выход толуола в 16,5 % от исходного сырья. Это было беспрецедентным достижением, но Мамедалиев стремился к большему. Отказавшись в очередной раз от решений в стиле мировой химической классики и применения чистых, дорогих реагентов, как это делалось за рубежом и в СССР до него, он начинает применять дешевые отходы производства – сольвентные, пиробензольные, ксилольные фракции – и доводит содержание толуола в конечном продукте до 20 %.
«Таких результатов до него не получал никто в мире», – пишет М. Фараджуллаева.
И никто не использовал до него технических отходов!
Широкое внедрение предложенных синтезов позволяло увеличить выработку толуола в СССР, как было отмечено выше, не менее чем в два раза. Это был прорыв, вызвавший впоследствии бурную реакцию со стороны мировой научной общественности, особенно американских ученых.
Нужно было быстро налаживать производство необходимого армии топлива в промышленном масштабе. Срочно внедрять свой метод Мамедалиеву предстояло на абсолютно неприспособленном для этой цели газолиновом заводике, на обычной установке для очистки бензина.
«Работал он на заводе день и ночь, а с ним и большинство сотрудников лаборатории. По сути дела, это было не освоением процесса, как мы это сейчас понимаем, а школой, в которой учились все – и рабочие, и инженеры. Все было новым, трудным, но и захватывающим. Мамедалиев был немногословен, подолгу думал, но то, что он говорил и объяснял, было всесторонне обоснованно. Помню, как он мог быстро написать длинный ряд формул химических превращений, безошибочно задать параметры, температуру реакции, на память назвать результаты лабораторных анализов за несколько дней. Мы все поражались его памяти. Но дело было не столько в ней, сколько в том, что он ни на минуту не отвлекался от поставленной цели – освоения процесса», – вспоминает Валентина Корчагина, дежурный инженер установки.
Выпуск высокооктанового бензина был налажен в рекордные сроки – за два месяца. В трудный, переломный момент войны, в 1943 году, в год «войны моторов» – Курской битвы, установка газолинового завода, который былзасекречен под названием «Завод № 10», давала тысячи тонн высокооктанового компонента.
Работы Мамедалиева в значительной степени усиливали позиции Советской Армии в «войне моторов». Насколько важны были подобные исследования в то время, для достижения успеха в сражениях в воздухе, пишет Д. Ергин: «Пожалуй, наиболее сложной с технической точки зрения задачей за все время функционирования союзнической системы снабжения топливом было производство авиационного бензина с октановым числом 100. Топливо, созданное в первой половине тридцатых годов в лаборатории компании «Шелл» в Нидерландах и США, позволяло добиваться улучшения технических характеристик самолета: более высокой скорости, большей мощности, сокращения времени взлета, увеличения дальности полета, повышения маневренности. Но в предвоенные годы отсутствовал сколь-нибудь серьезный рынок сбыта для этого очень дорогого топлива.
Вспыхнувшая война внезапно продемонстрировала, что такой рынок есть – и очень важный. Преимущества бензина-100 подтвердились в ходе битвы за Британию в 1940 году, когда «Спитфайры», летавшие на нем, показали лучшие характеристики, чем «Мессершмидты-109», заправлявшиеся бензином марки 87».
Если учеными США, Англии, Германии и других стран велись исследования по улучшению качества авиационного бензина в секретных лабораториях, оснащенных самым современным для того времени оборудованием, то Мамедалиеву и его коллегам приходилось самим заниматься созданием опытных установок и приборов для исследований – они были и химиками и инженерами.
Азербайджанские ученые противостояли немецким ученым, таким, как гениальный Франц Фишер – один из крупнейших немецких нефтехимиков. Именно ему император Вильгельм в 1913 году поручил обеспечить Германию жидким топливом: своей нефти в стране не имелось.
Франц Фишер – выдающийся немецкий химик,
разработавший и внедривший в промышленное
производство синтетическое горючее в годы
Второй Мировой войны – именно с ним вступил
в противостояние Мамедалиев
Фишер и его коллега Тропш научились производить высококачественный бензин из каменного и бурого угля в 1934 году. Гитлер наградил Фишера Железным крестом. После поражения рейха Фишеру это припомнили и уволили из Института исследования угля, где он директорствовал 30 лет.
Во многих отношениях Мамедалиев был куда более в худшем положении, чем Фишер. В распоряжении Фишера были значительные опытно-промышленные мощности, созданные лучшими инженерами Германии.
С учетом высокой результативности работ Мамедалиева, ГКО принял решение о строительстве нового завода, сметной стоимостью в 12 млн. руб., для получения газобензина и высокооктановых авиабензинов, что не шло ни в какое сравнение с мощностями, предоставленными Фишеру.
В январе 1944 года за обеспечение фронта авиационным горючим Мамедалиев был награжден орденом Ленина. Есть у него и премия им. Сталина.
В те годы газеты писали: «В списке людей, увенчанных Государственной премией, рядом с именами создателей боевых машин и моторов, именами Ильюшина, Яковлева, Лавочкина, Микулина, мы читаем имя профессора-нефтяника Ю.Г. Мамедалиева. Яковлев, Микулин, Мамедалиев – они делали одно дело: помогали летать выше всех и дальше всех».
Автор уверен, что «Абвер» готовил теракты против Мамедалиева и института, где он трудился.
Как пишет Ф. Клюев в своей книге «Солдаты империи», московским особистам удалось нечто сенсационное: выявить в Баку и арестовать родственников самого гитлеровского идеолога Розенберга. Его двоюродная сестра, утверждает Клюев, «работала в химическом отделении военного предприятия. И при обыске у нее только цианистого калия отобрали семь килограммов – этого хватило бы, чтобы весь город отравить».
В своих воспоминаниях известный диверсант Отто Скорцени пишет: «В то время главной задачей я считал борьбу с Советским Союзом и устранение англо-американского присутствия на Ближнем Востоке. Первая группа должна была осуществить серию диверсий в Иране: по его железным дорогам союзники ввозили в СССР военное снаряжение. Увы, скоро все мои люди были арестованы… Пришлось отказаться и от рейда в богатый нефтью район Баку».
Значительное число диверсантов было обезврежено в те годы и в Баку – в те годы и в послевоенные об их задачах был стереотип – «Они готовили диверсии на бакинских промыслах». Исследования автора, изложенные в книге «Выстояли бы СССР и Европа против фашизма в случае потери Бакинской нефти?», показали, что не все было так просто и однозначно, как следует из вышеприведенной формулировки – шла подковерная борьба, где были задействованы спецслужбы многих стран, а диверсии были направлены не только против нефтяных промыслов Баку.
Когда уже после войны, в мае 1946 года, в Министерстве нефтяной промышленности СССР был создан Научно-технический совет, то его председателем был назначен Ю.Г. Мамедалиев. Этот совет координировал всю работу, связанную с нефтедобычей и нефтепереработкой.
Мамедалиев, по единодушному признанию знавших его людей, был интеллигентом в широком понимании этого слова и был очень внимателен к коллегам – даже в горячих научных спорах он не забывал теплой улыбкой подбодрить своего оппонента. По нелепому стечению обстоятельств это стало одной из причин его смерти – когда Мамедалиеву предстояла операция, ему предложили сделать это в Москве. «Как я могу себе это позволить, когда мой вице-президент хирург?» Операция окончилась трагически!
Юсиф Гейдарович окончил химический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, был студентом первого в мире выпуска по специальности «Химическая кинетика и катализ». Дипломную работу он выполнял под руководством патриарха советской химической науки Н.Д. Зелинского и академика А.А. Баландина.
Когда А.А. Баландина посадили в тюрьму по ставшему в те годы уже классическому обвинению – «враг народа», то Ю.Г. Мамедалиев не оставил в беде его семью – жену и дочь, помогал им материально: деньгами, продуктами, теплой одеждой арестанту в ссылку. Конечно, он прекрасно понимал, чем ему это грозит, но ученик не забыл своего научного наставника. Когда А.А. Баландин узнал о кончине Юсифа Гейдаровича, то обратился с просьбой к руководству АН Азербайджана прислать ему азербайджанских аспирантов. Одним из тех, кто был направлен в Москву, оказался близкий друг автора еще со школьной скамьи, Вели Гаджи-Касумов. Он рассказывал, что его более всего поразило то, что в рабочем кабинете академика висел портрет Мамедалиева. Других портретов, кроме полагающихся официальных, не было!
Имя Мамедалиева носит одна из бакинских улиц, научно-исследовательский институт, в котором он работал. В республике учреждена медаль и премия им. Ю.Г. Мамедалиева. Не обошлось и без большой ложки дегтя в бочке меда: памятник Юсифу Гейдаровичу установили на деньги «ЛУКойла», так как у азербайджанского правительства, конечно же, не оказалось денег.
ЮНЕСКО объявил 2005-ый год, вместе с Альбертом Эйнштейном, годом Юсифа Мамедалиева.
Заседание Президиума АН Азербайджана. Слева направо: президент АН академик Ю. Мамедалиев, вице-президент академик М. Топчибашев, члены Президиума академик М. Кашкай и академик Ш. Азизбеков. 1960 г.
Редкий снимок – три президента АН Азербайджана разных времен: Муса Алиев, Заид Халилов, Юсиф Мамедалиев и академик Мустафа Топчибашев.
Баку, май 1958 г.
Значительный вклад в нефтехимию внес и другой выдающийся азербайджанский ученый-химик академик Муртуза Нагиев.
Нагиев Муртуза Фатулла оглы (1908-1975 гг.) – химик-органик-технолог; академик АН Азерб. ССР (с 1952 г.). Окончил Азербайджанский индустриальный институт в 1935 г.; с 1940 г. преподавал в том же институте (с 1945 г. – профессор). В 1959-1965 гг. – директор Института нефтехимических процессов АН Азерб. ССР; в 1965-1975 гг. – директор Института теоретических проблем химической технологии АН Азерб. ССР. В 1957-1959 гг. – вице-президент АН Азерб. ССР; основное направление работ – нефтехимия. Установил ряд принципов приложения кинетических уравнений к расчетам реакционных узлов; создал в 1938- 1948 гг. методы расчета реакторов трубчатого и смесительного типа с подвижной контактной массой; вывел обобщенное уравнение неразрывности многокомпонентного газового потока реагирующих веществ. В 1939 г. разработал основные принципы теории рециркуляции, которая дает возможность выбирать оптимальные условия процессов. В 1946 г. нашел общее решение кинетической задачи реакций крекинга многокомпонентных смесей углеводородов, проводимых на поверхности твердого катализатора в проточных системах. Герой Социалистического труда (1969 г.); основополагающие труды по синтезу моторных топлив.
Так несправедливо окончился первый этап научной и организаторской деятельности М. Алиева в Азербайджане – несправедливо по отношению к нему лично, но плоды его деятельности в АН Азербайджана стали фундаментом для дальнейших успехов азербайджанской науки!
В заключение раздела о научой и организаторской деятельности Мусы Алиева на посту президента АН Азербайджана приведем ее обширную оценку по «Большой Советской энциклопедии»: «Развитие науки в послевоенный период, который охватывал 1945-60 гг. В 1945 г. была создана АН Азерб. ССР – руководящий центр науки в республике. Основные задачи науки в АН Азерб. ССР в послевоенные годы заключались в содействии быстрому подъёму нефтедобывающей и горнорудной промышленности, созданию новых отраслей химии, металлургии, промышленности стройматериалов, получению ценных культур от сельского хозяйства, в первую очередь хлопчатника. Ведущую роль играли геология, нефтедобывающая техника, а в 50-60-е гг. – нефтехимия. Быстрыми темпами развиваются исследования в области химии нефти. Вместе с тем научно-техническая революция приводит ко всё более широкому развитию физико-математических и биологических наук. Увеличился удельный вес исследований теоретических проблем современной химии, физики, биологии. В послевоенный период значительно возрос вклад учёных АН Азерб. ССР в развитие современных естественных и технических наук в целом.
Геология. В результате комплексных геолого-геофизических и разведочных работ на территории Азербайджана выявлен ряд новых нефте-газоносных областей, исследованы более глубокие пласты и открыты крупные, в том числе морские, месторождения нефти («Нефтяные Камни», Сангачалы-море, о. Дуванный, о. Булла и др.). Выявлена нефтегазоносность так называемого Апшеронского порога, пересекающего Каспийское море между Апшеронским полуостровом и побережьем Туркменской ССР и располагающегося на значительных глубинах моря. Определённые успехи достигнуты в изучении условий залегания нефти и газа. Важнейшим направлением нефтяной геологии стало выявление закономерностей происхождения нефтегазовых областей, связи между геологическими процессами в осадочной толще и в более глубоких частях земной коры и формированием нефтегазовых залежей, прогнозирование запасов нефти и газа и их размещения (М.В. Абрамович, А.А. Али-заде, Ш.Ф. Мехтиев, А.К. Алиев, Б.К. Бабазаде, Г.А. Ахмедов, Ф.Г. Дадашев, А.М. Ахмедов, К.М. Султанов, А.Г. Халилов, С.Г. Салаев и др.). Развитие получили палеонтолого-стратиграфическое (М.М. Алиев, К.А. Ализаде) и тектоническое (В.Е. Хаин, Э.Ш. Шихалибейли) исследования, которые дали возможность представить детальные схемы палеозоя, мезозоя и кайнозоя Азербайджана. Значительное развитие получила микропалеонтология (Д.М. Халилов). Развиваются петрографические (Ш.А. Азизбеков, Р.Н. Абдуллаев, Г.И. Ке-римов и др.) и геохимические исследования.
В Азербайджане зародилась и в основном развивается петрография осадочных пород (В.П. Батурин, А.Д. Султанов, А.Г. Алиев и др.). Ряд работ посвящён вопросам грязевого вулканизма, наибольшие проявления которого в Азербайджане приурочены к месторождениям нефти и газа (А.А. Якубов, В.А. Горин и др.). Послевоенный этап характеризуется быстрым развитием всего комплекса геологических наук в Азербайджане. Завершение геологической съёмки всей территории республики и обобщение накопленного материала дали возможность выпустить 7-томную коллективную монографию «Геология Азербайджана» (1952 -61 гг.).
Особое значение приобретают выявленные геологами запасы рудных и нерудных полезных ископаемых. Планомерные исследования в области геологии эндогенных месторождений с использованием всего комплекса современных геологических методов (М.А. Кашкай и др.) дали ценные теоретические и практические знания о закономерностях их формирования и размещения применительно к колчеданным, железорудным, алунитовым и др. формациям азербайджанской части Большого и Малого Кавказа, способствовали изучению и освоению железорудных и кобальтовых (Дашкесан), алунитовых (Заглик), полиметаллических (Филизчай и др.), золотоносных, ртутных, сурьмяно-мышьяковых и др., а также нерудных месторождений.
Ценные данные получены в области регионально-геологических, геофизических, гидрогеологических исследований и инженерной геологии. Большая работа проводилась по изучению ресурсов минеральных и термальных вод, глубинного тепла Земли и использования их в народном хозяйстве.
В Азербайджане развиваются важнейшие виды геофизической разведки – сейсмической, гравиметрической, магнитной и электрической (М.И. Раджабов, К.А. Мустафаев, Р.М. Гаджиев, X.Д. Джафаров, Р.А. Абдуллаев, Э.М. Шекинский и др.). Исследованы методы разработки рудных и нерудных месторождений, и результаты применены для месторождений Азербайджана (Ш.Н. Мамедов).
Техника нефтедобычи. Значительные успехи в послевоенный период достигнуты в области развития техники добычи нефти. Нефтяниками Азербайджана разработаны теория и практика наклонно-направленного бурения. Широко развернулась комплексная разработка и освоение морских месторождений нефти, за которую группе учёных и специалистов Азербайджана в 1961 г. присуждена Ленинская премия (Э.Н. Алиханов, А.И. Биландарли, Б.А. Гаджиев, М.С. Касумзаде, И.П. Кулиев, М.К. Мамедов, З.И. Мелик-Тангиев, Д.К. Мзареулов, В.Ф. Негреев, Ф.И. Самедов). Учёными Азербайджана в содружестве с учёными других нефтеносных районов страны изучаются проблемы глубинного бурения, поддержания и восстановления пластового давления. Проведены исследования, связанные с особенностями флюида в пластах, гидродинамикой нефтяных, газовых и газоконденсатных месторождений (А.X. Мирзаджанзаде), физико-химии пластов.
Химия, нефтехимия и переработка нефти. После Великой Отечественной войны нефтехимия вырастает в ведущее научное направление в Азербайджане. Большая заслуга в этом принадлежит азербайджанскому нефтехимику Ю.Г. Мамедалиеву, представителю школы Н.Д. Зелинского, автору ряда фундаментальных работ. Исследования в области нефтехимии ведут Р.Г. Исмайлов, М.А. Далин, В.С. Гутыря, В.С. Алиев, С.Д. Мехтиев и др. Важным этапом развития нефтехимической промышленности не только Азербайджана, но и всего СССР было создание в 1953 г. производства синтетического этилового спирта сернокислотной гидратацией, а затем прямой гидратацией нефтяного этилена. Благодаря этим разработанным в Азербайджане технологическим процессам стало возможным полностью отказаться от использования пищевого спирта в технических целях, в частности, в производстве дивинила – основного компонента синтетического каучука. Крупным достижением явилось создание мощностей по получению дивинила двухстадийным дегидрированием бутана. Большой раздел нефтехимии Азербайджана составляют синтез и исследование присадок к маслам и топливам, повышающих их физико-химические и эксплуатационные качества и широко используемых промышленностью (А.М. Кулиев). Обобщающие труды созданы по теоретическим проблемам химической технологии, теории рециркуляции процессов (М.Ф. Нагиев), позволяющей оценить производительность каждого аппарата в комплексе многостадийных химических процессов и дающей основу для оптимального проектирования химического производства – от реакторов до целых комбинатов с завершённым циклом.
Исключительно важное значение приобрели задачи создания синтетических продуктов, в особенности полимеров с заданными свойствами (смол, синтетических волокон и др.), и получение вторичного сырья для таких продуктов. Результаты ряда исследований внедрены в производство в СССР, а также за рубежом. Разработаны технологические приёмы ведения химических процессов с применением катализатора в псевдоожиженном («кипящем») слое, а также восходящем сквозном и полусквозном потоке, в частности технология дегидрирования бутана в «кипящем» слое катализатора, позволившая резко увеличить и удешевить производство синтетического каучука.
После 1958 г., в связи с решениями Майского пленума ЦК КПСС, химия и технология мономеров стали одним из ведущих научных направлений, разрабатываемых нефтехимиками Азербайджана. На базе новых прогрессивных методов синтеза и технологических разработок производства различных мономеров в 60-х гг. начали развиваться и исследования в области химии и технологии полимерных материалов. Работы по радиационной нефтехимии имеют целью получение полимеров высокой чистоты, обладающих ценными для практики свойствами. Проведено много исследований по технологии получения различных мономеров и полимеров из углеводородов нефти. Значительное место занимают в трудах учёных-нефтехимиков Азербайджана решение теоретических вопросов, связанных с созданием принципиально новых методов синтеза мономерных и полимерных соединений, установление конформации молекул, а также взаимосвязи между структурой и реакционной способностью последних (С.Д. Мехтиев и др.). Большая группа работ посвящена количественному анализу сложных смесей органических соединений методами молекулярной спектроскопии.
В области неорганической и физической химии особое значение имеют исследования, посвящённые синтезу и изучению окисленнных, а также природных катализаторов и адсорбентов, изучению коррозии металлов и созданию ингибиторной защиты от неё в различных условиях, исследованию минерального химического сырья республики и возможностей его комплексной переработки, химии и геохимии редких элементов (Г.X. Эфендиев), разработке новых, в том числе экспрессных методов определения ряда редких и цветных металлов, кристаллохимии и т.д. Развиваются теоретические исследования по кинетике химических реакций.
Даже при беглом чтении вышеприведенных научных успехов становится ясна масштабность научных исследований в АН Азербайджана при президентстве М. Алиева. А если глубже вникнуть в научные проблемы, которые были решены в те годы, то можно однозначно утверждать, что именно в те годы завершилось становление АН Азербайджана, как одного из ведущих научных центров СССР. И автором этих успехов была блестящая плеяда ученых – Абдуллаев Р.А., Абдул- лаев Р.Н., Абрамович М.В., Азизбеков Ш.А., Алиев А.Г., Алиев А.К., Алиев В.С., Алиев М.М., Али-заде А.А., Ализаде К.А., Ахмедов А.М., Ахмедов Г.А., Бабазаде Б.К., Гаджиев Р.М., Горин В.А., Гутыря В.С., Дадашев Ф.Г., Далин М.А., Джафаров X.Д., Исмайлов Р.Г., Кашкай М.А., Керимов Г.И., Кулиев А.М., Мехтиев С.Д., Мехтиев Ш.Ф., Мустафаев К.А., Нагиев М.Ф., Раджабов М.И., Са- лаев С.Г., Султанов А.Д., Султанов К.М., Хаин В.Е., Халилов А.Г., Халилов Д.М., Шекинский Э.М., Шихалибейли Э.Ш., Якубов А.А. и многие другие, во главе которых стоял Муса Алиев.
Именно в эти годы на научном небосклоне засверкал яркий талант – Азад Мирзаджанзаде, научный вклад которого требует отдельного исследования.
Азад Мирзаджанзаде родился 29 сентября 1928 г. в городе Баку. Окончил Азербайджанский промышленный институт по специальности «горный инженер». В 1958 году стал доктором технических наук. В 1952- 1960 гг. Мирзаджанзаде являлся доцентом, профессором кафедры теоретической механики и геофизики Азербайджанского государственного университета. В 1962-1977 гг. был заведующим кафедрой разработки и эксплуатации нефтяных месторождений Азербайджанского института нефти и химии имени М. Азизбекова.
В 1991 году А. Мирзаджанзаде был избран почетным членом Башкирской Академии наук. В 1995 году его избрали действительным иностранным членом Российской Академии естественных наук.
А. Мирзаджанзаде – автор 373 опубликованных научных работ, 54 научных изобретений. Под его руководством подготовлено более 300 кандидатов и 120 докторов наук.
А. Мирзаджанзаде предложил закон с учетом начального градиента давления при фильтрации жидкостей и газов. Предложено дифференциальное уравнение, описывающее движение вязкопластичных сред и фильтрацию газоконденсатных систем в пористой среде. Предложен релаксационный закон фильтрации. А. Мирзаджанзаде разработал методические основы разработки месторождений неньютоновских нефтей и газоконденсатных систем. Им разработаны гидродинамические основы проводки скважин в усложненных условиях. Им предложены и внедрены различные поля для регулирования работы нефтепроводного транспорта разработки нефтяных и газовых месторождений и проводки скважин. Разработан системный анализ для технологических процессов нефтегазодобычи. Созданы и внедрены динамические методы разработки морских нефтяных месторождений.
К избранным научным трудам А.Х. Мирзаджанзаде можно отнести:
Книга А.Х. Мирзаджанзаде, Султанов Ч.А. «Диакоптика процессов нефтеотдачи пластов», по многочисленным отзывам является удачным пособием системного анализа, а отдельные положения из книги А.Х. Мирзаджанзаде, Султанов Ч.А. «Этюды нефтяной концепции Азербайджана» были использованы президентом Азербайджана при разработке им нефтяной концепции Азербайджана.
Автор хорошо помнит, как престижно было в те годы попасть на работу в АН Азербайджана – молодежь стремилась заниматься научными исследованиями в лабораториях этих ученых.
В аспирантуру всегда поступали на конкурсных началах (сегодня научных работников уговаривают, чтобы они подали заявление в аспирантуру). Одним словом, АН Азербайджана была ведущей научной отраслью в Азербайджане и имела большой авторитет в обществе.
Президентами АН Азербайджана были: 1945- 1947 гг. – Мир-Касимов М.М., 1947-50 гг. – Мамеда- лиев Ю.Г., 1950-58 гг. – Алиев М.М., 1958-61 гг. – Мамедалиев Ю.Г., 1961-67 гг. – Халилов З.И., 1967-1970 гг. – Исмайлов Р.Г., 1970-1983 гг. – Абдуллаев Г.М., 1997 гг. – Салаев Э.Ю., 2000 гг. – Максудов Ф.Г.
Сроки пребывания на должности президентов
Академии наук
На графике приведена продолжительность пребывания на посту президента АН Азербайджана каждого из вышеуказанных президентов. Работая на этой высокой должности, каждый из них внес свой вклад в развитие науки в Азербайджане – кто какой – это не предмет исследования автора. Вместе с тем надо отметить, что занимая 14,54 % времени от общего срока работы всех президентов АН Азербайджана, Академия, возглавляемая М. Алиевым, получила мощный импульс своего развития, который не сопоставим с 14,54 % президентства М. Алиева! Ко всем достижениям АН Азербайджана в те годы, описанным выше, необходимо добавить и то, что именно во времена президентства М. Алиева был заложен фундамент по многим направлениям науки, что позволило в 1960-70-ых годах создать новые научные институты по этим направлениям в системе АН Азербайджана.